Сущностные характеристики и структурное содержание информационной культуры российского общества

Приступая к решению задач, обозначенных во введении, мы считаем необходимым прежде всего представить исходные теоретические концепты, которые позволили сформировать и системно реализовать базовые основания проведенного нами исследования, а также обозначить новизну положений, выносимых на защиту.

Проблема идентификации информационной культуры современного общества как объекта анализа, что мы уже отмечали во введении, является сегодня очень актуальной и имеет прикладной характер. И обусловлено это не только развитием актуального научного знания, но и означает признание места и роли новых информационных технологий в целом, а также массмедиа и журналистики как важнейшего социального института на самом глубоком, фундаментальном уровне. Все чаще сегодня цифровизация СМИ как эффективный способ управления информационными потоками и антропологические трансформации личности под воздействием данного рода контента

и сетевых медиа становятся также объектом актуальных многоуровневых

1

междисциплинарных исследований .

Интернет как дискурсивное образование[36] [37] и пространство глобальной коммуникации предопределил развитие новой модели информационного взаимодействия в современном обществе. Это было обусловлено несколькими факторами, оказавшими прямое и косвенное влияние на сферы политики, экономики, культуры, образования и т.д. Многие представители социальных наук, указанные нами во введении, выделяют в первую очередь при этом активно развивающиеся процессы глобализации мирового пространства и перманентного технологического совершенствования средств сбора, обработки, передачи и хранения информации. Глобализация, как отмечается, определяет возрастание внешних факторов, а также все увеличивающуюся взаимозависимость различных сфер жизни отдельных социумов и общества в целом. Технологизация и цифровизация (то есть переход с аналоговой формы передачи информации на цифровую - более совершенную и единственно возможную в нынешних условиях для систематизации гигантских ее объемов) определили ряд новых характеристик массовой коммуникации, а также качественно иных свойств современной журналистики.

Декан факультета журналистики МГУ Е. Л. Вартанова отмечает, что при этом важно учитывать как динамику научного знания, так и социальный, а не только политический/идеологический запросы. Причем этот и другие эксперты убеждены, что мало кто может сегодня оспорить именно прикладную ценность изучения в рамках филологической науки «массовой коммуникации (а в некоторых подходах уже говорят и массовых коммуникациях - во множественном числе), медиа, массмедиа (или средств массовой информации, что в силу устоявшейся в России терминологии может рассматриваться как синоним), журналистики»[38] [39]. Вместе с тем, очевиден факт, что год от года увеличивающееся количество способов и технологий передачи информации не подкрепляется столь же стремительным ростом числа оригинальных/эксклюзивных текстов, причем «половина населения страны (50%) получает новости преимущественно из одного источника, каждый пятый (20%) - из двух, 17% - из трех и лишь 12% используют более трех источников одновременно» . Мы провели в 2013-2016 гг. опрос на эту тему среди студентов, обучающихся по направлению «Журналистика» в ряде университетов Уральского федерального округа (всего было опрошено 194 человека). Тенденции были подтверждены почти стопроцентно. Лишь чуть более 15% опрошенных респондентов ответили, что получают информацию из трех и более источников. Более половины при этом ограничиваются лишь одним источником. Причина в ответах указывалась очевидная - повторяемость информации.

Следовательно, многие факты новейшей практики дают основание говорить о необходимости разделения понятий «массмедиа», «СМИ», «журналистика». Е. Л. Вартанова предлагает в связи с этим определять «функции журналистики и СМИ в современном обществе с позиций демократического участия и публичной сферы. Необходимо также учитывать функции СМИ как бизнеса, который все больше соприкасается с другими креативными индустриями, а также последствия цифровой революции»[40] [41]. Волнует терминологическая путаница и журналистов-практиков.

В новейших условиях профессионалы, умеющие не просто заниматься репостингом, а создавать уникальный по форме и социально актуальный по содержанию контент, особо ценятся в массмедиа. И как бы ни критиковали за некую поверхностность знаний выпускников факультетов и отделений журналистики (эту и другую проблематику профессиональной подготовки мы будем подробно анализировать в других главах), но с точки зрения создания качественных текстов у большинства из них есть несомненные преимущества перед представителями других ветвей высшего образования.

Международное научное сообщество озабочено и тем фактом, что перманентно увеличивающиеся объемы публично доступного контента, а также легкость его получения и трансляции зачастую формируют медиасреду, наполненную не только полезной для конкретной личности информацией, но и откровенно вредной для ее социализации и развития, а нередко также ложной, дезориентирующей целые группы людей или даже общество в целом. Достаточно вспомнить при этом диаметрально противоположные, чаще всего откровенно пропагандистские, точки зрения различных субъектов информационной деятельности на политические события 2014 года в Украине, 2015-2017 гг. в Сирии и на Ближнем Востоке, более локальные, но от этого не менее значимые для широкой аудитории межконфессиональные, межкультурные, гендерные споры, дискуссии, оперативные комментарии по теме и т.п. в СМИ различной направленности и непосредственно в глобальной Сети.

Новейшие исследования свидетельствуют и о том факте, что массмедиа в последнее время все больше превращаются в средства массовых развлечений и манипулирования[42] [43] [44] [45].

