3.6. Экзистенциальные измерения массового сознания
Говоря об экзистенциальных измерениях массового сознания, мы имеем в виду, прежде всего, отношения людей к двум «вечным» проблемам: смыслу жизни и значению смерти. Более ста лет назад Ф. М. Достоевский в романе «Подросток» вложил в уста Версилова пророческие слова: «Обратить камни в хлебы — вот великая мысль. Очень великая, но не самая великая, а второстепенная: наестся человек и не вспомнит, напротив, тотчас скажет: «Ну вот, я наелся, а теперь что делать? Вопрос остается вековечно открытым»\ Предупреждение великого провидца приобрело сегодня особый смысл. Общественный прогресс, постепенно освобождая человека от борьбы за удовлетворение насущных материальных потребностей, раскрывает перед ним широкие возможности для реализации духовных интересов. Понятно, что это трудно сказать о современном российском обществе, где миллионы Ц!одей поставлены на грань физического выживания. Однако и перед ними, а не только перед теми, кто имеет хлеб насущный, рано или поздно встает вопрос: «Для чего я живу? В чем смысл моей жизни?» Однако далеко не каждому человеку удается найти ответ, приемлемый как для него самого, так и для окружающих его людей. На наш взгляд, чтобы понять смысл жизни, надо ответить не на один, а на целых два вопроса: • во-первых, что такое смысл жизни? • во-вторых, в чем он заключается? Надо сказать, что не только «обычные» граждане, но и ученые — философы, социологи, психологи — не всегда однозначно понимают сами, что же такое смысл жизни. В научной литературе этот термин используется неоднозначно: смысл жизни как результат, итог жизни; смысл жизни как нечто объективно должное (задачи, функции, приписываемые человеку извне); смысл жизни как феномен сознания266. Мы рассмотрим смысл жизни с двух позиций: а) со стороны требований, которые предъявляет общество к человеку; б) с точки зрения его индивидуальных устремлений. Что же касается смысла жизни как феномена сознания, то под ним обычно понимают индивидуальную жизненную задачу. Однако такой подход страдает существенным недостатком. В самом деле, если задать вопрос о смысле жизни людям на улице, большинство из них «с ходу» не смогут на него ответить. Даже после некоторого размышления найти на него ответ для многих будет неразрешимой задачей. На первый взгляд, напрашивается вывод, что феномен под названием «смысл жизни» в их сознании отсутствует. Значит ли это, что их жизнь лишена смысла? Безусловно, нет. Дело в том, что традиционные философские, экономические, социологические и даже — страшно сказать — психологические модели человека (особенно те, которые используются в системе общего и профессионального образования) носят рационалистический характер. А это значит, что упускаются два важных момента: во-первых, наличие у человека сферы неосознанных побуждений; во-вторых, существование эмоций и чувств. Очень долго ученые не учитывали многообразие психологических механизмов человеческой деятельности, сводя их к целеполаганию (то есть процессу формулирования цели и выбору средств ее достижения). Но при этом не брали в расчет, что далеко не каждое наше действие посвящено достижению какой-то логически избранной цели. Прежде всего, речь шла о максимальной выгоде. Современные же, рефлексивные модели внесли в представление о человеке новое измерение, связанное с такими категориями, как мораль, чувство совести и чувство справедливости. Поэтому, безусловно, прав В. Лефевр, который приводит следующий пример пагубности рациональной модели человека для современной российской экономики267. Что представляет собой рынок с социально-психологической точки зрения? Это огромное множество конфликтов, каждый из которых, раз- решаясь, превращается в сделку. Система могла начать успешно работать только при условии, что участники способны уступать друг другу, сохраняя при этом индивидуальное достоинство. Если же индивидуальное достоинство при уступке только падает, то рынок сам собой заработать не мог. Для этого надо было использовать массированное рефлексивное управление. Его целью должно было стать повышение самоуважения участников конфликта в случае его разрешения, а не в случае его провала. Такое управление могло проводить только государство, взяв на себя как функцию гаранта частной собственности, так и функции стимулятора чувства собственного достоинства у миллионов людей, вышедших на экономическую арену. Но этого не произошло. Группа гарвардских специалистов, приглашенных для разработки проектов российских экономических реформ, опиралась на идеи традиционной макроэкономики. А в ее фундаменте, как известно, лежит модель человека как сугубо рационального существа. В соответствии с этими взглядами, государство должно полностью устранить свое влияние на функционирование экономической системы. Это и было сделано. Последствия эксперимента хорошо известны. Как и вытекало из рефлексивных моделей, субъекты, появившиеся на экономической арене, оказались неспособны разрешать возникающие конфликты. И сразу же нашлась сила, начавшая выполнять функцию «высшей инстанции», — ею