Месопотамия раскинулась среди пустыни и заболоченных озер, на бескрайней плоской равнине, однообразной и на вид совершенно серой. На юге равнина обрывается соленым Персидским заливом, на севере переходит в пустыню. Здесь протекают две полноводные реки— Тигр и Евфрат. Они разливаются весной, в марте-апреле, когда в горах Армении начинается сезон дождей и обильно тает снег. При половодье реки несут много ила, служащего отличным удобрением для почвы. Но половодье губительно для человеческого коллектива: оно сносит жилища и истребляет людей. Кроме весеннего половодья, людям часто приносит вред сезон дождей (ноябрь-февраль), во время которого дуют ветры с залива и разливаются каналы. Чтобы выжить, нужно строить дома на высоких платформах. Летом в Месопотамии царит изнуряющая жара и засуха: с конца июня по сентябрь не проливается ни одной капли дождя, а температура воздуха не падает ниже 30°, причем тени нет нигде. Месопотамия небогата растительностью. Здесь практически нет строительного леса, (его нужно доставлять с востока, из Загроса), зато много тростника, тамариска и финиковых пальм. Тростник растет по берегам заболоченных озер. Связки тростника нередко использовали в жилищах в качестве сиденья, из тростника строили и сами жилища, и загоны для скота. Тамариск хорошо переносит жару и засуху, поэтому он растет в этих местах в большом количестве. Из тамариска производили рукоятки для различных орудий труда, чаще всего для мотыг. Финиковая пальма была настоящим источником изобилия для владельцев пальмовых плантаций. Из ее плодов готовили несколько десятков блюд, включая лепешки, кашу и вкусное пиво. Из стволов и листьев пальмы изготовлялась различная домашняя утварь. И тростники, и тамариск, и финиковая пальма были в Месопотамии священными деревьями, их воспевали в заклинаниях, гимнах богам и литературных диалогах. Такой скудный набор растительности стимулировал человеческую изобретательность, искусство добиваться больших целей малыми средствами. В Нижней Месопотамии нет строительного камня (его заменяет глина, из которой лепят статуэтки богов и таблички для письма) и почти нет полезных ископаемых. Серебро приходилось доставлять из Малой Азии, золото и сердолик — с полуострова Индостан, лазурит — из районов нынешнего Афганистана. Парадоксальным образом этот печальный факт сыграл весьма положительную роль в истории культуры: жители Месопотамии постоянно находились в контакте с соседними народами, не зная периодов культурной изоляции и не допуская развития ксенофобии. Культура Месопотамии во все века своего существования была восприимчива к чужим достижениям, и это давало ей постоянный стимул к совершенствованию. Еще одна особенность здешней природы — обилие ядовитых змей и членистоногих. Неудивительно, что одной из характерных особенностей данной культуры является развитие травной и заговорной медицины. До нас дошло большое число заклинаний против змей и скорпионов, иногда сопровождаемых рецептами магических действий или траволечения. В храмовом декоре змея была самым действенным оберегом, которого боятся все демоны и злые духи. Человек, постоянно живущий в ожидании угрозы со стороны таинственных внешних сил, стремится понять законы их действия, чтобы спасти от смерти себя и свою семью. Поэтому больше всего он сосредоточен не на вопросах самопознания, а на поиске постоянных основ внешнего бытия, такие основы он видит в строгих движениях объектов звездного неба и именно туда, наверх, обращает все вопросы к миру. В Месопотамии рано возникает астролатрия — вера в могущество звезд, с развитием теоретической мысли превратившаяся в астрологию. Территория Месопотамии открыта и доступна со всех сторон, вследствие чего люди могут жить на больших расстояниях друг от друга, не боясь потерять этническую принадлежность и не опасаясь попасть в долговременную зависимость от соседа. Поэтому здесь один за другим возникают около двадцати городов-государств, построенных вблизи отведенных от Евфрата и (в меньшей степени) от Тигра каналов и объединившихся в военно-племенной союз. Политической столицы этот союз не имел, а его культовым центром был город Ниппур. Правитель