Революция 1917 г. в России и внешняя политика США

Посол США в Петрограде Д. Фрэнсис одним из первых зарубежных дипломатических представителей высказал «живейшую радость по поводу перемены строя в России». Февральская революция вдохнула оптимизм в политические и деловые круги США, которые уже давно беспокоила неспособность царской России продолжать войну.

Ш

Глава X Эпоха «нового империализма»

(1901-1921)

вительство выразило озабоченность по поводу слухов о возможности заключения Россией сепаратного мира с Германией, который может помешать получению Россией ее доли американского займа. В случае наведения порядка в стране и подтверждения российским правительством намерения продолжать участие в войне до победного конца правительство Вильсона обещало выгодное для России развитие отношений в будущем, в том числе и после окончания войны.

Практически одновременно с революционными событиями в России в США решался вопрос о вступлении в войну на стороне Антанты. Российская революция сыграла важную роль во вступлении Соединенных Штатов в Первую мировую войну. С политических, идеологических и моральных позиций президенту Вильсону было гораздо легче обосновать необходимость вступления страны в военные действия стремлением прийти на помощь демократии. Госсекретарь Р. Лансинг заявил, что вступление США в войну является крестовым походом демократии против абсолютизма, и увязал этот тезис с революцией в России. За этим официальным обоснованием просматривалось явное стремление администрации Вильсона извлечь из сложившейся ситуации наибольшую пользу, в том числе и выступив в роли международного арбитра текущих и будущих межгосударственных конфликтов.

Пиратские акты немецких подводных лодок в открытом море были скорее поводом, нежели причиной вступления Соединенных Штатов в Первую мировую войну. Одна из важных причин была названа выше — беспокойство монополистического капитала США за судьбу капиталовложений на европейском континенте. Ho основной причиной нервозности большого бизнеса Америки и администрации Вильсона были растущие антивоенные настроения в России, отвлекавшей на себя значительную часть германской армии, а также рост революционного движения в измученной войной Европе. Создавшееся на европейском континенте положение грозило нарушением баланса сил в мире. Возникала опасность роста политической, экономической и военно-стратегической мощи одних государств за счет других. Финансово-монополистический капитал США не хотел этого допустить ни при каких обстоятельствах. В этом вопросе Вильсон полностью разделял точку зрения экс-президента Т. Рузвельта, считавшего, что основой безопасности Соединенных Штатов является не нейтралитет, а участие в «наведении порядка в мире».

В администрации Вильсона были противники признания новой России, рекомендовавшие президенту провести консультации по этому вопросу с Англией и Францией с целью координации действий. Ho Белый дом и Государственный департамент США оперативно приняли решение о признании нового российского правительства, что дало возможность Вашингтону опередить Лондон и Париж. В марте 1917 г. в Петрограде состоялось вручение официальных документов о признании России Соединенными Штатами. И быстрое признание новой власти, и вступление США в войну, и последовавшие новые займы Временному правительству России оправдывались естественным желанием поддержать молодую российскую демократию.

В условиях, когда американский капитал в столь крупных размерах был вложен в экономику европейских стран, когда они закупали в США огромными партиями военные материалы, когда военные заказы стран Антанты, изменившие весь профиль американской экономики, сулили и впредь невиданные прибыли, монополистические круги США настаивали на вступлении в войну на европейском континенте.

3 февраля 1917 г. Вильсон разорвал дипломатические отношения с Германией и отдал распоряжение о вооружении торгового флота США в связи с решением кайзеровского правительства возобновить акции немецкого подводного флота у берегов Великобритании, Франции и Италии. Объявленный Вильсоном «вооруженный нейтралитет» не обеспечивал надежной защиты интересов американского монополистического капитала, заинтересованного в расширении финансовых и коммерческих связей с воюющими странами Европы и требовавшего в этой связи государственной гарантии безопасности морских торговых путей1. На начальном этапе Первой мировой войны администрация Вильсона выражала решительный протест против действий британского военно-морского флота, препятствовавшего американской торговле. Даже торговые суда США, следовавшие с товарами в Европу и из Европы, постоянно задерживались.