стал преступный мир. Представители криминальных структур начали выполнять роль арбитров в массовых экономических конфликтах, заполнив вакуум, образовавшийся после ухода государства. Государство в результате утратило монополию на сбор налогов, а люди почувствовали себя глубоко униженными; началась массовая моральная депрессия. Итак, смысл жизни может быть не только сформулирован рационально. Нередко он проявляется в эмоциональных формах и имеет разную степень осознанности: от неясных колебаний настроения, до четких жизненных принципов и программ. Поэтому (с точки зрения современной социологий) смысл жизни можно определить как устойчивую преобладающую направленность группового или индивидуального сознания, непосредственно проявляющуюся в социальной жизни человека или общественной группы. При этом смысл жизни имеет ту или иную социальную ценность1. Было бы неверно рассматривать смысл жизни человека лишь как нечто «эфемерно-духовное». Мы живем в обществе, и все его структуры и их отношения «преломляют» представления о смысле жизни в соответствии с тем местом, которое занимает в них конкретный индивид. В сознании людей существует система стереотипов, отражающих (нередко весьма искаженно) смысл жизни представителей различных социально-профессиональных групп. В этих стереотипах воплощаются, прежде всего, представления о целях и стиле жизни людей разных полов и возраста, места жительства и национальности, имеющих ту или иную профессию и занимающих определенную должность. Иными словами, представления для чего и как должен жить человек в той или иной общественной группе. Именно в этом и заключается внешняя, социальная, сторона смысла жизни. Она есть значение жизни отдельного индивида для общества. Но поскольку наше общество крайне неоднородно, в нем существуют разнородные, подчас противоречивые и хаотичные представления о том, как, для чего должен жить человек, в чем ценность и значение его жизни. Но внешняя, объективная обусловленность смысла жизни человека отнюдь не является фатальной, а допускает известную свободу выбора. Отсюда, кстати, вытекает специфика универсумного подхода к анализу смысла жизни. Она предполагает изучение его в единстве духовной и социальной сторон. Духовная сторона смысла жизни проявляется в ценностных ориентациях личности, в ее эмоциях и чувствах. Прежде же всего — в отношении к Божественному, в религиозности человека. Различные философские школы подчеркивают именно это обстоятельство. Например, с позиций антропософии человек нисшел из духовных миров в поток земных воплощений, утратив былую связь с духом. Чтобы обрести индивидуальное я-сознание и с ним снова подняться в миры божественных иерархий. «Отдельные люди проходят этот путь быстрее остального человечества, чтобы потом плодотворно служить ему. Их путь идет через Мистерии, через посвящение. Но и весь ход истории есть не что иное, как путь посвящения, спроецированный на план всей мировой жизни. В этом мире люди рождаются не абстрактными существами, а как члены общества, внутри той или иной социальной структуры. И эта-то структура есть проекция науки посвящения на целое человеческое сообщество. Люди на земле неодинаковы, поэтому и структуры их бытия должны быть разные. Живя и действуя в той или иной структуре, человек индивидуализируется и движется по пути к духу вместе со всем обществом. В этом суть прогресса. Божественной благодати не лишен никто, поэтому, выполняя даже самые тривиальные общественные функции, человек может идти к духу»268. Смысл жизни как феномен личности проявляется в разного рода смысложизненных ориентациях, которые и образуют смысложизненную структуру личности. Последняя включает в себя, по крайней мере, четыре вида смысложизненных ориентаций: • смысложизненные переживания; • смысложизненные чувства; • смысложизненные представления; • смысложизненные принципы. Таким образом, смысл жизни выступает интегральным (обобщенным) показателем системы ценностных ориентаций личности, наиболее ярким выражением ее направленности. Как сказал бы философ, смысл жизни выражает те или иные способы отношения человека к миру. Поэтому поиск ответа на вопрос «В чем заключается смысл жизни?» лежит на пути выделения основных форм этого отношения. Для этого обратимся к известному философскому положению о деятельном отношении человека к миру. Сама по себе человеческая деятельность обладает сложной структурой, которая содержит такие элементы, как цель, средства, процесс и результат. Опираясь на принцип минимального универсума, в человеческой деятельности можно выделить три уровня. • Нижний — вещественно-энергетический — включает в себя две формы деятельности — созидание (инструментальный элемент) и потребление (экспрессивный) элемент. Созидание направлено на развитие человека, на утверждение его как ценности, как «меры всех вещей». Человек при этом рассматривается как индивидуальность, наделенная самосознанием и свободой воли. Потребление связано с использованием человека в качестве средства достижения каких-либо целей. Диапазон этих целей может быть весьма широк: от чьих-то