месопотамского города-государства (энси ‘градоначальник’ или лугаль ‘царь’) выбирался собранием мужчин своего города, его должность сначала была временной и очередной, а затем, по мере усиления власти правителей, была узаконена передача трона по наследству (хотя традиционный ритуал выборов царя сохранялся еще долго). Правитель был верховным жрецом главного городского храма, исполнявшим роль бога в священном браке, главнокомандующим армии и главой народного собрания в своем городе. Прав на городскую землю он не имел: земля принадлежала либо храму (т. е. богу), либо большесемейным общинам. Такие общины состояли из 350-500 человек и возглавлялись старейшинами, имевшими большой авторитет в собрании. Человек считался полноправным гражданином только при условии, что он имеет в собственности участок земли, переданный предками, проживавшими в этой же общине. Желая приобрести землю, правитель должен был не только заплатить за нее, но и накормить бедных родственников продавца. Самовольный захват храмовой или общинной земли правителем расценивался как нарушение мирового порядка, установленного богами, и такой правитель серьезно рисковал своим положением. Впрочем, он тоже владел передаваемой по наследству землей, как рядовой общинник и не должен был нарушать общие для всех нормы бытия. Таким образом, в Месопотамии сосуществовали и боролись друг с другом два института власти — городская община, отстаивавшая нормы первобытной жизни, и правитель, поддерживавший храмовый культ главного городского божества. Религия древней Месопотамии по-своему отражала основные моменты такого социального конфликта. В III тыс. до н. э. хозяевами этого региона были шумеры, верования которых всецело основаны на почитании разнообразных сил природы; в конце шумерской истории к этим силам был причислен и правитель, но встать выше них он не мог. Во II- I тыс. здесь властвуют семиты — сперва вавилоняне, затем ассирийцы, стремившиеся превратить неорганизованную общину шумерских богов в сплоченную армию под предводительством верховного божества, но подобные попытки терпели в Месопотамии крах под давлением сил, приводивших страну к кризисам. Шумеры поклонялись огромному количеству богов: известны боги мироздания, боги города, боги квартала, боги династии, боги дома, личные боги, добрые и злые духи, почитаемые растения (тамариск, тутовник, тополь, финиковая пальма) и знаки власти. С самых ранних времен большую роль в шумерской религии играла мифология; согласно ее построениям, мироздание возникло после отделения Неба от Земли и их священного брака, оно имеет вертикальную и горизонтальную ориентацию. Его вертикаль состоит из верхней сферы планет и звезд (ан), сферы обитаемого мира {калам) и сферы нижнего мира (ки), которая имеет два подотдела— область подземных вод (абзу) и область мира мертвых (кур). Верхний мир подразделяется на несколько небес (их число может доходить до семи), управляется мудрым старейшиной богов Аном, восседающим на троне седьмого неба, и является местом, откуда исходят законы мироздания. Он почитается как образец стабильности и порядка, которого так не хватает среднему миру. Этот средний мир состоит из «нашей страны» (калам), «степи» (эден) и чужих земель (также кур), он находится во владении Энлиля — бога ветров и сил окружающего пространства. «Наша страна» — территория города-государства с храмом городского божества в центре и с мощной стеной, окружающей город. За пределами городской стены расстилается «степь» (пустыня или просто открытое место) — место не злое и не доброе, где могут действовать как боги, так и демоны. Все чужие земли, лежащие за пределами «степи», называются так же, как и страна мертвых в нижнем мире, по единственной причине — они неведомы и законы их жизни непонятны для человека «нашей страны». Область подземных вод нижнего мира подчиняется Энки — богу, создававшему человечество, хранителю ремесел и искусств. От подземных, колодезных и арычных вод человечеству приходит таинственная помощь как в работе, так и на отдыхе (пить колодезную воду можно, в отличие от воды речной). Поэтому истинное знание связывалось у шумеров с происхождением из глубоких