Ш

Глава X. Эпоха «нового империализма»

(J901-1921)

К апрелю 1917 г. немцы отправили на дно уже пять американских кораблей. 2 апреля 1917 г. президент обратился к Конгрессу США с посланием, в котором предлагал объявить войну Германии. Эта рекомендация мотивировалась тем, что «нейтралитет уже невозможен и нежелателен, когда речь идет о мире во всем мире и свободе его народов; угроза этому миру и свободе заключается в существовании деспотических государств, поддерживаемых организованной силой, которая всецело контролируется их волей, а не волей народов этих государств».

Доводы, которыми официально объяснялась необходимость объявления войны Германии, казались администрации Вильсона убедительными и, главное, более приемлемыми для конгресса и широкой общественности, чем ссылка на «депешу Циммермана», которая нередко фигурирует в трудах западных историков и дипломатов в качестве причины решения президента. В основе этой версии лежал действительно имевший место факт похищения английской разведкой германского шифра, что позволило ей расшифровывать всю дипломатическую переписку между Берлином и германскими посольствами за рубежом. Секретная депеша от 19 января 1917 г. была направлена министром иностранных дел Германии А. Циммерманом германскому посланнику в Мехико Г. фон Экхардту. В ней немецкому дипломату поручалось довести до сведения президента Мексики предложение Берлина вступить в войну с США на стороне Тройственного союза, а также убедить Японию изменить союзу с Антантой. Берлин обещал Мексике в качестве вознаграждения за такой шаг щедрую финансовую помощь и поддержку в вопросе возвращения Мексике «утерянных ею территорий в штатах Нью-Мексико, Техас и Аризона». Англичанам удалось убедить правительство США в подлинности этой депеши и точности ее расшифровки. I марта текст шифровки министра иностранных дел Германии был передан в американскую прессу, вызвав широкий общественный резонанс в пользу немедленного объявления войны Германии. Непосредственным результатом этой публикации явилось состоявшееся 13 марта решение правительства США о вооружении американских торговых судов, следующих через район военных действий. Ho оно мало что изменило: на протяжении трех последующих недель США потеряли несколько торговых судов в результате нападения германских субмарин. Ко дню объявления Соединенными Штатами войны Германии упоминания «депеши Циммермана» в заявлениях американских политических деятелей и в прессе практически прекратились, а в качестве оснований решения о вступлении в войну стали называться цели защиты демократии и достижения справедливого мира.

В соответствии с решением США о вступлении в войну была объявлена мобилизация, в результате которой в армию были призваны дополнительно I млн человек.

Участие США в войне, приносившее баснословные прибыли большому бизнесу страны и одновременно обеспечивавшее высокую степень занятости американским рабочим и фермерам, не могло, однако, не сказаться на повышении налогового бремени, значительная часть которого легла на плечи рядовых американцев. Несмотря на рост заработной платы, росли цены и стоимость жизни, а с ними и инфляция, рос внутренний товарный дефицит и снижался уровень потребления. Выступления трудящихся за повышение заработной платы становились все более частыми и решительными. Правительство и президент добились обещания руководства американских профсоюзов воздерживаться от забастовок в чрезвычайных условиях военного времени в обмен на официальное обязательство принимать деятельное участие в урегулировании споров между трудом и капиталом.

Администрацию Вильсона продолжала беспокоить все более реальная опасность выхода России из войны.

Демонстрация организации «Индустриальные рабочие мира» в Нью-Йорке

та США возникла идея направления в июне 1917 г. в Петроград представительной американской делегации, уполномоченной вести переговоры с Временным правительством об активизации военных действий на Восточном фронте и вместе с тем призванной выработать конкретные рекомендации для правительства США относительно того, как добиться этого от России. Руководителем делегации был назначен бывший госсекретарь и бывший военный министр США Э. Рут. Одновременно было принято решение об открытии России кредита в размере 100 млн долл.

