ЛИКВИДАЦИЯ ИНФОРМАЦИОННОГО ПЛЮРАЛИЗМА И БЛОКИРОВАНИЕ КАНАЛОВ ЗАПАДНОЙ ИНФОРМАЦИИ

1947 гг. характеризовались острой политической борьбой партий и движений за направление и перспективы социально-экономического и политического развития и определение внешнеполитической ориентации: на Советский Союз или на западные державы. Особую роль в этой борьбе играли средства массовой информации (СМИ), как один из рычагов воздействия на общественное сознание и формирования позиций различных слоев населения. В те годы главным каналом влияния на общество была печать (газеты, журналы, листовки, плакаты и т.д.).

Присутствие Красной Армии на территории большинства восточно-европейских стран (кроме Албании, Югославии, а с конца 1945 г. и Чехословакии), международные договоренности между великими державами, а также заключение в 1945—1948 гг. двусторонних договоров между СССР и странами региона позволяли советскому руководству контролировать важнейшие сферы общественной жизни и оказывать влияние на характер информации. В странах — бывших союзниках гитлеровской Германии (Румынии, Венгрии, Болгарии), контрольные функции в соответствии с компетенцией, в том числе и в информационной среде, выполняли Союзные контрольные комиссии (СКК), созданные по условиям Соглашений о перемирии с учетом раздела сфер влияния союзников.

В соответствии с законами войны и нормами послевоенного времени советское командование временно ввело на освобожденных Красной Армией территориях военно-политическую цензуру. Применительно к странам — сателлитам гитлеровской Германии это было предусмотрено соглашением о перемирии.

В этих документах имелась статья, одинаково сформулированная для всех стран-сателлитов, согласно которой «издание, ввоз и распространение в Румынии периодической и непериодической литературы, постановка театральных зрелищ и кинофильмов, работа радиостанций, почты, телеграфа и телефона происходят по соглашению с Союзным (Советским) Главнокомандованием»1.

Советская военно-политическая цензура была направлена прежде всего на подавление публикаций фашистского и профашистского, а также антисоветского характера. Газеты и журналы, содержавшие подобные материалы, повсеместно закрывались.

В Венгрии, пока шла война, СКК, главенствующую роль в которой играли советские представители, а англичане и американцы могли участвовать в ее работе только в качестве наблюдателей, по сути контролировала всю политическую жизнь в стране. Советские представители с контрольными полномочиями были назначены в государственные учреждения, банки, на радио, в телеграфное аген- ство и т.д. Только с разрешения СКК могли создаваться партии, издаваться газеты, проводиться собрания. СКК осуществляла цензуру печати и радиоперадач. С ее санкции изымалась и уничтожалась фашистская и антисоветская литература, налагался запрет на пользование подобными изданиями в библиотеках.

После завершения войны функции СКК в Венгрии изменились, а ее роль уменьшилась. Установление в сентябре 1945 г. дипломатических отношений между СССР и Венгрией привело к тому, что политический контроль за общественной жизнью Венгрии перешел к советскому посольству в Будапеште.

Функции контроля за внутриполитическим положением выполняла в Болгарии также СКК. В Соглашении о перемирии с Болгарией, заключенном 28 октября 1944 г. между правительствами Советского Союза, Соединенного Королевства Великобритании и Соединенными Штатами, с одной стороны, и правительством Болгарии, с другой, СКК была наделена правом осуществлять контрольные и цензорские функции в отношении печатной и кинопродукции, средств связи, радиопередач и т.д.3 Однако в отношении Болгарии можно говорить о более мягком варианте контроля СКК, что было связано с достаточно широким распространением в болгарском обществе русофильских и просоветских настроений, более сильных позиций компартии Болгарии и ее влияния в обществе.

В странах Восточной Европы, находившихся в годы Второй мировой войны под оккупацией гитлеровской Германии и являвшихся союзниками по антигитлеровской коалиции, ситуация на период выхода из войны складывалась по-другому.

В Польше средства массовой информации по мере освобождения страны контролировались военно-политическими органами Красной Армии, а с осени 1944 г. на освобожденных территориях польскими властями была введена цензура. В то же время здесь массовым тиражом начали издаваться как коммунистические, так и оппозиционные коммунистам газеты4.

В соответствии с договоренностями между СССР и его союзниками по антигитлеровской коалиции (США и Англией) советское руководство проводило в освобожденных странах Восточной Европы линию на допуск к общественной жизни всех нефашистских и антифашистских политических сил за исключением крайне правых, признанных или действительно реакционных партий и организаций. Необходимо отметить, что в то время, как западные державы поддерживали либерально-демократические и традиционные аграристские партии, Советский Союз видел своего «классового союзника» в первую очередь в коммунистических и поддерживавших их партиях и группировках левого толка, ориентировавшихся на Москву.

Польша и Венгрия выделялись среди других стран региона еще и большим влиянием католической церкви. Будучи традиционно существенным элементом политической системы, она обладала весьма широкими возможностями для воздействия на население, в том числе и информационно-пропагандистскими. Этот факт не могла не учитывать новая власть.

Объективные условия восточно-европейских стран давали возможность сосуществования средств массовой информации различной политической ориентации: СМИ коммунистических партий и их союзников, СМИ оппозиционных партий. В некоторых странах распространялась и подпольная антиправительственная печать.

Так, в Румынии после выхода из подполья румынские коммунисты стали издавать две центральные газеты — «Скынтейю», являвшуюся с довоенного времени основной газетой партии, и «Ро- мынию либерэ», которая с января 1943 г. по 23 августа 1944 г. выходила в подполье, а затем легально. Впоследствии появились областные и районные издания КПР. Хотя центральные газеты компартии выходили большим тиражом, по наблюдениям современного румынского исследователя В.Фрунзе, особой популярностью в массах в этот период они не пользовались и очень часто скапливались в большом количестве на складах. Поэтому для популяризации этих изданий в них, кроме информационно-агитационных материалов, печатались разного рода сенсационные новости, стихи и другие материалы, которые не имели политического характера, но могли быть интересны широкому кругу читателей5.

Одновременно компартия поддерживала издания своих союзников по Национально-демократическому фронту (НДФ): газету «Фронт плугарилор» — орган «Союза земледельцев», «Дрептатя ноуэ» — орган национал-царанистской группировки, руководимой

А.Александреску, отклоловшейся от Национально-царанистской партии (НЦП — Ю.Маниу) и газету «Либертатя ноуэ» — орган Национально-либеральной партии (НЛП — Г.Татареску), разорвавшей с К.И.К. (Дину) Братиану. Своим печатным органом располагала социал-демократическая партия (газета «Либертатя»).

Оппозиционные партии сохранили свои газеты — «Дрептатя» — орган НЦП и «Вийторул» и «Либералул» — издания НЛП. Последние решением СКК, принятым по инициативе коммунистов, периодически закрывались или прерывали свою деятельность. Тем не менее они просуществовали вплоть до середины 1947 г.

Существенную роль в формировании общественного мнения Румынии играла «независимая» пресса, не связанная напрямую с какими-либо партиями и группировками. Она была представлена такими изданиями, как еженедельник «Универсул», основанный еще в XIX в. и имевший самый большой в Румынии тираж, газета «Тимпул» и «Нацьюня» и др., а также целым рядом специальных изданий по разным отраслям культуры, науки и техники.

Жесткая борьба между компартией и оппозицией развернулась в Румынии за контроль над национальным радиовещанием. Хотя оснащение населения радиоприемниками в Румынии было чрезвычайно низким (около 5% населения), влияние радиовещания на формирование позиций общественно активной его части нельзя недооценивать.

Поначалу румынское радиовещание находилось в руках либерал ьно-демократической оппозиции. Компартия при поддержке СКК развернула кампанию по дискредитации и смещению его руководства. В этой кампании активно использовались обвинения в профашистской пропаганде и антисоветизме, хотя фашистские и профашистские СМИ в Румынии, как и в других странах Восточной Европы, были ликвидированы с приходом Красной Армии. Например, директор радиокомитета В.Ионеску был обвинен в проведении реакционном политики, в отказе предоставлять эфир представителям КПР и профсоюзов.

Но, как уже отмечалось, в странах региона имело место расширительное толкование советским руководством и вслед за ним восточно-европейскими компартиями понятия «фашизм» и производных от него. Это приводило к тому, что нередко обвинения в фашистской пропаганде применялись в отношении оппозиционных изданий с политическими целями. Имело место стремление советских органов установить контроль за содержанием публикаций не фашистской, а либерально-демократической, но оппозиционной новой власти, печати, что в условиях реального политического плюрализма было прямым нарушением демократических принципов организации общества, о чем подробнее будет говориться ниже. Особенно отчетливо подобная линия стала проявляться в критические периоды политического развития стран региона. В октябре—ноябре 1944 г. такая критическая ситуация сложилась в Румынии. Активизация правых сил в стране, в которой Москва усмотрела опасность дестабилизации в тылу действующей Красной Армии, обусловила необходимость реорганизации правительства К.Санатеску. С этой целью 8 ноября 1944 г. в Бухарест прибыл

А.Я.Вышинский. Воспользовавшись приездом заместителя наркома иностранных дел СССР, лидер крупнейшей буржуазно-демократической Национал-царанистской партии Ю.Маниу 15 ноября 1944

г. обратился к А.Я.Вышинскому с письмом. Маниу сообщал, что 13 ноября коммунистами было запрещено созванное партией собрание, поскольку на предыдущих собраниях «якобы имели место враждебные союзникам выкрики». Подобное утверждение, выдвинутое газетами «крайне левых», писал Маниу, «было ничем не обосновано». Далее Маниу отмечал, что «цензура телеграмм иностранных корреспондентов в Румынии проводится пристрастно: она пропускает все, что благоприятно для некоторых партий (имелись в виду коммунисты. — Авт.), и запрещает оценки, благоприятные для других партий (т.е. оппозиционных. — Авт.). Таким образом, в иностранной прессе создается представление, не соответствующее действительному политическому положению в Румынии». В результате подобных действий, писал Маниу, общественное мнение «делает заключение, что некоторые партии пользуются поддержкой советских властей», а это наводит на мысль, что «происходит некоторое давление на политические чувства страны»7. Вряд ли Вышинский мог противопоставить такому выводу какие-либо убедительные аргументы.

В соответствии с условиями Соглашения о перемирии в Румынии была установлена и сохранялась в течение длительного периода цензура Политотдела СКК, переданная в марте 1945 г. в компетенцию органов государственной власти страны.

Приход к власти 6 марта 1945 г. правительства Петру Грозы, ключевые политические посты в котором занимали представители левых сил, а силовые министерства перешли в руки коммунистов, позволял компартии держать под контролем основные сферы общественной жизни. В ходе проведения акции по очищению общества от «реакционных элементов» стали проявляться откровенные стремления коммунистов к овладению аппаратом принуждения и средствами массовой информации с целью использования государственных структур в интересах только одной партии8. Пытаясь ограничить влияние оппозиции, правительство П.Грозы закрыло газеты основных оппозиционных национал-царанистской (Ю.Ма- ниу) и национал-либеральной (Д.Братиану) партий, которые были восстановлены только после компромиссных решений Московского совещания Совета министров иностранных дел (СМИД) СССР, США и Англии (декабрь 1945 г.).

Однако в целом решение этого совещания о свободе печати выполнялось весьма слабо и с большими колебаниями. Острая борьба за прессу разгорелась накануне выборов в парламент, которые состоялись в ноябре 1946 г. Как явствует из документов АВП РФ, не только СКК, но и советское посольство в Бухаресте активно вмешивались в работу средств массовой информации некоммунистической и независимой ориентации. Из политотчета посольства за 1946 г. видны основные направления деятельности действовавшего в нем отдела печати: оказание посильной помощи румынским демократам (т.е. коммунистам) на парламентских выборах; развитие советской пропаганды в Румынии; информирование Москвы о ситуации в Румынии.

В области информации отдел печати посольства предпринимал меры по изоляции оппозиционных газет «Дрептатя» и «Либертатя» и отрыва от них ряда газет, которые, считая себя «независимыми», часто выступали в поддержку оппозиционных партий («Журнал де диминяца», «Адэвэрул», «Тимпул», «Семналул» и др.). Работа сотрудников отдела в этом направлении проводилась в тесном контакте с румынскими коммунистами. Последним удалось «заслать своих людей» в редакции газет «Тимпул» и «Универсул», а со временем ввести коммунистов также и в редакции газет «Адэвэрул», «Семналул» и «Журнал де диминяца». Отметим, что позиции коммунистов в этих изданиях оказались все же весьма слабыми. Другие же «независимые» газеты, такие как «Фанта» и «Эра ноуа», были полностью подчинены компартии. Посольству удалось установить неофициальные контакты и связи с руководством указанных выше газет. Для редакционных коллегий «Тимпул», «Адэвэрул» и «Семналул» в советском посольстве устраивались закрытые приемы, журналистам вручались подарки в виде новейших журналов и книг, а главные редакторы даже получили приглашение посетить Москву. Итоги этой работы, как считали в советском посольстве, были положительными: ни одна из вышеназванных газет на выборах не поддержала оппозицию9.

Закрытие газет, конфискация отдельных номеров, изъятие некоторых материалов из разрешенных к выпуску конкретных номеров оппозиционной прессы имели место и в Польше. Здесь «Газета Людова» — печатный орган сильной оппозиционной партии Польское Стронництво Людове (ПСЛ), руководимой Ст.Миколайчиком, систематически подвергалась цензурным санкциям. Причем такое давление на печать ПСЛ поддерживалось и польскими социалистами. Так, ссылаясь на одну из резко критических статей Ст.Миколай- чика в «Газете Людовой», один из лидеров ППС Ю.Циранкевич в беседе с советником посольства СССР в Варшаве В.Г.Яковлевым 24

ноября 1945 г. заявил, что ПСЛ «все ярче и ярче показывает свой характер оппозиционной партии» и что «на каждое антиправительственное и антидемократическое выступление сторонников Мико- лайчика в печати или на собраниях надо немедленно реагировать и давать отпор». Циранкевич также заявил, что из двух вариантов политики по отношению к партии Миколайчика: борьба с ней, или компромиссное соглашение на базе выборного блока — сам он «является сторонником политики наступления»10.