подземных источников. Область мира мертвых, напротив, сама требовала постоянной помощи от человека, поскольку нужно было регулярно кормить и поить умерших предков; в противном случае они могли превратиться в злых голодных духов и начать мстить своим живым потомкам жестокими болезнями. Во главе этого мира стояли супруги Нер- гал и Эрешкигаль, а решения в нем принимали грозные судьи людей Ануннаки. Шумеры видели в своей общинной религии прежде всего начало возвышенное, упорядоченное и светоносное. Об этом говорит написание слова «бог» — знак, обозначающий одновременно «небо», «звезду» и властителя небесных звезд Ана. В божестве важна не сила (как у семитов) и не способность наделять мир различными благами (как у ин- доиранцев), а удаленность от суеты здешней жизни, ясный свет, испускаемый с небес на землю, и обладание наглядно воспроизводимыми законами, которым должно подчиняться все мироздание. Законы, хранящиеся на небе, называются ме (‘потенция’, ‘энергия’, ‘творящее слово’, ‘сущность’, ‘ритуал’). Без обладания ме невозможна никакая созидательная деятельность богов, причем их количество должно быть строго определенным. Боги, таким образом, действуют не по своей воле, а соответственно материальным возможностям (связанным с наличием у них ме). Ан — старейшина богов, существовавший еще до отделения небес от земли. Он никогда не изображается действующим, но всегда советующим. По праву старшинства он управляет Собранием богов, но его голос в нем практически не слышен. Именно Ан является хранителем священных ме, которые после сотворения мира он передаст силам земли и подземных вод. Энлиль (чье имя переводится как «Владыка-Ветер» или «Господин Дуновение») — божество со множеством функций, сводящихся к одному смысловому ядру. Он повелитель воздуха и ветра, властитель мира, расположенного между небом и землей; он второй глава Собрания богов, утверждающий царя на его престоле; он господин чужих стран; он предводитель всех внешних сил местности, старающихся выгнать из своих владений человека; он устроитель гибельного потопа. Можно сказать, что в первоначальном своем виде Энлиль может быть понят как бог местности, мешающий человеческому коллективу обжить эту местность. Однако впоследствии он понимался только как бог-покровитель царской власти, карающий царя за пренебрежение к древним праздникам и постоянным жертвам. Как карающая рука Энлиля в этом случае выглядели враждебные Шумеру горные племена, захватывающие власть в стране. Энлиль — покровитель природных законов, прежде всего законов биологического возраста, старения и смерти. Он устраивает потоп потому, что вечная жизнь шумерских городов была бы противоестественной. Он поощряет борьбу соперников и победу сильнейшего из них. Именно в Ниппуре — городе Энлиля — существовал эталонный для Шумера календарь, предписывающий строго определенные действия в определенный месяц года, когда на небе восходит соответствующее созвездие. Энки («Господин земли») — сила, во многом противоположная Эн- лилю. Это прежде всего повелитель пресных и подземных вод; это создатель и покровитель человечества; это умелец, искусник и маг, обучающий своим хитрым искусствам младших богов с тем, чтобы они передали премудрость Энки людям. Сперва Энки создает человека из глины Абзу и определяет ему судьбой работу на богов. Позднее Энки становится покровителем шумерских школ и писцового ремесла, хотя главная роль в управлении образованием достанется второстепенной богине Нисабе. Энки любит преодолевать законы природы— именно его своевременный совет спасает семью праведника от потопа. Энки лечит больного, восстанавливает чистоту оскверненного, покровительствует любой попытке изменить предопределение и исправить естественное положение дел. Он олицетворяет собой сам человеческий коллектив, пытающийся изменить первоначальные условия своего обитания, подчинить себе природу и закрепить в традиции навыки технологии и творчества. Энки не очень любим в шумерской традиции по понятной причине— он умеет преодолевать мировой порядок. К нему обращаются только в час максимально серьезной опасности, угрожающей коллективу или отдельному человеку. В мирные