ГЛАВА IX АНГЛИЯ В XVIII в. НАЧАЛО ПРОМЫШЛЕННОГОПЕРЕВОРОТА

гЧ результате «Славной революции» 1688 г. в Англии были заложены основы буржуазного парламентарного государства, власть оказалась в руках обуржуазившейся земельной аристократии и верхушки буржуазии из среды финансистов и купцов.

в Общей тенденцией английского политического

23^ строя было ослабление королевской власти и в XVIII в. Рост значения парламента. Эта тенденция нашла свое выражение в принципе: «Король царствует, но не управляет». Действительно, с 1707 г. ни один король ни разу не отказался утвердить законопроекты, одобренные парламентом. Хотя иностранные путешественники, посещавшие в XVIII в. палату общин, отмечали внимание и почет, которые оказывались в парламенте королю (например, короля встречали и слушали стоя), однако это был только сохранившийся от средневековья церемониал. Фактически же вся власть все больше сосредоточивалась в парламенте. Большое значение имела установившаяся с 40-х годов XVIII в. система ответственного перед парламентом министерства. В связи с этим правительство могло находиться у власти только в том случае, если оно опиралось на парламентское большинство. Обычно кабинет министров в Англии составлялся из членов палаты лордов, но по мере увеличения роли палаты общин установилась система партийного министерства. Главой правительства стал назначаться лидер победившей на выборах партии, из ее среды назначались и министры. Партия, ока- за(вшаяся в меньшинстве, составляла в парламенте «оппозицию его величества».

Попеременно в парламенте господствовали тори и виги. Эти партии время от времени делали известные уступки промышленной буржуазии, но монополию власти сохраняли в руках землевладельческой и денежной аристократии. Только их представители выполняли функции мировых судей и замещали командные должности в армии.

Многие иностранцы, посещавшие Англию в XVIII в., восторгались тем, что парламент пользуется в этой стране большой властью.

Некоторые буржуазные авторы пишут о том, что в Англии установилось «самодержавие парламента», они, однако, забывают указать, что фактически это было самодержавие землевладельческой, денежной и торговой аристократии.

Избирательная система обеспечивала господство аристократии и в парламенте. К концу XVIII в. из восьми миллионов населения Англии правом выбирать в парламент пользовалось не более 160 тысяч человек. Даже промышленная буржуазия почти не была представлена в парламенте XVIII в. Экономически буржуазия усиливалась, но устаревшая избирательная система закрывала даже для широких кругов буржуазии возможность посылать своих депутатов в палату общин. Верхняя палата — палата лордов — была собранием лиц, получавших звание лорда по наследству или по назначению короля, и естественно, что она состояла из верхушки землевладельческой аристократии и англиканского духовенства. Палата общин — нижняя палата — выбиралась имущими, но избирательные округа, существовавшие в неизменном виде с XVII в., не учитывали изменений в составе населения, а также в экономическом значении тех или иных районов страны. Такие крупные города, как Манчестер, Бирмингем, Ливерпуль и другие, не пользовались правом посылки депутатов в парламент, но зато этим правом пользовались «гнилые местечки», в которых проживало ничтожное количество населения. Такие местечки насчитывали иногда 50—100 избирателей. Бывало и так, что «выборы» происходили на месте, которое уже не было даже населенным пунктом в связи с передвижениями населения. Тогда депутаты фактически назначались местным лордом, на землях которого были расположены «гнилые местечки». В конце XVIII в. 245 депутатов нижней палаты назначались 128 лордами. Один лорд назначал девять членов палаты, четыре лорда назначали по шесть депутатов, а три лорда — по три депутата каждый и т. д.

Естественно, что «гнилые местечки» становились предметом купли-продажи.

часто вытесняли земельную аристократию, которая не могла противостоять потоку золота и драгоценностей из колоний.

Многие колонизаторы не довольствовались званием члена палаты общин, они старались перейти в верхнюю палату, чтобы в палате пэров защищать интересы колонизаторов.

С этими кругами были тесно связаны виги, которые, пользуясь своей близостью к правительству, оказывали могущественную поддержку крупным купцам, финансистам и колониальным дельцам.

Первая половина XVIII в. — это время политического преобладания вигов. С 1714 г., когда на английский престол вступила ганноверская династия в лице Георга I (1714—1727), в течение 46 лет (до 1760 г.) у власти непрерывно стояли виги. Такое продолжительное пребывание у власти объяснялось тем, что не только крупные купцы, но и часть средних землевладельцев и определенные круги финансовой аристократии поддерживали вигов. Тори же на некоторое время сошли со сцены, отчасти из-за попыток восстановить на престоле династию Стюартов. Эти попытки грозили возобновлением внутренних усобиц в Англии и поэтому не были популярны даже среди части землевладельческой аристократии, а также среди финансистов, не говоря уже о купцах.

В 1714 г., после смерти королевы Анны *, тори предприняли безуспешную попытку восстановить на престоле Якова III Стюарта и потерпели поражение.

«Торийская партия погибла», — говорил руководитель тори Болинброк. Он, герцог Ормонд и другие руководители партии вынуждены были бежать за границу. Все это, разумеется, ослабило партию тори и усилило вигов.

Виги практиковали прямой подкуп избирателей и таким образом добивались избрания угодных им кандидатов. В самом парламенте также царило взяточничество. «У каждого из этих людей есть своя цена», — говорил, указывая на членов парламента, виг Роберт Уолполь, двадцать один год управлявший страной в качестве премьер-министра (1721—1742). Столь длительное пребывание у власти Уолполя, человека совершенно невежественного, но наделенного большим честолюбием, объяснялось тем, что он проводил политику поощрения английской торговли, всячески облегчая во имя этого вывоз английских товаров и ввоз необходимого сырья. Однако не в меньшей степени здесь сыграла роль и система взяточничества, практиковавшаяся вигами. В распоряжении правительства имелся специальный секретный государственный фонд, который расходовался на подкуп избирателей и членов парламента. Такая система коррупции помогала вигам удерживать власть в своих руках. Кроме того, виги пользовались поддержкой крупных буржуа и финансистов благодаря своей агрессивной внешней политике.