Таким образом, уже в 1945 г. стало ясно, что в странах Восточной Европы главные политические противники — коалиционная власть во главе с коммунистами и оппозиция внутри или вне демократически х фронтов использовали средства массовой информации как важнейшее орудие борьбы за власть, за массы и за их поддержку. Именно поэтому особенно резкое столкновение этих сил на информационном поле приходилось на время кризисных ситуаций или принципиально важных политических событий, например, в ходе выборов, когда разгоралась острая борьба за голоса избирателей.

Так, начальник 7-го отдела политуправления Южной группы советских войск в Болгарии сообщал в октябре 1945 г. в вышестоящие инстанции: «Страницы оппозиционных газет стали заполняться злостной клеветой против правительства 0[течественного] ф[ронта], компартии, милиции и всех административных учреждений, стоящих на платформе Отечественного Фронта». Далее в сообщении подчеркивалось, что поскольку «попытки пролезть в правительство, а также изменить по-своему избирательный закон, потерпели провал, оппозиция опубликовала в газетах "Свободен народ" и "Народно земеделско знаме" обращение к избирателям, в котором от имени "Зеленого БЗНС" Н.Петкова, "Объединенной БРСДП" Лулчева и “независимых" Петко Стоянова заявила о бойкоте выборов». В этих же газетах, как отмечалось в донесении, «напечатана декларации "демократов" Николы Мушанова и "радикалов" М.Стоенчева и Д.Таркаланова об отказе участвовать в выборах»11.

В борьбе против оппозиции довольно широко использовалась дезинформация. 24 декабря 1946 г., в 22 часа, московское радио передало сообщение, в котором говорилось, что «во время гитлеровского господства в Болгарии, когда все прогрессивные силы болгарского народа вступили в борьбу против иностранного завоевателя, оппозиционеры, называющие себя теперь истинными демократами, служили немецким агентам — кобургам (Кобурги — царская династия в Болгарии. — Авт.) — и помогали превратить Болгарию в немецкую колонию». На следующий же день, 25 декабря, газеты «Работническо дело» и «Отечествен фронт» опубликовали сообщение московского радио. Лидер «лояльной оппозиции» Н.Петков 27 декабря выступил с опровержением, где заявил, что уже в 1942 г. он и его сторонники вошли в Отечественный фронт, напомнил, что еще ранее, в 1938 г., за свою оппозиционную деятельность был лишен вместе со своими сторонниками депутатских полномочий... Грубые методы борьбы против Н.Петкова и сомнительное содержание обвинений, выдвинутых в передаче московского радио, были настолько очевидны, что даже представитель СССР в Болгарии С.П.Кирсанов вынужден был констатировать, что «вышеприведенное утверждение нашего радио сформулировано слишком прямолинейно и малоубедительно для болгар»12.

Оправдательная тактика, к которой власть подталкивала оппозицию, давала весьма скромные результаты в информационной войне. В Румынии, например, печать оппозиции проиграла «битву» за избирателя именно из-за неверно взятого тона публикаций. Высокий уровень влияния оппозиционных партий и их печати в Румынии был чрезвычайно опасен для коммунистической партии. Поэтому министерство внутренних дел, контролируемое коммунистами, в канун выборов обвинило руководство НЦП и НЛП в антигосударственной деятельности и помощи «подпольным организациям, имеющим целью развязать подлинную гражданскую войну». Убедить население в этом должна была проправительственная печать, начавшая кампанию, направленную против этих партий. Газеты оппозиции, по сообщениям советского посольства, «имели несомненно большой успех не только у обывателей, но и у известной части интеллигенции и даже рабочих». Номера газет «Дрептатя» и «Либералул» в начале избирательной кампании в феврале, марте и даже апреле 1946 г. буквально расхватывались на улицах. Однако, «грубый и вульгарный тон» (по определению посольства) этих газет, что без сомнения было реакцией на наступление коммунистической печати, «оттолкнул от них часть читателей». В-советском посольстве констатировали: «Тираж оппозиционных газет в мае, июне и июле резко сократился...»13

Одним из средств борьбы за читателя было инициирование отказа типографских рабочих печатать оппозиционные газеты. В Румынии рабочие при подстрекательстве коммунистов неоднократно отказывались печатать газету «Дрептатя». В Болгарии весной 1947

г. после принятия политбюро ЦК БРП(к) решения о начале политического наступления на оппозицию был приостановлен выпуск «Народно земеделско знаме» и других оппозиционных газет. При этом было объявлено, что рабочие «Объединенной типографии» отказались набирать статьи с критикой правительства и политики ОФ. Попытки Н.Петкова набрать новый штат печатников оказались безуспешными14.

Следует также отметить, что средствами массовой информации левого толка зачастую руководили люди, не имевшие, за исключением Чехословакии, опыта и традиций работы в легальных условиях. Они были вынуждены просить помощи у советских специалистов.

В начале 1945 г. руководитель болгарского радиовещания, писатель-коммунист О.Василев в письме в Москву ГДимитрову обратил внимание последнего на необходимость принятия мер по радиофикации Болгарии и привлечения к этому делу советских специалистов. О.Василев полагал, что можно было бы использовать болгарское радио для перестройки всей болгарской учебной системы, считая, что «от ее переустройства зависит в большой степени завоевание народа и молодежи». Он предлагал использовать возможности радио в организации курсов для учителей, поднять вопрос об учебниках, о новых методах преподавания, об изучении русского языка, об организации самодеятельности учащихся, о взаимоотношениях между родителями и учителями, между учениками и т.д. О.Василев ставил вопрос шире: «Имея в виду всегда особую международную обстановку и невозможность для СССР вмешиваться открыто в наши внутренние дела, я все же считаю, — продолжал О. Василев, — что во многих и многих отношениях, многими и многими путями нам могла бы быть и должна быть оказана помощь, потому что без этой помощи мы потеряем позиции, которые позже трудно будет завоевать, особенно если пропустить начальный период, когда советские войска еще находятся в Болгарии»15. Инициатива О.Василева была поддержана Г.Димит- ровым и в ЦК ВКП(б). Особое внимание было обращено на развитие всесторонних советско-болгарских контактов в деле воздействия на общественные настроения. Заведующий Управлением пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Г.Александров в беседе с Г.М.Димитровым и Г.М.Маленковым, в частности, подчеркнул, что «...работники искусства посетили и будут, видимо, впредь посещать Болгарию... В свою очередь приезжали и приезжают из Болгарии товарищи для ознакомления с различными областями культуры и народного хозяйства СССР. Вопросы об их приезде, а равно и о поездке делегаций из СССР в Болгарию в каждом отдельном случае решаются в ЦК по нашему представлению»16.

В отличие от процессов, развивавшихся в информационной сфере рассмотренных выше стран, ситуация в Чехословакии имела свои отличия.

После ее освобождения Красной Армией здесь возобновили свое издание такие газеты, как «Руде право» (орган КПЧ), «Правда», газета словацких коммунистов, «Свободно слово», орган чешской национально-социалистической партии, к которой тяготел президент Республики Э.Бенеш, «Лидове Демокрацие» — орган чешской народной (католической) партии. Демократическая партия Словакии стала издавать свою газету «Час». Все основные партии Чехословакии входили в Национальный фронт чехов и словаков (НФ) и выполняли Кошицкую программу. Особенности расстановки политических сил в стране привели к тому, что с мая 1945

г. здесь, как считает чешский историк К.Каплан, фактически не было политической цензуры. Прежняя практика превентивной цензуры, существовавшая до 1939 г., была отвергнута всеми политическими партиями, входившими в НФ17.

Но это отнюдь не означало, что в информационной сфере отсутствовала борьба за контроль над средствами массовой информации. Министерство информации, находившееся в руках коммунистов, пыталось поставить под свой контроль печать конкурирующих партий. Так, в конце 1945 г. министр информации, коммунист В.Копецкий, обвинив печать народной (католической) партии Я.Шрамека, особенно журнал партии «Обзоры», в «фашистском и реакционном духе», закрыл это издание. В свою очередь, руководства политических партий, входивших в НФ, в частности Я.Шрамек, пытаясь преградить дорогу произволу коммунистов в области СМИ, выступили с предложением об организации и установлении цензуры, но с четко обозначенными правилами, регулируемыми законодательством18. В то время предложение об установлении в Чехословакии цензуры не нашло практического осуществления.

Таким образом, несмотря на то, что в большинстве стран региона коммунисты и их союзники по коалиции располагали более широкими возможностями информационно-агитационного воздействия, в Чехословакии, Польше, Болгарии, Румынии активно проявили себя оппозиционные компартии СМИ. Газеты оппозиции: «Газета Людова» в Польше, «Людове новине», «Свободно слово» и «Час» в Чехословакии, «Народно земеделско знаме», орган БЗНС (Н.Петкова), в Болгарии, газета НЦП «Дрептатя» в Румынии и т.д. выходили достаточно большими тиражами, имели собственную политически активную читательскую аудиторию. Довольно длительное время, вплоть до 1947—1948 гг., в ряде стран (Чехословакии, Болгарии, на определенных этапах в Румынии), оппозиционная печать не подвергалась жесткому и систематическому цензурированию. Число нелегальных газет и иных изданий в большинстве стран (кроме Польши) было незначительным и не оказывало существенного влияния на общественные настроения.

Как и в Румынии, радиовещание в большинстве стран региона контролировалось коммунистами.

Что касается Югославии и Албании, то здесь ситуация в СМИ характеризовалась их большей однородностью, что объяснялось фактической монополией компартий в обществе, установленной в этих странах в ходе освободительной борьбы. Естественно, это нашло прямое отражение в средствах массовой информации.

Центральным органом печати коммунистов являлась газета «Борба», издававшаяся в Белграде, а во всех республиканских центрах издавались газеты Национально-освободительного фронта (НОФ), по сути и характеру являвшиеся коммунистическими. В Албании в 1945 г. вместо печатного органа КПА «Зери и популыт» начала выходить газета «Башкими» — орган НДФ, доминирующую роль в котором играла компартия19.

Итак, вплоть до установления в регионе на рубеже 1947— 1948

гг. монопольной власти компартий, в большинстве из стран сохранялось многообразие средств массовой информации, имела место полиинформационная среда с двумя достаточно выраженными полюсами. На одном из них господствовали компартии, являвшиеся ядром коалиционной власти, на другом, представленном оппозицией, сохранялся некий «осколок» довоенного информационного поля. Число нелегальных газет и иных изданий было незначительным и не оказывало на общество заметного влияния в абсолютном большинстве стран, исключая Польшу.

Как следует из документов российских архивов, советское руководство придавало большое значение влиянию средств массовой информации на общество стран региона и развитию взаимодействия между СССР и Восточной Европой с целью переориентации общественных симпатий на Советский Союз и поддерживало инициативы, шедшие из восточно-европейских стран. При этом учитывались, оказавшиеся временными, благоприятные условия, сложившиеся сразу после окончания войны, когда рост престижа и авторитета Советского Союза, повышение общего интереса к информации о различных областях его внутриполитической жизни стали объективной реальностью.

Используя данную ситуацию, советское руководство, заинтересованное в превращении СССР в главный, а в перспективе и единственный источник информации для стран региона, привело в движение весь механизм своей агитационно-пропагандиской машины. Одним из каналов поступления информации из СССР стали возникавшие в первые послевоенные годы общества дружбы (или друзей) с СССР. Они заняли важное место в структуре связей СССР со странами Восточной Европы20. Кроме того, началась работа в этом регионе представительств Совинформбюро, Совэк- спортфильма, «Международной книги» и т.д.

Учитывая идеолого-политические задачи восточно-европейских компартий, ЦК ВКП(б) 29 сентября 1945 г. принял решение «Об улучшении советской пропаганды за рубежом», в котором обязал советские организации, занимавшиеся внешнеполитической пропагандой (Совинформбюро, ВОКС, Иноиздат, «Международная книга», Совэкспортфильм и т.д.), повысить «наступательность и боевитость» советской внешнеполитической пропаганды. Анализ этого постановления, предпринятый российским исследователем В.О.Печатновым, показывает, что в этот период во внешнеполитической сфере сохранялись еще резервы для взаимодействия и сотрудничества с западными державами, а это непосредственным образом отражалось на содержании и характере внешнеполитической информации и пропаганды21. Но зарождавшаяся в 1945—1946 гг.

«холодная война» и нарастание противоречий между великими державами не способствовали превращению этих резервов в реальность. Разворачивалась борьба на всех «фронтах», в том числе и на информационном.

С конца 1945 г. США начали формировать новый пропагандистский облик внешнего врага. Вместо фашистской Германии в сознание американцев и населения западных стран активно внедрялся негативный образ Советского Союза с его коммунистической идеологией, тоталитарным устройством и стремлением к большевистской экспансии. В свою очередь, с весны 1946 г. в СССР также стали создавать идеологические предпосылки для определения нового врага в виде англо-американского империализма и его агентов22. Этот образ начал интенсивно формироваться также и среди населения восточно-европейских стран, особенно после совещания Коминформбюро в сентябре 1947 г. В то же время в большинстве стран региона, прежде всего славянских, все еще сохранялось в общественном сознании представление о германском милитаризме как главной враждебной силе*.

В связи с нарастанием международной конфронтации в СССР началась перестройка всей пропагандистской системы и реорганизации учреждений, занимавшихся внешнеполитическим направлением (Совинформбюро, «Международная книга», ВОКС и др.)23. Одновременно разворачивались идеологические кампании по разоблачению космополитизма, по борьбе с «низкопоклонством» перед Западом и воспитанию советского патриотизма, которые превратились советским руководством в средство идеологического контроля за творческой интеллигенцией в СССР с целью перекрыть возможности влияния Запада24.