Главным итогом пребывания миссии Рута в России стала рекомендация президенту США поддержать Временное правительство в трудное для страны время. Перспектива сохранения Россией ее армии и продолжения ее участия в войне означала, по убеждению Рута, что немцам придется держать на Восточном фронте более 140 дивизий, в результате чего от Америки потребуются менее значительные усилия и жертвы. Круг проблем, обсуждавшихся Рутом и его коллегами в Петрограде с представителями Временного правительства, не ограничивался политическими и военными вопросами. Значительное внимание было уделено и обсуждению с российскими промышленниками вопросов дальнейшего расширения американского экспорта в Россию и предоставления ей кредита для оплаты закупок американских товаров. Основным же результатом пребывания миссии Рута стало предоставление Соединенным Штатам новых займов Временному правительству. Американские деловые круги весьма прохладно отнеслись к перспективе расширения торгово-эконо- мических отношений с Россией, вполне естественно ставя условием своего участия в этих связях наведение в этой стране порядка, способного гарантировать безопасность размещенных в ней капиталов.

Официальная часть деятельности еще одной американской делегации, или, как ее называли в США, комиссии Стивенса, направленной в Россию в марте 1917 г., т. е. еще до вступления США в войну, была известна широкой американской и российской общественности в меньшей степени. Одной из основных, если не главной задачей, поставленной правительством США перед Дж. Ф. Стивенсом и его коллегами, было создание условий для укрепления американских позиций в азиатской части России. Становившиеся все более очевидными планы Японии установить контроль над Северной Маньчжурией, предусматривали необходимость распространения его и на Восточную Сибирь. Японские прожекты в отношении Восточной Сибири никак не укладывались в планы американских промышленников и финансистов, предусматривавшие объединение морских путей и железных дорог американского Севера и российского Дальнего Востока в единую железнодорожную систему Сиэтл—Владивосток с перспективой дальнейшего проникновения в европейскую часть России.

В течение всего октября и в первых числах ноября 1917 г. в столицах стран Антанты активно обсуждался вопрос о созыве конференции с участием союзных государств, посвященной сложившемуся положению. В прессе и заявлениях политических деятелей ее уже стали называть мирной конференцией. Российский посол в Соединенных Штатах Б. А. Бахметьев предлагал, чтобы Вильсон выступил в качестве представителя всех держав Антанты, изложив цели войны и условия ее мирного завершения. Однако американский президент не был склонен подрывать военные усилия союзников созывом мирной конференции. 2 ноября 1917 г. госсекретарь Лансинг сообщил послу Д. Фрэнсису, что союзническая конференция в Париже будет «обсуждать вопрос энергичного и успешного ведения войны, а не условия заключения мира». Через несколько дней в России произошел переворот, в результате которого к власти пришли большевики.

Новое правительство не удостоилось расположения со стороны союзников, включая США, поскольку его позиция по вопросу об участии в войне была хорошо известна странам Антанты. Их тайная надежда заключалась в том, что происшедший в России переворот вынудит симпатизировавшие Антанте силы объединиться и, быстро покончив с большевиками, возродить боеспособность Восточного фронта. Вашингтон сообщил советскому правительству о своем намерении приостановить «впредь до

прояснения ситуации в стране» поставки военного снаряжения и продовольствия в Россию, отметив, что суда, выделенные Америкой для транспортировки этих грузов военного назначения в Россию, уже готовы к отплытию, но «им не будет разрешено покинуть порт погрузки и им не будет выдан уголь».

14 ноября военный представитель США довел до сведения российского командования, что их страны ведут совместную борьбу против Германии и поэтому его правительство выражает протест против возможных попыток новых российских властей заключить сепаратное перемирие. Переговоры России с Германией в Брест-Литовске в ноябре 1917 г. о перемирии, а затем и о заключении сепаратного мирного договора сняли с повестки дня союзников вопрос о возможности альтернативного развития событий на Восточном фронте .