эгоистических побуждений до некой идеи. При этом человек воспринимается как вещь, обезличенный объект, составляющий «трудовые ресурсы», «народные массы» и т. п. • Средний уровень — функционально-организационный — отражает функции и место человека в организации социальной жизни. В наиболее общем виде это властвование (инструментальный элемент) или подчинение (экспрессивный). • Высший уровень — информационный — характеризует формы деятельности, направленные на ее процесс: сакральную (инструментальный элемент) или мирскую (экспрессивный). Мирская деятельность, направленная на свой процесс, не что иное, как игра. Сакральная деятельность — различные формы религиозной жизни, цели которой — служение Божеству и спасение души — лежат в потустороннем, не- проявленном мире. Субьективное же удовлетворение человек получает от самой деятельности. Таким образом, выделились шесть смыслообразующих доминант: созидание, потребление, властвование, подчинение, сакральное, мирское. Они образуют целый ряд концепций жизни. В том или ином обществе, в конкретной культуре на первый план выходят определенные концепции смысла жизни. Остановимся подробнее на тех, которые распространены сегодня в российском обществе. Но прежде отметим, что для ответа на вопрос: в чем заключается смысл жизни, этого еще недостаточно. Ведь жизнь — только одна сторона человеческого бытия. «Мы — лицевой узор ковра метаморфоз. Смерть ткет его с изнанки», отмечал французский поэт Ж. Кокто. Жажда жизни, присущая всем людям, хотя и не всегда осознаваемая ими, проявляется в представлениях о бессмертии, которые лежат в основе каждой концепции смысла жизни. Итак, можно описать следующие концепции жизни, наиболее широко распространенные в современной России. В соответствии с принципом минимального универсума начнем это делать с высшего, информационного уровня. Теологический или религиозный смысл жизни, означает служение Богу в той или иной форме. В соответствии с конкретной религиозной доктриной может содержать различные представления о бессмертии: бессмертие души, воскресение человека, перевоплощение души и т. п. Духовно-нравственный — заключается в стремлении человека к духовному развитию и нравственному самосовершенствованию. Довольно часто бывает тесно связан с теологическим смыслом жизни, однако отнюдь ему не тождествен. Созидательно-альтруистический — бескорыстная забота об общем благе и связанная с ней готовность поступиться во имя блага общества и других людей собственными интересами. Социально-творческий — состоит в том, что человек стремится к созданию духовных и материальных ценностей и надеется жить в результатах своей деятельности. Очень активно эта концепция смысла жизни культивировалась властями при социализме. Ярко и образно ее выразил официальный поэт той эпохи В. Маяковский: «Мы идем сквозь револьверный лай, чтобы, умирая, воплотиться в пароходы, строчки и другие долгие дела». Социально-демографический заключается в рождении и воспитании детей и внуков и, соответственно, в надежде «продолжить жизнь» в своих непосредственных потомках. Как известно, в сочетании с созида- тельно-альтруистическим и социально-творческим в свое время он составлял марксистскую концепцию социального бессмертия. Последняя широко использовалась правящими кругами для оболванивания народных масс, чтобы сконцентрировать их модус бытия на текущей жизни в социуме, на воспитании у них самопожертвования ради процветания существовавшей системы. Игровые концепции смысла жизни включают различные варианты игровой деятельности: • ориентированную преимущественно на культурное и интеллектуальное развитие личности (игра в шахматы, ролевые театрализованные игры, разного рода любительское творчество, чтение «высоко художественных» произведений, посещение театров, выставок, концертов «серьезной музыки» и т. п.); • направленную прежде всего на физическое развитие индивида (имеется в виду в первую очередь спорт); • нацеленную на формирование не только физических, но и нравственных качеств человека, например некоторые виды спорта; • пассивное «убивание» времени с помощью домино, карт, спортивного «боления» и т. п. Игра преодолевает отчужденность и тяжеловесную серьезность утилитарно-практической деятельности, выполняемой «за деньги». Игровой элемент зачастую присутствует и в трудовой деятельности, совершаемой во внерабочее время. Однако игра за плату — это уже не игра, а работа. Важно подчеркнуть; притягательность игры в том, что она дает глубокое психологическое ощущение насыщенности, «интересности» жизни. Но нередко это лишь иллюзия реализации смысла жизни. С завершением игры исчезает ее цель и теряется смысл жизни. Поэтому те, кто реализует свой смысл жизни только в игровой деятельности, часто скатываются к патологическим способам удовлетворения потребности в смысле жизни, прежде всего алкоголю и наркотикам. Престижный смысл жизни — это совокупность разных способов повышения своего социального статуса, своей значимости в глазах окружающих: от профессиональной карьеры до погони за богатством. Долговечность и даже принципиальная