ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ РЕФОРМИРОВАНИЯ ,
Сравнительно короткий в историческом масштабе, но чрезвычайно психологически насыщенный период экономико-политического реформирования внес существенные изменения в психологию россиян.
В течение периода с 1991 по 1999 год нами постоянно выполнялись экспериментально-психологические исследования компонентов экономического сознания и личности представителей различных социальных фупп. Обследовались представители экономически успешных и неуспешных групп, а именно предприниматели, брокеры и дилеры, банковские служащие, менеджеры частных компаний и др., с одной стороны, и безработные, с другой стороны. Был выполнен сравнительный анализ рыночных трансформаций у представителей бюджетной и небюджетной сферы. Замеры производились с использованием полупроективного метода семантического дифференциала и опросных методик, исследующих отношения к деньгам, экономикополитические представления, отношения к налогам в контексте справедливости, субъективную оценку адаптированности к рынку и др. Проводилось комплексное исследование личностных особенностейпредставителей различных социальных групп (с акцентом на изучении наиболее динамичных подструктур, например, ценностных ориентаций, социальных мотивов, стилевых параметров [см. также: 10]).
Как показали наши исследования, в экономико-политическом сознании и личности представителей различных социальных групп произошли заметные сдвиги. Были выявлены общие тенденции рыночных трансформаций и изменения, более выраженные в одних социальных группах, чем в других.
Общие тенденции изменений в личностном портрете и компонентах экономико-политического сознания россиян. Разрабатывая теоретические основания исследования, мы исходили из предположения, что рынок вносит устойчивые коррекции в психологию человека. Она меняется глубинно, на уровне личности, а не только ситуативно, на уровне психических функций и состояний.
Известно, что эпоха, система, социально-политическая ситуация отражаются на личностном портрете всего населения [2], портрете представителей какой-либо социальной группы, класса [5j.Экспериментальные подтверждения нашли проявления следующих общих тенденций личностных преобразований в переходный период: постепенной трансформации коллективизма в индивидуализм; примате рациональности над эмоциональностью, прагматизма над идеализмом, эгоизма над альтруизмом; а также тенденции стандартизации личности в силу преобладания формы над содержанием и на «личностном» рынке, а не только на товарном [подробнее см.: 8].
Тенденция стандартизации личности и востребованности гибкости и мобильности интеллекта и характера подтвердила изменения в сторону формирования рыночной ориентации характера, представленной Э. Фроммом как доминирующей в эпоху развитого капитализма. Фромм писал, что абстрактный и безличный спрос — отличительная черта современного рынка. Несмотря на то, что производитель пытается определить спрос заранее, тем не менее «регулирующая функция рынка была и еще остается достаточно властной, чтобы иметь глубокое влияние на формирование характера городского среднего класса, а благодаря социальному и культурному влиянию последнего — на все население. Рыночное понятие ценности, превосходство меновой ценности над полезной привело к сходному понятию ценности в отношении людей и, в частности, в отношении человека к самому себе» [48, с. 72]. Рыночной ориентацией Э. Фромм называет одну из ориентаций характера, коренящуюся в восприятии себя как товара, а собственной ценности как меновой. В зависимости от требований рынка, ситуации динамичность, «изменчивость установок — единственное перманентное свойство такой ориентации» [48, с. 79].
Концептуальное обоснование того, что ценности, относящиеся к индивидуализму, в области экономики являются главной силой при переходе к капитализму и развитому рынку, оформлено М. Вебером. Не отвергая подчеркиваемый им позитивно-конструктивный аспект этой тенденции, следует иметь в виду, что хаотичный несбалансиро
ванный рынок не просто культивирует индивидуалистическую и прагматическую направленность в личности, но и утрирует ее.
Преобладание рационального в человеке, прагматизм могут быть адекватны и конструктивны, но утрированный дисбаланс приводит к тому, что интеллект вообще выводится за сферу гуманизма. Гуманистический полюс адаптации мы видим там, где мир приспосабливается к человеку, а противоположный враждебно-агрессивный — там, где человек вынужден приспосабливается к кардинально изменившемуся миру. Если это приспособление оплачивается слишком дорогой ценой (потерей здоровья или угрозой жизни, жестокими моральнонравственными жертвами), то этот процесс имеет, увы, оттенок геноцида. Сигналами неблагоприятного течения реформ явились такие объективные показатели статистики, как превышение смертности над рождаемостью, смертности над заболеваемостью (некогда и не на что лечиться). Высокая социальная цена реформ нашла отражение в бедственном положении сферы культуры, науки, образования, здравоохранения и социального обеспечения.
К особенно важным с экономико-психологической точки зрения трансформациям в экономическом сознании следует отнести увеличение значимости денег, усиление мотива сбережения и накопления, повышение мотивации труда с ориентацией на результат.
Отношение к деньгам. Отношение к деньгам является важным компонентом экономического сознания масс и конкретных людей, а деньги представляют собой инструмент реального экономического управления ими.
Психологи установили важную закономерность. То, как люди относятся к деньгам (насколько ценят их, стремятся заработать и накопить), какую роль отводят им в своей жизни, оказывает влияние на темпы экономического развития страны. Так, Р. Линна [53] интересовали национальные особенности в отношении к деньгам (на примере сорока трех стран). Он обобщил материалы масштабного исследования нескольких авторов, в результате чего были обнаружены положительная корреляция между ценностным отношением к деньгам и экономическим ростом страны, а также отрицательная корреляция между ценностью денег и доходом на душу населения. Таким образом, было показано, что степень ценности денег для людей может быть определяющим фактором экономического роста страны, но когда денег в достатке, люди начинают воспринимать их как меньшую ценность.
В крупномасштабном кросс-культурном исследовании национальных особенностей отношения к духу соревновательности, деньгам и к работе у молодежи (в нем участвовало 12 ООО молодых людей из 41 страны на пяти континентах) сделанные Р. Линном выводы были еще раз подтверждены [51]. Ценностно-мотивационные компоненты экономического сознания и, в частности, отношение к деньгам — существенный фактор, влияющий на экономику.
Изучая динамику отношения к деньгам (с помощью специального опросника А. Фенэма) за годы экономических преобразований в
России, мы обнаружили увеличение степени ценности денег для россиян 19]. Сам по себе этот факт может рассматриваться как позитивная трансформация экономического сознания, как косвенное свидетельство усиления экономической активности россиян.
Усиление мотива сбережения также позитивно характеризует экономическое сознание граждан. Неумение сдерживать потребление типично для психологии бедных. У них выражена текущая ориентация и кратковременные виды на будущее, т. е. временная ориентация не представлена как способность личности откладывать удовлетворение своих желаний (отложить быстрые менее ценные цели во имя достижения более поздних, но более важных). Напротив, адекватные временные предпочтения, способность к дисконтированию свойственны благополучным субъектам хозяйствования на уровне личности и государства.
На фоне общей динамики были обнаружены высокозначимые различия трансформаций экономического сознания в группах предпринимателей (малого бизнеса) и наемных работников в отношении к деньгам (в среде предпринимателей малого бизнеса ценность денег значительно выше). А у представителей бюджетного и небюджетного сектора значимые различия оказались в выраженности мотива сбережения (у вторых он сильнее и устойчивее).