Следовательно, проблема формирования и развития информационной культуры в различных ее проявлениях актуализирована в контексте определения политических, экономических, социальных, а также, безусловно, и профессиональных стратегий в сфере продвижения как традиционных СМИ, так и представителей типологической группы «новых медиа» в контексте совершенствования медиатехнологий. Причем понятия «медиаграмотности и медиаобразования» в последние годы, как свидетельствует практика, все больше в научных исследованиях пересекаются с направлениями изучения и анализа проблематики «информационной» и «общетехнологической» грамотности или даже безопасности личности . А исследования социологов последнего времени свидетельствуют, что «растет число респондентов с повышенной самоуверенностью в медиаграмотности, не подтверждаемой практическим

4

поведением в медиасреде» .

К факторам, которые активизировали проблематику информационной культуры в современном обществе и науке (прежде всего мы имеем в виду отечественные исследования), можно отнести и внедрение в новейшую политическую практику так называемых мобилизационных технологий, играющих, в том числе, все более заметную роль в развитии геополитических процессов. Структурное формирование информационного общества способствовало появлению в научных исследованиях данной тематики таких понятий, как «электронная демократия», «сетевой парламентаризм» и ряд других, сходных по содержанию, чаще всего используемых в рамках коммунитаризма и либерального коммунитаризма. Представители этих направлений, не отрицая активную роль СМИ в развитии демократических процессов, вместе с тем, считают, что добиться успеха можно будет лишь в условиях равных прав всех без исключения субъектов информационного общества (а прежде всего - граждан и управленцев, представляющих различные структуры власти).

Во-первых, поскольку в российском медиапространстве конструктивный диалог сторон еще не стал нормой, то данная форма дискутирования нередко, как свидетельствуют исследования[48], вытесняется столкновением интересов и частных точек зрения политических лидеров              и их сторонников. Во-вторых, поскольку мобилизационный потенциал включает в себя совокупность реальных и постоянно обновляемых/разрабатывающихся ресурсов современных массмедиа, то все они - средства, методы, инструменты, технологии - используются в полном объеме чаще всего лишь для достижения конкретных целей субъектов информационной деятельности. И это определяет, в-третьих, самое главное - меру и степень социальной ответственности тех, кто использует ресурсы массмедиа в первую очередь как «информационно-политический инструмент консолидации протестной части социума и прямого воздействия на общество»[49]. А практика последних лет свидетельствует, что высокая скорость, удобная форма передачи информации, а также, что существенно, возможность диалога единомышленников или сторонников в виртуальном пространстве способствуют и их оперативному эмоциональному или даже поведенческому реагированию.

Во многих              отечественных исследованиях процесс формирования

информационной культуры сближается с развитием новых технологий и информационного общества в целом. Причем глобализация и перманентно развивающаяся технологизация при этом далеко не всегда характеризуются лишь с положительной для общества и отдельных его индивидуумов стороны. Так, Н. В. Литвак, классифицируя новейшие концепции информационного общества, делает вывод, что они в ряде случаев «отражают не наступление качественно новых общественных отношений, а деградацию существующих социальных достижений второй половины XX века. Действующие социальные институты, их лидеры не могут справиться с кризисами, вызванными ростом производительности труда на новом этапе НТР, включающем качественное развитие и информационно-коммуникационные технологии, социально освоить технологические достижения (хотя бы с позиций международно-признанных прав и ценностей), которые вызвали стремительный рост населения и уровня потребления, но никак не способствовали положительному решению вопросов о смыслах деятельности (выделено нами - Е.О.) личностей, обществ, государств и мирового сообщества в целом»[50] [51]. К тому же научное сообщество, в течение нескольких последних десятилетий «рассматривавшее формирование информационного пространства на основе трех компонентов - производство,

распространение и потребление информации, сегодня все больше внимания уделяет

- 2 концепции социального взаимодействия и создания коммуникативного пространства» .

Интернет как социальная инновация, «в отличие от телевидения и многих других видов коммуникации, стал в полной мере общественным изобретением, то есть своим внедрением обязан не изобретателям в лабораториях, а обычным пользователям- любителям, которые как бы создали эту сеть, конституируя основные практики, лежащие в основе ее применения»[52]. Но данный феномен как «сеть сетей» породил использование принципиально иных, отличающихся от традиционных для СМИ, вербальных языковых средств, основанных на принципах краткости и акцентуации на эмоциональных компонентах, что не могло не привлечь массовую пользовательскую аудиторию. В процессе же перманентного совершенствования медиаустройств и технологических инноваций, для реализации общественных практик и социальных взаимодействий при посредстве глобальной Сети в режиме реального времени, получила развитие тенденция широкого использования мультимедийных текстов с опорой на их гипертекстовую разметку. Разумеется, это не могло не привести к изменениям в организации деятельности как традиционных СМИ, так и новых массмедиа, нередко использующих в качестве базовых для организации диалоговых отношений с массовой аудиторией те же принципы, что были вначале характерны лишь для сетевого и межличностного общения при посредстве новых средств коммуникаций.