неразрушимость своего социального статуса, своего благополучия подсознательно воспринимается таким человеком как продолжение собственного «Я», что дает ему иллюзию личного бессмертия. Властвование тесно связано с престижным смыслом жизни. Оно выражается в стремлении к власти над людьми в любых формах, причем известность и слава, которые приносят власть, воспринимаются как залог обретения бессмертия в памяти людей. Гедонистический смысл жизни присущ людям, которые стремятся к разного рода удовольствиям, наслаждениям. Их отношение к жизни можно выразить одним принципом: «После нас хоть потоп». Иллюзия бессмертия обретается ими за счет вновь и вновь повторяемых попыток переживания чувственной радости, достижения состояния экстаза, во время которого как бы теряется ощущение взаимосвязи «Я» со своим телом, что субъективно подчас воспринимается как «пребывание по ту сторону смерти». В социально-патологических случаях гедонистическая направленность принимает форму алкоголизма, наркомании, сексуальной распущенности и прочих девиаций (отклонений). Конформистский смысл жизни характеризуется стремлением «жить как все», ничем не выделяясь. Такому человеку безразлично, каковы ценности и жизненные принципы окружающих его людей: он приспосабливается к любым. Растворение в человеческой массе, (само)отождествление себя с неким сообществом дают конформисту ощущение личного бессмертия. В соответствии с принципом минимального универсума концепции смысла жизни образуют следующую иерархию. 0. Пассивное убивание времени, в основе которого лежит не жажда жизни, а стремление к смерти. 1. Игровые концепции смысла жизни, направленные на физическое развитие человека (занятия спортом). 2. Гедонистические концепции смысла жизни, выражающиеся в стремлении человека к удовольствию и разнообразным наслаждениям. 3. Социально-демографические концепции смысла жизни, связанные с рождением и воспитанием детей и внуков. 4. Престижные концепции смысла жизни, выражающиеся в стремлении к повышению своего социального статуса и власти над окружающими, 5. Социально-творческий смысл жизни, суть которого состоит в труде. 6. Созидательно-альтруистический смысл жизни, связанный со стремлением приносить пользу людям. 7. Духовно-нравственный смысл жизни, выражающийся в самосовершенствовании. В каждой культуре смерть — логичное продолжение жизни, а образ смерти — искаженное отражение облика жизни. Мир потусторонний выступает превратным повторением мира реального. Как верно отмечает П. Гуревич, представления о потустороннем — неотъемлемый элемент «образа мира», который лежит в основе культуры той или иной эпохи. Такие представления могут разрастаться в необычайно богатую картину — и могут быть «нулевыми», когда небо пустеет и по ту сторону жизни находится небытие. В любом случае оба мира — жизни и смерти — присутствуют в сознании культуры и определяют ее существенные черты269. Какие же образы смерти присутствуют в массовом жителей современной России? В процессе исследований нами было выделено шесть основных представлений о смерти и бессмертии, присущих сегодня россиянам: гоциально-творческое — «после смерти человек продолжает жить в своих делах, пока его помнят люди»; социально-демографическое — «после смерти человек продолжает жить в своих детях и внуках»; христианское — «после смерти человека его душа попадает в ад или рай, в зависимости от того, как он прожил земную жизнь»; буддистское — «через определенное время после смерти душа человека вновь появляется в этом мире, но уже в ином телесном облике»; нигилистическое — «после смерти человек исчезает, поэтому любые его дела и стремления напрасны»; потребительское — «после смерти ничего не будет, поэтому надо взять от жизни все, что возможно». Если жизнь человека не посвящена стремлению ввысь, к духовному развитию и совершенствованию, она оказывается направленной вниз, в глубины инфернального (от латинского «инферно» — ад). Третьего пути нет. Поэтому можно выделить две основополагающие, стратегические смысложизненные ориентации: духовность и инфернальность, Если первая выражает стремление людей к выполнению социальных норм и ценностей, соответствующих, то вторая — их нарушение. Определение духовности или инфернальности того или иного социума (страны, общественной группы, населенного пункта, предприятия и т. п.) — важнейший этап социологического анализа базовых ценностей в массовом сознании270. Как видим, в массовом сознании современного российского общества существуют разнообразные представления о смысле жизни, смерти и бессмертии. Они тесно взаимосвязаны и образуют определенные комплексы, своеобразные «гроздья». Каждая такая «гроздь» присуща определенной общественной группе людей. Но что содержится в каждой из этих «гроздей», каков социальный, половой, возрастной, профессиональный и т. п. состав подобных общественных групп, ответить может социологическое исследование. Базовые ориентации населения Красноярского края изучались с помощью прожективной методики «Образ желаемого будущего». В анкете был сформулирован вопрос: «Представьте себя через десять