1 Царствовала после Вильгельма III Оранского. При ней происходила война за испанское наследство (об этом см. ниже).

В XVIII в. Англия становится первой колони- Внешняя политика альной державой. Этого она достигла в

“н^лГные8* ожесточенной борьбе с Францией, своим глав- захваты. ньш врагом в XVIII в. Стараясь действовать в Европе «чужими руками», чтобы истощить силы Франции, Англия организовала различные коалиции и союзы, при помощи которых наносила удары по своей сопернице. Еще в начале XVIII в., во время войны за испанское наследство (1702— 1713), Англия организовала коалицию европейских государств (Австрия, Голландия, Швеция и др.) и нанесла поражение Людовику XIV, захватила Гибралтар — западный ключ к Средиземному морю, а также Ньюфаундленд и другие земли в Северной Америке, обеспечившие английским колонизаторам подступы к Канаде.

Воспользовавшись тем, что Франция была втянута в ряд войн, которые вовсе не вызывались ее непосредственными интересами, Англия сокрушала колониальное и морское могущество Франции. Большую роль в проведении этой политики Англии играл видный английский политический деятель Вильям Питт Старший.

В начале «войны за австрийское наследство» (1740—1748) правительство Уолполя намеревалось придерживаться политики нейтралитета и «равновесия сил». Однако когда Франция начала активно помогать Пруссии, в английском парламенте стали раздаваться требования немедленного вмешательства в войну с целью ослабления Франции. Против Уолполя выступила группа «молодых» вигов во главе с Питтом. Отражая интересы английского торгового капитала, «молодые виги» требовали решительной борьбы с Францией и Испанией. Вернувшийся из изгнания Болинброк и возродившаяся торийская партия также выступили против политики Уолполя. Это и привело к его падению.

Виги сохранили власть в своих руках, но в правительстве произошли изменения. Главную роль в нем начал играть Вильям Питт Старший, впоследствии лорд Чатам. Теперь Англия активно участвовала в войне за австрийское наследство. Но в выгодный для нее момент она по существу изменила своей союзнице Австрии. По настоянию Англии Австрия в 1748 г. принуждена была отказаться от Силезии. Закончив военные действия в Германии и фактически оторвав от Франции ее союзника Пруссию, Англия продолжала активную борьбу с Францией не только в Европе, но и в Америке и в Индии. В годы Семилетней войны (1756—1763) Англия заключила союз с Пруссией и обещала ей свою помощь в борьбе с Австрией, Россией и Францией. Англия блокировала берега Франции и бомбардировала ее порты, но центр тяжести военных действий она перенесла в колонии, в Америку и Индию.

Сначала английские войска, наступавшие на Канаду, встретили весьма решительный отпор французских войск, которые опирались на цепь укрепленных пунктов, центром которой был форт Дюкен. Но после начала Семилетней войны правительство Питта

Старшего направило на захват Канады значительные силы, военные действия вступили в новую фазу.

Англия вела энергичные действия против Франции и в Индии.

Борьба за Индию началась задолго до середины XVIII в. Еще в XVII в. английская Ост-Индская компания, основанная в 1600 г., после создания фактории в Сурате захватила Бомбей, превратив его в свой укрепленный пункт. Вслед за этим компания основала два укрепленных пункта в районе Мадраса (форт Сент-Джордж в 1640 г.) и Калькутты (форт Вильям в 1698 г.). В каждом из трех указанных укрепленных пунктов был свой губернатор, имевший свои отряды для охраны владений компании.

Интересы английской Ост-Индской компании сталкивались со стремлениями французской Ост-Индской компании, которая также имела на побережье Индии свои укрепленные пункты, важнейшим из которых был Пондишери к югу от Мадраса.

В середине XVIII в. для иностранных завоевателей, и особенно для английских, создалась благоприятная обстановка. Это было время, когда некогда могущественная империя Великих Моголов распалась на отдельные феодальные княжества и Индия стала ареной феодальных междоусобиц.

Ост-Индская компания считалась частным предприятием, но она пользовалась поддержкой правительства Англии. Компания имела свой флот и становилась крупной военной силой. По словам Маркса, завоевание Индии было передоверено Ост-Индской компании.

Франция также пыталась воспользоваться борьбой между феодальными княжествами в Индии в своих интересах, однако в конечном счете верх одержали английские колонизаторы. Последние сумели создать военную силу из наемных солдат-индийцев — сипаев. Они рекрутировались из разоренных крестьян, городского люмпен-пролетариата и других деклассированных прослоек. Си- пайские части находились под командованием английских офицеров и полностью подчинялись колонизаторам.

В 1757 г., во время битвы при Плесси, неподалеку от Калькутты, союзник Франции наваб Бенгала Сирадж-ад-доула выставил 70-тысячное войско, а командующий английскими войсками Роберт Клайв имел в своем распоряжении 900 английских солдат и свыше двух тысяч сипаев, битва закончилась поражением нава- ба Бенгала, вместе с тем это было и поражение Франции. Победа англичан объяснялась не только военным превосходством и тем более не военными дарованиями Клайва, сколько предательством части бенгальских феодалов во главе с Мир Джафаром. Еще до битвы при Плесси Клайв, имевший, по выражению Маркса, не столько талант полководца, сколько талант «великого хищника», договорился с видными феодалами, давая им всяческие обещания.

В решающий момент они изменили бенгальскому навабу и перешли на сторону англичан. Фактически Бенгалия была захвачена и полностью подчинена Ост-Индской компании. «События Семилетней войны, — писал Маркс, — превратили Ост-Индскую компанию из торговой державы в державу военную и территориальную. Именно тогда было заложено основание нынешней Британской империи на Востоке».

Однако в Европе союзница Англии — Пруссия терпела поражения. Русские войска дошли до Берлина и вступили в прусскую столицу (1760). В это же время шведские войска вторглись в Померанию, а французам удалось разбить английские части в Ганновере. Все это привело к обострению положения внутри Англии и к раздорам в самой партии вигов. Питт Старший ушел в отставку. Король Георг III (1760—1820) создал в парламенте партию- «королевских друзей» и сформировал правительство из числа сторонников этой группы. «Министерство королевских друзей» в 1763 г. подписало Парижский мир, по которому Англия закрепила за собой Канаду и все земли к востоку от Миссисипи. Англия вытеснила Францию из Индии.