Советский Союз систематически наращивал свои пропагандистские усилия и способы воздействия на население восточно-европейских стран. Об этом свидетельствуют материалы, подготовленные в аппарате ЦК ВКП(б). В октябре 1947 г. была подготовлена совместная докладная записка сотрудников Отдела внешней политики Л.С.Баранова и Д.Т.Шепилова, направленная секретарю ЦК ВКП(б) М.А.Суслову, курировавшему этот отдел. В ней, в частности, сообщалось, что руководство «Международной книги» приняло меры для ускоренной доставки в Чехословакию советских газет и журналов. В сентябре—октябре 1947 г. газеты уже отправлялись рейсовым самолетом, как правило, в день выхода из печати. Руководство объединения считало необходимым установить ежедневные рейсы самолетов по линии Москва—Прага. Через Торгпредство СССР в Чехословакии было организовано получение газет адресатами в день их прибытия, непосредственно на аэродроме в Праге25. Что касается поставок советских фильмов в Чехословакию, то, как сообщалось в справке, за девять месяцев 1947 г. было направлено 33 художественных и 3 документальных фильма.

’ См. вводную главу.

До конца 1947 г. предполагалось отправить в Чехословакию еше 7

новых и 5 старых художественных фильмов, 8 документальных и 17

мультипликационных.

Кроме того, ВОКС организовал для Чехословакии 2 экземпляра фотовыставки «30 лет Советов», и подготовил фотоматериалы

об СССР. Намечалось также комплектование советскими книгами библиотеки Общества культурной и экономической связи с СССР и Союзов друзей СССР. До конца 1947 г. ВОКС намечал принять объединенную делегацию Общества культурной и экономической связи с СССР, Союза друзей СССР в Чехии и Моравии и Союза друзей СССР в Словакии. Предполагалась также поездка лекторов по вопросам философии, истории и литературы. Кроме того в Чехословакию намечалась поездка футбольной команды ЦДКА и ответный визит чехословацких спортсменов в СССР26.

Активно участвовали в пропаганде советской культуры в странах Восточной Европы также советские дипломатические представительства. Советское консульство в Гданьске, отмечая недовольство части населения пребыванием Красной Армии на польской территории и антисоветскую деятельность «реакционных элементов», 15 декабря 1945 г. обратилось к руководству МИД СССР с предложением усилить работу советских представительств в Польше с целью показать жителям Гданьска «наши хорошие стороны». Консульство считало целесообразным прислать по линии ВОКС литературу на польском языке, организовать выставку о Советском Союзе, а также приезд артистов советских театров на Побережье, оказать материальную помощь гданьскому филиалу Общества польско-советской дружбы, обеспечить консульство киноаппаратом для демонстрации советских картин по линии этого общества27.

Как отмечалось в работах отечественных историков, инициативы по созданию и активизации деятельности обществ дружбы исходили не только от советских представителей. Коммунисты стран региона и интеллектуалы, как принявшие новую власть, так и далекие от коммунизма, проявляли в этом деле встречный интерес. Конечно, решающее слово в деле переориентации на Восток оставалось за руководством компартий и советскими представительствами в странах. Они персонально участвовали в налаживании работы обществ дружбы, выдвигали своих доверенных лиц на руководящие должности и добивались удаления из правлений с их точки зрения «неблагонадежных людей»28.

В апреле 1947 г. комиссия ОВП ЦК ВКП(б) во главе с М.А.Сусловым и его заместителем А.С.Панюшкиным провела проверку работы ВОКСа. «Главным пороком и позорным явлением в работе аппарата ВОКС, — говорилось в итоговой записке, направленной Сусловым Жданову в мае 1947 г., — является укоренившееся низкопоклонство и угодничество перед заграницей и иностранцами, потеря бдительности и чувства советского патриотизма, выражающаяся в посылке за границу материалов, бюллетеней, раскрывающих систему научно-исследовательской работы в СССР, в передаче не подлежащих разглашению сведений об открытиях советских ученых»29. Содержание и направленность критики ВОКС дает основание утверждать, что его деятельность постепенно переориентировалась на антизападную пропаганду. Не случайно на заседании Оргбюро ЦК ВКП(б) под председательством A.

А.Жданова критика ВОКС была сосредоточена на «потере бдительности». Вместе с тем перед работниками ВОКС была поставлена задача не только противодействовать вражеской разведке, но и самим активно заниматься сбором разведывательной информации»30.

Подобные решения советского руководства, несомненно, учитывали тот факт, что в 1944—1948 гг. общество стран Восточной Европы оставалось поливариантным и было открытым влиянию как Запада, так и Востока. Советский пропагандистский «поток» все еще сосуществовал с западным «потоком» информации.

Запад пытался сохранить свое воздействие на население стран Восточной Европы, опасаясь дальнейшего распространения «коммунистической экспансии», роста международного престижа и влияния Советского Союза. Противостояние Восток—Запад в борьбе за умы и настроения людей, в том числе и в восточно-европейских странах, вылилось в настоящую информационную войну, с привлечением всех доступных средств массовой информации и использованием других пропагандистских каналов. Прежде всего продолжали сохраняться традиционные каналы западного влияния: различного рода издания западных бюллетеней, общества и институты сотрудничества со странами Восточной Европы, присутствие иностранных журналистов, связи политической элиты с миссиями США и Англии и т.д.

По сообщениям секретаря советского посольства в Варшаве B.

Пеутина, англичане и американцы, легально появившиеся в Польше вместе с посольствами США и Англии летом 1945 г., нашли там благоприятную почву для проведения пропагандистской работы. Их поддерживала значительная часть польской интеллигенции: профессора вузов и студенты, учителя, работники сферы искусства. Британский совет, имевший традиционно свои представительства в Польше до войны, а во время войны — связи с армией генерала В.Андерса, создал новые отделения. В Совете работал 21 сотрудник, из которых 11 человек были английскими подданными31.

В Софии при посольствах США, Великобритании и Франции имелись библиотеки-читальни, работали также итальянский книжный магазин, магазин австрийской научной книги. Болгарской дирекцией печати были официально допущены к продаже английские, американские и французские газеты и журналы32.

Из советского посольства в Румынии в 1947 г. регулярно поступали донесения об усилении деятельности англичан и американцев среди различных слоев населения. В одном из них говорилось: «Сам аппарат американской миссии поддерживает связи исключительно с верхушкой буржуазии и наиболее видными пред ставителями интеллигенции. Организация "Друзья США" имеет влияние среди средней буржуазии. Общество "Молодые друзья США" ("ИМКА") уделяет внимание учащейся и ремесленной молодежи... Трудящаяся часть населения охватывается организациями социального обеспечения: "Красный Крест", "Институт сестер милосердия", "Академия социального обеспечения". Среди нуждающейся части населения распространяются продовольственные подарки. В Бухаресте и в других крупных городах Румынии имеется две американские библиотеки... Американская контора по прокату кинофильмов подчинила своему влиянию около 140—160 кинотеатров столицы и провинции. В течение шести месяцев конторой получено 100 новых фильмов. За исключением кино и отчасти прессы остальные пропагандистские мероприятия охватывают сравнительно узкие круги населения и по своей деятельности не могут сравниться с такой организацией, как АРЛЮС»*33.

При этом, как считает В.О.Печатнов, «в целом по своему размаху, профессионализму и финансированию пропагандистские усилия Запада по окончании войны действительно превосходили советские. Не было сомнений и в их явной переориентации на критически-враждебную тональность в отношении СССР»34. Так, например, в Чехословакии в 1948 г. из 718 переводов книг — 209 были переводами английских авторов, 111 — американских и 135 советских. Удельный вес советских фильмов в чехословацком кинопрокате составлял 23% от американских35.

Руководство чехословацкой информационной службы 25 декабря 1948 г. сообщало в МИД СССР, что оно активно противодействует распространению западных публикаций в чехословацкой прессе и способствует публикации статей, подготовленных в Совинформбюро (СИБ). Так, если в октябре 1947 г. последних было опубликовано 385, то через год, в октябре 1948 г. — уже 6 1 636.

По мнению представителя СИБ в Венгрии Ф.Потемкина, эта организация сыграла важную роль в публикации материалов о жизни СССР в период, когда основная масса газет и журналов находилась в руках венгерских буржуазных и мелкобуржуазных партий.

Однако нередко статьи, направляемые СИБ в страны Восточной Европы, были профессионально настолько низкого качества, что встречали противодействие сотрудников национальных печатных органов. Критикуя работу Совинформбюро, Политбюро ЦК ВКП(б) отмечало низкое качество материалов, слабое знание стран, куда идет информация, низкую квалификацию и непрофес- сиональность кадров СИБ37.

Как показывают архивные документы, 1944—1948 гг., несмотря на укрепление позиций коммунистических партий, довольно жесткие рамки военно-политической цензуры в ряде стран Восточной Европы и переход в руки коммунистов силовых министерств,

’ АРЛЮС — Общество культурных связей с СССР.

были все же временем отсутствия монополии на информацию какой-либо одной политической силы или партии. Например, до февраля 1948 г. в Чехословакии в руках некоммунистических партий находилось 52% тиражей ежедневной прессы; помимо государственных, действовало около 300 частных издательств38. Не было в этой стране и цензурных ограничений печати, радио и других средств информации3*

В Румынии вплоть до середины 1947 г. выходили частные газеты, пресса оппозиционных партий и организаций, социал-демократические издания, хотя доминирующее положение все больше занимала печать коммунистической партии. В 1946 г., по настоянию Великобритании и США, было разрешено издание 15 оппозиционных центральных газет и журналов и трех провинциальных газет в уездах Клуж, Сибиу и Яссы. Тем не менее давление на оппозиционную печать продолжалось. По сообщению советских представителей, поступившему из Бухареста в Москву, за период с декабря 1945 г. по апрель 1946 г. были закрыты на 2 месяца провинциальные газеты — «Бразда» «за провокационный выпад против т. Сталина», и «Курьерул» за то, что поместила «провокационную статью» о выступлении китайцев против советских войск в Маньчжурии. Издание газеты «Ардялул», запрещенной еще 19 января 1946 г., не было возобновлено «за антисоветское выступление и оскорбление короля»40. В 1946 г. начала выпускать свои газеты румынская эмиграция. В Швейцарии, например, выходила «Независимая Румыния», выступавшая с критикой политики правительства Петру Грозы и Советского Союза. Эта газета распространялась как среди румынских эмигрантов, живущих в Швейцарии и во Франции, так и нелегально в самой Румынии41.

В Польше в 1947 г. издавалось 735 газет, журналов и бюллетеней различной политической ориентации, в том числе и оппозиционные. Кроме того, публиковалось 36 ежедневных газет, причем 12

из них в Варшаве, а также 134 еженедельных журнала.

По наблюдениям советского посольства в этой стране, технические и научные журналы предпочитали публиковать материалы, поступавшие с Запада, в то время как информация, поставлявшаяся через Совинформбюро, в эти журналы не попадала, что дало повод советским представителям сделать вывод «о низкопоклонстве» поляков перед Западом. В целом, по мнению сотрудников посольства, польская печать была засорена враждебными антисоветскими элементами, «не особенно боящимися вылезать на страницах печати с сомнительными материалами». Героем дня в прессе, по мнению посольства, становился тот, кто поставлял «сенсацию», а «сенсацией, — как отмечалось в его отчете, — может стать лишь материал, как-либо компрометирующий польское правительство или СССР»42.

Вполне естественно, что в противовес этому усилиями польского правительства увеличивалось число публикаций о Советском Союзе, полученных через представительства Совинформбюро. Так, если в 1946 г. польская печать помещала в среднем в месяц около 40

статей, представленных Совинформбюро, то в 1947 г. — 130. За 1947

г. представительство Совинформбюро в Польше передало польской стороне 1837 статей, 84% из них были напечатаны на страницах изданий, а также были помещены 3460 фотоснимков о жизни в СССР43. .

В 1947—1948 гг. политическая ситуация в странах Восточной Европы начала быстро меняться. Парламентские выборы в большинстве восточно-европейских стран принесли победу коммунистам и их союзникам по антифашистскому блоку. На исход выборов влияла не только радикализация общества, но и возможность власти применить «технические средства» для корректировки итогов голосования (по крайней мере в трех странах — Венгрии, Польше и Румынии имела место фальсификация выборов), активно использовать в агитационно-пропагандистских целях средства массовой информации. Победа на выборах создала условия для перехода коммунистов к подавлению оппозиции и обслуживавших ее средств массовой информации.

В Румынии с лета 1947 г., после ликвидации оппозиционной национал-царанистской партии и «самороспуска» национал-либеральной партии и других партий и организаций некоммунистической ориентации, началось массовое закрытие и ликвидация оппозиционной и не подконтрольной компартии и правительству Петру Грозы печати.

В Болгарии, как уже отмечалось выше, оппозиционные газеты были закрыты в конце апреля — начале мая 1947 г. в ходе политического наступления на оппозицию.

Процессы подчинения оппозиционной прессы набирали силу и в других странах региона. В Чехословакии и Польше они интенсивно развивались на рубеже 1948—1949 гг., хотя некоммунистическая, но уже контролируемая теперь властью печать здесь сохранялась.

В Чехословакии в начале декабря 1947 г. на совместном секретном совещании МВД и министерства информации, находившихся в руках коммунистов, было принято решение о проведении ряда мероприятий по усилению контроля над СМИ. В соответствии с этим решением в министерстве информации под личным контролем министра коммуниста В.Копецкого создавалось контрольное управление, которое должно было изучать всю печать с точки зрения «преступлений против закона»; органам госбезопасности рекомендовалось усилить внимание к содержанию печати и при необходимости применять судебные санкции против редакторов изданий, нарушавших закон. В отдельных случаях, при глубоких нарушениях, газеты и журналы могли быть закрыты. В поле зрения контрольного управления, где работали только коммунисты, попадали такие вопросы, как освещение двухлетнего экономического плана, выпады против славянских народов (имелся в виду прежде всего Советский Союз), вопросы снабжения населения продуктами питания, внутренняя и внешняя политика Чехословакии, вопросы обороны страны и т.д. Глава правительства Чехословакии К.Готвальд предложил, чтобы судебным санкциям подвергался каждый, кто выступит против двусторонних договоров между СССР и странами Восточной Европы44.

