1 декабря 1932 года Я рассказывал тебе об укреплении британской власти в Ин- ди и о политике, которая принесла бедность и нищету нашему народу. Конечно, установился мир, а также порядок в управлении, и этому были рады после беспорядков, которые воцарились, когда пала империя Моголов. Были разгромлены организованные банды воров и разбойников. Но мир и порядок почти ничего не давали человеку, занятому в поле или на фабрике, страдавшему под изнурительным бременем нового господства. Но опять-таки следует напомнить тебе, что глупо было бы сердиться на какую- то страну или народ, на Англию или англичан. Они в такой же мере были жертвой обстоятельств, как и мы сами. Изучение истории показывает нам, что жизнь часто бывает жестокой и бессердечной. Приходить в раздражение по этому поводу или просто обвинять людей было бы неразумно и ничему не помогло бы. Гораздо разумнее было бы попытаться понять причины бедности, нищеты и эксплуатации, а затем попытаться устранить их. Если мы этого не сделаем и отстанем от хода событий, то неизбежно пострадаем. Индия отстала в своем развитии. Она превратилась в окаменелость, ее общественная жизнь отлилась в устойчивые формы древних традиций, ее социальная система утратила энергию и жизнеспособность и находилась в застое. Поэтому пе удивительно, что Индия оказалась пострадавшей стороной. Англичане же оказались тем фактором, от которого пострадала Индия. Если бы их не было, то, возможно, какой-нибудь другой народ на их месте действовал бы точно таким же образом. Но одно великое благо англичане все же даровали Индии. Столкновение с их новой и энергичной жизнью стало импульсом, который потряс Индию и вызвал к жизни чувство политического и национального единства. Может быть, такой удар, каким бы болезненным он ни был, был необходим, чтобы вдохнуть молодость в нашу древнюю страну и в наш народ. Образование, введенное англичанами для подготовки клерков, познакомило индийцев также с современными течениями западной мысли. Начал формироваться новый класс, класс людей с английским образованием, малочисленный и оторванный от масс, но тем не менее призванный возглавить новое националистическое движение. Этот класс был сначала в полном восторге от Англии и от английских идей свободы. Как раз в это время в Англии много говорили о свободе и демократии. Все это понималось еще очень неопределенно, даже деспотическое управление в Индии осуществлялось Англией якобы во имя блага самой Индии. Но высказывались оптимистические надежды, что Англия в надлежащее время дарует Индии свободу. Столкновение Индии с западными идеями оказало также известное воздействие и на индуистскую религию. Массы не были затронуты, как я уже говорил тебе, ибо политика британского правительства, по существу, поощряла ортодоксальных приверженцев религии. Но возникавший новый средний класс, который объединял правительственных служащих и специалистов, испытал на себе это влияние. В начале девятнадцатого века в Бенгалии была предпринята попытка реформировать индуизм по западному образцу. Разумеется, в прошлом в индуизме было великое множество реформаторов, о некоторых из них я упоминал в этих письмах. Но эта новая попытка явно была предпринята под влиянием христианства и западной мысли. Инициатором этой попытки был раджа Рам Мохон Рай, великдй человек и великий ученый, с этим именем мы уже встречались, когда касались уничтожения обычая сати. Он хорошо знал санскрит, арабский и много других языков и тщательно изучил различные религии. Он был противником религиозных церемоний, пудж и тому подобного и выступал также в защиту социальных реформ и женского образования. Основанное им общество называлось Брахмо Самадж. Что касается численности, то оно было и остается маленькой организацией, состав его ограничен жителями Бенгалии, говорящими по-английски. Но влияние Брахмо Самад- жа на жизнь Бенгалии было значительным. К нему присоединилось также семейство Тагоров; в течение длительного времени отец поэта Рабиндраната, известный под именем Мохорши Дебен- дро Натх Тагор, был опорой и столпом Самаджа. Другим его руководителем был Кешоб Чондро Шен. Позднее, в прошлом столетии, началось другое религиозное движение. Оно возцикло в Пенджабе, основоположником его был Свами Даянанда Сарасвати. Было основано еще