НЕВРОГЕННОСТЬ В СОВРЕМЕННОМ ИНФОРМАЦИОННОМ ОБЩЕСТВЕ Василенко С.В. (Ростов-на-Дону)
Исторические наблюдения позволяют нам заметить, что общество от зарождения и до наших дней проходит определённые ступени развития, обобщённо названные сторонниками цивилизационных теорий: зарождение, зрелость и гибель.
Американский социолог Элвин Тоффлер в своих научных трудах выделял три основные стадии человеческого развития, основываясь на определении «волны» - рывок в науке и технике, который приводит к глубинным сдвигам в жизни общества, и называл три: аграрную, промышленную и информационную[1]. Классификация Дэниела Белла носит схожий характер, выделяя три стадии генезиса тоже опираясь на технологические революции: доиндустриальная, индустриальная и постиндустриальная[2]. Приведённые теории и классификации достаточно полно описывают этапы развития общества и технологий, иллюстрирующие тенденции изменения потребностей социума, приводящие к состоянию неврогенности, порождающей изменения, которые проявляются частично в научнотехническом прогрессе, волнах. Наблюдения позволяют определить различные виды исследуемого феномена неврогенности, основываясь на содержании качественных изменений и назвать современное её проявление - информационной, но ни в коем случае нельзя обойти гуманистические потребности и проявления изучаемого предмета и объекта. Как заметил Эмиль Дюркгейм - техногенная и социальная среда взаимовлияют друг на друга, детерминируя изменения, и как социолог, он выявил переход от механической солидарности к органической [3].Существует внушительное число теорий, рассматривающих постиндустриальное общество, основанное на позиции первенства информации, знаний и приёмов дешифровки, изучающих постмодернистский тип взаимодействия и восприятия агентов коммуникации, что перевоплотились из отстранённого субъекта в актор с индивидуальными особенностями кодирования воспринимаемой реальности и её трансляции во внешнюю среду. Благодаря ряду факторов ученые дифференцируют различные структуры и целые государства в иерархии исторических ниш развития, но опираются в основном на тотальное отношение к знанию, как благу социума и власти.
США, Германию, Великобританию, Францию, Японию,- по данному признаку практический каждый исследователь-теоретик или практик причисляет к образцу, если не нового типа общества, то близкими к идеальной модели. И у меня нет цели отрицать данное утверждение, только предположить, что базисом генезиса сегодня выступает инструмент Интернет, ставший причиной новейших информационных форм объединения человечества, а также используемых категорий конструирования типической для всех реальности, схем коммуникации и восприятия, управления и организации деятельности предприятий, а затем и процесса глобализации.Не трудно проследить, что страны, в которых всемирная сеть доступнее (в техническом и материальном смысле) и объёмнее в содержании - показательно более развиты, нежели страны, где подобных условий развития особой среды информационного социума нет (страны Африки, некоторые страны Азии, Латинской Америки). Определённые государства оказались затянутыми в переходный период созревания этой модели существования, то есть, потоки кодов и трансляций увеличилось, а восприятие осталось индустриального типа, в такую категорию попала и Россия.
В предисловии к 25-изданию «Бегство от свободы» Эрих Фромм отмечает, что затронутые в его книге четверть века назад проблематики и социально-психические тенденции сохранились. Поскольку преодолев страх перед определённой свободой, у людей появились новые причины для неврогенности: открытие атомной энергии, и её использование в деструктивных целях, безработица и демографический взрыв и, как раз, кибернетическая революция, в ходе которой «мозг и его нервные реакции заменяют машины», что порождает неудовлетворённость в безопасности и самоактуализации [4].
Открытия дают человечеству предпосылку для скачка в развитии именно общественных структур, объединений - не единственного определённого актора. И появление Компьютера и, как следствие, Интернета становится символом и инструментом трансформации социума, целого мира агентов в коммуникационном поле, как некогда на него повлияло появление языка и письменности, денежной системы обмена и почты, что выделяю в данном исследовании как основополагающую силу трансформации коммуникационных полей и технологической области, поскольку без развития каналов обмена информацией - непосредственной (личный контакт) или косвенной (доступ к знаниям), научный прогресс не имел бы реализационной возможности.