Следовательно, в контексте данной проблематики можно отметить тот факт, что журналистика, с одной стороны, приобретает ряд качественно новых свойств, в том числе и социально-технологического характера, а с другой - сама, безусловно, является важнейшим субъектом формирования и развития информационной культуры общества. Правда, последнее мы в нашем исследовании выдвигали как одну из рабочих гипотез: в первую очередь в отношении степени включенности и характера отношений с реальной и потенциальной аудиторией массмедиа представителей профессионального журналистского цеха.

Обратимся непосредственно к дефинициям, сущностным для данного исследования, поскольку рассматривать их необходимо не с точки зрения лишь прямой констатации, а в развитии научного знания.

Информация - феномен не только Новейшего времени, но ее анализ в ХХ и в большей степени в XXI столетии предполагает самую широкую трансформацию, а в ряде случаев и взаимопересечение включенных смыслов и понятий. Согласно классическому словарному определению, информация (от лат. informatio - «разъяснение, изложение») - это «сообщение о чем-либо; сведения, являющиеся объектом хранения, переработки, передачи; в математике, кибернетике - количественная мера устранения неопределенности (энтропии), мера организации системы»[53]. В одном из более новых изданий энциклопедического характера[54] отмечается по поводу термина «информация», что «общего определения до сих пор не выработано. Наиболее употребительные сводятся к следующим: 1. Сообщение, описание фактов. 2. Новости, новые сведения. 3. Уменьшение неопределенности в результате сообщения. 4. Передача, основа связи и управления в живой природе и машинах. Распространено также определение - “отраженное разнообразие”».

Вместе с тем, современная практика обнаруживает все больше доказательств того, что информация, наряду с такими категориями, как материя и энергия, становится реальной производственной силой. Благодаря исследованиям в рамках коммуникативистики, информациологии, теории массовой коммуникации, филологии и ряда других научных дисциплин, определено, что под массовой информацией понимаются не любые сведения, а лишь те, которые снимают полностью или хотя бы в какой-то степени уменьшают существующую у аудитории до их получения энтропию. То есть, чем меньше вероятность появления сигнала, тем больше информации он несет. Если это соотнести со сферой журналистики: чем более неожиданны для потребителя сообщение или новость, тем больше их информативность.

Поскольку в данном диссертационном исследовании под информацией мы понимаем совокупность сведений или сообщений, являющихся объектом сбора, переработки, распространения и хранения, то важно отметить тот факт, что технологический аспект (передачу информации) и коммуникативный (ее интериоризацию, усвоение) мы при этом не разделяем. Тем более что в новейших исследованиях отмечается, что «информация, как большинство феноменов коммуникационной сферы, не поддается точному дефиницированию; тем не менее, очевидна общая для них закономерность: наличие инфраструктурной, технической, технологической компоненты и антропоцентрической, коммуникативной, которые находятся в синергетическом взаимодействии»[55] [56] [57]. Хотя, надо заметить, неоднократно предпринимались и до сих пор активно предпринимаются поиски наиболее объективных формул вычисления количества информации в передаваемых сообщениях. Нам видится, что наиболее перспективны в этом смысле предложения ученых оценивать информацию по увеличению у человека объема знаний, интериоризированных под воздействием информационного сообщения, а также измерять содержательность информации по увеличению вероятности достижения после получения информации конкретным человеком или аудиторной группой той или иной цели.

Законодательно, как известно, информацией являются все «сведения (сообщения, данные), независимо от формы их представления» . В настоящее время в научных исследованиях данное понятие нередко связывают также с различными видами коммуникации (взаимосвязи, взаиморазвития субъектов) и социального управления. При этом отмечается, что «все чаще в научных и общественных дискуссиях звучит тезис о потоке перемен, который насыщен коммуникациями, технологиями, транскультурными и политическими трансформациями, проектами и затягивает в свой вихрь и человека и социум» . И мало кто может оспорить тот тезис, что чаще всего именно массовая информация и ее основные носители - СМИ, а в широком смысле массмедиа - формируют именно ту часть знаний, которая используется отдельными людьми, социумами, а нередко и всем обществом для ориентирования, принятия решений, выдвижения идей о возможном управлении политическими и социальными действиями, то есть в целом для развития различных систем[58] [59].

Вопросы о сущности языка как средства межгрупповой коммуникации, закономерностях, природе, статусных и иных важных характеристиках этого доминантного показателя уровня развития той или иной эпохи и в целом человеческой цивилизации, были всегда в центре внимания представителей различных наук. В Новейшем времени связь семиотической теории с анализом контента средств массовой коммуникации системно исследовалась с 60-х годов XX столетия . Причем вначале при этом активно использовались методики анализа художественных текстов[60]. Но очень быстро при систематизации больших массивов медиатекстов стало понятно, что журналистский текст, являясь таковым в универсальном значении данного понятия, вместе с тем, обладает многими специфическими, присущими только ему качественными признаками[61]. Б. Я. Мисонжников акцентировал внимание также на том, что «под журналистским текстом следует понимать сложное и разнохарактерное системное знаковое образование. Журналистский текст - это понятие родовое, предполагающее внутреннее деление, классификацию, основанную на изменении видового признака (таксономическое деление). В ходе классификации устанавливаются видовые категории, и прежде всего те, в образовании которых участвуют основные «языки» СМИ - шрифтовой текст (письменные знаки, или символы) и иконический (иконические знаки). lt;...gt; Журналистский текст в силу своей многогранности довольно сложен для рассмотрения в качестве единого объекта. Его многие практические проявления едва ли взаимно соотносимы, не имеют общей предметной основы - например, иконический текст печатного издания и бесписьменный вариант текста (практически любой аудиоканал)»[62].