лет. Какие характеристики, по Вашему мнению, будут присущи Вашей жизни?» Далее респондентам предъявлялось 11 индикаторов, каждый из которых выражал соответствующую концепцию смысла жизни, и предлагалось оценить их по трехбалльной шкале «обязательно», «возможно», «маловероятно». Исследование показало, что на вербальном уровне наиболее значимой является ориентация на хорошую семейную жизнь — 52 % (2004 г. — 57 %) опрошенных считают, что эта характеристика их индивидуального будущего является «обязательной» (см. рис. 20). Все остальные ценности существенно «отстают» от нее. Вместе с тем к числу вербально достаточно значимых можно отнести как ценности духовного и культурного содержания: регулярное чтение книг, посещение театров, концертов «серьезной» музыки — 29 % (2004 г. — 22 %) респондентов назвали ее обязательной, вера в Бога — 19% (2004 г. — 20 %), духовное развитие, нравственное самосовершенствование — 24 % (2004 г. — 20 %), так и ценности гедонистического характера: хорошие возможности для отдыха, развлечений — 21 % (2004 г. — 18 %), материальный достаток — 23 % (2004 г. — 17 %). Разносмысловой по своему содержанию является ценность интересная, творческая работа, которую рассматривают как обязательный элемент своего будущего 20 % (2004 г. — 18 %) опрошенных. Остальные выделенные индикаторы существенно менее важны для красноярцев, например активные занятия спортом — 13 % (2004 г. — 10 %), жизнь ради людей — 8 % (2004 г. — 11 %), престиж, восхищение окружающих — 9 % (2004 г. — 6 %), руководящая должность — 12 % (2004 г. — 7 %) опрошенных. Естественно, во многом они зависят от объективных обстоятельств, в которых существуют те или иные группы респондентов. Характерно, что в 2005 г. на вербальном уровне значительная часть опрошенных, как и в 2004 г., продолжают считать для себя недостижимыми (или не считают необходимым к ним стремиться) такие важные социально-нравственные ценности, как интересная творческая работа — 42 % (2004 г. — 53 %), жизнь ради людей, независимо от профессии, должности, зачастую, ущерб собственным интересам — 57 % (2004 г. — 55 %), духовное развитие, нравственное самосовершенствование — 29 % (2004 г. — 33 %), регулярное чтение книг, посещение театров, концертов «серьезной» музыки — 28 % (2004 г. — 32 %). Достаточно неоднозначно воспринимаемую сегодня в российском обществе ценность вера в Бога отвергают 53 % (2004 г. — 46 %) опрошенных. Использование корреляционного анализа свидетельствует о наличии тесных взаимосвязей элементов образа желаемого будущего с такими параметрами, как место жительства респондента, его пол, возраст, уровень образования, материальное благосостояние, социально-профессиональная принадлежность. Поэтому значимость тех или иных ценностных ориентаций на вербальном уровне обусловлена именно этими факторами. Вместе с тем, с помощью суммирования ответов респондентов на вербальном уровне, мы получаем только наиболее поверхностный срез массового сознания, сильно обусловленный как социальными нормами, так и разного рода механизмами психологической защиты. Более глубокую информацию о ценностных ориентациях позволяет получить факторный анализ, с помощью которого выделены два обобщенных образа желаемого будущего. Как и в 2004 г., в 2005 г. выделены два фактора, имеющие одинаковую структуру, однако их описательная сила различается. Первый фактор, существенно более «мощный» по сравнению со вторым, описывают следующие элементы желаемого будущего: • хорошие возможности для отдыха, развлечений; • материальный достаток; • престиж, восхищение окружающих; • руководящая должность; • активные занятия спортом; • интересная, творческая работа; • хорошая семья. В определенной мере с ним взаимосвязаны и такие стереотипы, как: • регулярное чтение книг, посещение театров, концертов «серьезной» музыки; • духовное развитие, нравственное самосовершенствование. Этот фактор выражает престижно-потребительскую ориентацию в массовом сознании опрошенных жителей Красноярского края. * Описательная сила фактора очень высока — 38 % (2004 г. — 45,1 %). Второй фактор, весьма «слабый» по сравнению с первым, характеризуется следующими элементами желаемого будущего: • духовное развитие, нравственное самосовершенствование; • жизнь ради людей, независимо от профессии, должности, зачастую, в ущерб собственным интересам; «Обязательно» 2001 г. 2004 г. 2005 г. Активные занятия спортом 7 10 13 Материальный достаток 8 17 23 Вера в Бога 12 20 19 Престиж, восхищение окружающих 4 6 9 Хорошие возможности для отдыха, развлечений 10 18 21 Хорошая семья 37 57 52 Руководящая должность 6 1 7 12 Интересная, творческая работа 17 18 20 Регулярное чтение книг, посещение театров, концертов «серьезной» музыки 29 22 29 Жизнь ради людей, независимо от профессии, должности, места жительства, зачастую, в ущерб собственным интересам 11 11 8 Духовное развитие, нравственное самосовершенствование 20 20 24 Таблица 13 мый стереотип, вера в Бога на уровне массового подсознания стала существенно слабее. Так, факторный анализ данных, полученных в 2001 г., выявил три обобщенных образа