Закрытие или слияние газет и журналов, смена редакционных коллективов — все это были прямые свидетельства фактического уничтожения в 1947—1948 гг. полиинформационного «поля» в странах региона, что в свою очередь являлось следствием кардинальной смены всей концепции будущего внутриполитического развития региона. В такой ситуации должно было принципиально измениться положение дел в информационной сфере, которая отныне была призвана обслуживать не запросы на информацию социально и политически многоликого общества, а интересы правящей партии, ее идеологический «заказ». Более того, суть этого «заказа» стали определять сторонники прямого копирования советских образцов организации общества, коммунисты — левые радикалы и ортодоксы. Активное возрождение идеологических догматов Коминтерна отражали не только решения совещания в Шклярской Порембе в сентябре 1947 г., но и многочисленные документы, разработанные весной 1948 г. в аппарате ЦК ВКП(б)45. Этот, особого свойства, справочно-оценочный материал о положении в компартиях Югославии, Польши, Чехословакии и Венгрии демонстрировал смену курса в коммунистическом движении и разрыв с ориентацией в теории и практике на особый мирный путь к социализму46. Конфликт с Югославией, представляется, ускорил этот разрыв.

Понятно, что такая идеологическая переориентация в коммунистическом движении требовала резкого усиления контроля за информацией, исходившей или поступавшей в страны региона. Особую актуальность приобретал контроль за теми средствами массовой информации, которые сообщали сведения об СССР и советской модели социалистического строительства. Как показывают документы российских архивов, советское руководство считало, что положение коммунистической печати стран региона также нуждалось в определенной корректировке. В вышеупомянутой справке по Венгрии отмечалось, что руководство компартии этой страны «не только не занимается и не интересуется вопросами пропаганды Советского Союза и советской культуры в Венгрии, но терпимо относится к многочисленным фактам выхода книг и публикации материалов, грубо искажающих советскую действительность и прямо антисоветского содержания». Авторы справки в качестве примеров приводили роман Тибора Дери «Игры подземного мира», вышедший в 1946 г. в издательстве компартии «Сикра», где описывался приход в Венгрию Красной Армии, и красноармейцы изображались дикарями и насильниками, объемистую «Энциклопедию СССР» под редакцией профессора Бол- гара, написанную на основе немецких источников XIX в. и имевшую, с точки зрения Москвы, многочисленные искажения истории СССР, и «Библиографию русской литературы», содержавшую произведения «опальных» Б.Пильняка, М.Зощенко, А.Ахматовой и др. Особенно острой критике подвергся литературный журнал «Форум», членом редколлегии которого являлся коммунист ДЛукач, за публикацию обширных материалов о западной литературе и философии и за отсутствие в журнале статей о советской литературе и культуре. Коммунистические издания были обвинены также в игнорировании методов большевистской печати, использовании методов «бульварной, буржуазной прессы» и в «буржуазной безыдейности». Руководство венгерской компартии, в ведении которой в 1948 г. находилось уже большинство столичных кинотеатров, критиковалось также за отсутствие в прокате советских фильмов и увлечение показом многочисленных американских и английских фильмов, в том числе о последней войне47.

Издания ППР критиковались Москвой прежде всего за «пропаганду польского марксизма», за «национальные корни» развития марксистской теории в Польше и «сознательное замалчивание ленинско-сталинского этапа в развитии марксизма», «богатейшего опыта и вклада партии большевиков в международное рабочее движение», в «развитие современной Польши», а также обвинялись «в приспособлении теории Польской рабочей партии к польскому национализму и в националистической практике». В справке ОВП ЦК ВКП(б) по Польше отмечалось, что «националистические устремления» в практической деятельности ППР сопутствовали слабой пропаганде в подконтрольных польским коммунистам газетах и теоретических журналах ППР успехов СССР, умалению роли Советского Союза в освобождении Польши от фашизма, пропаганде «польского марксизма» как особого национального пути перехода к социализму48.

Итак, период 1947—1948 гг. характеризовался ужесточением контроля со стороны Москвы за содержанием публикаций в коммунистических средствах массовой информации. Контроль за средствами массовой информации должен был, как показывают принятые в этот период в ЦК ВКП(б) документы, обеспечить: а) блокирование пропаганды и информации с Запада; б) ужесточение политики в отношении СМИ в странах региона; в) усиление пропаганды опыта и достижений Советского Союза.

С конца 40-х годов начал набирать темпы процесс исключения из общественной жизни некоммунистических средств массовой информации. 20 февраля 1948 г. член Политбюро ЦК ПОРП Я.Берман сообщил советнику посольства в Варшаве В.Г.Яковлеву, что руководство партии намерено создать специальную комиссию для пересмотра всех периодических изданий «с целью закрыть легальные каналы информации враждебных разведок»49.

В Чехословакии в конце 1948 г. при министерстве информации был создан издательский совет, который инициировал подобный процесс. В 1949 г. были закрыты все частные издательские фирмы. Вместо 350 издательств осталось немногим более 30. Был закрыт, например, научный журнал «Социологицке ревю», запрещена свободная продажа западных изданий50.

30 мая 1949 г. сотрудник аппарата ОВП ЦК ВКП(б) сообщал из Венгрии, что ЦК ВПТ и венгерское правительство предусматривают закрытие некоторых буржуазных газет, создание специального комитета для контроля за изданием книг, национализации всех театров и идеологическое «улучшение» их репертуара51.

В Румынии к 1950 г. были закрыты не только все газеты политических партий, кроме коммунистической, но и независимые и частные газеты и издания. Исключение составляла пока только одна частная газета — «Адэвэрул». Ее владелеец Х.Соряну 17 января 1950 г. обратился к советнику посольства СССР С.С.Спандарь- яну (являвшемуся одновременно и представителем в Румынии советских органов разведки), в надежде получить поддержку советского посольства и сохранить свою газету52.

Судьба «Адэвэрул» показывает, что в некоторых случаях высшее политическое руководство Румынии стремилось к маскировке своей жесткой, идеологически заданной линии, создавая видимость существования в стране демократических свобод. В дальнейшем газета «Адэвэрул» перешла под полный контроль компартии. Основным источником информации по мере вытеснения некоммунистических СМИ становилась центральная и местная печать компартий: «Зери и популыт» — центральный печатный орган коммунистов в Албании, «Работническо дело» — в Болгарии, «Сабад неп» — в Венгрии, «Трибуна Люду» — в Польше, «Скын- тейя» — в Румынии, «Руде право» — в Чехословакии.

В условиях, когда основные оппозиционные и независимые СМИ были ликвидированы, или, изменив идейный облик и содержание, сошли на нет, главной заботой Кремля и восточно-европейских компартий, стало пресечение пропаганды, шедшей с Запада.

В конце 40 — начале 50-х годов антизападная пропаганда приобрела в СССР массированный характер. В марте 1949 г. в агитпропе ЦК ВКП(б) был составлен развернутый «План мероприятий по усилению антиамериканской пропаганды на ближайшее время», предусматривавший подготовку в срочном порядке разнообразной литературы антиамериканского содержания и ее публикацию в различных издательствах: Госполитиздате, Гослитиздате, Издательстве «Искусство», Иноиздате. Задания по подготовке научных работ антиамериканского содержания, ориентированных на разоблачение враждебной буржуазной идеологии, получили научно-исследовательские институты Академии наук СССР53. Планировалось также усиление антиамериканской пропаганды в печати, по радио, в лекциях и т.д.

Документы российских архивов показывают, что именно после принятия этого плана начался определенный поворот и в раскрутке антизападной пропаганды в странах Восточной Европы.

В мае 1949 г. ряд сотрудников ОВП ЦК ВКП(б) посетили страны региона с целью сбора данных о деятельности руководства компартий в борьбе против «происков англо-американских империалистов». Одной из главных задач подобных инспекций являлась активизация деятельности руководства компартий по усилению антизападной пропаганды, разоблачению «англо-американского империализма», поскольку в Москве считали, что в ряде случаев руководство дружественных стран «сквозь пальцы» смотрело на деятельность западных эмиссаров в своих странах и на развитие связей и контактов населения с Западной Европой.

Действительно, результаты этих поездок были для советского руководства неутешительными. Сотрудники аппарата ЦК ВКП(б) сообщали в своих отчетах, что коммунистические партии Болгарии, Венгрии, Польши, Румынии и Чехословакии недостаточно активно препятствуют распространению влияния Запада и не контролируют ситуацию в этом направлении. Они отмечали, что «в отделах пропаганды и международных отделах коммунистических партий этих стран специальной работы по сбору информации о происках англо-американских империалистов и выработке мер против них не ведется». Например, в ЦК БКП А.А.Стручков «мог получить только маленькую справку о некоторых фактах деятельности англо-американцев в Болгарии». В ЦК ВПТ С.Г.Заволжско- му «не смогли сообщить никаких данных о деятельности англо- американцев в Венгрии. Факты, приводимые в прилагаемой записке о происках англо-американских империалистов в Венгрии (были) получены помимо ЦК ВПТ». В ЦК КПЧ т. А.И.Антипову заявили, что обработанных материалов по этому вопросу нет. Сбором материалов на эту тему в Праге занимались лишь сотрудники советского посольства и корреспонденты ТАСС и Совинформбюро. Посол СССР в Чехословакии М.А.Силин уже после отъезда Антипова 7 июля 1949 г. обратился к генеральному секретарю ЦК КПЧ Р.Сланскому с просьбой помочь 3-му секретарю посольства СССР в Чехословакии Семенову собрать материал об англо-американской пропаганде в Чехословакии. В ответ на просьбу советского посла Р.Сланский дал распоряжение соответствующим организациям «о подборе материалов и их передаче в советское посольство».

В ЦК ПОРП В.И.Овчарову также сказали, что готовых материалов нет, но обещали подготовить и прислать «в ближайшее время»54. Секретарь ЦК компартии Румынии И.Кишиневский обещал подготовить дополнительный материал, поскольку еще в марте 1949 г. по собственной инициативе передал в ЦК ВКП(б) справку «О некоторых видах деятельности американских и английских специалистов в Румынии»55.

Между тем, как отмечалось в отчетах вышеназванных сотрудников ОВП ЦК ВКП(б), Запад продолжал оказывать влияние на население этих стран и использовать для своей пропаганды разные каналы, включая и средства массовой информации. Сотрудник ОВП С.Г.Заволжский, инспектировавший Венгрию, в частности, писал: «Организацией библиотек, выставок, подарков интеллигенции (преимущественно в форме книг по специальным вопросам), демонстрацией кинокартин, чтением лекций, распространением иллюстрированных журналов, а также распечаток издававшегося дипломатической миссией США в Будапеште "Американского радиобюллетеня" американцы и англичане стремятся увеличить свое влияние среди различных слоев населения»56.

Справки по Венгрии и Болгарии также изобиловали фактами «происков англо-американских империалистов» в сфере народного хозяйства этих стран и связей «реакционных групп» с англо-американскими кругами, примерами деятельности «империалистической агентуры» на идеологическом фронте, направленной на то, чтобы «максимально затруднить демократическое воспитание масс» этих стран57. Из Румынии сообщали, что там традиционно было и остается значительным влияние французской культуры, что особой популярностью пользовался культурный центр при посольстве Франции, что при посольствах США и Великобритании также действовали подобные центры.

В уже упоминавшейся выше информации Заволжского особое внимание уделялось «разоблачению западных средств массовой информации, организующих пропагандистскую кампанию против коммунистического режима в Венгрии» и оказывающих влияние на настроения венгерского населения. Речь шла прежде всего о радиостанции «Голос Америки» и ее передачах на венгерском языке, которые транслировались из Нью-Йорка через Лондон и станцию «Рот Вейс Рот» из Зальцбурга (Австрия). В справке подчеркивалось, что американские радиопередачи «оказывают определенное влияние на население», а «дезинформация амеиканского радиовещания сбивает с толку многих политически малограмотных и не сведущих в политике людей». Заволжский отмечал, что агитация против СССР и стран народной демократии велась в двух основных направлениях: восхваления западного образа жизни, например: «Счастливая и радостная жизнь США (особенно фермеров)»; или «только в США — истинный демократизм и равенство», «США и западные страны, находящиеся в дружбе с Америкой, в предстоящей войне никто не сможет победить», — и резких выпадов против СССР и коммунистических режимов в странах советского блока, в том числе и против Венгрии, а именно: а) советское крестьянство при колхозном строе и рабочий класс живут впроголодь; б) в Венгрии, как и в других странах народной демократии, сейчас идет борьба против кулаков, затем начнется борьба против середняков, потом разоренных крестьян насильственно загонят в колхозы; в) новые выборы в Венгрии — это новые ограничения свободы в Венгрии, усиление господства коммунистов, превращение Венгрии в одну из республик СССР; г) дело Миндсенти — наглядный показатель гонения на католическую церковь и католиков. В связи с этим Заволжский подчеркнул, что из-за отсутствия контрпропаганды американская информация беспрепятственно проникает в венгерские газеты «Мадьяр немзет», «Вилаг», «Ешти Со» и др., которые «помещают статьи о якобы "цветущем" экономическом положении западных стран, восхваляют западную культуру, пишут о легкой возможности сделать себе карьеру, популяризируют высокий уровень западной техники».

Судя по документам, советская сторона располагала информацией о следующих основных каналах проникновения американской пропаганды в венгерское общество: 1) радиостанции «Голос Америки», Би-Би-Си, а также вещавшие на венгерском языке другие радиостанции Западной Европы и Югославии; 2) аппарат английской и американской миссий в Будапеште; 3) рассылка по почте различной антисоветской и антикоммунистической литературы, газет, листовок и т.д.; 4) использование в пропагандистских целях влияния Ватикана на венгерскую католическую церковь.