Франция сохранила на побережье Индии лишь Пондишери и четыре других города. Англия овладела Бенгалом, Бихаром и Ориссой, а также Карнатиком и другими важными территориями.. Ряд индийских княжеств (Ауд, Бенарес) стали прямыми вассалами и данниками Англии, другие — «союзниками», а фактически зависимыми от нее.

Войны Англии в XVIII в. были рассчитаны на удовлетворение торговых и колониальных интересов английской буржуазии. Англии удалось вытеснить Испанию, Голландию, Францию из многих их владений и создать Британскую колониальную империю. Англия грабила Индию и другие свои колонии, накапливая огромные капиталы, что сыграло свою роль в подготовке промышленного переворота.

Буржуазная историография искажает историю

Предпосылки промышленного переворота, представляя его пГр^ш^рота!™ только как технический переворот, как результат английского изобретательского гения. Тем самым буржуазные историки пытаются затушевать вопрос о предпосылках переворота и, в частности, о роли колониального грабежа в подготовке условий для промышленного переворота. Между тем колониальный грабеж сыграл решающую роль в накоплении капиталов, которые вкладывались в промышленность и ускоряли переход к машинному производству.

Огромные суммы были награблены Англией в Индии. В этом отношении весьма показательно хищничество колонизаторов в Бенгале. Ост-Индская компания не только политически полностью* подчинила себе Бенгалию, но она начала систематический грабеж. материальных ценностей, накопленных там.

1 К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с, Сочинения, изд. 2, т. 9, стр. 152.

Только Клайв, один из виднейших чиновников компании, захватил в Бенгальской казне 200 тысяч фунтов стерлингов золота и большое количество драгоценностей. Английский историк Фрэзер пишет: «Для себя он потребовал особо 280 тысяч рупий как члену комитета, 200 тысяч рупий как главнокомандующему и 1 600 тысяч рупий как частное подношение. В общем 2 080 тысяч рупий». Недаром Клайв писал своему отцу, что награбленное даст ему возможность жить в Англии «значительно выше самых оптимистических пожеланий».

Когда в 1760 г. Клайв вернулся в Англию, его состояние исчислялось в 1 миллион фунтов стерлингов. Он стал одним из могущественных пайщиков Ост-Индской компании. Вскоре он намного увеличил свои капиталы, став губернатором Бенгала. По подсчетам некоторых историков, высшие чиновники Ост-Индской компании присвоили не менее 21 миллиона фунтов стерлингов — для того времени 'огромнейшая сумма. Ост-Индская компания была освобождена от уплаты торговых пошлин и стала крупным феодальным владельцем. Формально Ост-Индская компания считалась вассалом бенгальского наваба, фактически же последний стал настоящим рабом этой компании. С 1765 г. Ост-Индская компания присвоила себе монопольное право на сбор налогов в Бен- гале, захватила в свои руки торговлю опиумом, вывозившимся в Китай. Так как торговля опиумом приносила баснословные прибыли, Ост-Индская компания через индийских феодалов в принудительном порядке заставляла крестьян выращивать опиум, который закупался по очень дешевой цене.

Важным средством обогащения Ост-Индской компании была принудительная торговля. Имея в своем распоряжении отряды сипаев, компания заставляла население городов и деревень покупать по высоким ценам ненужные им товары, а сама отбирала у индийцев- ценности. Это был прямой грабеж, который сыграл большую роль в первоначальном накоплении капитала.

Ост-Индская компания грабила не только Бенгал, но и другие захваченные территории: североамериканские колонии и Вест-Индию. В последней у английских колонизаторов были богатейшие тростниковые плантации, приносившие огромные доходы.

Капитал, награбленный в колониях, обогащал английских колонизаторов, а часть его шла на прямое финансирование строительства машин. Ярким примером в этом отношении является история с финансированием работы Джемса Уатта над паровой машиной: Уатт получал авансы за свое изобретение от колонизаторов, связанных с Вест-Индией (от Лоуэ, Вильямса и других). Одним из крупных предпринимателей Англии в XVIII в. был Антони Бэкон. Он был связан с торговлей и разбоем в колониях, а также с работорговлей; на награбленные деньги он строил железоделательные заводы в Англии (в Сифарте и других местах). Упоминавшийся выше ямайский плантатор Уильям Бекфорд в 1753 г.

стал владельцем металлургического завода, а в 1792 г. он же вместе с компаньоном построил железоделательный завод.

Огромные доходы приносила Англии работорговля. Не случайно экономист XVIII в. Довенант писал, что рабы-негры и торговля ими «крайне важны для Англии и принадлежащих ей плантаций». Еще в 1672 г. была создана «Королевская африканская компания», которая до 1731 г. монополизировала торговлю рабами. В 1750 г. была создана новая «Компания купцов по торговле с Африкой».

Крупную торговлю рабами вели отдельные купцы. В 1755 г. работорговлей занимались 237 жителей Бристоля, 147 — Лондона и 89 — Ливерпуля. Только в одном 1760 г. из английских портов в районы, где покупали рабов, вышло 146 кораблей, вмещавших 36 тысяч рабов, в 1771 г. число кораблей возросло до 190, число рабов — до 47 тысяч. По подсчетам экономистов, общее число рабов, привезенных в английские колонии между 1680 и 1786 гг., превышало два миллиона. Английские работорговцы продавали рабов и плантаторам во французских и испанских колониях. В XVIII в. они вывезли в колонии Франции и Испании 500 тысяч негров.

При перевозке рабов многие тысячи этих несчастных умирали. Это было результатом плохого питания, эпидемий и переполнения судов. Автор книги «Капитализм и рабство» Э. Вильямс пишет: «Стиснутые, как ряды книг на полках, скованные попарно — правая нога к левой ноге, правая рука к левой руке соседа, — рабы занимали меньше места, чем мертвое тело в гробу. Это походило на перевозку скота, действительно, если не было достаточно негров, то вместо них брали скот. Целью работорговца была прибыль, а не удобства его жертв ...»