дни Энки едва ли удостаивается жертв, редки и святилища, ему посвященные. Думузи (имя переводится «истинный сын», значение неясно) — божество весенних процессов вегетации, размножения скота и покровитель скотоводов. Т. Якобсен, посвятивший ему большое исследование, указывает на его роль бога плодоносящей финиковой пальмы. Известны и многочисленные тексты о браке между Инанной и Думузи, также совершающемся весной. В канун летнего солнцестояния Думузи уходит в Подземный мир, передавая земле свою плодоносную силу, а в пору зимнего солнцестояния возвращается на землю вновь. Инанна (имя переводится обычно как «госпожа неба», позднешумерское толкование) — богиня планеты Венера, сила любовной и воинской страсти. Инанна воплощает стихийную силу природы и человеческие эмоции, а также является олицетворением женского начала в природе и обществе. Инанна — дева-воительница, она никогда не рожает, покровительствуя только самим отношениям между полами. Она всегда в конфликте с демиургами и их позитивной созидательной активностью. Плоды ее деятельности нельзя увидеть как статичные формы — это состояния, которые проступают изнутри человеческой души и из глубины внешнего мира природы. Г де-то на втором плане в шумерских текстах пребывают многочисленные богини-матери, известные под именами Нинхурсаг, Нинмах, Дингирмах. Они совершенно не имеют характера и упоминаются как знак прежних представлений о происхождении мира из чрева Матери, связанных с материнским родом. Второе поколение шумерских богов ярче всего представлено богами луны (Нанна), солнца (Уту) и мирного труда (Нинурта). Из них каким-то характером наделен только Нинурта. Это весьма амбивалентное существо — пахарь в мирной жизни и защитник своей земли в военное время. Нинурта наделен избыточной жизненной силой, на войне он яростен и агрессивен, в мирное время тих и сосредоточен на своем труде. Можно сказать, что Нинурта (как и эквивалентный ему Нингирсу) является олицетворением любви коллектива к своей земле и его готовности в любой момент достойно защитить эту землю от внешнего вторжения. Частые сравнения Нинурты с громом наводят на мысль о его первоначальной природе божества весенней грозы, хотя доказать это трудно. Интересна также история богини по имени Нисаба. Имя этой богини первоначально звучало нин-ше-ба ‘госпожа ячменного рациона’. Сперва она обозначала жертвенный ячмень, затем — процесс учета этого ячменя, а впоследствии стала отвечать за все счетные и учетные работы, превратившись под конец шумерской цивилизации просто в богиню... школы и грамотного письма. Шумерская религия прошла в своей истории три основных этапа: 1) период божеств места (Раннединастический период); 2) период шумеро-аккадского синкретизма; 3) период унификации пантеона при III династии Ура. На первом этапе происходило превращение общинно-родовых богов в богов-демиургов и хозяев города. Уже с начала III тысячелетия до нас доходят списки богов, храмовые гимны и заговоры, из которых понятно, что древнейший пантеон шумеров соединял имя бога и место, которым он владеет. Власть шла от места, а место земное в некоторых случаях уподоблялось светилу или планете как его небесному прообразу. Заговоры, дошедшие из Фары, упоминают имена Ана, Энлиля, Энки. Список богов из этого же города открывается именами Ана, Энлиля, Энки и Инанны. Это означает, что уже в самое раннее время существовала иерархия богов шумерского пантеона: первыми шли демиурги, заседавшие в Собрании священного Ниппура, затем лунный и солнечный боги, потом богини-матери и боги-воины различных городов. При этом боги-демиурги всегда выступали только под одним именем (не считая эпитетов), прочие же божества имели несколько имен, особенно много имен было у богинь-матерей и у весеннего бога Думузи. Ан и Инанна почитались в городе У руке, где в честь них был возведен храм Эанна («Дом Неба»). Ан изображался знаком «звезда», у Инанны был свой собственный символ, изображение которого до сих пор не разгадано. Предположительно это шест, стоящий у дверей священного загона и символизирующий обряд священного брака между Инанной и Думузи. Думузи, культ которого был распространен во многих