Поскольку экономико-политический статус государства в значительной степени отражается в его денежной единице (она — некий конкретный (и соотносительный) показатель благополучия экономики и доходности страны), нами было предпринято исследование образа денег на макроэкономическом уровне (образа денег страны).
Изучение отношения к денежной единице страны с помощью семантического дифференциала (стимульный материал состоял из понятий «деньги», «рубль», «доллар») показало его неоднозначность и противоречивость. Проявилось недоверие и к своему государству, и к своей денежной единице, снижение ее авторитета.Оторванность денег от производства, то есть от их стабилизационной базы, вызывает характерные деформации в экономическом сознании населения. Когда в деньгах минимизирована или и вовсе потеряна доля реального (производящего) труда, тогда доминирует представление о них, как о явлении, которое порождает самое себя.
Психологическими последствиями этого феномена становятся: во-первых, гипертрофированная вера в финансовые игры, случай, финансовую удачу, мгновенное обогащение; во-вторых, избыточная потребительская активность (деньги нужно сейчас же потратить), сниженный финансовый самоконтроль хозяйствующего субъекта на всех уровнях (от семьи до правительства), спровоцированный минимизацией стабилизационной составляющей денег; в-третьих, усиление ощущения непредсказуемости, не подвластности человеку (его контролю) экономических процессов и вызванная этим перманентная тревога, переходящая в безысходность.
«Денежный менталитет» населения в целом оказался непатриотичен, и это закрепилось в лексике (есть твердые валюты и «деревянный» рубль), но в нем обнаружены ростки патриотизма. Прежде всего, это проявилось в показателях по шкале оценки, по которой «рубль» дал более высокую (по сравнению с другими шкалами), а «доллар», наоборот, относительно низкую суммарную среднюю. Именно эта шкала содержит дескрипторы, ассоциируемые с морально-нравственной стороной явления. Предпочитая иметь в кармане доллар как более весомую и надежную денежную единицу, испытуемые тем не менее осознают его небезопасность на макроэкономическом уровне.
На уровне правящей элиты «легкие деньги» (полученные посредством неоправданной приватизации, путем займов, слабо контролируемого бюджета) породили такое отношение к ним, которое опасно психологической ориентацией на сиюминутный экономический интерес, а не на будущее, на неоправданные траты и разворовывание, а не на сбережение и накопление, на личные и локальные выгоды, а не доходность экономики страны в целом.
Итак, согласно экспериментальным данным, на уровне личности наблюдаются позитивные сдвиги в «денежном» поведении и менталитете законопослушных россиян, а на уровне страны, напротив, пока констатируется макроэкономическая дискредитация денег, порождаемая политико-экономическими ошибками и ситуацией кризиса отечественного рынка. Объекты экономической политики ожидают не только осознания и объективации политическими управленцами ситуации в сфере финансов, но и взвешенных действий в сторону ее коррекции и стабилизации.
Отношение к своему экономическому статусу, работе и другим людям. Этическая сторона трансформирующегося сознания. Противостояние и одновременное притяжение двух систем и культур, цивилизаций и менталитетов России и Запада приобретало в истории различные формы: реальных и «холодных» (информационных) войн, экономических и политических экспансий. Если же война разворачивается в сознании личности, психологи говорят о внутриличност- ном конфликте. Процесс, который на экономико-политическом языке называют конвергенцией, глобализацией, созданием открытого общества, крайне противоречив, сопровождается внутриличностным конфликтом и имеет психологическую цену. Любая война наносит определенный ущерб. Борьба и даже война в системе ценностей общества и конкретной личности наносит ущерб психическому и соматическому здоровью членов общества. Период экономико-политических преобразований в России сопровождается резким увеличением психосоматических и психических заболеваний [6], тяжелыми проблемами социальной дезадаптации.
Настоящие революции и потрясения, согласно Г. Лебону, общество переживает в том случае, если ими затрагиваются ценностные ориентации и верования народа. Ценностные ориентации являются субъективным преломлением (личностным смыслом) социальных жизнен
ных ценностей в индивидуальном сознании людей в данном обществе [39] иgt; по мнению В. А. Ядова, основой жизненной концепции и «философии жизни» личности [38].
Экономика является существенной частью культуры и цивилизации [31, 37] и входит в сферу духовной жизни общества. Насаждаемый сегодня в общественном сознании экономоцентризм, по мнению
В. Рубанова, не является ни объективным законом общественной жизни, ни культурно нейтральным явлением [37]. Экономоцентриз- мом называют нравственную установку индустриальных обществ, которая характеризуется доминированием материальных ценностей, в противоположность культуроцентризму, при котором доминируют духовно-творческие ценности и идеалы и который присущ постиндустриальным обществам.
Именно ценностный или нравственный конфликт является одним из острейших внутренних конфликтов противоречивого экономикополитического сознания россиян. Это долговременный конфликт между старыми и новыми (рыночными) ценностями. Он принимает различные формы от мировоззренческих установок (гуманистической или прагматической) до конкретных поведенческих проявлений (выбор между экономическим успехом и сохранением нравственных принципов).
Измерение рейтинга ценностей с помощью методики М. Рокича позволило выявить устойчивое разведение и даже противостояние общественных, гуманистических ценностей, с одной стороны, и индивидуалистических и экономико-рациональных ценностей — с другой. При различном рейтинге ценностей указанное противостояние, отражаемое в структурных связях, было устойчивым в разных выборках.
Так, при обследовании 280 предпринимателей-брокеров фондовой биржи в 1992 году выявлена внутренняя конфронтация в системе ценностей. Чем больше ценится «эффективность в делах», тем меньше ценятся «ответственность», «чуткость» и «честность». Более того, «честность» и «чуткость» отражаются как помехи для успешности в делах у предпринимателей. «Честность» также противоречит «общественному признанию» (отрицательная корреляционная связь на 3-м уровне значимости), как и «высоким запросам». «Свобода» отражается в первую очередь как материальная независимость, обеспеченность, и отрицательно коррелируете «интересной работой».
Экономоцентрические и индивидуалистические тенденции закрепляются в культуре, они отражаются не только в сознании предпринимателей. При обследовании 143 студентов третьего курса финансово-экономического колледжа в 1999 г. данные тенденции проявились и в рейтинге, и в структурных связях ценностей. Не котируются у студентов гуматитарные ценности, в частности, терминальная ценность «счастье других» и инструментальная «чуткость». Первые четыре места в перечне ценностей-целей заняли «здоровье», «уверенность в себе», «любовь» и «материально обеспеченная жизнь», а в перечне ценно
стей-средств — «образованность» и волевые качества (твердая воля, ответственность, самостоятельность и решительность, самоконтроль, смелость), а также «рационализм». Волевые качества являются одной из основных детерминант экономико-психологической адаптации к рыночным условиям [8,9], поэтому полученный результат можно рассматривать как очень важный позитивный сдвиг в сознании молодежи, так же как и понимание ценности образования. Ценность-цель «материально обеспеченная жизнь» оказалась высокозначимо связана с ценностью-средством «твердая воля», что еще раз подтвердило выявленную адаптационную закономерность.