Работорговля приносила огромные барыши торговцам живым товаром и вела к быстрому обогащению различного рода темных дельцов. Таковы лишь некоторые факты, показывающие, что колониальный грабеж сыграл немалую роль в подготовке условий перехода к машинной индустрии. Важнейшей предпосылкой промышленной революции был и аграрный переворот, основным итогом которого было обезземеление крестьянства и накопление резервов рабочей силы.

После того как во время английской революции усилили свои позиции джентри, сгон крестьянства с земли продолжался. Во второй половине XVII в. обезземеливание крестьянства происходит особенно быстро в связи с дальнейшим расхищением фонда королевских земель после «Славной революции». Эти земли попадали в руки представителей Сити и нового дворянства, которые вели капиталистическое хозяйство и сгоняли крестьян с земли. Огораживания продолжались и в XVIII в., но они значительно отличались от огораживаний XVI—XVII вв. Если в XVI в. помещики захватывали общинные земли, пользуясь феодальными правами, то в XVIII в. происходил массовый сгон крестьян с земли на основании специальных парламентских актов. Буржуазия и земельная аристократия широко использовали государственную власть в своих интересах. Всего в XVIII в. было издано по борьбе землевладельцев свыше 2200 актов, разрешавших огораживание и раздел еще не захваченных общиннных земель. Эти акты, которые Маркс называл «декретами, экспроприирующими народ», знаменуют новый этап в обезземеливании английского крестьянства — этап парламентских огораживаний.

Согласно данным некоторых историков, только за XVIII в. было огорожено около 2,5 млн. акров общинных и необщинных земель. Если в ранний период огораживаний (с конца XV до конца XVII в.) огороженная площадь земли составляла примерно 2%, то за XVIII—XIX вв.[13] было огорожено 20% всей территории Англии.

В XVI в. парламент издавал специальные законы против огораживаний, принуждаемый к этому решительным сопротивлением крестьянства и боязнью лишиться резерва для армии и потерять налогоплательщиков. В XVIII в. сопротивление крестьянства ослабло, так как оно уже было сильно расслоенным в классовом отношении, кроме того, значительная часть крестьян уже была согнана с земли.

Но разоряемое огораживаниями крестьянство развертывает и в XVIII в. широкое аграрное движение, требуя приостановки огораживаний, восстановления своих прав на общинные земли. Оно подавало петиции, прибегало к открытым выступлениям, но сгон крестьян продолжался.

Огораживания привели к резкому изменению облика английской деревни. Общинное землевладение и мелкая собственность крестьян были ликвидированы. На месте самостоятельных крестьянских хозяйств на огороженных землях возникли большие сельскохозяйственные (земледельческие и скотоводческие) фермы капиталистического типа, применявшие усовершенствованные способы земледелия (севооборот, глубокую вспашку, искусственные удобрения и т. д.).

Одним из результатов аграрного переворота было почти полное исчезновение в 60—80-х годах XVIII в. крестьянства как класса.

Известный английский агроном Артур Юнг, хотя он и считал крестьянское хозяйство тормозом на пути полной перестройки сельского хозяйства, все же писал в 1773 г.: «Я искренне сожалею о гибели этой породы людей, называемой иоменами».

Вместо исчезнувшего крестьянства появляется многочисленная армия сельскохозяйственных пролетариев, с одной стороны, и узкая прослойка фермеров-капиталистов — с другой. Эти фермеры

брали земли у лендлордов в длительную аренду, а на их фермах работали сельскохозяйственные рабочие. Англия из страны с преобладанием мелкого землевладения, какой она была еще в XVII в., превратилась в страну концентрированного капиталистического сельского хозяйства, в классическую страну крупного землевладения.

Результатом аграрного переворота было и создание резервной армии труда. Фермерское хозяйство не поглощало всю обезземеленную массу крестьянства. Уже к началу промышленного переворота в городах скопилось большое количество разорившихся крестьян. В 1688 г. в Манчестере жили шесть тысяч человек, в Бирмингеме, Ливерпуле, Шеффильде — по четыре тысячи, а в 1760 г., к началу промышленного переворота, в этих городах насчитывалось соответственно 40 тысяч и 25 тысяч человек.

Аграрный переворот повлек за собой и расширение внутреннего рынка, что также было важно для развивающейся промышленности. Внутренний рынок расширялся за счет фермеров, приобретавших на рынке не только предметы первой необходимости, но и средства производства. «Развитие капитализма вообще и фермерства, в частности, не сокращаема создает внутренний рынок» [14], — писал В. И. Ленин. Внутренний рынок расширялся и благодаря тому, что согнанные с земли крестьяне, вынужденные уходить в города и продавать там свою рабочую силу, а также оставшиеся в деревне сельскохозяйственные рабочие теперь покупали предметы первой необходимости на рынке.

Таковы были следствия аграрного переворота, содействовавшие развитию капитализма и подготовившие его переход к стадии крупного машинного производства.

Таким образом, в Англии к началу промышленного переворота были не только накоплены громадные капиталы, без которых был невозможен переход к машинному производству, но и имелась резервная армия лишенных средств производства пролетариев, которая постоянно увеличивалась и благодаря разорению ранее независимых ремесленников. Однако промышленный переворот был подготовлен не только указанными предпосылками. Он был обусловлен также противоречиями между возросшими потребностями внутреннего и внешнего рынка и узкой технической базой мануфактурного и ремесленного производства.

Революция XVII в. окончательно закрепила создание единого общеанглийского рынка. В XVIII в. происходит расширение и внешнего рынка, в особенности после того, как в начале XVIII в. Англия заключила торговые соглашения с Испанией, Португалией, Австрией и Россией. Эти соглашения обеспечивали английским шерстяным товарам преобладание на рынках этих стран. Английские купцы вели также обширную торговлю с Турцией и Италией, *с Голландией и Норвегией. Английские купцы основали ряд новых

Промышленный переворот начался в Англии во второй половине XVIII в. Как и в других капиталистических странах, в Англии промышленный переворот начинается в легкой промышленности.

