ЕВРАЗИЙСКАЯ, РУССКАЯ ИЛИ РОССИЙСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ?

“Историческая общность” может представляться по-разному. Некоторые призывают определять нацию в западных терминах как гражданскую категорию22, другие, и прежде всего бывшие советские специалисты по “национальным отношениям”, не желают расставаться с пониманием нации в этническом смысле23.

Используя цивилизационный подход, одни авторы называют Россию “европейской цивилизацией”, другие - “евразийской”, одни - “русской”, другие - “российской”. К “европейской цивилизации” Россию относят люди демократических убеждений25. В частности, с этим подходом солидаризировался лидер партии “Яблоко” Г.А. Явлинский в своем выступлении в Российском государственном гуманитарном университете в 2001 г.26

Вместе с тем, как подчеркивают некоторые аналитики, стремление считать себя особой цивилизацией развилось в России 1990-х годах как результат обманутых ожиданий и оскорбленного национального достоинства.

понимание своего состояния как отклоняющегося от “нормальной цивилизованности”. Поэтому сам он, отказываясь от формационного подхода, видел перспективу России в “возвращении в цивилизацию”. Тогда он призывал к “расширению горизонта собственного бытия” и “гуманистическому универсализму”, отказу от формационного подхода, “расчленяющего единство человеческого рода”, отделению идеологии от государства и “доверию к историческому опыту других народов”. Он выступал за “универсалистскую перспективу общечеловеческого спасения и совместного будущего”27.

Однако долго это не продлилось. Отсутствие быстрых перемен к лучшему, глубокий экономический кризис и отсутствие политической стабильности в России, а также тщетные ожидания солидной помощи Запада заставили вновь воспринимать его как враждебную силу и говорить о несовместимости западной и российской цивилизаций28. Тот же А.С. Панарин после событий октября-декабря 1993 г. резко сменил курс и заявил о крахе ожиданий возвращения в “европейский дом”. Теперь он заметил, что ряд ключевых западных политических понятий (типа нации) имеют в незападном контексте иное содержание и их реализация приводит не столько к восстановлению социального порядка, сколько к росту напряженности, агрессивности и сепаратизму. Он был шокирован распадом СССР, резким ослаблением новых, возникших на его пространстве государств, включая Россию, и стремлением этнократических элит к “этническим чисткам”. Это и привело его к геополитике, заставившей навсегда отбросить мысль о “единстве человеческого рода”. Теперь расчленение последнего его уже не смущало29, и он открыто встал на позиции “евразийского неоконсерватизма”30, хотя аналитики усматривают в западном консерватизме отчетливую тенденцию к “культурному расизму”31.

Такие настроения и вызывают стремление дистанцироваться от “европейской цивилизации” и конструировать особую “евразийскую”.

Начнем с интеграционистов. Татарский ученый Н.М. Мириханов считает, что многоэтничное государство не может называться по имени одного

народа. Он рисует прямую преемственность между Золотой Ордой и Российской империей и подчеркивает, что не менее четверти русских аристократических родов происходили из “тюрко-татар”. Поэтому он полагает, что России следует называться Евразийской Федерацией33. Видный российский политик, член Совета Федерации, дагестанец Р.Г. Абдулатипов, также делает акцент на многоэтничности и поликонфессиональности России. Поэтому он использует в качестве синонимов такие термины, как “российская цивилизация”, “российский суперэтнос”, “евразийская держава”, вкладывая в них демократическое содержание34. Такую позицию разделяют бывший председатель Президиума Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР, главный редактор журнала “Жизнь национальностей” Х.Х.

Русским борцам за империю такой подход решительно не подходит. У них наблюдается двоякое отношение к понятию “Евразия”. Для одних оно является “псевдонимом” России, как это отметил философ А.С. Панарин40, полагавший, что лишь евразийство способно удовлетворить российское самосознание и создать условия для нормальных взаимоотношений с мусульманскими народами. Русоцентризм и панславизм, на его взгляд, вели лишь к конфронтации41. Поэтому он и писал об особом “евразийском народе”, населявшем хартленд42, в чем его взгляды совпадали с теми, что излагались на страницах газеты “День”/“Завтра”. Эту особенность современного евразийства отметили некоторые участники заседания, устроенного редакцией журнала “Вопросы философии” в 1994 г., увидевшие в нем новую спасительную и в то же время опасную идентичность для потерявшей свои государственные основы советской общности43.

Но другие видят в “евразийском подходе” покушение на русское национальное самосознание и в то же время считают, что только русские могут претендовать на имя “евразийцев”44.

русского народа во имя “нерусских и неправославных интересов”. Их возмущают попытки лишить русских своего имени, и поэтому они пишут о “великой русской православной цивилизации”45. С этим соглашается консервативный политик Ю. Булычев, однако он отказывается понимать “русскость” в этническом плане и связывает ее с православием46. Академик Н.Н. Моисеев полагал, что сутью евразийства является вовсе не православно-мусульманский симбиоз, ибо исламская цивилизация была русским чужда. “Истинное евразийство” он видел в пространственном расположении России между двух океанов и определял ее миссию как “не единение с мусульманским Востоком, а организацию всего евразийского Севера”. Правда, он подчеркивал, что у русских накопился вековой опыт мирного сосуществования с мусульманами47. Имеется и еще один подход, который отстаивает вице-президент Международной Славянской академии, философ В.Л. Калашников. Он пишет о “славянской цивилизации”, отождествляя ее с Россией - СССР и противопоставляя “евразийской”. В то же время и он подчеркивает, что идея “российской нации” направлена против русского народа48.