Активное развитие техники и технологий СМИ в конце XX - начале XXI века, то есть в период становления информационной эпохи, предопределило увеличение числа креолизованных (иначе говоря, смешанных) текстов в контенте массмедиа, а это, в свою очередь, обусловило возникновение ряда новых исследовательских направлений. Так, современные представления об оптимизации речевого воздействия неразрывно связаны именно с креолизованными текстами, «фактура которых состоит из двух негомогенных частей - вербальной (языковой/речевой) и невербальной (принадлежащей к другим знаковым системам, нежели естественный язык»[63]. В целом изобразительный ряд и вербальный компонент, как свидетельствуют исследования[64], создают единый синергетический образ креолизованного текста, а эффективность его обуславливается тем, что он одновременно является объектом вербальной и визуальной коммуникации.

В работах по данной проблематике выделяются и другие аспекты. К примеру, в последнее время очень актуальной стала тематика отражения в данного рода текстах эмоциональной составляющей тех или иных авторских интенций. Ведь продукция СМИ нередко являет собой «сплав собственно информационных и агитационных текстов с преобладанием в разные периоды либо первого, либо второго типа, но всегда содержащих элементы обоих»[65] [66]. Это определение, данное авторами и научно убедительно аргументированное, в том числе и анализом актуального контента СМИ, как нам кажется, очень точно отражает двуединую сущность многих современных медиатекстов. Ведь в них пропаганда как вид массовой коммуникации зачастую не только выходит на первый план в информационной повестке дня, но и, как мы отмечали выше, в ряде случаев неразрывно связана с политическим действием .

Существует также множество различных подходов к пониманию той стороны социальной реальности, которая именуется культурой. Поскольку это разнонаправленное, многоплановое и многообразное явление, поэтому в исследовательской среде за последние годы было определено достаточно много направлений концептуального анализа (см.: Хрестоматия по культурологии: учеб. пособие / сост. А. И. Кравченко. М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2008. 384 с.). Обществоведы чаще всего описывают культуру как мир накопленных, унаследованных у предшественников артефактов и норм, то есть в первую очередь как вещный мир. Представители иных школ и направлений, в том числе, конечно, и антропологического характера, рассматривают культуру как мир человека по-иному: реальность, опосредованную человеком. Хотя, здесь тоже можно выделить разнонаправленность научных интересов. Во-первых, культуру можно определить как мир целостного человека в единстве его физической и духовной природы. Во-вторых, культура как мир только духовной жизни человека. В-третьих, культура - «живая человеческая деятельность», способ, «технология» этой деятельности. В-четвертых, важно также и то, что понятие культуры употребляется для характеристики и человека, и общества, и ступеней/этапов их развития. Непреложно, что сегодня важнейшим фактором, влияющим на человека и окружающую его среду, являются прежде всего информационные технологии. Эта проблематика в декабре 2017 года была актуализирована в предложении Президента России разработать новый Закон о культуре, который должен «отразить особенности, специфику сферы культуры, ее всеобъемлющий характер и значимость - как миссии, как общественного блага»[67] [68].

Известный культуролог Л. Е. Кертман еще в 80-е годы прошлого столетия писал о существовании свыше 400 определений культуры . В более поздних и современных работах авторов[69] [70] акцент делался на описание культурологических школ. Но при этом можно считать основными несколько подходов. Выделим наиболее распространенные в научной литературе. Это, в первую очередь, антропологический , признающий в качестве сущностных характеристик не только самоценность культуры отдельного народа, но и равноценность всех культур, существующих на планете. А также социологический[71] - трактующий культуру как фактор организации и образования жизни конкретного социума или общества в целом. Немало сторонников и у философского подхода[72] [73], в рамках которого культура понимается прежде всего как «содержание» или как «способ бытия» общества.

Из числа других особо выделим социокультурный подход , используемый нами в качестве доминантного для данного диссертационного исследования. В его рамках современное общество рассматривается как единство культуры и социальности. При этом культура определяется как «совокупность способов и результатов деятельности человека, включающая в первую очередь ценности, нормы, образцы, а под социальностью понимается совокупность взаимоотношений социальных субъектов»[74].

Поскольку культура является сложной и открытой системой, имеющей разные структурные уровни, то можно акцентировать внимание на таком аспекте: уровни и качество развития, а также самоорганизации любой сферы общества (в том числе, конечно, медийной/массово-коммуникационной) должны иметь культурные характеристики. В данном случае интегрируется три измерения человеческого бытия: человек в его соотношении с обществом, характер культуры, тип социальности. Массово-коммуникационные отношения, возникающие при взаимодействии любого потребителя информации с субъектами данного рода деятельности, как нам кажется, в наибольшей степени должны быть обусловлены направленностью на организацию диалога, то есть на «человека активного», чем и обусловлен выбор данного подхода как одного из основных для методологии проведенного нами исследования.