Машинное производство появилось раньше всего не в старой и хорошо развитой в Англии шерстяной прохмыш- ленности, а в новой — хлопчатобумажной промышленности. Это объясняется тем, что в шерстяной промышленности сохранялись цехи, существовала правительственная регламентация, а хлопчатобумажная промышленность была свободна от этих препятствий. Кроме того, на хлопчатобумажные ткани вследствие их сравнительной дешевизны спрос был гораздо больший.

В хлопчатобумажных мануфактурах уже в первой половине XVIII в. было сделано одно важное усовершенствование — в 1733 г. ткач и механик Джон Кэй изобрел летучий челнок. Раньше сам ткач пропускал челнок между нитями основы, теперь челнок перебрасывался нажатием ножной педали. Хотя владельцы мануфактур отказывались платить Кэю за его изобретение, а сам изобретатель разорился, но так и не добился судебного решения в свою пользу, его изобретение начало широко внедряться в производство. Оно ускорило процесс ткачества примерно в два раза. Известно, что двумя главными операциями текстильной промышленности являются прядение и ткачество. Ткацкие станки могут работать, если они снабжены пряжей. Между тем еще до изобретения Кэя в Англии чувствовался недостаток пряжи. Теперь этот

недостаток стал еще более чувствительным. Надо было изобрести машину, ускоряющую производство пряжи. Эту проблему пытались разрешить в 1738 г. изобретатели Джон Уайатт и Льюис Пауль, но только в 60-х годах появился механический станок, который хотя и приводился в движение рукой самого прядильщика, но выпрядал несколько нитей одновременно. Таким станком и была самопрялка, которую изобрел Джемс Харгривс в 1765 г.

Совмещая ремесло плотника с ремеслом ткача, Харгривс сам видел, как в результате недостатка пряжи простаивают ткацкие станки. После настойчивых поисков он изобрел прядильный станок, названный им «Дженни» в честь своей дочери. Самопрялка «Дженни» превращала хлопок в ровную нить, причем одновременно скручивалось 16 нитей. «Дженни» была несложной, недорогой машиной, но даже самые небольшие самопрялки выполняли работу 6—8 рабочих.

Первые станки «Дженни» были изготовлены самим Харгривсом в 1767 г., причем они имели только восемь веретен. Уже при жизни изобретателя стали строить «Дженни», имевшие 80 веретен. В конце 80-х годов в Англии их насчитывалось не менее 20 тысяч[15].

В 1769 г. стала входить в обиход текстильной промышленности так называемая ватерная машина, которая приводилась в движение водяным колесом (Water — вода), изобретенная в 1767 г. плотником Томасом Хейсом, которому помогал в сборке отдельных частей Джон Кэй. Присвоил это изобретение и выдал за свое предприимчивый делец — цирюльник Аркрайт, обманным путем воспользовавшийся моделью, изготовленной по его просьбе работавшим у него Кэем. Аркрайт потом стал фабрикантом (в 1771 г. он построил первую в Англии хлопкопрядильную фабрику).

Ватерная машина имела тот недостаток, что изготовленная на ней нить отличалась прочностью, но была чрезмерно груба. В 1783 г. рабочий Самюэль Кромптон изобрел усовершенствованную прядильную машину, которая получила название «Мюль- дженни». Она сочетала основные принципы «Дженни» и ватерной машины. В отличие от тонкой и быстро рвавшейся пряжи «Дженни» и грубой, хотя и прочной пряжи ватерной машины машина Кромптона давала возможность получать тонкую, но прочную нить.

Все эти изобретения увеличили быстроту прядения в сотни раз. Теперь начинает отставать ткацкое производство. Это отставание было преодолено изобретением Эдмунда Картрайта, который в 1785 г. начал применять механический ткацкий станок, увеличивавший быстроту тканья в сорок раз.

Большое значение для развития хлопчатобумажной промышленности имело открытие французским химиком Бертолле обесцвечивающих свойств хлора в процессе беления и крашения тка-

Великобритания и Ирландия в годы промышленного переворота

ней, а также переход к новому способу раскрашивания тканей. Раньше печатание тканей производилось при помощи выпукло вырезанных набивных форм, которые вручную накладывались на материю. В 1783 г. Томас Белл изобрел машину, снабженную медными цилиндрами, которая производила раскрашивание тканей и заменяла труд ста рабочих.

Таковы были первые важные изобретения в хлопчатобумажной промышленности, которые вскоре нашли свое применение и в

сукноделии, в шерстяном производстве и в других отраслях легкой промышленности.

Было бы неправильно считать все эти изобретения лишь результатом «творческого вдохновения» отдельных изобретателей. Последние обобщили коллективный опыт многих тружеников, внося в этот опыт и свое индивидуальное творчество. Изобретения были вызваны к жизни потребностями экономического развития. Они не могли ограничиться легкой промышленностью. Переход к машинам вызвал растущую потребность в металле. Англия не могла еще удовлетворить свою потребность в железе, и его приходилось привозить из России и Швеции. Необходимо было усовершенствовать производство железа. В 1735 г. изобретатель Дерби путем совершенствования приемов приготовления кокса, увеличения силы воздуходувок во время плавки руды и подмешивания к ней негашеной извести-нашел способ выплавки чугуна на каменном угле, богатые залежи которого стали разрабатываться для нужд металлургии. Не менее важное значение имело изобретение Генри Корта, который в 1784 г. разработал процесс пудлингования и нашел, таким образом, способ добычи ковкого железа на каменном угле.

Если в легкой промышленности произошел переход от мануфактуры к фабрике, то в горнометаллургическом производстве мануфактуры превратились в большие заводы.

С возникновением фабрик и заводов, оборудованных рядом машин, появилась потребность в создании универсального двигателя. На первых механических фабриках станки приводились в движение водой, так что фабрики приходилось строить на берегах рек, а фабриканты вынуждены были платить владельцам земли — лендлордам — огромную ренту. Потребность в механическом двигателе, который можно было бы установить в любом месте, привела к изобретению паровой машины.