одно общество под названием Арья Самадж. Оно также отвергало многие позднейшие наслоения в индуизме и выступало против каст. Его лозунгом было: «Назад к Ведам!» Хотя это было реформаторское движение, несомненно испытавшее влияние мусульманства и христианства, оно, по существу, было агрессивцым, воинствующим течением. Любопытно, что Арья Самадж, которое из всех индуистских сектантских обществ, вероятно, более всех приближалось к исламу, стало соперником и противником ислама. Это была попытка превратить оборонительный и статичный индуизм в агрессивную миссионерскую религию. Это была попытка возрождения индуизма. Некоторую силу этому движению придавал оттенок национализма. Это был, несомненно, поднимающий голову индуистский национализм. И сам тот факт, что это был нацио нализм индусов, затруднил его превращение в общеиндийское национальное движение. Арья Самадж получило гораздо более широкое распространение, чем Брахмо Самадж, в особенности в Пенджабе. Но оно ограничивалось в основном средними классами. Арья Самадж много сделало для распространения образования и основало много школ как для мальчиков, так и для девочек. Еще одним замечательным представителем религии был Ра- макришна Парамаханса, но он сильно отличался от других, о которых я упоминал в этом письме. Он не основал никакого агрессивного общества для проведения реформ. Он делал упор на оказании помощи, и общества Рамакришна Севашрам во многих районах страны продолжают эту традицию оказания помощи слабым и бедным. Учеником Рамакришны был знаменитый Сва- ми Вивекананда, который с большим красноречием и настойчивостью проповедовал евангелие национализма. Его проповеди не были направлены против мусульман или вообще против кого бы то ни было, они были свободны также от несколько узкого национализма, характерного для Арья Самаджа. Тем не менее национализм Вивекананды также был индусским национализмом и корнями своими был связан с индуистской религией и культурой. Таким образом, интересно отметить, что ранняя волна национализма в Индии девятнадцатого века носила религиозный индуистский характер. Мусульмане, конечно, не могли принимать участия в национальном движении индусов. Они держались в стороне. Поскольку они отказались от образования на английском языке, они в меньшей степени подверглись влиянию новых идей и брожение умов в их среде было гораздо меньшим. Спустя много десятилетий они начали избавляться от своей замкнутости и их национализм, так же как это было с индусами, принял форму мусульманского национализма, они обратили своп взоры назад— к традициям и культуре ислама, они боялись утратить все это перед лицом индуистского большинства. Но это мусульманское движение открыто проявилось гораздо позднее, уже к концу столетия. Другая интересная черта, которую следует отметить,— это попытки прогрессивных реформаторских движений сочетать, насколько возможно, новые научные и политические идеи, пришедшие с Запада, со своими старыми религиозными понятиями и обычаями. Они не были готовы бросить вызов и бесстрашно пере смотреть эти понятия и обычаи; в то же время они не могли игнорировать окружавший их новый мир науки, политических и социальных идей. Вот они и старались согласовать оба эти явления, пытаясь показать, что все современные идеи и прогресс восходят к священным книгам их религий. Эта попытка должна была неизбежно окончиться неудачей. Она только помешала людям правильно мыслить. Вместо того чтобы проявить смелость мысли и постараться понять новые силы и идеи, которые изменяли мир, они остались под бременем обычаев и традиций. Вместо того чтобы смотреть вперед и идти вперед, они все время украдкой оглядывались назад. Нелегко идти вперед, если голова все время повернута и взор обращен назад. Постепенно в городах ширился слой людей, получивших английское образование, и одновременно формировался новый средний класс, состоявший из специалистов различных профессий, а именно юристов, врачей и тому подобных лиц, а также купцов и торговцев. Конечно, и в прошлом существовал средний класс, но в результате первоначальной британской политики он был большей частью уничтожен. Новая буржуазия, или средний класс, была прямым результатом британского управления, в известном смысле она была прихлебателем этой власти. Она принимала