Ключевым элементом системы при этом является актор, способный не только инициировать диалоговые отношения, но и, согласно определению Алена Турена, действовать самостоятельно и менять окружающую действительность[75], а в новых условиях развития технологий передачи информации, как свидетельствует практика, в ряде случаев - делая вторичными, при всей их неоспоримой важности, формальные составляющие (организации, структуры, институты, функции и т.п.). Определение ценностей как «идеальных целей и принципов деятельности человека, детерминированных культурой общества»[76], на наш взгляд, дает возможность при этом тесно увязать повседневную работу журналистов с совокупностью не только их редакционных функций и различного рода нормативных обязанностей, но и с профессиональной культурой в целом. Ведь, как свидетельствуют результаты новейших социологических исследований, «ценности профессионала, наряду с широкими фундаментальными знаниями, способностью к научному мышлению и к осмыслению собственных действий являются инструментами регулирования не менее важными, чем, например, инструкции, стандарты, нормы и правила»[77].

Таким образом, поскольку диалог во все времена был универсальным средством реализации целей человека в мире, а, следовательно, и одним из способов развития культуры, то важно отметить и тот аспект, что он способствует не только прямому коммуницированию, но и освоению личностью, теми или иными социумами (в нашем случае отдельными реципиентами, аудиторными группами массмедиа) при посредстве акторов различных форм социального взаимодействия и способов познания мира. В форме диалога в этом случае реализуется чаще всего социально-культурный опыт человечества, а также те или иные традиции. Но важно, чтобы при этом в полной мере диалогичными, а не просто технически или технологически совершенными были и механизмы обновления знаний отдельного человека и ценностного содержания культуры всего общества.

М. С. Каган определял смысл понятия «диалог» следующим образом: «Это высшая форма межсубъектного взаимодействия, оптимальный тип отношения человека и человека, классов, наций, государственных систем, людей и природы, современности и прошлого самой культуры. lt;...gt; Диалогичность культуры естественно порождается как широкий спектр разных форм соприкосновения, взаимодействия, сопряжения в настоящем прошлого и будущего»[78]. То есть важно помнить о том, что сугубо технологический аспект организации системной деятельности массмедиа, на котором

-              i

сегодня все чаще акцентируется внимание исследователей журналистики, нельзя рассматривать в отрыве от социальной, культурообразующей и культуроформирующей проблематики.

В нашей диссертации нашли отражение основополагающие работы, результаты исследований, проведенных представителями и других направлений, научных школ. Так, не могли мы, конечно, не учитывать деятельностный подход к культуре. Ведь она в различных формах и проявлениях - качество любой социальной деятельности, характеристика ее значения для развития человека. «Культурная деятельность, то есть деятельность по созиданию, распространению и потреблению ценностей культуры (выделено нами Е. О.) - может являться составной частью любой социальной деятельности»[79] [80]. Следовательно, вновь можно утверждать, что диалоговые отношения, а в расширительном смысле диалог культур, в идеале должны быть основой и информационного взаимодействия.

Исследование культуры в рамках традиционного институционального и относительно нового общностного подхода, когда социальная общность рассматривается не только как взаимосвязь (совокупность) людей с соответствующими характеристиками и признаками, но «включает в себя как людей, так и ценности, нормы, верования, обычаи, традиции, язык и т.д., на которых "держится" эта общность, и которые скрепляют отношения между ее членами»[81], предполагает выделение нами журналистики как объекта анализа в социально-институциональном контексте, а журналистов как представителей отдельной профессиональной группы, занимающихся специализированной деятельностью прежде всего содержательного, а в ряде случаев и политико-управленческого характера. Системный подход реализует стремление к анализу культуры как системы, формирующейся и функционирующей в перманентном развитии во взаимодействии объективной и субъективной форм.

Сущностным для проведенного диссертантом исследования являлся также аксиологический подход - определение в конкретных массово-коммуникационных ситуациях некоей шкалы, а в итоге формирование структуры ценностей, всего того, что классики называли смысловой осью человеческого бытия. «Духовное потребление ценностей, - по точному замечанию Л. Н. Когана - автора одной из первых в России книг по социологии культуры, - всегда творческий процесс, человек обогащается духовно, развивается как личность, формирует себя»[82]. А мировая знаменитость, профессор экономической культуры Университета Эразма Роттердамского Арьо Кламер, в контексте этой проблематики сделал даже такой вывод: «Культура кажется мне всеобщим контекстом, а экономика - всего лишь его частью. И экономика - это инструмент и не более чем инструмент для производства чего-то более важного, чем, в конечном счете, является культура. Ибо культура - это то, что создает нас, наши ценности»[83]. Проблемная ситуация при этом, на наш взгляд, заключается в следующем: всегда ли в структуре контента, транслируемого СМИ, первостепенное место занимают социальные ценности, в целом определяющие направленность развития представителей того или иного социума.