В то же время в системе ценностей студентов были обнаружены следующие деформации. Во-первых, «общественное признание» ассоциируется в сознании с «материально обеспеченной жизнью» (на 3-м уровне значимости). При адекватном механизме социальной оценки вклад/отдача в обществе данный результат был бы позитивным. Однако в настоящее время доход в большинстве случаев не является отражением затрат члена общества. К тому же «общественное признание» оказалось отрицательно связано с «честностью» (правда, в отличие отданных предпринимателей, уже не на 3-м, а на 1-м уровне значимости).
Во-вторых, свобода не связывается с ответственностью. Она воспринимается студентами как независимость и неисполнительность (высокозначимо отрицательно связана с исполнительностью).
В-третьих, дружба и любовь отражаются как помехи для самореализации (так, «хорошие друзья» и «уверенность в себе» отрицательно коррелируют на 3-м уровне значимости).
В-четвертых, честность и воспитанность отражаются как препятствия для успешности в делах.
Выявленные деформации свидетельствуют о проявлении нравственного кризиса. Многие авторы связывают его с переходной стадией развития общества. Так, например, Дж. Сорос [42] подчеркивает, что переходное общество подрывает общественные интересы и ослабляет сдерживающие моральные факторы. Другие считают, что это неизбежный эффект рыночного развития. Согласно Мандевилю, в рыночном обществе невозможна непротиворечивая этика [21].
Тем не менее, нельзя уклониться от обязанности принимать ответственные решения, ссылаясь на автоматизм рынка. В развитом обществе свобода обязательно предполагает ответственность для каждого за проявление своей свободы, что делает социально-экономическое пространство плотно структурированным [44] взаимной ответственностью, и, наконец, взаимная ответственность, как доказали Дж. фон Нейман и О. Моргенштейн, экономически выгодна [по: 21].
Исследование системы ценностей предпринимателей малого бизнеса, проведенное в Санкт-Петербурге весной 2000 года (56 человек), явственно показало позитивную динамику перехода или тяготения даже представителей не столь организованного бизнеса, каким можно
считать торогово-посреднический (обследовались так называемые челночники и владельцы мелких магазинов) к более цивилизованной форме бытия. И рейтинг, и структурные связи ранжируемых ценностей свидетельствовали о том, что один из главных мотивов предпринимательской деятельности состоит в независимости, которая обеспечивается материальным достатком (не деньги ради денег). Данный факт подтвержден социологическими исследованиями и может рассматриваться как банальный.
А вот среди инструментальных ценностей или ценностей-средств «честность» неожиданно вышла на первое место. Применение различных статистических процедур подтвердило неслучайность и надежность данного результата. За ним стоит потребность предпринимателей в порядке, надежности, гарантиях, игре по единым правилам. Таким образом, изменения в сознании участников бизнеса (и, очевидно, в составе, ибо инфраструктура избавляется от откровенно криминальных элементов и вытесняет, судя по данным интервью, временщиков), воплощают в себе наметившийся переход от бандитской или «героической» стадии развития бизнеса к цивилизованной.
Позитивное продвижение в решении проблемы гармонизации нравственной сферы россиян нуждается в участии специалистов различных областей знания. Возрождение и формирование общеэтических норм и коррекция норм поведения требуют, в первую очередь, по мнению А. М. Зимичева, следующих шагов: Сформирования простых и четких критериев общественно признаваемых и осуждаемых деяний; 2) создания массовой убежденности в неотвратимости наказания за преступления; 3) исключения из законотворчества юридической эквилибристики, допускающей двойственное толкование законов, размытые правовые нормы, требующие дополнительных разъяснений и передающие право принятия решения не закону, а в субъективные руки чиновников или искусных толкователей права [17].
Наряду с нормативно-правовыми мерами важен учет историкокультурных традиций, а также конкретное использование экономикопсихологических механизмов. Поскольку любые народы усваивают цивилизационные изменения только на базе исторического наследия и в соответствии со своим духовным складом, государственно-общественная идеология должна формироваться на основе исторически сложившихся идеалов и учитывать массовые умонастроения в стране [39]. Необходимо, чтобы политико-правовые и экономические изменения следовали за духовными переменами общества, а вырабатываемые духовной элитой общества идеи и цели исторического творчества должны соответствовать действительным потребностям народа [37]. Так как ценностный конфликт россиян является одним из серьезнейших источников напряженности (наиболее мучительные беспокойства вызывает, по 3. Фрейду, именно амбивалентность), очень велика роль психологов в выравнивании психологического статуса населения.
ОТНОШЕНИЯ В СИСТЕМЕ «ГРАЖДАНИН—ГОСУДАРСТВО*
Отношение к государству. Экспериментальные исследования отношения к государству, проводимые нами с помощью метода семантического дифференциала до финансового кризиса (весной 1998 г.) и после него (осенью 1998 г.), показали, что в обыденном сознании объектов экономической политики нашел отражение кризис государственности в России. Понятие «государство» попало в отрицательную зону семантического пространства по шкалам оценки и выгоды и оказалось близким к нулю по шкалам активности и силы в разных социальных группах (предприниматели и представители бюджетной интеллигенции). Данные свидетельствовали, что деятельность государства не одобряется.
Отрицательное отношение к государству, его структурам, классу чиновников имеет разные причины. Среди них трагические эпизоды истории, сохраненные социальной памятью, запечатлевшей пренебрежительное отношение к народу, а также сравнение взаимоотношений государства и гражданина в России и на Западе. Кроме того, политическая проблема отстраненности государства (стабилизирующий компонент) от экономики за годы реформирования приобрела в России гипертрофированные формы. В любой развитой стране государство — самый крупный собственник. Наше государство отдало свое право на собственность в частные руки, оно пока плохо реализует, в частности, права на свои недра, не использует разнообразные формы реализации своих прав на собственность на благо общества, слабо контролирует нарушения прав других собственников.
Углубление кризиса государственности связано с конкретными неудачами экономико-политических решений. Поскольку финансы представляют собой концентрированное выражение современной экономики, финансовый кризис явился индикатором ее болезней и катализатором конфликтов. Если сравнивать показатели шкалирования после августовского кризиса с полученными до кризиса (на идентичной выборке), то все они заметно ухудшились. До кризиса государство воспринималось менее «отсталым» и «опасным», тоже «убыточным», но не таким «разрушительным»; чуть менее «несправедливым» и «негуманным», «тяжелым», но менее «резким» и «суетливым». Таким образом, финансовый кризис принес значительный политический ущерб, серьезно подорвав в глазах россиян авторитет государства, реабилитация которого требует существенных усилий (см. подробнее: [11]).
Другое исследование, посвященное отношению к государству, было выполнено нами в феврале—апреле 2000 г. В нем приняли участие молодежь (179 студентов) и испытуемые зрелого возраста (предприниматели малого бизнеса и служащие бюджетного сектора —
всего 95 чел.)[§§], а также эмигранты из России, проживающие в Германии (55 чел.).