Кроме того, был обозначен еще один чрезвычайно важный канал: различные организации венгерской эмиграции, которые засылали в Венгрию из Австрии, Швейцарии, Франции в адрес различных учреждений и частных лиц антикоммунистическую и антисоветскую литературу, газеты, листовки в виде посылок, бандеролей и т.д.58

В справке, подготовленной сотрудником аппарата ЦК ВКП(б)

В.И.Овчаровым в феврале 1950 г., отмечалось, что особое место в прозападной пропагандистской деятельности в Польше занимал информационный центр при посольстве США в Варшаве, сфера деятельности которого являлась весьма обширной и включала издание и распространение информационных бюллетеней, газет и журналов на. английском и польском языках, организацию библиотек, читальных залов, распространение книг; демонстрацию американских кинофильмов; организацию концертов, выставок и фотовитрин; установление связей с различными религиозными конфессиями и духовенством59.

Аналогичным центром английской пропаганды в Польше являлся британский информационный центр (Британский Совет) при посольстве Великобритании, который вплоть до 1949 г. оказывал довольно сильное влияние на культурную и-научную жизнь Польши.

Британское посольство в Варшаве в послевоенный период имело в своем распоряжении библиотеку и читальный зал. Этой библиотекой пользовались (по данным на середину 1949 г.)

1 450 чел. Из 7 803 томов, имевшихся в библиотеке, в течение I квартала 1949 г. было выдано 3 150 книг. Только в первом квартале 1949 г. Британский Совет выдал для демонстрации различным организациям и лицам 210 фильмов, а также 158 фотографий, 110 патефонных пластинок, отдал на перевод 180 книг60. В 1949 г. благодаря противодействию ПОРП эта деятельность стала резко ограничиваться.

Особую роль в пропагандистком воздействии на население стран советского блока, без сомнения, играли эмигрантские круги в Западной Европе, Америке и Канаде, пытавшиеся наладить прочные связи со своими странами, прежде всего через личные контакты и создание различных по форме организаций и обществ, ориентированных на работу в восточном направлении.

В сентябре 1948 г. чехословацкая политическая эмиграция учредила в Лондоне «Совет свободной Чехословакии», а в США — «Совет борьбы за свободную Чехословакию». Чешские писатели, эмигрировавшие на запад, объединились в «Союз чешских писателей». Руководители чехословацкой эмиграции заявили, что непосредственной целью этой организации является усиление оппозиции коммунистам внутри страны и поддержка новых политических беженцев61. В 1947—1950 гг. в Швейцарии, Франции, Испании и США были сформированы центры румынской эмиграции62. В Лондоне, Париже и столицах других западных стран существовали польские эмигрантские организации, которые продолжали оказывать влияние на творческую интеллигенцию Польши63. Имели свои организации в странах Западной Европы также болгарские и венгерские эмигранты. Бывшие руководители крестьянских партий, оказывавшие сильное влияние на общественную жизнь стран региона в 20—40-е годы (С.Миколайчик, Г.М.Димит- ров (Гемето), К.Никулеску-Бузешть и др.), возродили в США деятельность Международного аграрного комитета (так называемого «Зеленого Интернационала»), возникшего еще в межвоенный период.

Географическая близость стран Восточной Европы к внешним рубежам формирующегося социалистического лагеря открывала эмигрантам возможность для сохранения старых и налаживания новых контактов. Как свидетельствуют имеющиеся в нашем распоряжении российские документы, эмиграции удавалось достаточно активно снабжать регион своими печатными изданиями, прежде всего газетами и журналами.

Хотя в эмигрантских кругах существовал довольно широкий спектр общественных настроений и политических позиций — от правых, националистических до левых, социалистических, их отношение к новому режиму в странах региона было единым и за малым исключением однозначно негативным.

Вместе с тем наблюдались весьма интересные различия во взглядах деятелей, находившихся в эмиграции, на методы воздействия на внутриполитическую жизнь. Например, как подчеркивает в своей книге «Польские интеллектуалы. Взгляд изнутри» польский исследователь Г.Слабек, со ссылкой на работу одного из создателей парижского эмигрантского общественно-политического журнала «Культура» Е.Гомбровича, «в то время, как польская эмиграция в Великобритании считала естественным разрыв культурных связей со страной и хотела воздействовать на страну исключительно в диверсионно-агентурном плане (подобную позицию занимали также и "Радио свободной Европы", "Комитет свободной Европы" и, отчасти, "Конгресс свободной Европы"), в рамках парижской "Культуры" наметилась совершенно иная политика: воздействовать на развитие событий внутри страны таким образом, чтобы это было в высшей степени полезным для общества и прежде всего в области развития культурных связей». Как считает Г.Слабек, в годы холодной войны представители «Культуры» не одобряли деятельность тех центров польской эмиграции, которые финансировались и направлялись не польскими, а международными центрами. Ими отрицалась возможность любого соучастия в акциях в пользу западных разведок. По мнению Г.Слабека, парижская «Культура» не занимала, в отличие от «Лондона», агрессивной позиции. Она ориентировалась на эволюционный путь перемен в польском обществе, не поддерживала методы «бойкота страны». Не случайно позже, в период начала «оттепели» 1956 г., деятели «Культуры» поддерживали В.Гомулку64.

И, наконец, существовал еще один важный канал, формировавший в тот период оппозиционные к власти настроения. Это — церковь, особенно католическая, имевшая прочные связи с Ватиканом. Поэтому в Польше, Венгрии, Чехословакии власти предприняли ряд мер, с целью поставить церковь под свой контроль. Так, 5 августа 1949 г. в Польше был принят закон «об охране свободы совести и вероисповеданий», а 6 августа издано распоряжение министра общественной безопасности об исполнении этого закона65. Этот закон, а также принятый в тот же период закон об общественных организациях, давал государству, по словам члена Политбюро ЦК ПОРП, секретаря ЦК по вопросам идеологии Я.Бермана «полный контроль над всякими католическими обществами, организациями и братствами, что уже сейчас привело к самороспуску большинства этих организаций и к значительному ограничению деятельности оставшихся. Закон о собраниях ограничивает возможность уличных шествий. У католических организаций отобраны все крупные типографии. Значительно ограничен тираж католической печати» и т.д.66

Информация, поступавшая с Запада, в том числе и эмигрантская, оказывалась востребованной определенной частью населения в странах региона. Испытывая недостаток в сведениях о событиях в мире, а часто и у себя дома, граждане восточно-европейских стран обращались к сообщениям, поступавшим с Запада.

Прозападная ориентация определенной части населения большинства рассматриваемых стран сохранялась.

Наличие в странах Восточной Европы прозападных настроений было предметом особого внимания советских внешне-политических служб. Сообщения на данную тему поступали в Москву по линии МИДа, ВОКСа, ТАСС и других представительств за рубежом.

В справке, подготовленной заведующим IV европейским отделом МИД СССР С.П.Кирсановым 21 марта 1949 г., об усилении советского влияния на культурную жизнь Польши, Чехословакии и других стран Восточной Европы отмечалось, что «как в Чехословакии, так и в Польше сохранилось еще в большой степени влияние так называемой "западной культуры", в различных областях науки, культуры и искусства и влияние католической церкви».

С.П.Кирсанов признавал, что «значительные слои польской и чехословацкой интеллигенции, воспитанные в духе преклонения перед Западом и в духе вражды к советской культуре, еще не перестроились в соответствии с теми социально-экономическими преобразованиями, которые произошли в этих странах, и не встали на путь прямой поддержки нового народно-демократического строя».

Он подчеркивал сильное влияние «реакционной интеллигенции» в высших и средних учебных заведениях Польши и Чехословакии67. Таким образом, даже допуская чрезмерную бдительность советского дипломата, все же правильным будет признать, что в ряде стран региона западная пропаганда попадала на благоприятную почву. Наличие прозападных традиций, ностальгия по обретенной Польшей и Чехословакией в 1918 г. независимости и во многом идеализация межвоенного прошлого, осознание зависимости от СССР и весьма сдержанное в лучшем случае и негативное — в худшем отношение к советской стране части населения, трудности материальной жизни, восприятие, в особенности интеллектуальными кругами, нового режима как чужеродного и диктаторского — все это создавало условия для результативной работы западных пропагандистов в деле «раскачивания» авторитета новой власти и доверия к СССР. Информация на этот счет, поступавшая по различным каналам, не могла не вызвать беспокойства в Москве. «За последнее время, — читаем в донесении, поступившем 17 мая 1949

г. в Москву от корреспондента ТАСС в Чехословакии

В.С.Медова, — заметно охладели отношения общей массы чехов к Советскому Союзу. Это охлаждение наблюдается не только со стороны мелкобуржуазных элементов, обывателей, но и со стороны определенной передовой части населения. В повседневном общении с чехами советский человек чувствует усиление холодного и даже недоброжелательного отношения в государственных и общественных организациях. Больше стало неискренности по отношению к СССР. Становится заметнее, когда отдельные работники или организации, предпринимая что-либо в интересах укрепления связей между Советским Союзом и Чехословакией, делают это без прежнего воодушевления». По информации корреспондента ТАСС, недовольство охватило довольно широкие слои трудящихся. Растет число рабочих и даже членов партии, которые крайне нейтрально и холодно относятся к существующему режиму в связи со все возрастающими экономическими проблемами в стране: ухудшением снабжения населения продуктами питания и промышленными товарами, а «за все трудности и недостатки чехи сваливают вину на СССР». Нарастанию напряженности в стране, как отмечал корреспондент ТАСС, способствовала также и заграничная пропаганда, которая велась, главным образом, через западное радиовещание. «Вражеская пропаганда на Чехословакию, — как отмечал В.С.Медов, — строится со знанием и учетом психологии чехов и словаков. Она старается использовать конкретные факты, события и т.д.» Радиопередачи с Запада находили благоприятную почву'в чешском обществе, так как, по наблюдениям советского корреспондента, «чехи — старые любители лондонского радио, а теперь (после февральских событий 1948 г. — Авт.) они прислушиваются также и к "Голосу Америки"». В целом же, делал вывод советский журналист, речь шла о подстрекательстве реакционной части населения «к более активному сопротивлению существующему строю»68.

Особенно опасным представлялось советскому руководству наличие исторически сложившихся связей (экономических, политических, религиозных, личностных и т.д.) значительной части населения стран Восточной Европы с Западом.

Но если экономические и политические связи могли быть разрушены волевым решением власти, то контакты в области культуры, образования, личностные взаимоотношения разорвать было делом куда более сложным. К тому же в ряде стран региона, прежде всего в Польше, в силу исторических, отягощенных негативом российско-польских отношений в прошлом причин, были сильны антисоветские настроения. Такие настроения в той или иной степени и по разным причинам были характерны также для Венгрии, Румынии и Чехословакии. И это было хорошо известно в Москве.

Справки и донесения, поступавшие в ЦК ВКП(б) от советских представителей в странах Восточной Европы весной 1949 г., объединяла общая идея: идет «наступление англо-американской пропаганды». Ответная реакция в странах региона не заставила себя ждать. 30

июля 1949 г. посол СССР в Чехословакии М.А.Силин заявил в беседе с председателем Национального собрания Чехословакии О.Йоном о нецелесообразности дальнейшего существования на территории ЧСР таких органов «подрывной пропаганды», как американские и английские советы и бюро информационных служб. Позиция Силина отразила единую установку советского руководства: во всех странах региона начали закрываться культурные и информационные центры, общества культурных связей и другие западные институты.

Стратегическая линия была направлена на усиление классовой, идеологической борьбы, бдительности, наступательности и «боевитости пропаганды против капиталистической системы», ужесточение контроля за всеми видами информации.

Вопрос об идеологическом наступлении и усилении бдительности в контексте борьбы с внутренним (Й.Тито, Тр.Костов, Л.Райк, В.Гомулка) и внешним (агенты англо-американского империализма) врагом был предметом особого обсуждения и решений пленумов ЦК восточно-европейских компартий, прошедших в основном в 1949—1950 гг., где, наряду с другими, были определены задачи усиления бдительности и разработаны комплексы запретительных мер с целью ограничения или блокирования потока информации с Запада.

Еще раньше, во второй половине 1948 г., болгарскими коммунистами была разработана инструкция о повышении бдительности в партии. В Москву она поступила из аппарата Коминформа. Предназначенная для служебного пользования, она была разослана околийским городским и районным комитетам БРП(к). Опираясь на тезис о неизбежном обострении классовой борьбы в переходный период от капитализма к социализму, партия призывала своих членов к «непримиримости и самой зоркой бдительности по отношению к классовым врагам». При этом понятие «классовый враг» интерпретировалось весьма расплывчато и неопределенно. По терминологии коммунистов это были бывшие эксплуататорские элементы, саботажники, вредители, шпионы, предатели, иностранные агенты, спекулянты и дезорганизаторы народного хозяйства, а также и все враждебные элементы, пробравшиеся в ряды партии, затаившиеся в государственном и хозяйственном аппарате, в массовых и общественных организациях и т.д.

Помимо усиления работы органов государственной безопасности и обеспечения строгой секретности, руководство компартии ставило перед своими низовыми организациями задачу «разработать подробный и конкретный план постоянного соблюдения высокой революционной бдительности в рядах партии по отношению к классовым врагам». Каждому члену партии, как подчеркивалось в инструкции, вменялось в обязанность «хорошо знать среду, в которой он живет и работает. Все окружающие его враждебные элементы должны быть поставлены под специальное наблюдение, и о каждом их антинародном выступлении необходимо сообщать партийному руководству и ближайшим органам государственной безопасности и народной милиции. ...Члены партии, получившие какие-либо сведения или узнавшие о том, что враждебные элементы подготавливают или собираются осуществить какое- либо антинародное дело, должны немедленно сообщить об этом в ближайшие органы государственной безопасности или народной милиции и уведомить партийное руководство»69.