То есть с возникновением информационного общества и общества потребления в исследовании проблематики эффективности массмедийной деятельности в целом предельно актуализировался аспект осмысления факторов формирования современной гуманитарной повестки СМИ. Фундаментальным для нас в этом смысле основанием был вывод Т. И. Фроловой, отмечающей: «Гуманитарные ценности в общем виде можно понимать как некоторую совокупность целей, критериев и ориентиров: это и внутренние духовные ценности человека, и ценности межличностных отношений, и ценности социальных систем, обеспечивающих человеческое развитие. Говоря о гуманитарных ценностях, имеют в виду не только ценности жизненного пространства, наиболее тесно и близко сопряженные с миром повседневности, но и такие общественные установления, которые отдают приоритет человеческому развитию, - в соответствии с ними складываются гуманистические социальные практики и технологии»[84].

Уже даже из вышеприведенного списка работ авторов видно, что феномен культуры исследуется и системно описывается целым рядом наук. В контексте данного исследования из всего многообразия дефиниций и направлений изучения такого сложного явления, выражающего все стороны человеческого бытия, как культура, мы далее выделим прежде всего те, которые имеют отношение к массовой культуре. Поскольку СМИ и массмедиа по определению являются одним из ее важнейших компонентов.

Причем нужно учитывать тот факт, что массовая культура в отечественной научной литературе почти до второй половины 80-х годов XX века чаще всего анализировалась не как объективно сложившееся явление социальной реальности, а как контент, предполагающий анализ в идеологическом аспекте, включающем его, в первую очередь, оценочный характер[85]. Поэтому, рассматривая культуру в целом и информационную культуру в частности, мы в своей диссертационной работе синтезируем прежде всего подходы, транслировавшиеся представителями западных гуманитарных школ и российскими исследователями Новейшего времени.

Сегодня массовая культура чаще всего определяется как явление, характеризующее особенности производства культурных ценностей в современном обществе[86]. При этом предполагается, что «по существу вся массовая культура, которая за последние 30-40 лет стала абсолютно доминирующей для всех социальных слоев общества высоко развитых и даже развивающихся стран, практически целиком ориентирована на интерес к настоящему, социально актуальному, сиюминутному. Потребность в переживании настоящего все больше и больше завоевывает свое особое место в культуре»[87] [88]. Массовой же культура является еще и потому, что она «массово ежедневно производится. Это культура повседневной жизни, доступно предоставляемая

-              4

аудитории средствами массовой коммуникации» .

Вектор взаимоотношений «массовая культура - конкретный социум/аудиторная группа», по мнению многих исследователей и экспертов, определяется также и тем, что «в сегодняшней российской действительности массовая культура превращается в медиакультуру. В условиях глобализации и виртуализации современного общества она становится основным ресурсом конструирования идентичности и полем для репрезентации, предоставляя индивиду набор культурных образцов, кодов, стилей; массмедиа обеспечивают циркуляцию этих конструктов в культурном пространстве»[89] [90].

В связи с этим очень актуальными являются исследования информационной культуры как объекта научного знания. Хотя сразу отметим: раскрыть содержание данного термина и того, что за ним стоит, без обращения к методологическим подходам не только филологии, теории массовой коммуникации и журналистики, но и смежных им дисциплин невозможно. Ведь поскольку культура в целом, как мы показали, а информационная культура в частности, - предельно широкие социальные явления, то последняя имеет достаточно сложную структуру. Ее важнейшие виды и проявления в связи с этим можно разделить по различным критериям: по характеру и содержанию (материальные и духовные компоненты), по сфере деятельности (в нашем случае - это средства массовой коммуникации в целом и конкретно массмедиа), по наличию субъекта и объекта (в массово-коммуникационной деятельности и журналистике - это творческие работники/специалисты разных профилей, способствующие организации эффективной информационной деятельности, и аудитория массмедиа) и т.д.

Причем в современной науке существуют различные точки зрения на проблему формирования и развития информационной культуры. Так, к примеру, Н. Б. Кириллова в своих работах активно отстаивает необходимость использования термина медиакультура. В рамках развития новой науки медиалогии, по мнению ученого, важнейшими «являются проблемы формирования и развития медиакультуры в исторической репрезентации, ее антропология и генезис, язык, знаковая система и социальное функционирование, влияние на модернизационные процессы в обществе и мире» . Объект при этом - это прежде всего «принципы духовной регуляции различных сфер бытия, обусловленные техническим прогрессом...»[91]. Соглашаясь с такой трактовкой, все же заметим, что предмет нашего анализа в большей степени характеризуется прагматическим аспектом представления эффективных медиатекстов, подготовленных профессионалами.