шумерских городах (только в Лагаше было два культа, в которых он выступал под разными именами), чаще всего отождествлялся с овцами и изображался с бараньей головой. Энлиль правил священным Ниппу- ром— городом, в котором жили все боги Шумера, поскольку на его территории стояли их святилища и проходило их собрание. Как существо воздушное, Энлиль не мог иметь никакого изображения, и мы не знаем ни одного примера его сравнения с какой-либо вещью или животным. Правда, в некоторых гимнах его называют «козел-вожак Небес и Земли», но вряд ли это буквальное отождествление. Энки управлял городом Эреду на берегу Персидского залива, и нередко он сам и его окружение уподоблялись рыбам. С другой стороны, на печатях Аккадской эпохи у ног Энки расположился козленок. Намек ли это на способность Энки предсказывать судьбу по печени козленка или речь идет об одной из зооморфных ипостасей самого Энки— сказать трудно, возможно и то и другое. Бог-воин, известный под различными именами (Нингирсу в Лагаше, Шара в Умме, Нинурта в Ниппуре), известен в своем антропоморфном облике бородатого человека с большой сетью в руке, но его символом является львиноголовая птица Анзуд. Эта птица обладает громоподобным голосом и пронзающим взглядом, что скорее всего говорит о ее связи с громом и молнией. Повелитель города Ура лунный бог Нанна однозначно установленных изображений не имеет, но вполне возможно, что известный в глиптике сюжет — царь, восседающий на троне в ладье — передает путешествие лунного бога по ночному небу. Солнечный бог Уту, бывший к тому же и владыкой справедливого суда и правивший двумя городами (Ларса и Сиппар), изображается на аккадской печати в облике юноши с кривым кинжалом в руках, разрубающим горы, из-за которых он выходит. Более младшие и второстепенные божества Шумера, включая и богинь-матерей, и владыку загробного мира Нергала (господина города Куту), в шумерское время изображений не имели. Совершенно ничего не известно в этот период о родословиях шумерских божеств. Нужно отметить как общий принцип, что в разных городах один и тот же бог мог вступать в различные родственные отношения, что определялось политико-идеологическими обстоятельствами. Так, например, Инанна в У руке могла быть дочерью Ана, в У ре — дочерью лунного бога Нанны, а в Эреду — дочерью Энки. Точно так же Нинурта был в Эреду сыном Энки, а в Ниппуре — Энлиля. Скорее всего, никаких абстрактных, не связанных с конкретным местом почитания божественных родословий в старошумерское время и не было, поскольку личный статус бога определялся больше его землей и социальным статусом, чем родством (как и у реальных шумерских правителей). В эпоху Аккада произошло слияние шумерских и семитских божеств, выполнявших одинаковую функцию в пантеонах. Инанна срослась с семитской богиней любви и войны Иштар, Энки — с богом воды и жизни Хайей (в клинописи Эа), бог ветра и дождя Ишкур соединился с Хададом (в аккадском произнесении Адад) и т. д. Аккадские цари, начиная с Саргона, стремились породнить божества и людей двух народов. С этой целью, например, Саргон назначил своих дочерей на должности верховных жриц главных храмов Шумера. В это же время появились и два нововведения в области религии: Инанна-Иштар была провозглашена верховной покровительницей правящей династии, а один из царей Нарам-Суэн— произведен в достоинство бога. Все эти факты свидетельствуют о попытках семитской династии унифицировать не только пантеон, но и жизнь в государстве, устроив ее по модели «одна верховная богиня — один пантеон — один бог государства». В эпоху III династии Ура жесткому учету и ранжированию подверглись не только люди, но и боги. Во главе ниппурского Собрания был поставлен Энлиль, по обе руки от него — Ан и Энки. Ниже шли семь или девять богов, называемых «Ануннаки» (впоследствии судьи людей в загробном мире) — в их число входили Инанна, У ту, Нанна, Нергал и несколько второстепенных божеств. У основания этой иерархии размещалось несколько сотен остальных богов. Каждый город имел своего бога-покровителя с женой, сыновьями и богами-слугами. Все божества шумерского пантеона в это время являются и шумерскими, и