Таким образом, организации коммунистической партии и ее члены должны были выполнять полицейские функции, брать на себя обязанности тотальной слежки за гражданами и предоставления на них информации в вышестоящие партийные инстанции и прежде всего в правоохранительные органы. «Не оставлять неразоблаченным ни одного врага, который клевещет в присутствии члена партии в очередях, на улице, в учреждении — повсюду», — указывалось далее в инструкции. Кроме того, «коммунисты не должны заступаться за враждебных элементов, когда против них применяют законные административные и другие меры», т.е. обязанностью коммуниста провозглашалось участие в сомнительных, с точки зрения законности, действиях власти.

В политических документах компартий в это время активно использовались термины «враг народа», «враг социализма». Они являлись синонимами и к ним причислялись все инакомыслящие или просто недовольные режимом лица. В упомянутой выше инструкции ЦК БКП подчеркивалась необходимость воспитания у населения чувства ненависти к таким гражданам.

В феврале 1949 г. Секретариатом ЦК ПОРП была принята резолюция по вопросам бдительности. В ней шла речь о перестройке и активизации работы органов госбезопасности в условиях «обострения классовой борьбы и смены методов, применяемых врагом». Под врагом понимались прежде всего англо-американские разведки и их пособники в Польше, а также отстатки оппозиции и «классовый враг» в городе и деревне, препятствующий реализации планов социалистического строительства70.

Вопросы повышения бдительности были вынесены в ноябре 1949

г. на специальный пленум ЦК ПОРП. В докладе лидера ПОРП Б.Берута особое внимание было уделено диверсиям империализма с помощью «титовской агентуры», которая якобы глубоко проникла в страну и партию71.

В информационном письме посла СССР в Польше В.ЗЛебеде- ва на имя И.В.Сталина от 26 февраля 1950 г. указывалось, что решения ноябрьского 1949 г. пленума имеют большое значение для воспитания партии. Но в то же время, как отмечал посол, в ПОРП «все осталось по-прежнему». «Ограничились горячими речами о бдительности и повыгоняли кое-кого из мелочи...»72

Как показывает анализ решений февральско-мартовского и сентябрьского пленумов Албанской компартии, июльского пленума ЦК БКП, пленумов 1949—1950 гг. других компартий, прежде всего февральского 1950 г. пленума ЦК КПЧ и апрельского 1950 г. пленума ЦК Компартии Словакии вопросы повышения бдительности увязывались прежде всего с внутрипартийной борьбой правящих элит.

Практика советского руководства, апробированная в «борьбе за повышение бдительности» в СССР, стала распространяться и на страны советского блока. Основной массе решений и постановлений партийных и государственных органов этих стран присваивались грифы «для служебного пользования», «секретно» или «совершенно секретно». В учреждениях и организациях разных уровней были созданы особые отделы для хранения секретных документов и решений и определен узкий круг лиц, имевших доступ к пользованию этими материалами. Применительно к информационной сфере требования «повышения бдительности» имели принципиальное значение. Средства массовой информации, контролируемые компартиями, служили главным инструментом «повышения бдительности» масс, психологического давления на все слои населения, «закручивания гаек» и проведения политики изоляции региона от Запада. Особая роль в этом отношении отводилась руководствами компартий газете «За прочный мир, за народную демократию!», широко распространявшейся в странах региона. Материалы газеты регулярно перепечатывались национальной прессой. В свою очередь в газетах, подконтрольных коммунистам, систематически публиковались статьи о разоблачении «англо-американских империалистов» и их «внутренних агентов».

Как отмечал в своем выступлении на третьем совещании Коминформа член Политбюро ЦК ПОРП, секретарь ЦК по идеологии Я.Берман, польская газета «Громада», предназначенная для деревни и достигавшая тиража в 2,5 млн экз., «с успехом рассеивает враждебную военную пропаганду». «ПОРП, — по словам Бермана, — добилась значительных успехов во всех видах массово-политической работы, направленной на разоблачение пропаганды поджигателей войны и их антипольской деятельности»73.

Поиск и нахождение «врагов народа» были призваны в первую очередь парализовать любые попытки сопротивления, стать превентивной мерой к их недопущению. В сочетании с развернувшимся политическим террором и мощной пропагандистской обработкой общественного мнения информационное воздействие являлось важнейшим условием обеспечения политической и идеологической монополии власти правящих коммунистических партий, контроля над обществом Восточной Европы и блокирования сил, которые были в прошлом или могли стать в будущем носителями инакомыслия и оппозиционных режиму настроений.

Итак, на рубеже 40—50-х годов определились основные направления, по которым предполагалось вести информационную обработку общества. Прежде всего предстояло перекрыть все возможные каналы связей и влияния западного мира на страны советского блока, активизировать пропаганду борьбы компартий с «мировым империализмом», усилить настроения бдительности и тревоги и одновременно в качестве противовеса расширить пропаганду достижений Советского Союза в строительстве социалистического общества с тем, чтобы убедить основные слои населения в необходимости осуществления структурных преобразований, аналогичных тем, которые были проведены в СССР.

Опираясь на получаемую из стран Восточной Европы информацию о положении дел в регионе, Москва развернула мощную пропагандистскую кампанию, которая стала одним из крупных идеологических мероприятий по переориентации населения восточно-европейских стран на СССР и «социалистические ценности». Цель: создать образ нового главного «внешнего врага» — западных государств, раздуть шпиономанию, обрубить связи и контакты с общественностью и населением западных стран, полностью перекрыть влияние западных средств массовой информации на формирование общественного мнения в регионе, добиться поворота в общественных настроениях в пользу Москвы.

В антизападной пропаганде разоблачались «пороки империалистической системы», «западный образ жизни», представлялось тяжелое положение трудящихся, их безудержная эксплуатация. Весь этот набор обвинений, взятый на вооружение еще Коминтерном и теперь подхваченный Коминформом, мог «сработать» в регионе. Значительной части населения стран региона «реальные пороки капиталистической системы» (экономические кризисы, безработица межвоенного времени) были известны не понаслышке. Утрата же национальной независимости — в одних случаях, и низведение прежними правительствами своих стран до уровня германских сателлитов, завершившееся поражением в войне — в других — все еще определяли негативное отношение к недавнему прошлому и коммунистическая антизападная пропаганда в определенной мере достигала своей цели. Большое психологическое воздействие на население оказывали меры по разоблачению США и их союзников как «поджигателей третьей мировой войны», с одной стороны, и призывы к сплочению всех прогрессивных сил в борьбе за мир, против развязывания новой войны — с другой. Напомним, что 17 марта 1948 г. в Брюсселе был оформлен Западный союз и 4 апреля 1949 г. создан военно-политический блок НАТО. Тогда же Совет национальной безопасности США принял меморандум о разгроме сил мирового коммунизма. Все это вызывало ответные действия советского руководства, которые находили понимание как среди народов СССР, так и значительной части населения стран Восточной Европы и в какой-то степени у общественности западных стран. Пережив тяготы войны, население стран советского блока боялось их повторения. В советском обществе стал господствовать рефрен: «Только бы не было войны». Антивоенная пропаганда, развернутая руководством восточно-европейских стран, также находила отклик у населения. Подобные настроения в обществе использовались советским руководством и партийно-государственной элитой стран региона для определения своей политики, объяснения экономических трудностей и причин падения жизненного уровня населения.

Тем не менее перед угрозой новой войны менталитет советских людей отличался от восприятия и оценок международной ситуации в Восточной Европе. Как справедливо пишет российский историк Е.Ю.Зубкова, «психология враждебного окружения была частью советской ментальности, характерной чертой мышления не только народа, но и вождей»74. В этих условиях «закручивание гаек» и «поиск врагов» часто воспринимались как естественное следствие обострения политической ситуации в мире. В странах региона среди широких слоев тоже были распространены антивоенные настроения. Но среди части населения (представители свергнутых классов, бывшей политической и интеллектуальной элиты, чиновники, недавние мелкие предприниматели и др.), не поддававшейся идеолого-пропагандистской обработке, сохранились антисоветские и антикоммунистические убеждения. Например, из генконсульства СССР в г. Констанце (Румыния) сообщали, что «среди элементов, проводящих работу против существующего в Румынии политического режима, в нашем консульском округе в настоящее время имеются следующие: бывшие помещики, кулаки, военнослужащие, уволенные из армии за их антидемократизм, бывшие руководители "исторических" партий и легионеры. Они стараются посеять среди населения панику, заявляя, что война неизбежна и что американцы скоро сбросят в Румынию парашютистов, что после прихода сюда американцев сразу же изменятся все порядки и т.д.» В этих условиях слухи, циркулировавшие в каждой из стран, представляли из себя одну из форм неофициальной информации и вызывали особую озабоченность национального партийно-государственного руководства и, соответственно, Москвы. «Одним из методов работы реакционных элементов, — сообщалось в вышеупоминавшейся информации из советского консульства в Констанце, — является распространение всякого рода лживых слухов, вплоть до самых абсурдных, причем часто ссылаются на то, что ту или иную новость передавало радио

Анкары, Лондона или Голос Америки...»75 Естественной реакцией советского руководства на подобные сообщения из Восточной Европы являлись рекомендации политическому руководству в странах региона предпринять меры по ликвидации источников подобной информации, усилить борьбу против «поджигателей войны» и развернуть пропаганду миролюбивой политики СССР и его союзников76.

Обсуждение проблемы борьбы за мир на третьем совещании Коминформбюро осенью 1949 г. показало, что эти призывы имели не только политический характер, но и пропагандистское предназначение. Они должены были ужесточать образ нового главного врага и не только усиливать, но и делать постоянным ощущение опасности новой войны у граждан любой страны. Кроме того, эта кампания должна была содействовать идеологической обработке населения восточно-европейских стран77.

Конфликт с Югославией дал возможность Москве пропагандистскими приемами сформировать образ еще одного «врага» в лице югославского руководства, лично И.Тито и его сторонников как «агентуры англо-американского империализма» и развернуть мощную пропагандистскую кампанию по созданию атмосферы ожесточенной борьбы и всеобщего страха уже не только в обществе, но и внутри коммунистического движения.

Какие же меры предлагались Москвой по части усиления советского влияния в Восточной Европе, меры, направленные на перелом в настроениях населения, на идеологическое обеспечение стабильности новых режимов и их поддержки основной массой населения. Документы свидетельствуют, что они были намечены советским руководством уже к весне 1949 г. В общем и целом речь шла о внедрении советской культуры, науки, искусства и др. в регионе, причем в масштабах, позволявших придать этой работе государственное значение и размах. Фактически определялись параметры мощного идеологического наступления, в котором предстояло задействовать весь идейно-пропагандистский аппарат.

Важное место в идеологическом наступлении отводилось также развертыванию в странах Восточной Европы кампаний по «разоблачению реакционных теорий», «лженаучных подходов», «идеологических отклонений» наподобие тех, которые полным ходом шли в СССР: развенчание «формализма в искусстве», «борьба с вейсманизмом-морганизмом» в защиту мичуринского учения, «с безродным космополитизмом» в философии, литературе, истории и искусстве, вылившиеся в прямые гонения на творческую интеллигенцию и кадровые чистки. Это было еще одно, новое направление в информационном потоке, шедшем в страны региона из СССР78.

Коммунистические лидеры Восточной Европы однозначно поддержали линию советского руководства, так как они нашли в ней для себя уже готовые «опорные пункты» и дополнительные аргументы для атак на инакомыслящих, и политических оппонентов для подготовки поворота к сталинской модели социализма. Отличительной чертой нового информационного натиска был «интенсивный выброс антисемитизма»79, который был характерен в конце 40 — начале 50-х годов как для СССР, так и для ряда стран Восточной Европы. Параллельно с антисемитизмом руководство компартий региона продолжало выдвигать обвинения в буржуазном национализме, антисоветизме и низкопоклонстве перед Западом. В результате подобных кампаний расчищалось «поле» для распространения советского влияния.

С конца 40-х и особенно в начале 50-х годов в страны Восточной Европы усилилось поступление из СССР в большом количестве книг, журналов, газет и других видов печатной продукции, которые на месте переводились на национальные языки и публиковались большими тиражами. Резко возросли переводы произведений классиков марксизма-ленинизма, разворачивалась наглядная агитация преимуществ социалистического строя.

В Венгрии, например, стране с 10 млн населения, к 1 июня 1952

г. было издано на венгерском языке 1 239 980 экз. произведений К. Маркса и Ф. Энгельса, 1 608 800 экз. произведений

В.ИЛенина, 3 980 500 экз. произведений И.В.Сталина, в том числе «Вопросы ленинизма» тиражом 285 000 экз. Кроме того, было издано 405 000 экз. различных тематических сборников произведений Ленина и Сталина и шесть изданий Краткого курса истории ВКП(б) общим тиражом 660 000 экз.80 В Чехословакии «Краткий курс» в 1945—1949 гг. выдержал девять изданий на чешском и три на словацком языках, а общий тираж составил 425 000 экз. В Польше в 1944—1949 гг. его тираж достиг более 1

млн экз., в Болгарии только в 1946—1948 гг. работа выдержала четыре издания общим тиражом 100 000 экз. И в то же время освоить такой наплыв партийной коммунистической литературы для рядовых коммунистов являлось зачастую непосильной задачей81. Сказывалась также топорность, негибкость, заформализованность во всей пропагандистской работе, в том числе и в сети партийного просвещения.

Опираясь на опыт работы советского пропагандистского аппарата, власть в странах региона делала все, чтобы внедрить в массовое сознание «светлый образ социализма», укрепить в обществе веру в дело социализма, вселяя при этом надежды на близкое светлое будущее и социальный оптимизм.