Носители, средства передачи и расшифровки информации изменили не только форму общества, но и его содержание, образ восприятия и мышления.С экономической точки зрения, потребность в определённых предметах и чувствах активизирует трудовую деятельность, которая будет направлена на их удовлетворение, но с чем сталкивается человек в данном процессе? С невозможностью полностью получить желаемое, с неразрешимостью данной задачи, которая и мотивирует его на действия в течение всей его жизни, ведь потребности отчасти формирует производитель неких товаров, избегая пресыщения у клиентов, таким образом, желаемое развивается вместе с запросами. Подобная тенденция наблюдается не только в рыночных отношениях. С другой стороны, совершенствуются возвышенные цели существования человека, которые в его представлениях ведут к всеобщему процветанию. Созидательная неврогенность ничто иное, как «побег в рай», достигнутый с помощью технологий, деструктивная же отчаянная попытка разрушения «техногенного ада» для его перестройки. Направленность будет завесить от эмоционального и культурного состояния нации, особенностей ресурсных возможностей для изменения и, конечно, цели преобразований.
Интернет как хранитель и посредник передачи кодов стал причиной размывания русел информационных потоков, таким образом, каналы коммуникаций перестали быть строго определёнными и направленными. Цена знаний тоже является показательной: сегодня за стоимость одной книги можно обеспечить себе месячный доступ в интернет, что даст гораздо больше возможности получить плюралистичную и объёмную информацию по искомой проблеме, но возникает вопрос качества и необходимости.
Поле заблуждения одна из последствий информационной неврогенности, поскольку манипуляция недостоверным знанием происходит повсеместно и более не существует догм, оберегающих человека от осознания возможности ложного восприятия. Агент коммуникации в редких случаях проверяет источник информации, затем транслирует коды в социум и заражает его заблуждением, которое, конечно, не будет безгранично (как заметил Н.Луман, не всякая полученная информация будет принята, и коммуникация не может продолжаться так долго, чтобы охватить каждого члена внешней среды, также нельзя забывать о различии в интеракции), но закрепление неистинного знания в носителе будет создавать периодические волны заблуждений.
Человеку приходится постоянно делать выбор во что ему верить и что использовать как истинность, что воссоздаёт в обществе поле решений, выступающего в связке с уже названным полем - агент коммуникаций постоянно находится в метаниях между «красной» и «синей» таблеткой», но Института абсолютной объективной правды не существует, и каждый индивидуально будет отвечать за личный выбор (релятивизм восприятия и признания сыграют не маловажную роль). Каналы пропаганды никуда не исчезают, и естественно, что среди многообразия форм кодов легче выбрать тот, что поддерживается большинством, даже если это заблуждение, ведь за индивидуальную истину придется бороться. Формируется «синдром недоверия» не просто к официальным СМИ, что объяснимо, но порой даже непосредственно к реальности. Важная закономерность кроется в том, что оппозиция главенствующего мнения использует подобные методы манипуляции и порой содержат информацию того же смысла, но в иной интерпретации - агента коммуникации как магнит притягивает именно истина большинства (истина оппозиции тоже массова, иначе бы не вышла на уровень оглашения для процедуры всеобщего выбора), то есть, стремление быть индивидуальностью порождает новое поле неврогенности - потребность показать свою уникальность через призму избранных кодов правды и самовыражения и невозможность сделать это. И, ни в коем случае, нельзя обойти стороной поле симуляции в эпоху возрастающих запросов на товары и услуги, знания, и отсутствия ресурсов удовлетворить их, заменители и симуляции активно входят в повседневную жизнь, проникая в коммуникационную всемирную среду, что создаёт причину непосредственной атомизации внутри формальных обществ и в тоже время привязывает человека к проводникам связи (гаджетам), но не к людям.Симуляция создаёт впечатление насыщения, но происходит ли удовлетворение запросов человека на самом деле? Брендовый знак на одежде не спасёт от холода, соус не сможет оснастить все внутренние органы необходимыми химическими элементами для выживания, и, тем не менее, online-образование предоставляет диплом, а виртуальные деньги покупательскую способность.