У американской администрации и у самого Вильсона появилась возможность выступить в роли миротворцев. Этому способствовало множество причин, включая выход России из войны, потери союзников на Западном фронте[139], провал конференции представителей держав Четверного согласия (Париж, декабрь 1917 г.)[140], рост антивоенных выступлений во всех воюющих странах, опасность нарастающей революционной ситуации в Германии и Австро-Венгрии. К тому же после провала очередной попытки немецкого наступления все более настойчиво проявлялся интерес германского кайзера и его союзников к «почетному» для них завершению военных действий. В условиях отсутствия единства среди союзников по вопросу о целях войны было сочтено необходимым, чтобы Вильсон выступил с изложением своего видения мирного разрешения военного конфликта в Европе прежде, чем это сделают Англия или Франция. января 1918 г. президент обратился к Конгрессу США с посланием, посвященным проблеме мирного урегулирования военного конфликта. Этому документу, известному как «14 пунк

тов» Вильсона, была отведена как политическая, так и пропагандистская роль. Объявленная Вильсоном президентская программа представляла собой явную попытку перехватить мирную инициативу у большевиков и не позволить им возглавить активизировавшееся в Европе движение за достижение справедливого мира и демократические преобразования. Помимо общей части обращения, где о России и русском народе говорилось в сочувственных тонах, из 14 пунктов программы Вильсона непосредственно России касался лишь один пункт — шестой. В нем предлагалось в качестве одного из требований завершения войны и установления всеобщего мира освобождение всей российской территории, а также такое урегулирование всех касающихся России вопросов, которое могло бы гарантировать ей самое плодотворное сотрудничество с другими государствами мира. Особо упоминалась необходимость предоставления России «беспрепятственной и ничем не затрудненной возможности независимого определения ее политического развития и национальной политики», а также оказания ей «всевозможной помощи, которая ей понадобится и которую она сама пожелает». Вильсон оправдывал решение российских представителей в Брест-Литовске прервать мирные переговоры с Германией, поскольку они не могли согласиться с выдвинутыми ею территориальными требованиями к России. Отдельные пункты президентского послания были посвящены будущему Бельгии, Эльзаса и Лотарингии, Италии, Турции, Польши и Балканских стран.

На первых порах советское правительство положительно оценило программное заявление президента США. Глава советского правительства В. И. Ленин приветствовал заявление Вильсона «как огромный шаг вперед в направлении установления мира во всем мире». Петроградские власти организовали распространение текста президентского послания на территории России. Издательства Петрограда и Москвы отпечатали ок. 3,5 млн его копий. Оно было опубликовано во многих газетах, а также издано в виде листовок, распространенных в крупнейших городах страны, включая Одессу, Тифлис, Киев, Читу, Омск и Екатеринбург. Ок. I млн листовок с текстом послания Вильсона было распространено среди германских солдат на Восточном фронте и военнопленных на территории России. Однако последовавшие вскоре заявления официальных советских представителей и публикации в партийной прессе свидетельствовали, что ни правительство Ленина, ни более поздние советские правительства никогда не воспринимали вильсонов-

Ш

Глава X. Эпоха «нового империализма» (1901-1921)

скую «программу мира» иначе, как программу, «направленную на установление мирового господства США». He нашли поддержки вильсоновские «14 пунктов» и у государств Антанты, еще до вступления США в войну заключивших между собой несколько секретных соглашений о разделе принадлежащих противнику территорий.

Мировая война еще продолжалась, и с ее исходом все воюющие державы связывали свои геополитические расчеты и экономические выгоды. Октябрьские события в России смешали все карты союзных с Россией держав. Для их руководителей не существовало проблемы важнее, чем успешное завершение войны по возможности в кратчайшие сроки и с минимальными потерями точно так же, как для лидеров российского Октября не было задачи важнее, чем закрепить «завоевания пролетариата». Противостояние этих двух интересов породило конфликт, вылившийся в открытую и непримиримую вражду.