В исследовании были использованы метод парных ассоциаций (авторская модификация) и метод семантического дифференциала (СД). Методом ранжирования символов-ассоциаций измерялось отношение к реальному и идеальному государству. В первом случае слово-стимул «государство» рассматривалось «сейчас в России» (а для эмигрантов «сейчас в Германии»), во втором случае — «в идеале». В перечень ассоциативных понятий вошли: функции государства (управление, господство, руководство и контроль); состояния общества, воплощающие собой продукты политической деятельности в стране (свобода, законность, стабильность, порядок, социальная защита); конкретные фигуры и группы, с которыми ассоциируют государство (президент, правящий класс, партии, бюрократия); образы государства, отражающие некоторые формы взаимодействия элементов системы «гражданин-государство» (партнер, тиран, конкурент, никто).
Анализ данных ранжирования второго ряда ассоциаций позволил сделать вывод об ожиданиях россиян по отношению к государству и ответить на вопрос, каким должен быть центральный и обобщенный институт власти по мнению объектов политики. Как показали данные, идеальное государство ассоциируется у россиян в первую очередь с «законностью» и «порядком», «стабильностью» и «социальной защитой».
А при ранжировании ассоциаций-символов реального государства эти ассоциации, увы, заняли последние места. Образы государства реального и государства идеального практически полностью не совпадают, словно отражаясь в кривом зеркале.
Государство в настоящее время в России ассоциируется с «бюрократией», «президентом», «партиями», «правящим классом» и с такой его властной функцией, как «господство». А наибольшая депривация граждан наблюдается в отношении «стабильности» и «социальной защиты». Как видим, государство персонифицируется, ассоциируясь с президентом, а также с теми группами, которые оказывают влияние на политику государства. А вот продукты политического труда оказались на самых последних местах в процедуре ранжирования.
Результаты исследования эмигрантов из России в Германию показали иную картину. Несмотря на то, что на втором месте в ряду ассоциаций, олицетворяющих современное немецкое государство, также оказалась «бюрократия», но первое место заняла «законность», третье — «социальная защита», затем «управление» и «контроль» (а у россиян среди функций власти первой оказалось «господство»), затем «стабильность». То, что результаты деятельности государства или продукты политического труда оказались на первом месте, может расцениваться как показатель его эффективности.
Судя по результатам, государство Германии — социально-бюрократическое, но, по мнению М. Кроазье [40], не следует искать только дисфункциональный аспект в бюрократической системе. Основная социальная функция бюрократии в современном обществе — это функция защиты. Именно поэтому бюрократическая форма организации так распространена в современном мире. Бюрократическая организация, по мнению французского социолога, предлагает индивидам очень удачную комбинацию независимости и безопасности. Правила защищают уязвимого в рамках социального действия индивида. Жесткость системы обеспечивает индивидууму безопасность в отношениях, где координированная совместная деятельность необходима для достижения его целей.
Высокозначимая корреляционная связь позиций для символов «бюрократия» и «социальная защита» в выборке эмигрантов подтверждает положения Кроазье. Социальная защита, приоритетность которой несомненна и одинакова в образе реального и идеального государства в Германии, очевидно, и явилась основной причиной предпочтения страны проживания, где она обеспечена. Так же симметрично положение «законности» в ряду символов реального и идеального государства в Германии. Абсолютно симметрично и нейтрально (десятое место) в выборке эмигрантов расположен и другой символ государства — «президент», и такое отсутствие, казалось бы, обязательной персонификации государства, безусловно, свидетельствует о демократичности современного немецкого государства.
Судя по рейтингу ассоциации «партнер» (речь идет о ранговом месте для идеального государства), у россиян пока нет готовности к такой форме взаимодействия с государством, в то время как у жителей Германии она есть. Данный факт свидетельствует о более развитой демократической ориентации в политической культуре на Западе.
Следует заметить, однако, что «свобода» в реальном государстве России и реальном государстве Германии заняла, судя по образу идеального государства, одинаково удаленное от желаемого место. Может быть, это означает всего лишь то, что нельзя жить в обществе и быть свободным от него, но скорее на результат повлияла многозначность понятия «свобода». Сняв проблемы экономической депривации, эмигранты далеко не всегда приобретают свободу самореализации в условиях иной культуры.
На выборке студенческой молодежи исследование отношения к государству было дополнено данными СД. Применение СД позволяет сделать анализ более глубоким, так как воссоздает образ или продукт репрезентации явления в обыденном сознании, которому свойственно сочетание осознаваемых и неосознаваемых компонентов, взаимосвязь рационального и эмоционального контекстов отражения. Исследования с помощью СД показали удручающий результат. Данные шкалирования отразили отрицательное отношение молодежи к государству. Лишь по одному дескриптору обнаружилась сравнительно высокая положительная оценка, затрагивающая эмоциональную сто
рону отношения: при всех недостатках российское государство оказалось для молодежи «родным».
Результаты исследования подтверждают необходимость реабилитации государства — центрального института власти, выразителя коллективной воли и интересов социума — в глазах граждан и особенно в глазах молодежи. Одной из управляемых детерминант отношения к государству нам представляется его имидж, создаваемый СМИ. В настоящее время все еще имеет место избыточное и неконструктивное уничижение государства и его роли в жизни страны отечественными СМИ.
Иррациональное экономическое поведение как следствие конфликтных отношений в системе «гражданин — государство». Учитывая традиционно патерналистическую установку россиян по отношению к государству, обратимся к психоаналитической трактовке отношений в системе «гражданин — государство» в связи с распределением материальных благ в обществе.
Деньги — это власть, поэтому частью борьбы за власть нередко становится борьба за право распоряжаться общими (бюджетными) деньгами. В психотерапевтической практике выделяют [25J три способа борьбы за общие ресурсы — переговоры (ресурсы распределяются по взаимной договоренности), обольщение (привилегии объясняются чувствами любви, благодарности), иррациональные действия. Под иррациональными действиями понимаются такие формы экономического поведения, которые приносят материальный ущерб обществу (на микросоциальном уровне — семье). К активным иррациональным действиям относятся расточительство, азартные игры и воровство. Пассивные иррациональные действия выражаются в отказе от работы, физическом недомогании, депрессии, дурных привычках, тревоге, панике, нарушении питания, наркомании и алкоголизме. С психотерапевтической точки зрения такие формы поведения представляют собой попытки восстановить равновесие власти между партнерами (например, в браке).
Попробуем в виде аналогии перенести типичные для межличностных отношений закономерности на макросоциальный уровень — уровень властных отношений «гражданин — государство». Моделируя ситуацию, можно предположить, что в сложной кризисной, а значит, конфликтной, обстановке для «верхов» скорее будут характерны активные формы иррациональных экономических действий, а для «низов» — пассивные. Но и втом и в другом случае наиболее частой их причиной является бессилие.