семитскими. Разница уже не ощущается— даже всемогущий Энлиль может теперь почитаться под именем семитского Бела (в переводе «господин, владыка»). За всеми богами строго закреплено родословие, которое упоминается в посвящаемых им гимнах. Кроме того, в числе богов отныне пребывают и урские цари. Наряду с царским, у них есть и божественное родословие: так, царь Шульги состоял в родстве с полубогом- получеловеком, лугалем Урука Гильгамешем и называл себя его братом. Сохранились культовые гимны в честь царей Ура; найдена также интересная культовая поэма, описывающая уход Ур-Намму в загробный мир, где он одаряет подношениями знатных жителей преисподней. Специальных храмов царям не строили, но строили святилища или притворы в больших храмах, где им или их статуям приносились жертвы, как и их умершим предкам. При III династии Ура— вероятно, в первый и последний раз в истории Месопотамии — возводились мавзолеи над умершими царями. А в честь обожествленного Шульги были названы календарный месяц и звезда. Шумерский пантеон развивался от множественности и смешанности общинных богов через унификацию и синкретизм аккадского времени к синтезу многого и единого, осуществлявшемуся при III династии Ура. Но, говоря о развитии пантеона, неизменно следует помнить о том, что владычество шумерских богов простиралось не только на пространство, но и на время. Боги активно жили, сменяя друг друга на круге календарного года, требуя к себе особого внимания и жертв. Сакральное время шумеров, как и у многих других народов, является циклическим и определяется не только сроками основных сельскохозяйственных работ, но и результатами наблюдений за циклами Луны (Нанна), Венеры (Инанна) и Солнца (Уту). Их календари были лунносолнечными, для корректной увязки циклов каждые несколько лет в календарь вставлялся дополнительный месяц. Каждый календарный месяц начинался с новолуния. Наиболее изученным в настоящее время является календарь из города Ниппура — священного центра шумеров. Он включает в себя все наиболее актуальные для шумерского города ритуалы и праздники. Весной, во время разлива рек и накануне первого равноденствия, шумеры встречали Новый год. В первые дни года разыгрывалась ритуальная драма битвы между молодым богом Нинуртой и силами зла, которыми руководил демон Асаг. В конце битвы Нинурта побеждал, убивал своего противника и создавал из частей его тела новый мир, после чего торжественно проходила интронизация царя. Нужно отметить, что у первобытных народов мы встречаем обычай убивать старого царя и ставить на его место юного и сильного. Вероятно, и сам сюжет мифа о борьбе героя с чудовищем отражает архаичный обряд поединка молодого царя со старым. Однако, в шумерских (и позднее в вавилонских) текстах речь идет только об обновлении силы царствующего правителя. В следующем месяце года проводился обряд священного брака, который должен был магически воздействовать на плодородие земли, скота и людей в течение года. Священный брак проходил в каждом шумерском городе и воспринимался как брак пары городских божеств. Особенно часты упоминания о браке бога весны Думузи и богини любви Инанны, проходившем в городе Уруке, когда в роли бога выступал правитель города, бывший верховным жрецом главного городского храма, а богиней представлялась одна из храмовых жриц. Ребенок, родившийся от священного брака, имел высокий общественный статус и мог называть своими родителями самих богов (таким ребенком был, например, Гудеа, правитель города Лагаша, называвший своей матерью богиню Гатумдуг). Летом, в канун солнцестояния, проходил праздник проводов Думузи в подземный мир, сопровождавшийся плачами и символическими похоронами Думузи. В июле-августе отмечались подвиги шумерского царя-героя Гильгамеша: в городских кварталах при факельном свете проходили спортивные состязания, посвященные любимцу месопотамской словесности. Осенние праздники посвящены почитанию богов подземного мира. Они сопровождались жертвоприношениями и возлияниями судьям подземного мира Ануннакам. Зимнее солнцестояние отмечалось как праздник выхождения предков из подземного мира, причем под предками понимались правители шумерских