желаемого будущего: • престижно-потребительский (описательная сила 28 %); • культурно-нравственный (20 %); • религиозный (10 %). Если в 1997 г. вера в Бога представляла собой самостоятельную, довольно значимую ориентацию, то сегодня она стала лишь одним из элементов культурно-нравственной и духовно-альтруистической направленности. Более того, согласно результатам корреляционного анализа, респонденты, склонные верить в Бога, не доверяют церкви и духовенству. Вообще, жители края, имеющие культурно-нравственную ориентацию, как правило, не доверяют церкви и духовенству. Следует учитывать, что образ желаемого будущего довольно тесно взаимосвязан с другими элементами массового сознания, например оценкой респондентами деятельности органов власти. В частности, в 2005 г., как и в 2004-м, факторный анализ показал, что чем более значимым для респондента является его образ желаемого будущего (доля вариантов ответа «обязательно»), тем хуже он оценивает работу органов власти всех уровней, указанных в анкете. Иными словами, чем более активно человек надеется на достижение своего желаемого будущего, тем более он недоволен действиями властей, которые, по его мнению, недостаточно способствуют его реализации. Система базовых ценностных ориентаций выступает важным обстоятельством, влияющим на степень удовлетворенности людей своей жизнью (соответственно, и на их социальное самочувствие). В частности, те респонденты, которые имеют насыщенный образ желаемого будущего, выражающий ориентации, прежде всего, на обладание (активные занятия спортом, материальный достаток, престиж, восхищение окружающих, хорошие возможности для отдыха, развлечений, хорошая семья, руководящая должность, духовное развитие нравственное самосовершенствование271), как правило, удовлетворены своей жизнью. Те же, кто отвергает эти ценности, часто бывают не удовлетворены собственной жизнью. Аналогичная тенденция выявлена и в отношении таких важных показателей социального самочувствия населения, как отношение к будущему и самооценка материального положения: люди, в целом уверенные в своем будущем, а также те, которых в той или иной мере устраивает их социально-экономическое положение, имеют образ желаемого будущего, аналогичный вышеописанному. Напротив, те, кто неудовлетворен своей жизнью, неуверен в собственном будущем или низко оценивает свое социально-экономическое положение, не имеют специфических ценностных ориентаций. Характерно, что ориентации на веру в Бога и альтруистическое поведение не взаимосвязаны с социальным самочувствием населения. Отсюда следует, что эти ориентации существуют лишь на вербальном уровне, то есть «на словах», не влияя на реальное поведение людей в обществе. Таким образом, по ценностным основаниям выделяются два основных типа социального самочувствия населения Красноярского края. Первый — позитивный — основан на ориентациях на потребление, престиж, комфорт, доминирование, высокий социальный статус. Второй — негативный — не имеет четких ценностных оснований. Отсюда следует вывод: люди, стремящиеся к «обладанию», демонстрируют удовлетворенность жизнью и уверенность в будущем. Чем их больше, тем выше показатели социального самочувствия населения региона. При этом весьма важной характеристикой образа желаемого будущего является не только ценностное содержание составляющих его жизненных ориентаций, но и степень уверенности респондентов в их осуществлении, в реализации задуманного ими будущего. В 2005 г. для статистической обработки результатов исследования нами был использован такой эффективный метод математической статистики, как кластерный анализ с помощью центроидного метода. В результате были выделены два кластера, в основе каждого из которых лежит выраженность стремления к будущему. В наиболее общем виде их можно охарактеризовать как: • стремящиеся к будущему, уверенные в том, что их мечты и желания сбудутся обязательно, — 22 % респондентов; • неуверенные в реализации своих стремлений в будущем — 78 % опрошенных. Характерно, что по структуре конкретных ориентаций они почти идентичны. Таким образом, более чем три четверти опрошенных красноярцев проявляют неуверенность в реализации своих жизненных устремлений, что свидетельствует об отсутствии в обществе «четких правил игры», устойчивых каналов социальной мобильности. Раздумья человека о жизни неизбежно приводят к мысли о ее конечности: смысл жизни неотделим от смысла смерти. Но если смысложизненным ориентациям людей посвящено немало социологических исследований, то проблема отношения к смерти пока мало привлекает внимание социологов. Между тем осознание факта конечности своего биологиче- ского существования является важным этапом становления смысложизненных представлений человека. Представления о смерти выступают одними из базовых ценностных ориентиров личности. Особенно актуально их изучение в современной России, где в массовом сознании населения произошла резкая смена системы ценностей, нередко сопровождающаяся ситуацией экзистенциального вакуума. Сотрудниками кафедры социологии Красноярского государственного университета