Дефициты знаний и политической воли, опыта управления в новых условиях породили иррациональные действия у «верхов». Действительно, реформа как сложнейший вид инновации — это огромная работа, требующая знаний, таланта и волевых усилий от осуществляющих ее элит. Расточительство и воровство, которые нередки во властных структурах, могут быть проинтерпретированы и как следствие несостоятельности, неуспешности деятельности и конфликта со своим народом. . .
/
У «низов» иррациональное экономическое поведение еше чаше проистекает от бессилия и обиды. Отсутствие оплаты по труду, невыполнение финансовых обещаний может трансформироваться в переживание абсолютной финансовой зависимости и непредсказуемости и в ответном иррациональном поведении, например, в навязчивой идее выиграть на мелочах в «игре» с государством: не оплачивать проезд в общественном транспорте, не платить годами квартирную плату, использовать рабочее время и мощности в личных целях, осуществлять намеренное разрушение государственной собственности, кражи (аномальная ситуация со сдачей цветных металлов). Вынужденное ограничительное поведение, вечная экономия на всем провоцирует, например, иррациональные траты и дисбаланс в пользу только одной статьи бюджета, когда все семейные деньги уходят на еду (сродни перееданию как форме регресса при переживании экономической депривации в семье). Но наиболее частые формы иррациональных действий вследствие конфликта со своей властью — саботаж, отлынивание и алкоголизм.
Основной признак и последствия иррациональности экономических действий — финансовый ущерб семье, обществу, стране. Вывоз капитала, разбазаривание всех видов ресурсов — это иррациональные действия. Эмиграция, предпочтение чужой страны для себя и своих детей — это тоже своеобразная форма иррационального поведения, причина которой в обидах и бессилии, последствием которой, как правило, становится не материальный, а моральный ущерб.
Главный источник иррационального поведения — несправедливость, а его непременным психологическим компонентом являются отрицательные и наиболее манипулятивные, т. е. делающие человека незащищенным, эмоции — вина или обида. Регулярное переживание дисбаланса вклад/отдача приводит к осознанию бессилия. Если есть чувство бессилия и обездоленности на одной стороне отношений, значит, слишком большая власть на другом их конце.
В психотерапевтической практике рекомендуется не отвечать на иррациональное поведение партнера собственным иррациональными действиями, не содействовать обострению конфликта избеганием переговоров и нежеланием изменить свою позицию. В экономикополитическом поведении оба партнера должны противопоставить иррациональным действиям рациональные варианты поведения. Это требует зрелости сознания и культуры отношений, что, в свою очередь, подразумевает сложный процесс становления истинно демократической культуры управления и демократической культуры отношений с властью.
Говорят, что каждый народ заслуживает своих правителей. Однако важно иметь в виду, что объект экономической политики (граждане) и его поведение не изменятся, если не произойдет изменений в поведении ее субъекта — политических лидеров — и в принципах управления, реализуемых властными структурами.
Общественное здравомыслие, или социальная восприимчивость, и корпоративное управление. Для анализа экономических отношений гражданина с государством в зарубежной экономической психологии часто используют теорию игр [54]. Право выбора, вносить свой вклад или нет в структуры общественного пользования, разделять или нет издержки, например, за общественный транспорт, остается за пользователем. Он выиграет, если кто-то другой оплатит за него, но проиграет не только, если он заплатит за кого-то, но и прежде всего тогда, когда никто не станет платить. В данном случае противостоят индивидуальный рационализм и общественное здравомыслие или так называемая социальная восприимчивость. Страх быть использованным ведет к коллективному разрушению, но достижение совместного решения, согласно теории игр, значительно сложнее по мере увеличения количества игроков. Решающую роль здесь могут сыграть психологические установки, которые определяют образцы поведения, выбираемые игроками: социально приемлемые, кооперативные, или антисоциальные, сугубо индивидуалистические.
Важнейшей предпосылкой выработки установок на общественное здравомыслие является, по нашему мнению, корпоративное управление, которое может быть не только основой развития организации, но и развития страны. В обществе, построенном на демократических принципах управления, аналогии управления корпорацией и государством вполне резонны. Язык политики применим в организационной психологии, поскольку организация — это система власти. М. Кроазье подчеркивает, что «всякая система коллективного действия складывается как система власти... Ибо коллективное действие есть не что иное, как повседневная политика» [40, с. 150]. А язык управленческий является одним из основных языков в политике, так как политика — это искусство управления; общественная деятельность, направленная на защиту тех или иных социальных интересов, на завоевание и сохранение государственной власти. Крометого, на уровне организации легче моделировать процесс управления, вырабатывать рекомендации, применимые и к уровню такой социальной системы, как конкретное государство-страна. Специалисты по вопросам корпоративного управления пришли к выводу, что в молодых демократических странах по мере становления их демократической культуры будет проявляться все больше параллелей между государственным и корпоративным управлением [22].
В настоящее время в России декларируется демократический путь развития общества. Наиболее подходящий современный вариант отношений в экономике и экономической политике с опорой на культурно-исторические традиции и архетипы в России — это корпоративность. Действительно, у нас есть предпосылки корпоративности. Как отмечается в экономико-психологической литературе, корпоративное управление, основанное на ассоциированной форме собственности, идентично менталитету россиян. «У России корпоративность (общинность) течет по генам, здесь перспектива ее воз
рождения» [34, с. 49]. Однако есть и очевидные препятствия для такого процесса. Общество расколото. Консолидация общества затруднена в связи с последствиями политической, экономической и психологической суверенизаций.
Путь от бюрократической к демократической и корпоративной форме организации общества сложен и противоречив. В настоящее время отношения в системе «гражданин—общество» в России не диагностируются как партнерство. Несмотря на то, что власть предпринимает определенные шаги на пути к корпоративной модели управления, текущую ситуацию можно обозначить как корпоративизм, а не корп орати в н ость.
Под корпоративизмом понимают доминирующее влияние малого количества немногочисленных групп (личностей) на процесс принятия стратегических решений [40]. Корпоративистские соглашения, как правило, обходят стороной демократические процедуры, применяя их к кругу второстепенных вопросов. На первый план выходит тесная взаимосвязь элит, а потребности и интересы граждан оказываются далеко на периферии. Во избежание противостояния или отчужденности во властно-коммуникационных сетях надо делиться властью с гражданами. На фоне рыночных преобразований в России необходима корпоративность, а не корпоративизм.
Остановимся на некоторых ключевых позициях корпоративной психологии. В качестве главного социально-психологического свойства корпоративности называют общность или социально-психологическую связь, складывающуюся на основе экономических и правовых отношений [34]. Психосоциальную ткань этой общности трудно формализовать. Она содержит осознанные и неосознанные, более или менее устойчивые и динамичные компоненты. Она проявляется и в таких компонентах сознания, как знания и вера, и в тех психических состояниях, которые становятся результатом управленческих воздействий.
Готовность к сотрудничеству, особенно во взаимоотношениях с властью/зиждется на понимании и доверии. Основными детерминантами доверия в управлении являются: 1) прозрачность, открытость; 2) обратная связь; 3) перспективность, долговременность отношений; 4) рациональность, целесообразность, выгодность отношений; 5) эмоциональная связь.