Выход из войны союзника Германии Болгарии, обращение Австро-Венгрии к Антанте с предложением о перемирии и, наконец, революция в самой Германии (в результате которой кайзер Вильгельм был вынужден бежать в Голландию, и была объявлена республика) вынудили германских представителей согласиться с тяжелыми условиями предложенного союзниками мира. 11 ноября 1918 г. в Версале был подписан мирный договор, положивший конец самой кровопролитной за всю предшествующую историю человечества войне.

Несколькими месяцами раньше Ленин обещал, что «завоевавши республику, рабочие России соединятся с рабочими других стран и смело поведут все человечество к социализму, к такому порядку, когда не будет ни богатых, ни бедных, когда кучка богачей не сможет миллионы людей превращать в своих наемных рабов», т. е. намеревался сделать из российской революции «пролог всемирной социалистической революции, ступеньку к ней» (курсив Ленина. — Авт.). Ко времени революционных событий в России Соединенные Штаты не рассматривались Лениным как ведущая страна ненавистного ему капиталистического мира и даже не упоминались им в одном ряду с Англией, Францией и Германией. Вместе с тем Ленин не мог не видеть в Вильсоне соперника в области инициирования благородных и популярных идей мира без аннексий и контрибуций, открытой дипломатии, самоопределения и общественного контроля над внешней политикой. Дж. Кеннан считает, что «по убеждению или в политических интересах Вильсон продолжал ссылаться (после октябрьских событий. — Авт.) на якобы существовавшую

общность интересов Соединенных Штатов и господствовавшей в России политической власти»[141].

В самом начале декабря 1917 г. госсекретарь США Р. Лансинг подготовил меморандум для президента, в котором изложил свое убеждение, что «признание большевиков будет равносильно поощрению их единомышленников в других странах». Однако немаловажную роль в определении политической линии США в отношении правительства России играло то обстоятельство, что помимо заинтересованности в сохранении участия России в войне американцы (как, впрочем, и другие союзники, хотя и в гораздо меньшей степени) имели в этой стране довольно значительные экономические и финансовые интересы. Этот фактор объяснял озабоченность правительства США и американских торгово-финансовых партнеров России судьбой уже одолженных или инвестированных капиталов и перспективой получения отдачи от них в виде прибылей. США опасались, что любой резкий демарш в отношении большевиков мог положить конец всем американским ожиданиям.

Помимо озабоченности судьбой американских капиталов в России, проявляемая правительством США сдержанность имела еще одно объяснение — нежелание слишком уж энергично помогать Великобритании и Франции в реализации их территориальных притязаний к России в случае выхода последней из войны. В США было хорошо известно, что Англия намеревалась претендовать на Дон, Англия и Франция вместе претендовали на Кавказ, Франция — на Украину и т. д. Франция предлагала осуществить интервенцию в Россию с целью установления союзного контроля над Транссибирской магистралью. Правительство США категорически с этим не соглашалось, предвидя вмешательство Японии и имея на эту железную дорогу свои планы. Предложение французского правительства не нашло поддержки ни у англичан, ни даже у японцев, которые также имели свои планы на эту дорогу и не были готовы к единой с другими странами акции.

Послание Вильсону от 11 марта 1918 г., направленное в адрес IV Чрезвычайного съезда Советов, свидетельствовало о надежде президента на то, что Советская Россия «откажется от своих социалистических идей, присоединится к Соединенным Штатам и со

юзникам, и все они будут сотрудничать в интересах создания либерального и демократического правительства для России». Целью этого послания было помешать ратификации Брестского мирного договора. Основной же его причиной считалась заинтересованность США в российском рынке и стремлении обойти своего врага Германию в борьбе за этот рынок, а также Японию — за господствующее положение на Тихоокеанском побережье и в Азии.