СПЕЦИФИКА СТРУКТУРЫ И ДИНАМИКИ СОЦИО-ГУМАНИТАРНОГО ЗНАНИЯ Комаровский А.В. (Минск, Республика Беларусь)
Кумулятивность знаний в естественных и социо-гуманитарных науках отличается качественным образом, хотя, имплицитно следуя идеалу классической науки (единство реальности, метода и знания), методологи науки и науковеды долгое время пытались обнаружить единый механизм кумулятивности.
Более корректным, по мнению Петрова М.К., представляется социологическое, «поведенческое, а не логическое или гносеологическое истолкование кумулятивности» [1; с. 59], рассматривающее взаимосвязь когнитивного и социального измерения науки (социо-культурных условий и факторов ее существования). «В тех дисциплинах, предметная реальность которых альтернативна (большинство общественных научных дисциплин), не содержит жесткого репродуктивного каркаса слепых автоматизмов и однозначных корреляций между поведением объекта во взаимодействии с другими объектами и свойствами объекта, феномен кумулятивности не может рассматриваться как основная качественная характеристика дисциплины. Здесь кумуляция знания имеет подчиненное значение, зависит от формулировки проблемы и получает дополнительный вектор-определитель как направленная и конечная по времени кумуляция знания для решения проблемы в конкретных и таймированных социально-исторических условиях» [1; с. 70].Таким образом, социальная реальность отлична от природной в том, что она (1) обладает множеством альтернативных сценариев развития, (2) которые временно и исторически ограниченны (по Петрову «таймированы», т.е. релевантны и «истинны» в ограниченных социокультурных условиях) и (3) реализуются за счет активной, конструирующей деятельности по (пре)образованию существующей действительности согласно целям и ценностям действующих людей. Эти характерные черты социогуманитарной онтологии — альтернативность, таймированность и конструируемость — определяют соответствующие эпистемологические характеристики социо-гуманитарного знания, его структуру и динамику — соответственно множественность, диахронность и открытость научно-исследовательских программ (в терминологии И.
Лакатоса [2]).Со структурной точки зрения социо-гуманитарный эпистемологический «ландшафт» включает множество конкурирующих парадигм («научных программ», «картин мира»), выработанных в разные времена, в разных национальных традициях мысли, но сосуществующих и используемых одновременно в исследовательской практике — в том числе в виде такого специфического только социо-гуманитарному знанию феномена как «классическое» наследие, обладающее непреходящей актуальностью на всех этапах развития социо-гуманитарной мысли [3]. По мнению Степина, это свидетельствует об отсутствии единой социо-научной картины мира и «консенсуса в принятии той или иной ее версии, который сложился в естествознании по поводу научной картины природы» [4; с. 47] и соответствует «предпарадигмальному периоду развития науки, если использовать терминологию Т. Куна» [5].
Ссылаясь на работы Фуко, Степин утверждает, что «в строгом смысле слова социальные и гуманитарные науки конституировались в XIX столетии, когда в культуре техногенной цивилизации отчетливо оформилось отношение к различным человеческим качествам и к социальным феноменам как к объектам управления и преобразования» [6]. Стоит также отметить, что природа не сразу стала объектом техногенного преобразования
153
на основе научного знания. Лишь определенный «союз» науки и техники позволил перейти от познания (божественной) истины или научно немотивированного, случайного изобретательства, часто обладающего очевидной экономической пользой, к систематическому научному исследованию и воспроизводству науки как заряженной на открытия познавательной практики в системе университетского образования [7]. В этом отношении важно отметить, что «технизация» естественных и гуманитарных наук проходили практически одновременно и схожим образом — в условиях рамочного влияния праксиса технократически фундированного индустриализма, легитимировавшего и стимулирующего становление определенной универсальной научной картины мира. Каждая научная картина мира, в свою очередь, выполняет функции онтологизации, систематизации и инкультурации знаний [4; с.
45-46]), обеспечивающие когнитивную и институциональную целостность дисциплины, ее культурную совместимость.1. Петров, М.К. Феномен кумулятивности научной дисциплины (по материалам американской печати) [Текст] /М.К. Петров; Политическая концептология. - 2013.
- № 1. - С. 58-71.
2. Лакатос, И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ [Текст] /И. Лакатос. - М.: «Медиум», 1995. - 236 с.
3. Полетаев, А.В. Классика в общественных науках [Текст] / А.В. Полетаев; Классика и классики в социальном и гуманитарном знании. - М.: Новое литературное обозрение, 2009. - С. 5-49.
4. Степин, В.С. Конструктивизм и проблема научных онтологий [Текст] / В.С. Степин; Конструктивистский подход в эпистемологии и науках о человеке. - М.: Канон+, 2009. - С. 41-63.
5. Степин, В.С. Научное познание в социальном контексте [Текст] / В.С. Степин; Избранные труды. Минск: Изд. БГУ, 2012. - 416 с.
6. Степин, В.С. К проблеме генезиса социально-гуманитарных наук [Текст] / В.С. Степин; Социальная философия и современное обществознание. - Екатеринбург: Изд-во УРГУ, 2002. - С.255-261.
7. Философия техники в ФРГ [Текст]; Пер. с нем. и англ. / составл. и предисл. Ц.Г. Арзаканяна, В.Г. Горохова. - М.: Прогресс, 1989. - 528 с.