Прозрачность управления и обратная связь. Наиболее успешные корпорации действуют по демократической модели, используя способы управления, которые обеспечили бы ответственность и экономический успех. Один из главных факторов такой модели — ясно очерченная и эффективная система подотчетности. При этом ключевой вопрос выстраивания системы состоит в обретении точного равновесия между принципами подотчетности и невмешательства [22].
Без отчетности, сочетания механизмов прямой и обратной связи невозможно обеспечить понимания политики и доверия к ней и руководству, т. е. создать когнитивные предпосылки корпоративных отно
шений (знания и веру). Как показали экономико-психологические исследования, сам факт предоставления информации, возможности доступа к ней даже без дальнейшего ее изучения и использования порождает и закрепляет доверие потребителя товаров и услуг [56], а также объекта и потребителя политики.
Обратная связь и подотчетность выравнивают дефициты информации в системе управления. Если внизу часто недостает перспективы и способности к экспериментированию, то вверху недостает знаний и даже просто опыта сложности и богатства жизни на операциональном уровне. При этом на самом верху самое важное — способность к анализу, ибо трудность состоит не только в отсутствии данных, но прежде всего в привычках и стереотипах мышления [40].
Однако политическая задача развивающего образования населения конфронтирует с усилением информационной власти.
Государство, даже местные и региональные власти в демократической системе управления должны учиться играть роль, помогающую людям приобретать знания, роль советников, регулировать деятельность косвенно и отбросить страсть к контролю и регламентации.
В рамках информационного подхода к власти руководства Кроазье расставляет следующие акценты. Неравенство в способности справиться с неопределенностями, присущими задаче, порождает разные властные возможности. Те, кто в силу своего стратегического положения, ресурсов или способностей имеют возможность контролировать зоны неопределенности, обладают властью и возможностью навязывать свою волю другим. Выделяются четыре источника власти, а именно: 1) экспертное знание и умение (технологии); 2) отношения с внешней или «релевантной средой» (связи); 3) контроль над коммуникационной сетью внутри организации (владение и передача релевантной информации). Вокруг зон неопределенности развиваются параллельные отношения власти, а с ними связаны такие феномены, как зависимость и конфликты. Стратегическая ситуация выгоднее для тех индивидуумов и групп, которые контролируют постоянные источники неопределенности в системе, где поведение остальных можно предсказать заранее. И чем число источников неопределенности меньше, тем больше власть и предоставляемые ею огромные неофициальные привилегии.
Из исследований Кроазье напрашивается простой общий вывод: чем больше степень неопределенности, тем больше возможности у одних навязывать свою волю другим. Значит, кризисная ситуация, реформы, инновации усиливают асимметрию власти. Яркий пример такой зоны неопределенности — сфера финансов в экономике. По утверждению одного из всемирно известных предпринимателей Дж. Сороса, нестабильность внутренне присуща финансовым рынкам. Поэтому «дисциплина на рынках должна быть дополнена еще одним видом дисциплины: поддержание стабильности на финансовых рынках должно быть открыто сформулировано в качестве цели государственной политики» [42, с. 192]. В свою очередь, отсутствие
опыта государственного регулирования в условиях рынка, особенно в сфере финансов, как наиболее трудно контролируемой и в то же время политизированной, является главной причиной экономической нестабильности страны.
Временная перспектива и сопряженная мотивация.
Признаками нестабильной экономики в отсутствие социальных противовесов являются краткосрочность и обезличенность экономических отношений, которые привносят в общественную жизнь и закрепляют в ней разобщенность. Как известно, длительные отношения обязывают партнеров быть друг перед другом ответственными. Поверхностность, быстротечность, фрагментарность отношений пронизывают все уровни социально-экономической жизни современной России, но их обязательным психологическим следствием является снижение ответственности. Государство не отвечает перед гражданином, а гражданин (например, в роли налогоплательщика) не несет ответственности за свои поступки перед государством и его законами.
То, что хорошо для страны, часто плохо для конкретного субъекта хозяйствования, и наоборот, потому что нет пока объективных условий для совпадающей или сопряженной мотивации экономической активности у гражданина и у государства. По-прежнему процветает посредничество. Производство, как правило, не приносит прибыли предпринимателю, а посредничество, торговля иностранными товарами приносят прибыль, так же как и «распродажа» отечественных ресурсов. И банки заинтересованы в кредитном обслуживании в основном торговой сферы из-за быстрого возврата ссуженных средств с высокой прибылью. Естественно, выбор вида предпринимательской активности обусловливает личная выгода, а не социально значимый результат.
В нерегулируемой экономике разобщенность увеличивается, не совпадают интересы представителей отдельных звеньев рыночного механизма. Экономика может стать опасно однобокой, например, экономикой посредника или экономикой олигарха, где провоцируется нарушение баланса в соотношении «капитал обращения/капитал производства» в сторону увеличения суммы капитала обращения (в последнюю также включается стоимость недвижимости и предметов роскоши). Превышение этой суммой половины годового бюджета государства приводит к выходу из-под контроля государства управляющих сил капитала сферы обращения. Рост капитала в сфере обращения неизменно уменьшает капитал сферы производства (они связаны как сообщающиеся сосуды). Результатом гиперкапитализации является сверхинтенсивная эксплуатация природно-сырьевых ресурсов и человеческого капитала [16].
На мезоуровне (уровеньфирмы, предприятия, учреждения) также нередко проявляется кризис корпоративности (разобщенность, преобладание личных интересов над интересами коллектива, нелояльность). Мезоуровень, как уровень реального функционирования человека в экономике, трансформирует его отношения с государством
{обиды, недоверие, обвинения и в то же время — надежды) в отношения с работодателем или начальником. Как известно, основа корпоративности — сопряженная мотивация работников и руководства организации, сближение личных устремлений с основными целями коллектива. Однако стала распространенным явлением {особенно для государственных и акционированных предприятий) ситуация, когда директор самозабвенно занимается личным благосостоянием и не заинтересован или бессилен в плане повышения благосостояния своих работников. Работник же не старается качественно трудиться, поскольку не испытывает подкрепления своей самоценности, не чувствует сопричастности общему делу, наконец, не доверяет руководству. Поэтому предприятия и организации формируют автономные и разобщенные слои обеспеченных руководителей и работников-времен- щиков.
На микроэкономическом уровне деформированная система порождает дисбаланс в сторону господства homo economicus над всеми остальными ипостасями человека. Экономически успешным и глубоко адаптированным к рынку становится человек рациональный, с доминирующей материальной мотивацией, олицетворяющий концепцию индивидуализма, гибкий и поверхностный, какличность рыночной ориентации в типологии Э. Фромма.
Поверхностность общения и эмоциональная сдержанность проникают из деловой сферы и в сферу отношений между близкими людьми, между родными и друзьями, деформируя традиционно коллективистскую личность россиян. Однако сверхгибкий человек-Тень, подобный герою одноименной сказки Е. Шварца, скорей всего не приживется в среде носителей российского менталитета.