Неврогенность среды заключена в переходном состоянии, когда граница условно исчезает за бессмысленностью, но продолжает существовать по привычке в сознании общества, и когда ресурсы удовлетворения иссякают или ещё не образованны, а потребность в них лишь возрастает, все это приводит к появлению полноценной симуляции, за которой ничего не закреплено, а затем и к деструктивным трансформациям, при успешном изобретении эксклюзивного выхода из кризиса неврогенности, общество временно входит в состоянии безопасной динамичной функциональности.Опираясь на теорию институциональных матриц С.Г.Кирдиной [5], предполагаю, что трансформация социальных институтов также, вернее смена X и Y матриц происходит благодаря определённому функциональному виду неврогенности, что и обуславливает необходимую материально-техническую среду для последующих изменений.
Отдельно хочется выделить два самых значительных социальных института, которые помимо трансформирующейся семьи, являются воспитательными и присваивающими статусы и роли, запускающие процессы самоидентификации, ведь первичная неврогенность направлена на институциональные изменения, а вторичная на адаптацию к произошедшим модернизациям:
Образование, как фундаментальный институт социума, также подвергается преобразованиям в социально-культурном контексте во имя насыщения потребностей социума в качественных модернизаторах или исполнителях. На сегодняшний день система обучения содержит в себе все исторические этапы развития социума и знания, если некогда в школах обучали письму и счёту (передача навыков письменности и её распространение), то первая ступень образования (начальные классы) копирует программу образования древних государств, затем поэтапно изучаются примитивные законы природы, экономического обмена и трудовые навыки, старшая ступень становится «Академией» добычи и использования информации - ещё несколько лет назад в России предмет ИТК начинал изучаться лишь в старшей школе, причем достаточно поверхностно, сегодня же знакомство с компьютером происходит гораздо раньше (имеется в виду не домашнее пользование, а профессиональное).
Но не только приведённый аргумент говорит нам об этом. Изменилась сама суть образовательного процесса: теперь школьник или студент учатся находить необходимые коды, а не усваивать их как факт и знание для применения. Когда новые поколения пересекают порог университетов, то перед преподавателями, получившими воспитание и профессиональные компетенции в доинформационном обществе модерна и развития промышленности, в лекционных залах сидят не ищущие смысл, а ищущие информацию, что и становится одним из трансформационных парадоксов: может ли цивилизация существовать с обессмысленными знаниями? [6]Институт труда, несомненно, подвергается изменениям - вместо человеческого ресурса приходит информационно-технические. За станками стоят всё меньше и меньше людей, и становится всё больше управляющих не агентами коммуникаций, а самими информационными потоками. Профессиональные компетенции меняют свойства с практических навыков на организационно-контрольные. В современном обществе профессия, требующая знаний в области программирования и использования ПК превратилась обыденностью, а вот владение профессией столяра, наоборот, исключением (уникальным явлением среди представителей нового поколения). Таким образом, изменяется не только компетентность профессионала, содержание самой сферы, но и качество производимых ею результатов и вместе с ней система оценки этого качества.
Информационная волна изменений содержит в себе как негативные проявления, так и позитивные в субъективных современных оценках мирового сообщества, но, тем не менее, определяя тип неврогенности, возможно глубинно изучить направленность и диструктивность модернизирующего актива социума, основанного на потребностях, выявить динамику развития и предсказать некоторые среднесрочные тенденции.
1. Элвин Тоффлер. Третья волна /Москва: АСТ, 2004 — 781 с.
2. Дэниел Белл. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования / Перевод с английского. Изд. 2-ое, испр. и доп. — М.: Academia, 2004 - 788 с.
3. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии / серия: "Социологическое наследие"; Издательство "Наука", 1991 - 576 с.
4. Фромм Э. Бегство от свободы/АСТ, Астрель: 2011 - 288 с
5. Кирдина С.Г. Теория институциональных матриц: в поисках новой парадигмы. // Журнал социологии и социальной антропологии. № 1, 2001.
6. Бершадская М. Функциональная грамотность школьников и проблемы высшей школы // Отечественные записки, № 4 «Тень знаний»(49) 2012, дата обращения 17.03.2015, URL: [http://www.strana-oz.ru/2012/4]
7. Бодрийяр Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры // М.: Культурная революция, Республика, 2006. - 269 с.