кое-какое участие в эксплуатации масс; подбирала крошки со стола английских правящих классов, ломившегося от яств. Это были мелкие служащие, помогавшие британской администрации в стране, многие из. них были юристами, принимавшими участие в работе судов и разбогатевшими благодаря тяжбам; наконец, среди них были коммерсанты, посредники британской торговли и промышленности, которые продавали английские товары, получая прибыль или комиссионные. Подавляющее большинство представителей этой новой буржуазии были индусами. Это объяснялось их несколько более высоким экономическим уровнем в сравнении с мусульманами, а также распространением среди них образования на английском языке, которое открывало двери для поступления на государственную службу и приобретения профессиональной квалификации. Мусульмане в целом были беднее. Большинство ткачей, разорившихся вследствие разрушения англичанами индийской промышленности, были мусульманами. В Бенгалии, где мусульманское население самое многочисленное из всех индийских провинций, мусульмане были бедными арендаторами или мелкими землевладельцами. Лендлордом — земельным собственником — обычно был индус; индусом также был деревенский баниа — ростовщик и владелец местной лавки. Лендлорд-помещик и баниа имели, таким образом, возможность притеснять арендатора и эксплуатировать его, и они широко пользовались своим преимуществом. Об этом факте не следует забывать, так как в нем кроется коренная причина напряженных отношений между индусами и мусульманами. Точно так же принадлежавшие к высшим кастам индусы, особенно на юге, эксплуатировали так называемых «обездоленных», главным образом сельскохозяйственных рабочих. Проблема «неприкасаемых» в последние годы остро встала перед нами, в особенности после голодовки Бапу. Запреты для «неприкасаемых» были атакованы по всему фронту, для них открылись двери сотен храмов и других мест. Но прямой причиной неприкасаемости является экономическая эксплуатация, и, если она не будет устранена, угнетенные классы по-прежнему останутся угнетенными. «Неприкасаемыми» были земледельцы-рабы, которым не разрешено было иметь землю. Они были лишены также и других прав. Хотя Индия в целом и ее народные массы становились беднее, горстка людей, входившая в состав новой буржуазии, в известной мере преуспевала, поскольку она в определенной степени участвовала в эксплуатации страны. Юристы и люди других профессий, а также торговцы накопили некоторое количество денег. Они хотели вложить их в дело с тем, чтобы получать доход в виде процентов. Многие из них скупали земли у обедневших лендлордов-помещиков и сами таким образом становились земельными собственниками. Другие, видя удивительное процветание английской промышленности, хотели вложить свои деньги в индийские фабрики. И вот индийский капитал был вложен в эти крупные машинные фабрики и начал формироваться класс индийских промышленных капиталистов. Это имело место лет пятьдесят назад, после 1880 года. По мере того как буржуазия росла, возрастали и ее аппетиты. Она хотела иметь больше возможностей, больше денег, добиться большего числа постов на государственной службе, получать больше оборудования для основания фабрик. Она убедилась в том, что англичане закрыли перед ней все пути. Все высшие посты были монополией англичан, и промышленность работала ради прибылей англичан. Поэтому индийская буржуазия приступила к агитации, и это стало началом нового националисти ческого движения. После восстания 1857 года и его жестокого подавления люди были слишком сломлены духом для участия в какой-либо агитации или наступательном движении. Понадобилось много лет, прежде чем их силы немного восстановились. Националистические идеи распространялись быстро, и инициатива в этом деле принадлежала Бенгалии. Выходили новые книги на бенгальском языке, они оказывали большое влияние как на развитие языка, так и на развитие национализма Бенгалии. В одной из этих книг, в «Анаида Матха», написанной Бон- кимом Чондро Чаттерджи, впервые появилась наша знаменитая песня— «Банде Матрамъ [«Слава Родине»]. Бенгальская драма «Нил Дарпан»— «Зеркало индиго»—вызвала большую сенсацию. В ней содержится скорбное повествование о бедствиях бенгальского крестьянства в условиях плантационной системы, о которой я тебе