Разворачивалась наглядная агитация, по любому поводу подчеркивались преимущества социалистического строя, возводились монументы в первую очередь Сталина, шло переименование городов, улиц и площадей, которым присваивались имена руководителей советского государства. Например, из относительно небольшого венгерского города Дьер в Москву поступило сообщение от советского консула о намерении местных властей переименовать примерно 100 улиц и площадей, которые будут называться именами Ленина, Сталина, Молотова, маршала Малиновского, Красной Армии, именами русских писателей и др. Именем М.Горького в одном только Будапеште было названо более 10 объектов — улица, аллея, кинотеатр, библиотека, два дома культуры, несколько школ82. В практику обучения в школах стран региона внедрялся русский язык, проводились массовые мероприятия в связи с революционными датами и праздниками в СССР. Огромный размах получила пропагандистская работа в связи с 70-летием И.В.Стали- на83.

Таким образом, анализ российских документов показывает, что с конца 40-х годов новым моментом в деятельности советского руководства в странах Восточной Европы стала их ориентация на идеолого-информационное обеспечение внедрения советской модели в политическую, экономическую, идеологическую и культурную сферы жизни стран региона.

Информация с Востока заполняла информационное пространство стран Восточной Европы, вытесняя информацию с Запада, нередко фальсифицируя текущие события в нужном коммунистам направлении. И до поры до времени эта пропаганда достигала своей цели, особенно среди трудящихся слоев. О том, что подобная работа имела кратковременный успех, свидетельствовала имевшая место распространявшаяся идеализация советской системы. Это подтверждалось, в частности, впечатлениями членов делегаций, побывавших в СССР84. Увиденное ими в Советском Союзе (а показывали, понятно, лучшее и, увы, отнюдь не носившее массового характера) рождало уверенность в том, что подобное будет достигнуто и в их собственных странах. Нужно лишь время, труд и терпение, позволяющие пережить все трудности и лишения. Чтобы не допустить нежелательной «переоценки ценностей», советское руководство тщательно следило за развитием контактов различных групп населения, трудовых коллективов, определяя целесообразность установления переписки и иного рода связей советских людей и «заграницы»85.

Основным итогом разносторонних агитационно-пропагандистских связей являлось подавление через идеолого-пропагандист- ский аппарат всех информационных потоков, которые не контролировались Москвой.

Для решения главной задачи — идеологического контроля за информацией и пропагандой по инициативе ЦК ВКП(б) в ЦК компартий Албании, Болгарии, Венгрии, Польши, Румынии, Чехословакии были созданы отделы пропаганды и агитации, которые имели тесные связи с ЦК ВКП(б). Сюда по различным каналам — дипломатическим, партийным, разведки, печати стекалась информация о политическом положении в странах и настроениях в обществе.

Как видно из документов российских архивов, важным национальным источником информации о положении дел в регионе для Кремля являлось руководство компартий восточно-европейских стран. На основе сведений, поступавших от первых лиц государства, Москва формировала свое отношение к ним. По степени достоверности таких сведений оценивались советским руководством преданность правящей верхушки компартий восточно-европейского региона и в первую очередь их лидеров Москве. Напротив, любые случаи сокрытия от Москвы какой-либо информации, проявление самостоятельности рассматривались как действия, враждебные по отношению к советскому руководству86. Поэтому информированность Москвы со стороны коммунистических партий была предметом особой заботы Кремля.

И.В.Сталин, боявшийся ослабления своего контроля за действиями руководства компартий, придавал серьезное значение информации, получаемой от первых лиц компартий. Он не прощал шагов, расценивавшихся им как сокрытие национальными коммунистами информации от советской стороны. Существенную роль такой подход сыграл, как известно, в судьбе Й.Тито87. Ситуация во многом повторилась в конце 1948 г. в случае со вторым лицом в БКП Т.Костовым, который попытался было упорядочить доступ советских специалистов ко всей экономической информации Болгарии88.

Информация, поступавшая в Москву от руководства компартий, касалась как общих вопросов положения в стране, государственного и партийного аппарата и партии в целом, так и ситуации в руководящей верхушке той или иной компартии. Обычным явлением была поставка в Москву компромата, включая и вмешательство в частную жизнь89. Информация о всякого рода негативных фактах в деятельности и личной жизни представителей политической элиты тщательно отслеживалась советской стороной.

Компромат на лиц из высших партийных и государственных структур использовался как в Москве, так и в странах региона в межпартийной борьбе за лидерство в партиях. Информация о компрометирующих фактах доводилась до кремлевского руководства, которое местные лидеры пытались использовать в качестве высшего арбитра90. Внутри же партий в этих случаях разворачивался «поиск врагов и чуждых элементов», якобы обеспечивающих утечку «важной информации». Так, Г.Георгиу-Деж в беседе с советником советского посольства в Бухаресте С.С.Спандарьяном 25 апреля 1951 г. выразил крайнюю озабоченность тем, что некоторые подробности проходившего 20 апреля 1951 г. заседания ЦК РРП стали известны посторонним. На основе малозначительных фактов он делал далеко идущие выводы: «Либо враги имеют свою агентуру в аппарате ЦК, либо злейший враг проник в их среду непосредственно»91. Г.Георгиу-Деж, поставляя советским представителям компромат на своего политического соперника в борьбе за лидерство в партии В.Луку, обвинял его в потере «бдительности» и связи с сионистами, а затем и в правоопортунистическом уклоне и т.д. В связи с этим Г.Георгиу-Деж заявил, что «нужно повышать бдительность» и «выразил сожаление, что у некоторых руководителей партии отмечаются грехи, свидетельствующие о недостаточной бдительности»92. Кроме того, Г.Георгиу-Деж в беседе с советским послом С.Кавтарадзе 13 августа 1951 г. заявил, что «у них (в партии. — Лет.) с секретностью вообще дело обстоит не совсем благополучно, несмотря на то, что он всегда обращает на это внимание товарищей, предупреждает их об опасных последствиях и требует строжайшего хранения государственной тайны». Позиция Г.Георгиу-Дежа нашла поддержку советского посла, который, имея в виду министра финансов ВЛуку, рекомендовал «принимать самые строгие меры и не считаться с личными обидами даже самых ответственных товарищей, которые обнаруживают такое возмутительное отношение к правилам секретности хранения государственной тайны». В то же время Г.Георгиу-Деж подчеркнул свое личное участие в «усилении бдительности». Он обратил внимание советского посла на меры по установлению секретности, предпринимаемые румынским руководством в связи с прибытием в Бухарест 15 августа 1951 г. группы советских специалистов-фи- нансистов во главе с И.Д.Злобиным для оказания помощи румынскому руководству в подготовке и проведении в Румынии денежной реформы. Эти меры касались как конкретных вопросов их пребывания (помещения, аппарата, обслуживающего персонала, организации необходимого материала, условий работы), так и обеспечения особой секретности в их работе, сведений о круге осведомленных лиц, секретности в контактах группы с румынским руководством. Г.Георгиу- Деж заверил посла, что он непосредственно будет связан с руководством советской группы и все необходимые для работы материалы она будет получать через него, так как только такой способ обеспечит в большей степени секретность дела93.

Документы российских архивов, в частности МИД РФ, показывают, что первые лица в компартиях стран региона пытались обеспечить себе приоритет в информировании советского руководства и советских представителей, монополию в контактах с Москвой, оттесняя при этом своих товарищей по партии. Это позволяло им добиваться расположения к себе Кремля и устранения от власти своих соперников, а также брать на себя инициативы чисток руководства в других партиях.

Из документов следует, что руководство партий было заинтересовано в дозировании информации, направляемой в ЦК ВКП(б). Есть документальные подтверждения того, что подчас происходила то скрытая, то вырывавшаяся наружу борьба между Москвой и лидерами компартий за полный контроль над органами государственной безопасности, а также стремление руководства компартий полностью подчинить себе органы госбезопасности, которые, со своей стороны, стремились сохранить определенную независимость, а иногда и встать во главе властной пирамиды. Ход борьбы за контроль в партии и обществе и за то, кто будет поставлять информацию в Москву, можно проиллюстрировать на осложнившихся в 1949 г. отношениях лидера ВПТ М.Ракоши с подконтрольной Москве политической полицией Венгрии. Причиной конфликта стал якобы сепаратизм венгерской политической полиции, ее связи по своим каналам с Москвой и информация, поступавшая туда без ведома и согласования с ЦК ВПТ и лично М.Ракоши. 16

мая 1949 г. сотрудник аппарата канцелярии Информбюро

С.Г.Заволжский сообщил вышестоящему начальству (П.Ф.Юдину и Л.С.Баранову) о своей беседе с послом в Венгрии Г.М.Пушкиным и о наметившемся конфликте между М.Ракоши и политической полицией, руководство которой в обход Ракоши сообщало в Москву, что ВПТ «не обращает должного внимания на борьбу с троцкистами». Со слов Г.М.Пушкина, М.Ракоши после приезда из Москвы потребовал установить, «кто передал русским материалы и как передали?» Когда М.Ракоши ознакомился с переданным политической полицией в Москву материалом, то заявил, что «его хотят скомпрометировать и поссорить с ВКП(б)». Сам же М.Ракоши, как показывают документы российских архивов, являлся активным информатором, поставлявшим в Москву компрометирующие материалы на лидеров и актив компартий других стран Восточной Европы94. Информация такого рода направлялась лично Сталину95.

Кремль имел и собственные каналы информации. В их числе: советские посольства и их аппарат, имевшие прочные деловые связи как с руководством соответствующих стран, так и с достаточно широким кругом политических, общественных деятелей и представителей культурных, научных и прочих организаций. Важная информация в Москву поступала из других ведомств: от находившихся в странах региона сотрудников МВД—МГБ СССР, канцелярии секретариата Коминформа, работников советских представительств в этих странах и от руководителей делегаций, посетивших их96.

Как уже отмечалось выше, важнейшей задачей создания Ко- минформбюро являлись именно обмен информацией и координация деятельности коммунистических партий — членов этой организации по важнейшим вопросам внутриполитической и международной жизни. О том, какое значение придавалось поступлению информации в ЦК ВКП (б) по каналам Коминформбюро, свидетельствовал особый пункт в уставе Коминформа, представленном на заседании его секретариата, состоявшемся 14—17 июня 1949 г., в котором было записано, что партии, входящие в Информбюро, обязаны «систематически информировать секретариат Информбюро о текущей деятельности партий»^7. Понятно, что информирование секретариата Коминформа означало прямое информирование ЦК ВКП(б).

Кроме того, в функции сотрудников секретариата Информбюро входили инспекционные поездки по странам, беседы с руководством компартий восточно-европейских стран, партийными и государственными деятелями. На основе собранных материалов готовились справки по соответствующим компартиям, составлялись, регулярно дополнялись и направлялись в Москву, где велись специальные досье, характеристики на их лидеров. Ряд информационных материалов, подготовленных в Коминформбюро, по согласованию с ОВП, затем ВПК, рассылался компартиям для использования их во внутриполитической и пропагандистской работе.

Наиболее значимая для Кремля информация, получаемая Москвой по различным каналам о положении в странах Восточной Европы, концентрировалась в ОВП ЦК ВКП(б). Сотрудники этого отдела систематизировали и обрабатывали эту информацию и поставляли ее высшему советскому руководству. Информация в Кремль поступала также и из других ведомств. Лично для И.В.Ста- лина, а также для отдельных руководителей высшего звена партийно-государственной власти СССР формировались так называемые «особые папки», т.е. коллекции документов, имевших особый, высший гриф секретности.

Созданный по инициативе И.В.Сталина еще в 1947 г. при Совете министров СССР Комитет информации, объединявший военную и политическую разведку, был важным аналитическим звеном в системе информации советского руководства. Он просуществовал вплоть до ноября 1951 г., когда была проведена децентрализация органов внешней разведки98.

Обратная же связь ЦК ВКП(б) с руководством компартий чаще всего осуществлялась в виде директив, указаний, рекомендаций, запросов, передаваемых либо через советские посольства и представителей советских организаций, находившихся в странах, либо направляемых шифром через послов или непосредственно лидерам компартий. Особую роль играли также встречи и беседы в Кремле на высшем уровне с руководством компартий, в том числе и личные встречи с И.В.Сталиным. Прямые контакты высшего советского руководства с лидерами восточно-европейских стран заняли в рассматриваемый период важное место в определении политической линии компартий региона, получении Кремлем информации из первых рук, проведении консультаций по важнейшим вопросам внутри- и внешнеполитического развития Восточной Европы, рождали у лидеров стран региона ощущение коллегиальности принятия решений.

Для обмена информацией между компартиями действовали специальные каналы, такие как шифрограммы, передаваемые по ВЧ, диппочта. Свои поездки между странами осуществляли спец- курьеры, институт которых был введен еще во время Коминтерна. ЦК ВКП(б) и ЦК компартий стран Восточной Европы следили зорко за тем, чтобы не было утечки секретной иформации как внутри страны, так и особенно за границу. В качестве примера «проявления бдительности» может быть приведен случай с группой офицеров болгарской армии, обучавшихся в Военной академии им. К.Ворошилова, которые в ноябре 1949 г. были обвинены в грубом нарушении правил пользования секретными материалами. Суть инцидента заключалась в том, что болгарские офицеры — слушатели Академии, помимо секретных тетрадей, имели еще и личные блокноты, в которые делали записи секретного содержания. Хотя речь шла об учебных материалах, касавшихся разработки военных операций периода Второй мировой войны, дело приобрело скандальный оборот. Более того, все эти записи болгарские офицеры передавали советнику посольства НРБ в Москве Царвуланову, который, в свою очередь, как выяснилось, часть записей переслал через военного атташе Болгарии в СССР в Генштаб болгарской армии. В известность был поставлен лично Сталин, который дал указание руководству БКП В.Коларову и В.Чер- венкову провести расследование этого инцидента и выявить «истинные намерения» незаконных действий болгарских офицеров, а также «возможные преступные связи тех или других из этих лиц с арестованными болгарскими властями Костовым и Павловым и с кликой Тито, которой, возможно, пересылались указанные секретные материалы»99.