Данное понятие также получило распространение и в других направлениях научных исследований, но, на наш взгляд, его использование зачастую опирается на интуитивную ясность или на расширительное понимание «медиа» как всех без

исключения средств и способов получения человеком информации. О.В. Сергеева в

- 1 своей диссертации, давая определение медиакультуре , вместе с тем, делает акцент на

анализе социокультурного опыта, связанного с появлением и активным использованием

новых средств коммуникации в быту, то есть локализованных в домашнем, а не в

социальном пространстве. Используется данный термин и в работах по

медиаобразованию[92] [93] [94]. Но все же мы, как и большинство исследователей массмедиа, а

также социологов и культурологов, убеждены, что термин «информационная культура»

в большей степени соответствует возможностям системного анализа не только

тенденций развития данной сферы на современном этапе научного знания, но и

возникающих при этом противоречий социального и культурного характера. Особенно

это касается молодых поколений. Тем более что уже и в декларативных документах,

подготовленных под эгидой Межправительственного совета Программы ЮНЕСКО

«Информация для всех», признается, что «процессы взросления и социализации сегодня

по большей степени происходят за пределами традиционной образовательной среды. А

создание медиаресурсов уже не является прерогативой ограниченного круга

специалистов, теперь в этих процессах может принимать участие каждый» .

Сутью концепции информационной культуры, на наш взгляд, должно являться признание и утверждение того, что развитие человека, и прежде всего его творческих и созидательных способностей и навыков, в условиях усложняющихся год от года информационных потоков и перманентного развития технологий, требует целенаправленного формирования не только элементарной информационной грамотности населения как способности человека получать, оценивать и использовать информацию[95], но и системного подхода к оценке эффективности труда профессионалов[96] [97] - создателей транслирующегося по самым различным каналам контента. Парадоксально, но вне внимания исследователей зачастую остаются особенности работы и факторы влияния на аудиторию представителей очень многих специализаций/профилизаций, являющихся, наряду с журналистами, субъектами массовой информационной деятельности и акторами социально-политической жизни общества. Об этом, в том числе, пойдет речь в следующих параграфах и главах диссертационной работы.

А пока обратимся к дефинициям информационной культуры, имея в виду, что речь каждый раз можно вести как об информационной культуре отдельной личности, так и социума или того или иного общества в целом. Отметим также, что в новейших исследованиях основное содержание ее компонентов раскрывается в рамках трех блоков: знаниевого, ценностного и праксиологического, как бы преломленных перманентным технологическим совершенствованием каналов передачи информации. К примеру, И. В. Юшкина под информационной культурой понимает «общественное

явление интегративного характера, которое складывается из системы информационных

- 2 представлений и деятельности» .

Другие авторы рассматривают информационную культуру «как часть общей культуры, состоящую из сплава информационного мировоззрения, информационной грамотности и грамотности в области информационно-коммуникационных технологий»[98]. Характерно, что в ряде исследований[99] [100] данное понятие, на наш взгляд, понимается весьма упрощенно - лишь как приобретение навыков и умений, необходимых при работе с информацией. В условиях глобализации и трансформации современного медиапространства не кажется нам оправданным и сужение актуальной проблематики формирования и развития информационной культуры до сугубо

1 2

регионального уровня . Мы, как и большинство других ученых , убеждены, что все это сегодня необходимо анализировать в расширительном плане, и прежде всего - через структуру интеллектуальной деятельности человека.

Вместе с тем, никто из исследователей не отрицает, что есть элементы, присутствующие во всех уровнях информационной культуры: деятельность, язык, артефакты, ценности, нормы, правила, традиции и обычаи. Материальные и духовные компоненты информационной культуры тесно связаны между собой и являются причиной друг друга. Ведь материальное здесь (к примеру, такой продукт, как отдельный номер газеты или журнала, видеосюжет на телевидении, информация, размещенная в сетевых изданиях и т.п.) есть следствие развития идей, креативности личности, то есть результат продуктивного человеческого мышления и его трансформации в конкретном виде деятельности. Следовательно, предметом анализа может быть и профессиональная культура журналистов, ряда других субъектов информационной деятельности, и в первую очередь - реализация ими социальных функций массмедиа в условиях наложившихся друг на друга технологического и финансового кризисов, что порождает огромные трудности для всех массмедиа, а в первую очередь для печатных. Поскольку в этих условиях покидают информационное пространство регионов прежде всего независимые издания, то остаются те, которые кто- то содержит как рекламно-информационные или с целью реализации политических амбиций.

К тому же в современных условиях, по мнению экспертов, «свойства СМИ детерминируются свойствами СМК (средств массовой коммуникации. - Е.О.) и трансформируются при внутрисистемном взаимодействии журналистики, интернетжурналистики, Всемирной сети, коммуникативных практик образования, PR, рекламы, политики и т.п.»3. Данный вывод для нас методологически важен, поскольку дает возможность обнаружить и описать, к примеру, формы взаимовлияния традиций оформления печатной продукции СМИ и современного web-дизайна или выделить и [101] [102] [103] систематизировать профессиональные качества, необходимые для работы в различных типах массмедиа.

При этом сложность понимания и анализа информационной культуры как системы заключается не только в ее многоплановости как социального явления, но и в том компоненте, который мы видим на практике и именуем фактором постоянной трансформации форм ее проявления (в том числе и негативного в социальном плане характера) в конкретных видах массмедийной деятельности. А то, что последняя, особенно в отношении молодежи, становится все более влияющей структурой, формирующей массовое сознание, подтверждают и социологические исследования[104]. Если усвоение культуры, по-иному - освоение знаний и способов передачи социального опыта, в предыдущие не только столетия, но и даже десятилетия осуществлялось в основном через традиционные образовательные институты и те или иные сообщества, то усвоение современной информационной культуры, наряду с этим, предполагает также поступательное овладение новыми технологиями получения различного рода информационных продуктов через массмедиа и виртуальное пространство, а также их создание/видоизменение и трансляцию в собственных интересах.