немного рассказывал. Тем временем могущество индийского капитала также росло и он требовал большего простора для своего роста. Наконец в 1885 году все эти различные элементы, составлявшие новую буржуазию, решили создать организацию для защиты своего дела. Так был основан' в 1885 году Индийский национальный конгресс. Эта организация, которую ты хорошо знаешь и знает каждый мальчик или девочка в Индии, за последнее время стала очень большой и могущественной. Она присоединилась к делу народных масс и стала до определенной степени их защитницей. Она начала оспаривать самые основы британского владычества в Индии и осуществлять руководство крупными массовыми выступлениями против него. Она подняла знамя независимости и мужественно боролась за свободу. И сегодня она продолжает эту борьбу. Но все это уже последующая история. Вначале, когда Национальный конгресс еще только основали, он был весьма умеренной и осторожной организацией, всячески подчеркивал свою лояльность по отношению к англичанам и пытался с помощью вежливых просьб добиться проведения мелких реформ. Конгресс представлял только самую богатую буржуазию, даже представители менее состоятельной части среднего класса не входили в него. Что же касается народных масс, крестьян, рабочих, то к ним Конгресс никакого отношения не имел. Он был главным образом организацией тех слоев, которые получали образование на английском языке, и все свои дела он вел на английском языке — языке страны, которая была нам мачехой. Требования Национального конгресса были требованиями лендлордов- помещиков, индийских капиталистов и не имевших работы образованных людей, стремившихся получить работу. Конгресс не обращал внимания на изнурительную бедность масс и на их нужды. Он требовал «индианизации», то есть предоставления большего числа мест на государственной службе индийцам вместо англичан. Он не замечал, что несправедливость в Индии заключается в самой машине, которая эксплуатирует народ, а кто управляет ею, индиец или иностранец,—это не столь существенно* Конгресс, далее, жаловался на огромные расходы английских чиновников на военной и гражданской службе, а также на «утечку» золота п серебра из Индии в Англию. Не подумай, что, отмечая, насколько умеренным был Конгресс в начальную пору своего существования, я стремлюсь критиковать его или умалить его заслуги. Я не ставлю себе подобной цели, так как полагаю, что Конгресс и его руководители в те времена делали большое дело. Суровые факты политической действительности Индии шаг за шагом, почти против его воли, толкали Конгресс на все более крайние позиции. Но в начальный период он не мог быть другим. И в те времена от его основателей требовалась большая смелость, чтобы идти вперед. Нам легко смело рассуждать о свободе, когда массы идут за нами и одобряют наши действия. Но очень трудно быть пионером в великом начинании. Впервые Конгресс собрался в Бомбее в 1885 году. В. Ч. Бон- нерджи из Бенгалии был его первым президентом. Другие выдающиеся имена того начального периода — это Сурендра Натх Банерджи, Бадруддин Тайябджи, Фероз-шах Мехта. Но над всеми ими возвышается одно имя — имя Дадабхаи Наороджи, который стал Великим старцем Индии и впервые употребил слово Сварадж по отношению к Индии. Я назову тебе еще одно имя, ибо это единственный оставшийся сегодня в живых из старой гвардии Конгресса, и ты его хорошо знаешь. Это Пандит Мадан Мо- хан Малавия. Более пятидесяти лет он отдавал все свои силы делу Индии и, несмотря на годы и волнения, продолжает и сейчас работать во имя осуществления мечты своей юности. Конгресс продолжал бороться и из года в год накапливать силы. Его цели были не столь узкими, как у индусского национализма в начальный период. Но все же он был главным образом организацией индусов. Некоторые ведущие представители мусульман присоединились к нему и даже председательствовали на его сессиях, но мусульмане в целом держались в стороне. Одним из выдающихся руководителей мусульман в то время был Сайид Ахмад-хан. Он видел, что отсутствие образования, особенно современного образования, нанесло мусульманам большой ущерб и привело к их отсталости. Он полагал поэтому, что должен убедить их в необходимости получить образование, прежде чем начинать заниматься политикой. В связи с этим он советовал