Еще в конце XVII в. стали применяться различные паровые насосы для откачивания воды из шахт. Один из таких насосов изобрел в 1698 г. Томас Севери. Гораздо большее значение имел паровой насос кузнеца Ньюкомена (1706), который нашел довольно широкое распространение. Но и это тоже не была еще машина- двигатель. Лишь с изобретением Джемса Уатта (1784) Англия получила паровую машину. Известно, что уже в 60-х годах XVIII в. русский механик И. И. Ползунов изобрел первую в мире паровую машину со сдвоенными цилиндрами, однако она была создана в стране, где еще господствовал крепостной труд, и изобретение И. И. Ползунова не получило в то время распространения. По-другому сложилась судьба подобного же изобретения Джемса Уатта в капиталистической Англии.

Уатт работал над своим изобретением в течение длительного времени. Еще будучи лаборантом университета в городе Глазго (Шотландия), Джемс Уатт в 1765 г. изобрел паровую машину

промышленного

переворота.

ле начала переворота. Этим была создана материально-техническая база капитализма. Однако указанной стороной не исчерпывается значение промышленного переворота. Нельзя смешивать понятие «техническая революция» с более широким понятием — «промышленная революция». Промышленная революция имела место во всех странах при переходе капитализма из мануфактурной стадии в более высокую стадию — промышленную.

Промышленный переворот был не только огромным скачком в развитии производительных сил, но в то же время это был новый этап в утверждении буржуазных производственных отношений. В. И. Ленин подчеркивает, что промышленная революция представляла собой «крутое и резкое преобразование всех общественных отношений под влиянием машин» К

В Англии — этой классической стране капитализма — впервые складываются основные антагонистические классы капиталистического общества — буржуазия и пролетариат. Промышленный переворот привел к усилению буржуазии. Вместе с крупной промышленной буржуазией после начала промышленного переворота оформился фабричный пролетариат. «Самым важным детищем этого промышленного переворота является английский пролетариат»[16] [17], — писал Энгельс в своей книге «Положение рабочего класса в Англии».

Пролетариат оформлялся из предпролетарских элементов, из хлынувшего в города разоренного крестьянства, ремесленников, не выдержавших конкуренции машин.

Промышленный переворот привел к массовому передвижению населения в новые районы на северо-западе Англии. Вырастают новые промышленные центры: Манчестер, Бирмингем, Ливерпуль. Глазго и др.

Промышленный переворот раньше и сильнее всего сказался в той отрасли промышленности, в которой были сделаны первые изобретения. В результате в хлопчатобумажной промышленности растет общий объем производства. Об этом дают представление цифры годового ввоза хлопка. Если в 1776—1780 гг. было ввезено 6706 тысяч фунтов хлопка, то в 1796—1800 гг. уже 41 430 тысяч фунтов хлопка. Быстро развивалось и шерстяное производство. Например, в 1788 г. в одном Ланкашире было произведено 75 тысяч кусков сукна, а в 1817 г. — 490 тысяч.

Вслед за развитием легкой промышленности начинает развиваться и тяжелая промышленность, растет общий объем производства. В 1720 г. производство чугуна исчислялось примерно в 18 тысяч тонн, а в 1802 г. уже 250 тысяч тонн. В 1750 г. было добыто каменного угля 4773 тысячи тонн, а в 1795 г. уже свыше 10 миллионов тонн.

Говоря о весьма значительном росте производства, необходимо подчеркнуть, что капитализм даже в лучшие свои времена, в годы относительного расцвета, не знал таких темпов развития индустрии, какие знает социалистическая промышленность в странах социализма. В отличие от социалистической индустриализации, которая приводит к росту благосостояния рабочих и всех трудящихся, капиталистическая индустриализация несла большие бедствия рабочему классу.

Массовое применение машин открыло широкие возможности для применения женского и детского труда. В ряде отраслей легкой промышленности вскоре сказывается абсолютное преобладание женщин, подростков и детей. «... Женский и детский труд,— подчеркивал Маркс, — был первым словом капиталистического применения машин» Г

Шести-семилетние дети, оторванные от семьи и брошенные на фабрику, стали объектом самой жестокой эксплуатации со стороны фабрикантов. Работа в антигигиенических условиях, при продолжительности рабочего дня в 16—17 часов, привела к колоссальному увеличению детской смертности. Но и взрослые, работая по 16—17 часов в день, без воскресного дня отдыха, быстро истощали свои силы. Большинство из них уже в 40 лет были нетрудоспособны, некоторым удавалось продержаться до 45 лет, но до 50 — почти никому. По данным Энгельса, относящимся к началу XIX в., в Ливерпуле средняя продолжительность жизни высших классов равнялась 35 годам, а рабочих — всего 16. В фабричных округах свирепствовали различные болезни.

Особенно тяжелым было положение безработных, которые буквально умирали от голода и болезней. Известно, что с ростом пролетариата в ходе капиталистического накопления возникает и растет «избыточное» рабочее население, «резервная армия труда». Безработица порождается самим процессом капиталистического производства, она — неизбежный спутник капитализма. Рост избыточного рабочего населения ускорялся также широким применением женского и детского труда на капиталистических фабриках.

Наличие «резервной армии труда» и применение женского и детского труда давали капиталистам возможность снижать заработную плату. В среднем реальная зарплата английского рабочего после начала промышленного переворота понизилась на одну треть.

Это имело тяжелые последствия для английской рабочей семьи. Ко всему этому надо добавить, что фабриканты применяли систему принудительной покупки рабочими товаров в их лавках.

Естественно, что рабочие поднимались на борьбу против капиталистов. Борьба эта начинается с самого возникновения капиталистических отношений, но особенно обостряется с введением машин.