Разобщение на макросоциальном уровне и вследствие макроэкономических причин выражено в большей степени, чем на мезо- и мик- росоциальном уровнях, так как в кризисные периоды фирма, организация, коллектив и, в первую очередь, семья становятся стабилизаторами общества, их роль возрастает.
Эмоциональная связь.
Эмоциональной предпосылкой корпоративности является, прежде всего, поиск средств генерирования эмоций успеха у объектов политики. Для успешного руководителя важно уметь замечать даже незначительные достижения своих подчиненных или особая готовность, установка на одобрение [19]. В этом случае у подчиненного появляется или усиливается возможность чувствовать себя нужным, важным, незаменимым. Также и «правители» должны создавать позитивный эмоциональный фон взаимоотношений для своих «подданных», а государство — для своих граждан. На макросоциальном уровне чувство нужности трансформируется в чувство национальнотерриториальной принадлежности, национальной гордости и достоинства. Не вызывает сомнения замечание В. А. Рубанова о том, что весьма распространенное сегодня самоуничижительное представление господствующих политических сил о России как о «нецивилизо
ванной стране» безосновательно травмирует национальное сознание российского общества [37]. Психологически такой акцент абсолютно не оправдан.
Рациональность, экономическая целесообразность. Даже очень грамотная эмоциональная поддержка не может компенсировать абсолютную экономическую нецелесообразность решений и действий, наносящих ущерб общему социальному пирогу и экономической безопасности страны.
Так, например, очевидно, что бюджет России не может быть равен бюджету Финляндии, такой бюджет провоцирует экономическую депривацию россиян бюджетного сектора и порождает социальные проблемы. Другим примером экономической нецелесообразности на макроуровне является прямая или косвенная экономическая поддержка зарубежного производителя в ущерб своему отечественному Чувства обиды, несправедливости и бессилия, о которых речь шла выше в контексте отношений в системе «гражданин—государство», чаще всего связаны именно с экономической сферой жизни.
Рациональная формула корпоративности на микросоциальном уровне состоит в понимании того, что общность и сотрудничество выгодны. В современном индустриальном обществе большинство людей не может добиться осуществления своих целей в одиночку, они согласны на определенн ых условиях отдавать часть своего времени и усилий ради достижения общих целей организации или всего общества. Культивирование установок на сотрудничество, координацию и ответственность составляет коммуникативные предпосылки корпоративности.
Бизнес в условиях развитого и стабильного рынка потребует от его участников ответственности, способности к координации и установки на сотрудничество. Как доказывают Дж. фон Нейман и О. Морген- штерн [20], картина рынка как подвижного равновесия, обладающего способностью неограниченной адаптации, адекватна лишь в момент открытия рынка и начала рыночных трансакций. Как только индивиды определили свои предпочтения и вступили в свои меновые отношения, свободный рынок превращается в рынок с прочными связями и, значит, — в рынок с этическими ожиданиями. Честность и ответственность становятся выгодными, ибо взаимное доверие и надежность партнеров по сделке способствуют снижению издержек заключения договоров [52].
В качестве достаточно наглядной и убедительной иллюстрации «выгоды» сотрудничества может быть использована модель классификации форм соотношения результата для себя и результата для другого из области экономической психологии [50]. Поскольку выгода для других людей часто связана с выгодой отдельно взятого человека, он придает определенное значение тому, какими окажутся результаты дела для других. Чтобы передать эту идею в простой форме, результат дела для себя обозначили как Р и результат дела для другого как О. Альтруистическая мотивация по отношению к другому передается значением а, придаваемым О, и изменяется от —1 до +1. Стремление
отдельно взятого человека к общему результату обозначается как Р + аО. Если допустить, что Р тоже варьирует и эти изменения передаются значением в, которое тоже изменяется от — 1 до +1, то варианты соотношений результат для других/результат для себя будут сопровождаться следующими числовыми выражениями: альтруизм (а = 1, в = 0), мученичество (а — 1, в= -1), мазохизм (а = 0, в = — 1), садомазохизм, садизм (а = —1,lt;? = 0), состязательность (а = — 1,в= 1), индивидуализм (а = 0, в = 1), сотрудничество (а = 1, в = 1).
Зрелость экономического сознания предполагает доминирование сотрудничества над другими формами проявления соотношения «выгода для себя/выгода для других». Цифровое выражение этого соотношения явственно демонстрирует, что сотрудничество (выгодно обоим партнерам) эффективнее, созидательнее, чем состязательность (выгодно только другому) и тем более мученичество (выгодно другому в ущерб себе), мазохизм (только ущерб себе), садизм (ущерб другому) и садомазохизм (ущерб себе и другому).
Во многих экономических ситуациях требуется скорее совместное, кооперативное поведение, нежели действия, направленные на немедленную личную выгоду. Даже в условиях активной конкуренции договор чаще выгоднее, чем борьба. В области экономики максимизация КПД достигается путем включения результатов дела для других в собственные интересы, а экономический эгоизм в конечном итоге оказывается неэффективным.
Однако рационально-прагматической основы взаимодействия верхов и низов недостаточно для эффективного управления. Анализируя процесс реформ во французском обществе, Кроазье подчеркивал, что вкладываются значительные объемы энергии и даже денег в исследование технических и экономических проблем, а то, что эти проблемы существуют и решаются только в системах коллективных действий, забывается или уходит на второй план. Но проблемы реформирования несводимы к материальным, они составляют человеческие конструкции, никогда не повинующиеся механическим воздействиям сверху.
Рационально-материальные поведенческие предпосылки эффективного управления всегда сочетаются с эмоционально-волевыми. Важнейшим принципом корпоративного управления является доминирование интересов корпорации над интересами отдельных ее членов, общей ответственности над индивидуальной (волевые предпосылки корпоративности). Потребность в работе сообща с опорой на принципы общинности, коллективизма, социальной справедливости для русских всегда была истинной сущностью, что связано и с геополитическими факторами (тяжелый климат, большие пространства, высокие издержки производства), и с культурными традициями.
Итак, процесс взаимного приспособления сторон в системе властных отношений в стране не может быть спонтанным. Когда этот процесс описывают применительно к хозяйственной организации, то подчеркивают, что он не слепой, но глубоко консервативный, стремя
щийся усилить равновесие или довести неравновесие в существующей системе власти до ее распада. Подлинное изменение есть результат процесса коллективного самообучения, через который мобилизуются и создаются ресурсы и способности участников [40]. Если этот процесс протекает на фоне открытости, свободного обмена информацией, учета и сопряжения интересов сторон, эмоциональной вовлеченности и временной перспективы отношений, их стратегического планирования, тогда он способствует стабильности и защищенности системы, ее устойчивости и способности к самообновлению.
Экономическая политика в России должна базироваться на партнерстве граждан и властных структур. Когда граждане являются не только объектами, потребителями политики, но и ее заказчиками, улучшается психолого-экономический климат снизу. Граждане выступают в роли заказчика политики на выборах, отдельные группы населения обеспечивают влияние на политику посредством лоббирования. Однако развитое демократическое общество предполагает, что гражданин постоянно видит во власти партнера, который учитывает его потребности и предоставляет ему услуги. Осуществляется постоянная отчетность о том, куда направляются средства, полученные от налогов, учитывается мнение населения по поводу инновационных действий властных структур, в моменты кризисов предпринимаются совместные операции по стабилизации экономики.
