Напротив, как индивиды, евреи немало привнесли в обоих культурных регионах, на Юге и на Севере Средиземноморья, — в различных областях, будь то экономика или религия, политика или наука. Если взять средневековую Европу, то в передаче латинскому христианству интеллектуального наследия античного мира, переведенного и прокомментированного мусульманскими мыслителями, значительную роль сыграло перемещение на Север интеллектуальных центров евреев-сефардов в XIII веке — из Андалузии в Прованс. Гонения Альмохадов привели к бегству интеллектуалов в христианский Прованс (прежде всего это относится к предкам семей Кимчи и Ибн Тиб- бона). Здесь они перевели на иврит важнейшие для них тексты с арабского, авторы которых были евреями или мусульманами7. Иные тексты сохранились исключительно благодаря этому переводу. Примером могут служить комментарии Фемистия на «Трактат о небе» и к книге Lambda «Метафизика»; написанные по-гречески, они в целом виде сохранились только в этом переводе с арабского оригинала, тогда как сам он был утерян или от него сохранились только фрагменты*. Точно так же, почти все тексты Аверроэса существуют в виде рукописей на иврите, тогда как многие арабские тексты были утрачены, — например, его комментарий к «Государству» Платона. Вторым этапом был перевод на латинский. Даже там, где не было посредника на иврите, перевод осуществлялся группами переводчиков, в которых евреи играли важную роль: именно они переводили с арабского на местное наречие, а христианский священник под их диктовку переводил с него на латынь9. Такие группы действовали в XII-XIII вв. в Толедо, затем в XIII в. в Неаполе. Современная Европа многим обязана этим еврейским переводчикам. Подобные усилия совпадали по времени с интеллектуальным взлетом Европы, связанным с основанием университетов. Евреи участвовали в этом подъеме наряду с другими10 и немало в него привнесли. Ho можно задаться вопросом: имеет ли этот вклад в европейскую культуру какое бы то ни было отношение к иудаизму? Аналогичный вопрос возникает по поводу современного мира. Конечно, имеются неплохие аргументы, указания на то, что опыт евреев имел большое значение для европейской культуры двух последних веков. Ho недостаточно приводить по такому случаю имена Маркса, Фрейда, Эйнштейна, Кафки и многих других. Стоило бы сначала установить, насколько эти мыслители, прежде всего авторы работ «К еврейскому вопросу» и «Моисей и единобожие», были верными последователями иудаизма, в какой мере их несомненные привнесения в европейскую культуру представляют вклад иудаизма как такового. Для этого следовало бы обособить сущность иудаизма. Это деликатная для всякой религии операция, но в особенности для иудаизма, в котором нет «догматов» в строгом смысле слова. В его идейном ряду можно было бы, например, показать, как идея закона, даже вырванная из своего первоначально религиозного контекста (Завет), войдя в формулировки совершенно атеистических мыслителей, продолжает быть общим знаменателем для всех еврейских мыслителей11. Каким бы ни был ответ на эти вопросы, влияние иудаизма на европейскую культуру может быть только достаточно поздним. Еврейские общины долгое время были отсечены от всякого участия в политической власти, выходившей за пределы роли отдельных их членов как частных лиц. Нужно было дождаться эмансипации, чтобы иудаизм мог получить общественное звучание, выйти из границ, задаваемых ему ивритом. Эта эмансипация началась в XVIII столетии, поначалу в германоязычных странах (Австрия и Пруссия), а затем шла в кильватере Французской революции. К тому времени Европа уже стала культурной реальностью, осознаваемой как единство. Тем самым иудаизм мог оставить (и оставил) след в уже сформировавшейся Европе, но он привнес не так уж много в формирование Европы. До наступления современной эпохи можно обнаружить лишь несколько исключений, причем все они принадлежат интеллектуальной сфере. Так, можно говорить о влиянии еврейских экзегетов на христианскую экзегезу: Ориген или Св. Иероним использовали труды раввинов своего времени, а Викторин — комментарии Рахи. Даже Лютер, известный своими анти-иудаистскими памфлетами, заходящими далее того, чтб было принято в ту эпоху12, часто пользовался в своем переводе Библии толкованиями Давида Кимчи13. Можно отметить также немалую роль, сыгранную «Путеводителем» Маймонида в формировании высокой схоластики, оказавшем влияние прежде всего на Фому Аквинского, автора, помимо всего прочего, трактата «De regimine Judaeorum*14. Помимо контактов между учеными, единственное сколько-нибудь широкое влияние евреев имело место в Испании, являющейся тут исключением15. Все эти феномены остаются тем самым маргинальными.