60—70-е годы XVIII в. были свидетелями многочисленных выступлений как разоряемых машиной ремесленных рабочих, так и крепнущего промышленного пролетариата, который к этому времени все более становился составной частью английского населения. Он еще не осознал свои особые классовые интересы и не понимал, что истинная причина его бедствий заключается в капиталистических отношениях, а не в машинах, против которых он слепо восстал и которые являлись всего лишь материальной основой капиталистического способа производства. Вот почему первой формой борьбы рабочих против капиталистов была борьба против машин, или движение разрушителей машин. Это движение носит название «движение луддитов», по имени легендарного рабочего Лудда, который, по преданию, в отместку хозяину первый сломал станок. Один современник позднего луддизма (начала XIX в.) писал: «Настоящий Лудд, как рассказывает предание, был за 30 или 40 лет до этого подмастерьем в городе Лестере. Как-то раз он не поладил со своим хозяином, последний обратился к полиции и по ее постановлению приказал наказать несчастного Лудда плетьми. Рассерженный малый взял тогда молот и разбил свой станок вдребезги».

Луддиты производили внезапные нападения на предприятия, уничтожали машины, поджигали фабрики и склады с товарами. Причиной выступлений рабочих были сокращение заработной платы, отказ от улучшений условий труда, введение машин и связанные с этим опасения и т. д. Но каковы бы ни были непосредственные поводы, вызывавшие выступления рабочих, почти каждый раз они кончались разрушением машин и очень часто выливались в крупные вооруженные столкновения с правительственными войсками.

В 70-х годах имели место крупные выступления ткачей в Манчестере, Болтоне, Блэкборне и других местах. Особым ожесточением отличалась борьба в Манчестере. В этом городе уже в 1774 г. было занято до 30 тысяч ткачей, а в 1787 г. их уже насчитывалось 162 тысячи человек. В 1776 г. толпы рабочих в Манчестере, Болтоне, Блэкборне и Престоне в знак протеста против ухудшения своего положения обходили ткацкие фабрики, ломая машины «Дженни». Иногда вместе с рабочими в движении против машин участвовали собственники мелких мастерских, которых введение машин разоряло. Так было при разгроме фабрики Аркрайта в Ланкашире в 1776 г.

Введение машин в шерстяной промышленности и усилившаяся эксплуатация рабочих привели к обострению классовой борьбы и в этой отрасли промышленности. Конечно, не везде введение машин встречало сопротивление рабочих. Так, например, в Йоркшире, где была большая нехватка рабочих рук, введение самопрялки «Дженни» в 1780 г. не встретило протеста. Однако в других местах не обошлось без столкновений и борьбы. Чесальщики шерсти в Бредфорде ответили на введение чесальной машины поджогом фабрики. В июле 1802 г. была сожжена вязально-прядильная фабрика в Литльтоне и фабрика в Аштоне.

В 60—70-х годах развивается сопровождаемое актами луддизма движение углекопов в Дербишире, Ньюкасле, Нортумберленде и других местах. Выступления углекопов выливались иногда в восстания (например, в 1768—1769 гг.). Ткачи и углекопы — это наиболее боевые отряды рабочих в борьбе с буржуазией.

Движение нарождавшегося пролетариата вызвало большой страх среди буржуазии и земельной аристократии.

Хотя английская буржуазия еще не обладала всей политической властью, однако она уже была, по словам Энгельса, «скромной, но признанной частью господствующих классов» Англии. «Вместе с ними она была заинтересована в подавлении огромных трудящихся масс народа. .. Английский буржуа с этого времени стал соучастником в подавлении «низших сословий» — огромной производящей народной массы...»[18]. По требованию буржуазии английский парламент принимает ряд мер для пресечения волнений. Издается целая серия законов «о мятежах», грозящих рабочим тюрьмой и смертной казнью. Уже в 1769 г. был издан закон, каравший за разрушение фабричных зданий и станков смертной казнью. Однако движение разрушителей машин не прекратилось. В 60—70-е годы движение луддитов лишь начинается. Впоследствии оно становится все более массовым, особенно в начале XIX в.

Луддизм — это первая, незрелая форма рабочего движения. Маркс писал: «Требуется известное время и опыт для того, чтобы рабочий научился отличать машину от ее капиталистического применения и вместе с тем переносить свои нападения с материальных средств производства на общественную форму их эксплуатации» [19].

В конце XVIII в. наряду с движением разрушителей машин начинается развиваться и стачечное движение. Стачки — орудие более организованных и сознательных рабочих. Первые стачки происходили среди углекопов и текстильщиков.

Забастовки среди углекопов начались в 60-е годы XIX в. В 1764 г. владельцы шахт в Ньюкэстле заключили между собой соглашение о том, чтобы не принимать на работу ни одного углекопа без удостоверения от прежнего хозяина. Это соглашение ставило рабочих в полную зависимость от шахтовладельцев, и рабочие ответили на это забастовкой, которая началась в августе 1765 г.

Интересно отметить, что рабочие обнародовали декларацию, в которой обвиняли предпринимателей в провоцировании рабочих. В декларации говорилось: «Благородные джентльмены согласились и подписали документ не нанимать никого из шахтеров, служившего в какой-либо другой шахте годом раньше, что приводит этих шахтеров к еще более великим страданиям и притеснениям, так как они будут обязаны служить в той же шахте пожизненно. . . Шахтеры не намерены работать или служить кому-либо из названных джентльменов до тех пор, пока они не будут вполне удовлетворены Тем, что названный документ будет уничтожен . . .»

Стачка продолжалась до начала октября и закончилась победой рабочих.

Весной 1802 г. происходила забастовка стригальщиков на фабриках шерстяной промышленности в районе города Лидса. Стригальщики организовали свой союз, который выдавал своим членам членские билеты. На них была надпись: «Пусть индустрия и свобода соединят нас в Товарищество». Союз избрал «Комитет тринадцати» для руководства движением. В 1778 г. возник союз вязальщиков шерсти. Для того чтобы не допустить к работе штрейкбрехеров, рабочие некоторых шахт разбивали шихтовые машины.

Против рабочих были направлены полки драгун.

В 90-х годах начинают возникать союзы и среди прядильщиков и рабочих других профессий. Эти союзы и руководившие ими тайные комитеты были зародышем профсоюзов рабочих, получивших в Англии название «тред-юнионы».