ЛИТЕРАТУРА Анохин Л. К. Узловые вопросы теории функциональной системы. М., 1980. Бородкин Ф. М. Социологические последствия радикальных экономических реформ // Постижение: Социология. Социальная политика. Экономическая реформа /Ред.-сост. Ф. М. Бородкин и др. М., 1989. Еункира М. К., Семенов В. А. Экономика и психология. На перекрестке наук: Учеб. пособие. М., 1998. Бьюкенен Дж. Конституция экономической политики // Вопросы экономики. 1996. № 10. ГинсГ. К. Предприниматель. М., 1992. Гурвич И. И. Социальная психология здоровья. СПб., 1999. Даль Р. А. Введение в экономическую демократию. М., 1991. Дейнека О. С. Психологические проблемы адаптации личности к рыночным условиям // Вестн. С.-Петерб. ун-та. 1997. Сер. 6. Вып. 4. № 27. Дейнека О. С. Экономическая психология: социально-политические проблемы. СПб., 1999. Дейнека О. С. Экономическая психология в российской политике переходного периода: Автореф. докт. дис. СПб., 1999. Дейнека О. С. Образ денег: макроэкономический аспект/ Вестн. С.-Петерб. ун-та. 1999. Сер. 6. Вып. 4. № 27. Дилигенский Г. Г. Социально-политическая психология. М., 1996.
Дугин А. Г. Основы геополитики. М., 1999. Егорова-Гартман Е. В. Имидж лидера. М., 1994. Егорова Е. В. Психологические методики исследования личности политических лидеров капиталистических стран. М., 1988. Жанузаков Б. Б. Социальная экономика как будущее человеческой цивилизации. Алматы, 1993. Зимичев А. М. Психология политической борьбы. СПб., 1993. Иванова С. П. Основные причины отрицательного отношения к законодательству // Парламент как субъект и объект изменений. Психология парламентаризма / Под ред. А. И. Юрьева СПб., 1999. Каверине. Б. Потребность власти. М., 1991. Козловски П. Общество и государство: неизбежный дуализм М., 1998. Козловски П. Принципы этической экономии. СПб., 1999. Корпоративное управление / Под ред. М. Хесселя. М., 1996. Крамник В. В. Природа человека и эффективность социальной системы // Ананьевские чтения — 97 / Под ред. А. А. Крылова. СПб., 1997. Левита Р. История экономических учений. М.,1995. Маданес К, Маданес К. Тайное значение денег М., 1998. МалаховС. В. Основы экономической психологии. М., 1992. Маневич В. О закономерностях становления рынка j j Вопросы экономики. 1993. № 3. Морозова Е. Г. Политический рынок и политический маркетинг: концепции, модели, технологии. М., 1999. Мшвениерадзе В. В. Власть. Очерки современной политической философии Запада. М., 1989. Паршев А. П. Почему Россия не Америка. М., 2000. Поздняков Э. А. Философия политики: В 2 т. М., 1994. Политические науки: новые направления / Под ред. Р. Гудина, Х.-Д. Клин- геманна, Е. Б. Шестопал. М., 1999. Попов В. Д. Психология и экономика. Социально-психологические очерки. М., 1989. Попов В. Д., Хвесюк Н. Г. Экономическая психология (корпоративное управление отношениями собственности). М., 1999. Радаев В. В. Экономическая социология: Учеб. пособие. М., 1998. Ракитянский Н. М. Проблемы психодиагностики политических лидеров// Власть. 1995. № 6. Рубанов В. О национальной идее и будущем России // Международная жизнь. 1999. № 3. Саморегулирование и прогнозирование социального поведения личности. Л., 1979. Семенов В. Е. Духовно-нравственный ценности — главный фактор возрождения России // Россия сегодня: новые горизонты сознания / Под ред. В. Н. Келасьева и др. СПб., 1994. Современный менеджмент: принципы и правила / Под ред. В. И. Данилова- Данильяна. Н. Н., 1992. Соколинский В. М. Психологические основы экономики. М., 1999. Сорос Дж. Кризис мирового капитализма. М. ,1999.
ТоквильА. Демократия в Америке. М., 1992. Тульчинский Г. Свобода и собственность // Русская философия и собственность. XVIII—XX вв. /Авт.-сост. К. Исупов, И. Савкин. СПб., 1993. Федосеев А. А. Введение в политологию. СПб., 1994. Феофанов О. А. США: реклама и общество. М., 1974. Фромм Э. Бегство от свободы. М., 1989. Фромм Э. Человек для себя. Минск, 1992. Юрьев А. И. Системное описание политической психологии. СПб., 1996. Antonides G. Psychology in Economics and Business. Dordrecht, Boston, London, 1991. Fumham A., Kirkcaldy B. D., Lynn R. National Attitudes to Competitiveness, Money and Work Among Young People: First, Second and Third World Differences// Human Relations, 1994. \fol. 47. N. 1. Johnston W. J., Benton W. C. Bargaining, Negotiations and Personal Seling // Handbook of Economic Psychology /Ed. W. Fred van Raaij, G. M. van \feldhoven, K.-E. Wamp;meryd. Dodrecht: Boston: London, 1988. Lynn R. The Secret of Miracle Economy: Different national attitudes to competitiveness and money. London, 1991. Maital Sh. Mind, market and money: psychological foundation of economic behavior. New York, 1982. Political Psychology. 1995. Vol. 16, № 1 (specialissue political economy and political psychology). Van Raaij W. F., van Veldhoven G. M, Wameryd К-E. Information Processing and Decision making Cognitive Aspects of Economic Behavior. Handbook of Economic Psychology.
Еще по теме ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ РЕФОРМИРОВАНИЯ ,:
- 1.2. Диалектические закономерности реформирования силовых структур при переходе к гражданскому обществу
- Глава восьмая. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ
- 1.3.3. Социально-экономические и психологические последствия безработицы
- 2. СССР на пути кардинального реформирования общества. «Эпоха Горбачева». Крах советской социалистической системы
- Лекция 2 ВЫЗРЕВАНИЕ ИСТОРИЧЕСКИХ ПРЕДПОСЫЛОК РЕФОРМИРОВАНИЯ ОБЩЕСТВА В СССР К СЕРЕДИНЕ 1980-Х ГОДОВ
- ПЕРЕХОД К НОВОЙ СТРАТЕГИИ РЕФОРМ. [ДЕМОКРАТИЗАЦИЯ И ГЛАСНОСТЬ. 1987-1988
- Сопротивление изменениям
- § 2. Тенденции реформирования и перспективы развития организации исполнения наказания в виде лишения свободы
- § 3. Организация исполнения наказаний без изоляции от общества -приоритетное направление реформирования уголовно-исполнительной системы
- 1.3. 1970-1995 годы - современный этап развития западноевропейских экономических архивов
- Библиографические ссылк
- Экономическая политика РБ