городов. Для них в здании народного собрания ставили троны, их приглашали отведать различных жертвенных яств. В целом сакральное время Ниппур- ского календаря отмечало вехи равноденствий и солнцестояний, уделяя меньше внимания остальным периодам года. Календари других шумерских городов отмечали либо время полевых работ, либо время местных праздников, не до конца еще изученных и понятных. Под влиянием календарных представлений об устройстве мира в шумерской религии закрепилась идея «возвращения на свое место». В начале года восстанавливали разрушенные ливнями и наводнениями старые храмы, заново утверждали в своей должности царя, царь же издавал так называемые «указы о справедливости», по которым отменялись все сделки и долговые обязательства за предыдущий год, а также амнистировались преступники и освобождались долговые рабы. По мнению шумеров, начало года должно «очищать» людей от старого времени, отменяя все накопившиеся в нем события. Для того, кто хотел идти вперед, увеличивая свою славу и богатство, такие взгляды были не очень-то приемлемы. После гибели шумерской цивилизации Месопотамия еще два столетия жила под гипнозом идеологии шумеров. Западносемитские племена амореев, пришедшие к власти в старых шумерских городах, быстро приобщились к прежним культам, стали ревностно почитать священный Ниппур, а дети их учили в школах древние шумерские гимны. Так продолжалось до тех пор, пока к власти в Вавилоне не пришел царь Хаммурапи, аморей по происхождению, не желавший довольствоваться ни доставшейся ему территорией провинциального городка, ни мировоззрением народа, никогда не бывшего в числе его предков. Хаммурапи в считанные годы завоевал всю землю Месопотамии и провозгласил себя верховным попечителем всех шумерских храмов. Однако он в корне пересмотрел идеологию страны. Во главе пантеона встал главный бог Вавилона Мардук, заменивший шумерского Нинур- ту в роли юного героя, побеждающего злодеев накануне Нового года. В мифе, возникшем при Хаммурапи, такими злодеями и чудовищами оказываются боги пресных и соленых вод Апсу и Тиамат. Мардук, отправляющийся на бой по просьбе старших богов, выдвигает единственное условие— признать его верховным правителем мира, отдать ему свои имена и функции. Боги соглашаются, сражение заканчивается победой Мардука, и он немедленно получает обещанное. Точно так же поступает и сам царь Хаммурапи, получивший почти неограниченную власть и официальное признание со стороны всего шумерского жречества. Покончив с общинной идеологией прежних времен, Хаммурапи проводил политику защиты интересов собственника, тем самым признавая право человека на индивидуальное существование и придавая религии характер интимно-личностных взаимоотношений человека и бога. Со времен Шумера религия Месопотамии пыталась решить вопрос о дистанции между смертным и бессмертным миром, между человеком и богом. Дистанция эта вначале определялась существованием загробного мира— «страны без возврата», предназначенной только для людей. У шумеров загробная жизнь одинакова и для простого человека, и для царя — все находятся в одном мрачном помещении, скучают, голодают и жаждут. Никакой радости загробное бытие не доставляет, поэтому и стремиться туда не стоит. Боги же могут быть смертны только временно, пока не подоспеет помощь других богов (хотя их вечную жизнь тоже нельзя назвать радостной и блаженной). Однако если в шумерской религии боги находились рядом с людьми и руководили их деятельностью, то в вавилонское время человек, предоставленный государством самому себе, начал чувствовать свою оставленность богами. У него возникло подозрение, что боги или испытывают его в вере, или вовсе перестали заниматься делами людей. Жизнь в качестве бога представляется ему недостижимой, жизнь без богов — невозможной, а жизнь в отсутствии богов — ужасной. Поэтому он всеми способами пытается приблизить богов к себе, вернуть их расположение и помощь. В ход идут жертвоприношения, заговоры, молитвы; иногда после этого человеку становится лучше, и он возвращается к прежним мыслям о богах, иногда примененные средства не помогают, что заставляет человека усомниться в близости богов к