Эти союзы не выходили сначала за рамки экономической борьбы. Но стихийно отдельные передовые рабочие начинали понимать, что одной экономической борьбы недостаточно, чтобы улучшить положение рабочего класса. Об этом свидетельствует песенка, которую любили в то время распевать рабочие:

Епископы, викарии и попы,

Парламент и короли —

Не только злом являются они,

Но и бесполезными вещами.

Конец XVIII в. — это лишь начальный этап английского рабочего движения. Начало XIX в. ознаменовалось не только взлетом луддитского движения, но и тем, что рабочее движение вступает в новый этап своего развития.

Промышленный переворот привел не только к большим последствиям в области социальных отношений, но он повлек за собой и значительные сдвиги в политической жизни страны. Постепенно на политическую арену выходили новые силы, которые прямо или косвенно представляли интересы промышленной буржуазии. Существенно изменилось и положение старых партий — тори и вигов. В 1760 г. кончилось 46-летнее политическое господство вигов. Королевская власть, которая при Георге I и Георге II не имела реального политического веса, теперь претендует на определение политики правительства.

Король Георг III (1760—1820), опираясь на наиболее реакционные торийские элементы (правые тори) и группу «королевских друзей», создал свое министерство «королевских друзей» и пытался в 60—70-е годы править, пренебрегая установившейся парламентской системой. Однако эта политика в начале 80-х годов потерпела крах. Провал ее был продемонстрирован событиями в Северной Америке.

Как известно, начинавшаяся в 1775 г. война североамериканских колоний за независимость от Англии привела к образованию Соединенных Штатов Америки (1776) и в конечном итоге к поражению английских войск.

Немалую роль в победе американских колоний сыграла военная помощь Франции и Испании. Франция хотела отомстить Англии за потерю Канады и подорвать ее мощь. После поражения английских войск при Саратоге Франция пошла на заключение открытого военного союза с США против Англии. С 1778 г. французские военные силы стали активно участвовать в войне против Англии. С 1779 г. в войну против Англии вступила и Испания. Англии пришлось вести войну не только на территории Северной Америки, но и на Средиземном море, на Атлантическом океане, в Карибском море.

Попытка Англии блокировать США также провалилась, — этому помешала образовавшаяся в 1780 г. по инициативе России «Лига нейтральных».

Англия пыталась перетянуть Россию на свою сторону, однако правительство России выступило против захвата Англией торговых судов нейтральных стран, провозгласив политику морского вооруженного нейтралитета. К России присоединились другие государства Европы (Голландия, Швеция, Пруссия, Австрия и др.). Англия была поставлена в исключительно трудное положение, особенно после капитуляции английских войск под командованием Корнваллиса при Йорктауне (19 октября 1781 г.).

Поражение английских войск в Северной Америке оказало большое влияние на политическую обстановку в самой Англии. В 1782 г. парламентское большинство было завоевано вигами. Находившееся у власти коалиционное правительство «королев*

ских друзей» и правых тори во главе с Норсом под давлением народных выступлений и протестов Сити, а также в связи с отсутствием опоры в парламенте вынуждено было уйти в отставку. Пришедшее к власти вигское министерство Рокингема вынуждено было приступить к переговорам о мире с представителями США. и в сентябре 1783 г. в Версале был подписан мирный договор, важнейшей частью которого было признание Англией независимости своих бывших колоний.

Пребывание вигов у власти не было прододжительным, и вскоре им на смену пришли новые тори, во главе с сыном лорда Чатама Вильямом Питтом Младшим, управлявшим страной в течение 17 лет (1784—1801).

Новые тори, представлявшие интересы крупного буржуазного землевладения, связанные тесными узами с финансовой аристократией и колониальными компаниями, воспользовались ослаблением вигов и расколом внутри этой партии.

Правые виги продолжали выступать против всяких реформ, поэтому они оттолкнули от себя средние круги буржуазии. Левые (или «новые») виги во главе с Фоксом считали, что необходимо пойти навстречу требованиям промышленной буржуазии о реформе избирательной системы. К этому стремилось организованное левыми вигами — Фоксом и известным английским писателем Шериданом — «Общество для развития политических знаний». Левые виги активизировались в годы войны американских колоний за независимость и накануне революционного взрыва во Франции. Особенно смело выступал Шеридан, который в 1782 г. предлагал, чтобы в Англии было введено всеобщее избирательное право и срок полномочий парламента ограничен одним годом.

Наряду с левыми вигами в эти годы выступают и первые буржуазные радикалы, которые отражали непосредственно интересы промышленной буржуазии и пользовались популярностью среди городской мелкой буржуазии и вообще народных масс.

Толчком для оформления внепарламентского радикального течения послужило так называемое дело Джона Уилкса. В 1763 г. член парламента журналист Уилкс опубликовал в газете «Северный британец» анонимную статью, в которой критиковал тронную речь короля. Власти издали распоряжение о розыске и аресте автора этой статьи. Так как во время обыска у Уилкса была найдена рукопись статьи, он был арестован. Однако судья освободил его на том основании, что он член парламента. В приговоре судьи было также сказано, что приказ об аресте недействителен, так как в нем не названо конкретное лицо, которое подлежит аресту. Население Лондона бурно приветствовало решение судьи. Город был иллюминован.

Уилкс был потом лишен парламентом депутатских полномочий и арестован, но его дело вызвало большое общественное возбуждение и целую волну массовых политических митингов.

В 1769 г. первые буржуазные радикалы — Уилкс, Горн Тук и

другие — организовали «Общество защитников билля о правах». Это общество требовало уничтожения «гнилых местечек» и расширения избирательных прав для населения новых промышленных центров. В 1769 г. радикалы внесли в парламент свой первый проект парламентской реформы. Однако тори и виги отвергли его. В 1771 —1780 гг. выступил со своим планом реформ буржуазный радикал майор Джон Картрайт, однако и его предложения были отклонены. Господствовавшие в Англии землевладельческая аристократия, верхушка финансовой и торговой буржуазии решительно выступали против всяких изменений государственного строя. Они поддерживали реакционные силы во всей Европе, и это ярко сказалось на позиции Англии в годы французской буржуазной в. Однако политические перемены в Англии бы-