Методологически важным в этой связи является для нас вывод социолога П. А. Амбаровой, убедительно доказывающей, что современное общество «с позиций постмодернизма, представляет собой фрагментированное, мозаичное образование, в котором иерархические (т.е. линейные) структуры начинают уступать место сетевым, ризомным структурам»[105]. Все это на примере стремительного развития социальных сетей, повсеместного увлечения людей созданием собственных живых журналов и микроблогов можно считать уже феноменом XXI века. Важно отметить и тот факт, что в сегодняшней российской действительности информационная культура становится не только одним из важнейших ресурсов конструирования идентичности личности, но и полем для ее репрезентации. При этом, по мнению педагогов и психологов, «на первый план выходит проблема поиска путей использования возможностей Интернета и телевидения (а в последнее время и мобильной связи. - Е. О.), формирования культуры отношения к ним. Ведь Интернет на самом деле представляет новое культурное пространство со своим особым языком, особым содержанием, которое невозможно проконтролировать, со своими способами научения, внушения, предпочтения»[106].

Все сказанное ведет к заключительным суждениям о том, что подчеркнутая целостность «жизнесуществования» и развития информационной культуры дает диссертанту возможность определить ее как актуализированное социальной практикой «пространство», включающее различные значения, культурные коды, способы и новейшие технологии их производства и воспроизводства, передачи и хранения, а также тексты и иные формы материализации информации, как правило, непосредственно связанные с массмедиа. Вместе с тем, при обращении к проблематике формирования и развития информационной культуры как отдельной личности, так и представителей различных социумов, по нашему мнению, правомерно выделять культуру производства массовой информации, включающую такие компоненты, как профессиональный и образовательный уровень сотрудников, креативность, технологическая и исполнительская дисциплина, системное использование возможностей всего многообразия источников и информационных ресурсов, ориентация на диалоговый характер создаваемых текстов и ряд других, в качестве одного из структурообразующих факторов. Ибо именно субъекты информационной деятельности, занимающиеся этим профессионально, в круглосуточном режиме предоставляют индивиду набор моделей «информационного поведения», различного рода культурных и иных образцов, кодов, стилей и в целом обеспечивают циркуляцию этих конструктов, то есть того, что характеризует отношения между отдельными объектами или событиями, в культурном и информационном пространстве конкретного региона. Определим основные из данных конструктов: Определенная              стандартизация              и гомогенизация              (усредненность,

унификация) медиапродуктов. Появление в рамках наиболее распространенных форматов СМИ единых требований не только к формам подачи, но и к технологиям получения информации. Плюрализм и фрагментарность как свойства не массмедиа, а изменившегося бытия. Тиражирование тематических и жанровых клише текстов, предназначенных для тех или иных групп реальной или потенциальной аудитории. Повсеместная визуализация информации, возрастание роли ее иконических компонентов, обладающих семантическими, синтаксическими и прагматическими характеристиками; хранящих и передающих смысл текстов, а нередко и эмоции авторов. Развитие интерактивности не только как модели взаимодействия с аудиторией СМИ и социальной технологии, но и способа решения массмедиа задач коммерческого или политического характера. Перманентное развитие web-сайтинга как ссылочной информационной среды и одного из вариантов расширения текстовых возможностей традиционных СМИ. Информационное соперничество за внимание аудитории офлайновых и онлайновых СМИ. Прямое и опосредованное влияние сетевых и блоговых традиций на язык традиционных СМИ. Заимствование и лишь в некоторых случаях трансформация web- дизайнерами и создателями интернет-версий газет и журналов выразительных средств, использующихся в оформительских и графических моделях традиционных периодических изданий. Расширение ареала использования газетно-журнальных шрифтов до web- дизайна и сетевых изданий, превращение их в специфический информационный продукт, выраженный в знаковой форме. Определенная унификация технологической базы и творческих подходов к использованию шрифтов в различных сферах в процессе интеграции всех типологических групп СМИ в новую цифровую медийную парадигму[107].

Воспитание самодостаточной, самоактуализирующейся личности как одну из главных задач формулируют сегодня многие социальные институты. Проблема в том, что проявить свои сущностные силы в новых условиях человеку бывает непросто, поскольку действительность, в которой человек живет во все более глобализирующемся мире, сложна и противоречива. А экзистенциальное напряжение между человеком и обществом, о котором все чаще пишут философы1, невозможно снять ни усилиями деятелей масскульта, ни теоретическими рассуждениями о гуманизме и толерантности. Это дает основание сделать следующий вывод при переходе к анализу сущностных характеристик и функциональных особенностей профессиональной культуры журналиста эпохи цифровых технологий как важного элемента информационной культуры: смыслотворчество - вот что должно стать ключом, с помощью которого социальный институт журналистики сможет преодолеть разрыв между должным и сущим.