Особое внимание уделялось в Москве информации, полученной от офицеров МГБ СССР, работавших в странах Восточной Европы в качестве советников при национальных органах безопасности или под прикрытием дипломатических служб. Подобная информация играла первостепенную роль при принятии конкретных решений советским руководством.

Итак, вышеизложенный материал позволяет сделать следующие выводы. В условиях перехода от социально многополярного, политически многоликого, многопартийного общества к модели советского типа произошли принципиальные изменения в информационной сфере.

Многообразные по политической ориентации и социальной адресности в первые послевоенные годы средства массовой информации, игравшие важную роль в формировании общественного сознания, в борьбе различных партий и политических групп за направление дальнейшего социально-экономического развития общества восточно-европейских стран и его внешнеполитическую ориентацию, стали иными, контролировались одной политической силой — коммунистами и обслуживали их интересы, а не интересы общества в целом. Информационный плюрализм был ликвидирован. Допущенные к существованию средства массовой информации во многом утратили свое информационное предназначение и стали одним из главных инструментов пропагандистского воздействия на общество для сохранения коммунистических режимов и обеспечения власти правивших группировок. Став таким образом средством манипулирования обществом, информация в свою очередь одновременно становилась объектом манипуляции: она дозировалась, подправлялась, замалчивалась или, напротив, чрезмерно раздувалась в соответствии с установками власти. Различными, в том числе и силовыми методами было проведено вытеснение с информационного «поля» западных средств массовой информации, обществ и организаций как идеолого-политического, так и культурно-просветительского направления. В процессе ускоренного создания политически и идеологически монолитного информационного пространства важнейшую роль сыграли Москва, ставшая руководящим центром политики установления информационной блокады региона, а также шедшие в ее форватере правившие группировки восточно-европейских компартий.

Налицо было замещение всех образовавшихся после вытеснения западных источников информации «пустот» на информационном «поле» советскими средствами массовой информации, имевшими в первую очередь пропагандистское предназначение. Политика информационной блокады стран советского блока на долгие годы определила их развитие. 1

АВП РФ. Ф. 0125. Оп. 33. П. 127. Д. 7. Л. 101. См также: Советско-болгарские отношения и связи. Документы и материалы. Т. 2. Сентябрь 1944 — декабрь 1958. М., 1981. С. 38. 2

Чех Г., Лазар Д., Сюч Л., Вида И. Образование и деятельность Союзной контрольной комиссии по Венгрии (1945—1947) // Центральная Европа в новое и новейшее время (Сборник к 70-летию Т.М.Исламова). М., 1998. С. 196—197; Vass H. Zalai K.L. А t?jekoztat?s intezmenyrendszere es munk?smozgalmi elitje. 1944—1948. Bud., 1991, 9—12, 24. old.; Стыкалин А.С. Русская культура в Венгрии во второй половине 1940 — первой половине 1950-х годов. Новый этап в диалоге двух культур // Власть и интеллигенция. Вып. 3. Культурная политика в странах Центральной и Восточной Европы. 1920—1950-е годы. М., 1999. С. 136—137. 3

Советско-болгарские отношения и связи... Т. 2. С. 38. 4

Kochanski A. Polska. 1944—1991. Informator historyczny. Т. 1. W., 1996. S. 31. 5

Frunze V. Istoria comunismului in Romania. Buc., 1999. P. 213—219. 6

Ibid. P. 220. 7

Три визита А.Я. Вышинского в Бухарест. Из истории советско-румынских отношений. 1944—1946. Документы российских архивов. М., 1998. С. 55. 8

Волокитина Т.В., Мурашко Г.П., Носкова А.Ф. Народная демократия: Миф или реальность? Общественно-политические процессы в Восточной Европе в 1944—1948 гг. М., 1993. С. 171. 9

АВП РФ. Ф. 0125. Оп. 35. П. 137. Д. 18. Л. 27, 120-122; Оп. 34. П. 130. Д. 11. Л. 19. 10

Восточная Европа в документах российских архивов. 1944—1953. Т. 1. 1944—1948. М.; Новосибирск. 1997. С. 309. 11

Там же. С. 288. 12

Там же. С. 548-549. 13

АВП РФ. Ф. 0125. Оп. 35. П. 137. Д. 18. Л. 120-121. 14

Советский фактор в Восточной Европе. 1944—1953 гг. Документы. Т. 1. 1944-1948. М., 1999. С. 450. 15

Там же. С. 140—141. 16

Там же. С. 143. 17

Kaplan K. Cenzura 1945—1953 // О cenzure v Ceskoslovensku v letech 1945-1956. Se?ty. ?SD. AC CR. Sv. 22. Praha. 1994. S. 8. 18

Ibid. S. 9. 19

Краткая история Албании. С древнейших времен до наших дней. М., 1992. С. 380. 20

См.: Стыкалин А.С. Политика СССР по формированию общественного мнения в странах Центральной Европы и настроения интеллигенции // Славяноведение. 1997. N° 3. С. 51. 21

Печатное В.О. «Стрельба холостыми»: Советская пропаганда на Запад в начале холодной войны (1945—1947) // Сталинское десятилетие холодной войны. Факты и гипотезы. М., 1999. С. 113. 22

См. подробнее: Фатеев A.B. Образ врага в советской пропаганде. 1945-

1954. М., 1999. С. 39-44. 23

См.: Печатное В.О. Указ. соч. С. 114. 24

Бабиченко Д.Л. Писатели и цензоры. Советская литература 1940-х годов под политическим контролем ЦК. М., 1994. 25

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 128. Д. 1083. Л. 343. 26

Там же. 27

Советский фактор в Восточной Европе... Т. 1. 1944—1948. С. 258. 28

Стыкалин A.C. Указ. соч. С. 51. 29

Печатное О.В. Указ. соч. С. 126, 127. 30

Там же. 31

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 128. Д. 284. Л. 34-35. 32

Там же. Ф. 575. On. 1. Д. 93. Л. 139-140. 33

АВП РФ. Ф. 0125. Оп. 35. Д. 9. П. 136. Л. 12. 34

Печатное В.О. «Стрельба холостыми»: советская пропаганда на Запад в начале холодной войны (1945—1947) // Сталин и холодная война. М., 1998. С. 174. 35

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 137. Д. 276. Л. 4. 36

АВП РФ. Ф. 0138. Оп. 29. П. 148. Д. 19. Л. 56. 37

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 137. Д. 481. Л. 146. 38

Там же. Д. 276. Л. 8. 39

Tom?Sek D. Hlavni spr?va tiskoveho dohledu // О cenzure v ?eskoslovensku v letech 1945—1956... S. 18. 40

АВП РФ. Ф. 0125. On. 34. П. 130. Д. 11. Л. 120-121. 41

Там же. Л. 65, 70. 42

Там же. Ф. 0122. Оп. 30а. П. 247. Д. 3. Л. 61-62, 73-74. 43

Там же. Л. 60—61. 44

Kaplan K. Cenzura. 1945—1953 S. 10—11. 45

См.: Волокитина Т.В. «Холодная война» и социал-демократия Восточной Европы. 1944—1948. Очерки истории. М., 1998. С. 38—81. 46

Восточная Европа в документах... Т. 1. 1944—1948. С. 787—800, 802-806, 814-829, 831-858. 47

Там же. С. 803-806. 48

Там же. С. 815-820. 49

Там же. С. 769. 50

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 137. Д. 276. Л. 8. 51

РГАСПИ. Ф. 575. On. 1. Д. 82. Л. 117, 124. 52

АВП РФ. Ф. 0125. Оп. 38. П. 177. Д. 14. Л. 61-62; АПРФ. Ф. 3. Оп. 66. Д. 197. Л. 50. 53

См.: Наджафов Д.Г. Антиамериканские пропагандистские пристрастия сталинского руководства // Сталинское десятилетие холодной войны. Факты и гипотезы. С. 134—136, 147. 54

См.: РГАСПИ. Ф. 575. On. 1. Д. 82. Л. 116. Справки Антипова А. от 26 февраля 1949 г. «О происках англо-американского империализма в Венгрии и Болгарии» (РГАСПИ. Ф. 575. On. 1. Д. 94. Л. 17—25); от 6 июня 1949 г. «О происках англо-американского империализма в Чехословакии» (РГАСПИ. Ф. 575. On. 1. Д. 112. Л. 102—112) и Овчарова В.И. от 16 февраля 1950 г. «Об англо-американской пропаганде в Польше»; (РГАСПИ. Ф. 575. Оп. 1. Д. 154 Л. 51-53) и др. 55

РГАСПИ. Ф. 575. Оп. 1. Д. 103. Л. 76-89. 56

Там же. Д. 82. Л. 121-122. 57

Там же. Л. 117-124, 127-128. 58

Там же. Л. 122. 59

Там же. Ф. 17. Оп. 137. Д. 269. Л. 95, 98. 60

Там же. Оп. 128. Д. 284. Л. 43-44. 61

Там же. Ф. 575. Оп. 1. Д. 112. Л. 102-103. 62

АВП РФ. Ф. 0125. Оп. 34. П. 130. Д. 11. Л. 65, 70. 63

Slabek H. Intelektualist?w obraz wtasny w swietle dokumentow autobi- ograficznych, 1944—1989. W-wa, 1997. S. 11 — 12. 64

Ibid. 65

Kochanski A. Op. cit. S. 287, 289. 66

Протокол Третьего совещания Коминформа // Совещания Коминформа 1947, 1948, 1949. Документы и материалы. М.; 1998. С. 583. 67

Восточная Европа в документах российских архивов. 1944—1953 гг. Т. И. 1949—1953. М.; Новосибирск, 1998. С. 38. 68

Там же. С. 109—113. 69

Там же. С. 11—14. 70

Там же. С. 25-28. 71

Краткая история Польши с древнейших времен до наших дней. М., 1993. С. 393; Dokumenty do dziej?w PRL. Centrum wtadzu. Pro- tokoly posiedzeri Kierownictwa PZPR. Wyb?r z lat 1949—1970. W-wa, 2000. S. 32. 72

Восточная Европа в документах... T. II. 1949—1953. C. 313. 73

Протоколы Третьего совещания Коминформа... С. 583. 74

Зубкова Е.Ю. Сталин и общественное мнение в СССР. 1945— 1953

гг. // Сталинское десятилетие холодной войны. Факты и гипотезы. С. 164. 75

АВП РФ. Ф. 0125. Оп. 36. П. 149. Д. 42. Л. 51-52. 76

См.: Фатеев A.B. Указ. соч. С. 125—127. 77

См.: Адибеков Г.М. Коминформ и послевоенная Европа. 1947— 1956 гг. М., 1994. С. 140—149; Гибианский Л.Я. Коминформ в зените активности: Создание организационной структуры и третье совещание // Совещания Коминформа... С. 519. 78

Восточная Европа в документах... T. II. 1949—1953. С. 38—41. 79

См.: Костырченко Г.В. В плену у красного фараона. Политические преследования евреев в СССР в последнее сталинское десятилетие. Документальное исследование. М., 1999. С. 178; Он же. Идеологические чистки второй половины 40-х годов: Псевдопатриоты против псеадокосмополитов // Советское общество: Возникновение, развитие, исторический финал. Т. 2. Апогей и крах сталинизма. М., 1997. С. 90—147; Громов Е.С. Сталин. Власть и искусство. М., 1998. С. 369—454; Пыжиков А.В. Конфигурация и функционирование власти в СССР (1945—1953 гг.). М., 1999. С. 18—19. 80

АВП РФ. Ф. 077. Оп. 28. П. 125. Д. 8. Л. 34. 81 См.: Волокитина Т.В., Мурашко Г.П., Носкова А.Ф. Народная демократия: Миф или реальность?.. С. 229. 82

АВП РФ. Ф. 077. Оп. 32. П. 158. Д. 60. Л. 10; Стыкалин А.С. Русская культура в Венгрии во второй половине 1940 — первой половине 1950-х годов (Новый этап в диалоге двух культур) // Власть и интеллигенция. Вып. 3. Культурная политика в странах Центральной и Восточной Европы. 1920—1950-е годы. М., 1999. С. 147. 83

РГАСПИ. Ф. 575. On. 1. Д. 104. Л. 209-213. 84

ГАРФ. Ф. 5284. Оп. 22. Д. 182. Л. 72; Советско-болгарские отношения и связи... Т. II. С. 476—477; Покивайлова Т.А. Социалистическое преобразование сельского хозяйства в Румынии. 1949— 1962. М., 1974. С. 73.

«5 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 137. Д. 607. Л. 4. . 86

См.: Восточная Европа в документах... Т. 1. 1944—1948. С. 936— 937. 87

См.: Гиренко Ю.С. Сталин — Тито. М., 1991. С. 332—340. 88

Восточная Европа в документах... Т. 1. 1944—1948. С. 936—937. 89

АВП РФ. Ф. 0125. Оп. 41. П. 215. Л. 172-173.

«о РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1306. Л. 45; АВП РФ. Ф. 0122. Оп. 30. П. 214. Д. 5. Л. 68; Мурашко Г.П., Носкова А.Ф. Советское руководство и политические процессы Т.Костова и Л.Райка (по материалам российских архивов) // Сталинское десятилетие холодной войны. Факты и гипотезы... С. 25—26; Восточная Европа в документах... Т. II. 1949-1953. С. 74-75. 91

Восточная Европа в документах... Т. И. 1949—1953. С. 522. 92

Там же.

” Там же. С. 585::588. 94

Там же. С. 95-98. 95

Там же. С. 24. 96

Там же. С. 266-270. 97

Там же. С. 135. 98

Позняков В.В. Тайная война Иосифа Сталина: советские разведывательные службы в США накануне и в начале холодной войны. 1943—1953 // Сталинское десятилетие холодной войны. Факты и гипозеты... С. 197; Zubok V.M. Soviet inteligence and the Cold War: The «Small» Komittee of information (1952—1953) // Cold War International History Project Working paper: Wash., 1999. № 4. P. 6. 99

Восточная Европа в документах... Т. II. 1949—1953. С. 254, 264. 2.