в мае 1995 г. были опрошены 1050 жителей Красноярского края по репрезентативной выборке, отражающей его половозрастную, образовательную и поселенческую структуру. Использовалась многоступенчатая районированная выборка. В процессе исследования были предусмотрены процедуры контроля соблюдения интервьюерами полученных инструкций и правил опроса. Последняя проверка полученных данных показала их соответствие заданным характеристикам выборки. В марте 1998 г. по аналогичной выборке был проведен опрос 1480 жителей края также методом формализованного интервью. В марте 2005 г. также проводился опрос по подобной выборке методом формализованного интервью. Всего были опрошены 1280 респондентов. Надо сказать, что значимость тех или иных представлений о бессмертии существенно зависит от возраста. Так, респонденты старших возрастных групп значительно больше ориентированы на социально-творческие и социально-демографические представления о смерти и бессмертии, младших — на нигилистические и потребительские представления. Как показано в табл. 14, в 1998 г. были наиболее распространены социально-творческое и социально-демографическое представления о бессмертии; иными словами, более половины опрошенных надеются продолжить свою жизнь в надиндивидуальной форме в памяти, как своих кровных потомков, так и иных благодарных граждан, помнящих общественно полезные деяния покойного. Существенно меньше распространены христианские, буддистские и потребительские представления о бессмертии: менее пятой части респондентов полностью согласны с отражающими их утверждениями. Нигилистическое отношение к смерти отвергают две трети опрошенных. Обращает на себя внимание значительная доля (около одной трети) респондентов, которые «частично согласны» с приведенными суждениями о смерти. На наш взгляд, это свидетельствует об отсутствии у части опрошенных достаточно прочно усвоенных представлений о бессмертии. За три года (1995-1998) на уровне стереотипов массового сознания несколько уменьшилась распространенность социально-демографических и христианских представлений о бессмертии. Думается, что эти тенденции связаны соответственно, с ослаблением семьи как социального института в постоталитарной России, ростом разводов, беспризорности, падением рождаемости и определенным затуханием процессов «христианского ренессанса», начавшегося в стране после ликвидации государственной коммунистической идеологии. Вместе с тем несколько увеличилась доля респондентов, придерживающихся социально-творческих и буддистских представлений о бессмертии. Представления о смерти и бессмертии Согласен полностью Согласен частично Не согласен 1995 1998 2005 1995 1998 2005 1995 1998 2005 1. После смерти человек продолжает жить в своих делах, пока его помнят люди 50,4 53,4 54,2 36,4 36,3 36,5 13,0 10,2 9,1 2. После смерти человек продолжает жить в своих детях и внуках 59,8 54,6 51,0 31,7 38,7 37,4 8,2 6,5 11,4 3. Через определенное время после смерти человека его душа появляется в этом мире, но уже в ином телесном облике 17,2 21,2 6,3 37,8 38,7 25,0 44,7 39,7 68,5 4. После смерти человека его душа попадает в ад или рай, в зависимости от того, как он прожил земную жизнь 18,1 16,3 22,1 32,8 35,4 38,7 48,1 45,0 39,1 5. После смерти человек исчезает, поэтому любые дела и стремления напрасны 7,1 7,6 18,0 22,7 24,7 31,3 69,8 67,3 50,5 6. После смерти ничего не будет, поэтому надо взять от жизни все, что возможно 18,7 20,3 26,8 35,0 34,1 39,8 46,0 45,0 33,2 Таблица 14 Распространение первых во многом является реакцией на снижение популярности социально-демографического бессмертия, ибо социальное бессмертием представляет собой единый комплекс, состоящий из двух элементов; ослабление одного из них автоматически ведет к усилению другого. Рост популярности буддистских представлений о бессмертии ввязан с распространением в России нетрадиционной религиозности. Вместе с тем через семь лет наиболее распространенными на вербальном уровне массового сознания у жителей края в 2005 г. стали социальное и социально-демографическое представления о смерти и бессмертии. Иными словами, увеличилась возможность для самореализации человека «здесь и сейчас», непосредственно в социуме. Похожая картина существует и в глубинах массового сознания. Согласно результатам факторного анализа, в 1995 г. выделились три генерализованных представления о бессмертии. • Первое описывается показателями «социально-творческое» и «социально-демографическое» бессмертие. Назовем его «социальное бессмертие» (описательная сила 34,5 %). • Второе характеризуется ориентацией на буддистское и христианское бессмертие (20,8 %) — это «религиозное» представление о бессмертии. • Третье в соответствии с выражающими его признаками можно назвать «нигилистически-потребительской» ориентацией (17,5 %). В 1998 г. в массовом бессознательном была выявлена уже иная структура представлений о бессмертии. Хотя ориентации оказались теми же по содержанию, что и три года назад, на первый план вышла «религиозная» ориентация (описательная сила — 30,2 %), затем следует «нигилистиче- ски-потребительская» (25,1 %) и «социальная» (19,1 %). Как видим, за сравнительно небольшой период во внутренней иерархии представлений о смерти и бессмертии произошли серьезные перемены. Прежде всего в те годы резко ослабла ориентация на «социальное» бессмертие. При этом повысилась значимость «нигилистически-потребительской» и, особенно, «религиозной» ориентаций. В 2005 г. на уровне социального бессознательного, которое в данном случае было изучено с помощью факторного анализа, зафиксированы три обобщенные ориентации. • Первая — Ф-1 — характеризуется представлениями о социально-творческом и социально-демографическом бессмертии. При этом нигилистическое отношение к смерти отвергается. Описательная сила — 35,4%. • Вторая — Ф-2 — выражается буддистскими и христианскими представлениями о смерти и бессмертии. (20,0 %). • Третья — Ф-3 — описывается нигилистическими и потребительскими ориентациями. (17,4 %). Итак, за короткий срок (в 1995-1998 гг.) на поверхностном уровне массового сознания россиян снизилась значимость социально-демографических и христианских представлений о смерти и бессмертии, увеличилась — буддистских и нигилистических. Адекватные процессы происходили и в более глубоких слоях массового сознания, где были зафиксировано Рис. 21. Картина представлений о смерти в массовом сознании респондентов возрастание роли нигилистически-потребительского и религиозного отношения к смерти, а также уменьшение — социального. Это свидетельствует об устойчивой тенденции изменения традиционных базовых ценностных представлений в массовом сознании современных россиян. С 1998 по 2005 гг. не только в массовом сознании, но и в массовом бессознательном происходило увеличение значимости представлений, связанных с социальным бессмертием, ослабление религиозных и нигилистическо-потребительских ориентаций. Это связано как с адаптацией значительной части населения к новым социальным условиям жизни, усвоением новой системы ценностей, в которой центральную роль занимают потребительские ориентации, так и с определенным развитием нашего общества, что привело к известному росту возможностей для самореализации людей в рамках их текущей жизни. Важно отметить, что если социальная и религиозная ориентация имеют слабую положительную корреляцию между собой, то с «нигилистически- потребительской» обе коррелируют отрицательно. Следовательно, можно выделить биполярную картину отношения к смерти, существующую в массовом сознании респондентов (см. рис. 21). На одном полюсе этой находятся социальное и «религиозное» отношение к смерти, на другой — «нигилистически-потребительское». Во многом, ослабление религиозного отношения к смерти связано с тем, что стиль жизни современного общества позволяет максимально от- далить-от себя смерть. Сегодня большинство людей умирают в больницах, а не у себя дома, в кругу семьи, как было когда-то. Нерелигиозное массовое сознание, воспринимая появление человека на свет и последующие индивидуально-биографические события его жизни как результат взаимодействия множества случайных обстоятельств, смерть тоже рассматривает как некую трагическую случайность: даже в больнице ее нередко считают следствием медицинской ошибки. Нерелигиозное мировоззрение предоставляет человеку значительно меньше утешительных иллюзий. Поэтому у большинства наших современников активно действует психологический механизм вытеснения: хотя каждому известно, что цы смертны, в повседневной жизни люди нередко отгоняют от себя эту мысль, вытесняя ее в дальние уголки своей психики (существует даже выражение «забыть, как о смерти»). Напротив, христианское религиозное мышление рассматривает жизнь человека и его последующую кончину как закономерный результат боже- ственного предначертания: «Бог дал — Бог взял» — говорили в народе. Отношение к смерти как к естественному концу, свойственное религиозному мировоззрению, способствовало формированию у людей психологической устойчивости против страха болезней и смерти. В разной степени присущий всем ветвям христианской религии — католицизму, протестантизму и православию — культ страдания и смерти рассматривал страдание как своего рода заслугу, которая по достоинству будет оценена на «том свете». При этом тысячелетняя религиозная практика выработала разнообразные магические механизмы и ритуалы, эффективно смягчающие страх смерти: молитвы, причастие, покаяние и пр. Однако участие в подобных ритуалах (с точки зрения православной церкви — «воцерковленность») требует активной внутренней работы, постоянной борьбы со своими недостатками и пороками. Значительно проще обратиться к широко пропагандируемым разного рода современным культам и верованиям, важным элементом большинства из которых является представление о «переселении души». Таким образом, состояние массового сознания в постоталитарной России вполне типично для ситуации социально-политических катаклизмов и экономических потрясений: повышенное внимание к потустороннему миру, причем в его наиболее примитивных и опошленных формах, усиление «модуса обладания» (терминология Э. Фромма) за счет ослабления «модуса бытия».