мусульманам не принимать участия в деятельности Конгресса, наладил сотрудничество с правительством и основал прекрасный колледж в Алигархе, который в дальнейшем превратился в университет. Совету сэра Сайида последовало подавляющее большинство мусульман, которое не присоединилось к Конгрессу. Но незначительное меньшинство мусульман всегда было представлено в Конгрессе. Не забывай только, что, когда я упоминаю о большинстве и меньшинстве, я имею в виду большинство и меньшинство крупной буржуазии, говорящих по-английски индусов и мусульман. Массам, как индусам, так и мусульманам, не было дела до Конгресса, и очень немногие в те времена даже слышали о нем. Даже низшие слои средних классов не были в то время им охвачены. Конгресс рос, но еще быстрее, чем Конгресс, росли идея национальности и стремление к свободе. Влияние Конгресса было ограниченным, поскольку он обращался только к тем, кто говорил по-английски. В какой-то степени это способствовало сближению провинций между собой и формированию единых взглядов. Но так как влияние Конгресса не доходило до народных глубин, сила его была невелика. В другом письме я писал тебе о событии, которое вызвало сенсацию в Азии. Это была победа маленькой Японии над гигантской Россией в 1904—1905 годах. Это событие произвело громадное впечатление на азиатские страны, в том числе на Индию, то есть на образованные слои средних классов, они стали больше верить в свои силы. Если Япония оказалась в состоянии справиться с одной из самых могущественных европейских держав, то почему этого не сможет Индия? Долгое время индийцы страдали от чувства собственной неполноценности в сравнении с англичанами. Длительное господство англичан, варварское подавление восстания 1857 года запугали их. Специальным законом об оружии им было запрещено хранить его. Что бы ни происходило в Индии, им неизменно напоминали о том, что они покоренная раса, низшая раса. Даже образование, которое давалось индийцам, внушало им сознание их неполноценности. Искаженная и фальсифицированная история учила их» будто Индия — страна, в которой всегда преобладала анархия, будто индусы и мусульмане всегда истребляли друг друга, пока не пришли англичане, чтобы избавить страну от этой жалкой участи и принести ей мир и процветание. Более того, всю Азию вопреки историческим фактам европейцы считали и во всеуслышание объявляли отсталым континентом, который должен оставаться под властью европейцев. Победа Японии поэтому подействовала как великолепное целительное средство, поднявшее тонус во всей Азии. В Индии оно ослабило чувство неполноценности, которым страдало большинство из нас. Идеи национализма получили более широкое распространение особенно в Бенгалии и Махараштре. Как раз в это время произошло событие, которое потрясло Бенгалию до самых глубип и взволновало всю Индию. Британское правительство разделило обширную провинцию Бенгалию (в которую в то время входил и Бихар) на две части, одной из которых стала Восточная Бенгалия. Это вызвало возмущение у буржуазии Бенгалии, национализм которой усиливался. Она подозревала, что англичане, разделяя страну подобным образом, хотели ослабить ее. В Восточной Бенгалии большинство населения было мусульманами, поэтому с этим разделением возник также и вопрос об отношениях индусов и мусульман. В Бенгалии началось широкое антибританское движение. В нем приняло участие большинство землевладельцев, а также индийские капиталисты. Лозупг свадеши был впервые выдвинут именно тогда, а вместе с ним был провозглашен и бойкот британских товаров, который, конечно, способствовал развитию индийской промышленности и капитала. До некоторой степени это движение охватило также массы, частично оно черпало вдохновение в индуизме. Бок о бок с этим движением в Бенгалии возникло течение революционного насилия, и впервые в политической жизни Индии начала применяться бомба. Ауробиндо Гхош был одним из блестящих лидеров бенгальского движения. Он до сих пор жив, но уже много лет ведет уединенный образ жизни в Пондишери, во Французской Индии. В Западной Индии, в Махараштре, также происходило большое брожение и оживление воинствующего национализма, носившее индуистскую окраску. Там выдвинулся великий вождь Бал Гангадхар Тилак, известный во всей Индии под именем Лока- маньи — «Почитаемого народом». Тилак был великим ученым, одинаково хорошо знавшим и древние обычаи Востока, и новые обычаи Запада, он был также великим политиком, но самое главное — он был великим вождем народных масс. Лидеры Национального конгресса до сих пор апеллировали только к индийцам, получившим английское образование; массы почти не знали этих лидеров. Тилак был первым политическим вождем новой Индии, который сумел дойти до масс и черпал в них силу. Его динамичная личность носила новые черты силы, смелости и бесстрашия, которые вместе с новым духом национализма и самопожертвования, распространившимся в Бенгалии, изменили политическое лицо Индии. Что же предпринимал Конгресс в эти насыщенные событиями времена — в 1906, 1907 и 1908 годы? Лидеры Конгресса отнюдь не пытались в это время, когда пробудился национальный дух, стать во главе нации, напротив, они пятились назад. Они привыкли к политике более спокойного сорта, куда не вторгались массы. Им не нравился пламенный энтузиазм Бенгалии, не по душе им был также несгибаемый дух Махараштры, воплощенный в Тилаке. Они восхваляли свадеши, но не решались бойкотировать британские товары. В Конгрессе образовались две фракции — крайние, под руководством Тилака и некоторых бенгальских лидеров, и умеренные, под руководством более старых лидеров Конгресса. Однако самым выдающимся среди руководителей умеренных был молодой человек Гопал Кришна Гокхале, человек очень способный, посвятивший себя служению обществу. Гокхале был также родом из Махараштры. Тилак и он возглавляли группы, противостоявшие друг другу; в 1907 году наступил неизбежный раскол и Конгресс разделился. Умеренные продолжали контролировать Конгресс, а крайние были изгнаны. Умеренные одержали победу, но ценой потери популярности в стране, так как фракция Тилака была неизмеримо более популярной в народе. Конгресс ослабел п в течение нескольких лет не пользовался влиянием. А что же предпринимало правительство в эти годы? Как оно реагировало на рост национализма в Индии? У правительств существует только один способ отвечать на критику или требования, которые им не нравятся,— пустить в ход дубинку. Итак, правительство прибегло к широким репрессиям: оно бросало людей в тюрьмы, обуздывало газеты с помощью законов о печати и спускало своры полицейских и шпионов для слежки за всеми, кто был ему неугоден. С тех пор сотрудники CID (уголовного розыска) в Индии неотступно сопровождали каждого выдающегося индийского политического деятеля. Многие бенгальские ли деры были приговорены к тюремному заключению. Самым знаменитым судебным процессом был процесс против Локаманьи Ти- лака, который был приговорен к шести годам и написал во время своего пребывания в тюрьме в Мандалае знаменитую книгу. Лала Ладжпат Рай был также выслан в Бирму. Но с помощью репрессий подавить Бенгалию не удалось. Пришлось в ускоренном порядке провести кое-какие административные реформы, чтобы удовлетворить по крайней мере некоторых людей. Политика в те времена, так же как и впоследствии и еще теперь, сводилась к тому, чтобы вызвать раскол в рядах националистов. Умеренных надо было «сплачивать», а крайних подавлять. В 1908 году были провозглашены реформы, известные как реформы Морли — Минто. Им удалось «сплотить умеренных», которые были довольны ими. Крайние, лидеры которых оказались в тюрьме, были деморализованы, и национальное движение ослабело. Одвако в Бенгалии агитация против раздела продолжалась и она увенчалась успехом. В 1911 году британское правительство отменило решение о разделе Бенгалии. Эта победа снова воодушевила бенгальцев. Однако движение 1907 года исчерпало себя и Индия вновь впала в политическую апатию. В том же 1911 году Дели был провозглашен новой столицей Индии, Дели — центр многих империй, но также и могила многих империй. В таком положении находилась Индия к 1914 году, когда в Европе началась мировая война и окончился столетний период [см. письмо 107-е.— Ред.]. Эта война в огромной степени повлияла на Индию, но об этом я скажу позднее. Наконец-то я закончил с Индией девятнадцатого столетия. Мы дошли до времени, от которого нас отделяют восемнадцать лет. А теперь мы должны покинуть Индию и отправиться в следующем письме в Китай, чтобы рассмотреть другой тип империалистической эксплуатации.