сотворенному ими миру. В конце концов, пессимистическое мировоззрение вавилонянина, вынужденного наследника внеличностной космогонии шумеров, дает два противоположных, но одинаково бесполезных рецепта по сокращению дистанции между человеком и богом. Один из них писан в аккадском эпосе о Гильгамеше. Его герой Гильгамеш, царь шумерского города Урука, был на две трети богом, а на одну треть человеком, и посвятил свою жизнь достижению бессмертия, добиваясь своего различными способами. Сперва он убивал соперников, думая, что бессмертие приносит слава воинского подвига, но оказалось, что боги не поощряют таких действий. Затем, осознав тяжесть своих злодеяний и утратив друга, умерщвленного богами вместо себя, Г ильгамеш облачается в рубище и идет за рецептом бессмертия к праведнику, спасенному богами от потопа. Праведник после долгих уговоров дает Гильгамешу желанное бессмертие, но по пути домой герой теряет его. После странствий Гильгамеша, бессмертным становится текст его рассказа, с благодарностью принятый потомками. Итак, единственно возможное для человека бессмертие — духовное, говорит вавилонский эпос. Другой текст, написанный как пародия на эпос о Гильгамеше, носит условное название «Разговор господина с рабом». Это диалог-парадокс, в котором раб всегда соглашается с господином, даже если тот высказывает противоположные желания. Когда собеседники убеждаются в том, что никакое человеческое действие не обещает однозначно благоприятных последствий, а богов нельзя приручить, подобно собаке, — они решают вовсе отказаться от жизни и служения богам. На место бессмертия в качестве заветной цели человека здесь поставлено небытие. Так к невозможности бессмертия добавилась невозможность счастья в этом мире, и размышления подобного рода не способствовали увеличению жизненной активности вавилонян. Ассирийцы, подчинившие своей власти Вавилонию, не привнесли новых религиозных идей и откровенно паразитировали на достижениях прежней культуры. На месте Мардука в их государстве оказался верховный бог страны Ашшур со своей семьей. Был придуман миф о том, что якобы не Мардук, а Ашшур победил воинство Тиамат, а Мардук впоследствии присвоил себе этот подвиг. За это Мардука подвергли допросу на суде богов, после чего он признал превосходство Ашшура. Вавилонские боги вслед за Мардуком были подвергнуты унижению, шумерские же, напротив, почитались как старейшины пантеона и созидатели мирового порядка. Ассирийский царь, жестокий деспот в отношении слуг и покоренных народов, трепетал перед волей богов, явленной в оракулах и астрологических предзнаменованиях. При нем состоял целый штат астрологов и всевозможных гадателей: гадали на печени ягненка, на масле, расплывавшемся по воде, на дыме курильницы, на высыпаниях на теле больного, на родившихся с уродствами детях. Только один ассирийский царь — Синаххериб — был совершенно глух к предостерегающим знакам богов. Он разрушил древний Вавилон и затопил его водами Евфрата, тем самым показав, насколько он презирает Мардука и его семью; однако история эта закончилась для него печально — Синаххериб был убит своими сыновьями во время молитвы в храме, между статуями духов-хранителей. И следующие цари уже всецело отдали себя воле богов, не желая повторять судьбу неблагочестивого предка. Разрушенный Вавилон был восстановлен уже следующим царем Асархаддоном. Погибающая Ассирия спасалась чтением молитв и заговоров с просьбой отпустить человеку его грехи и преступления, при этом грехи не отличали от нарушения священных запретов (табу), которых было так много, что прожить жизнь и не нарушить хотя бы несколько из них было невозможно. Надеясь на помощь богов, повинуясь судьбе, жители Месопотамии (включая и царя) совершенно не умели рассчитывать на себя. Активное начало личности было здесь подавлено всей социальной и религиозной традицией. Когда на эту землю спустя два столетия после гибели Ассирии пришли греки, они не увидели даже следов былого величия: дворцы и храмы были занесены песками пустыни, каналы разрушены, тела мертвых унесены водами весенних разливов, а мысли живых обращены к звездному небу, которое столь жестоко поступило с их землей.