Сегодня мы начинаем изучение курса новейшей истории. Основные проблемы, на которые должна дать ответ нынешняя вводная лекция, заключаются в следующем: - какое место занимает курс новейшей истории в общем курсе новой истории стран Европы и Америки, который вы начали изучать в прошлом году; - каково содержание курса новейшей истории; - какие коренные изменения в социально-экономической и политической структуре мира произошли за те примерно восемь десятилетий, которые отделяют нас от начала периода новейшей истории. По всем этим вопросам в последнее время идут оживленные дискуссии. Прежде всего, подвергаются сомнению, а то и целиком отвергаются традиционные представления советской историографии о хронологических рамках и периодизации новой истории. Относительно рубежа, отделяющего период средневековья от периода новой истории, в настоящее время высказываются три различные точки зрения, каждая из которых связывает этот рубеж с тремя различными переломными этапами в развитии общества: - во-первых, английская революция XVII в. (эта точка зрения господствовала в марксистской историографии после второй мировой войны); - во-вторых, Великая французская революция (эта точка зрения установилась в советской историографии после известных замечаний Сталина, Кирова и Жданова на конспект учебника новой истории в 1934г.); - в-третьих, великие географические открытия и начало Реформации, т.е. конец XV - начало XVI в. (эта точка зрения преобладала в дореволюционной российской историографии и характерна для зарубежной историографии). Дискуссии по этим проблемам сейчас еще далеки от завершения. Однако независимо от того, что считать рубежом между средневековьем и новой историей, суть первого периода новой истории остается той же: это период победы и утверждения капитализма в основных странах Европы и Америки, период возникновения и развития капиталистической общественно-экономической формации. За этот длительный период, продолжавшийся до второй половины XIX в., в странах Запада происходят грандиозные изменения: в недрах феодализма идет быстрое развитие капиталистических отношений; на определенной стадии этого процесса происходит серия буржуазных революций, приводящих к власти буржуазию; на базе бурного развития производительных сил и первой крупной технологической революции конца XVIII - первой половины XIX 8 в Англии, как передовой тогда стране капитализма, а затем и в других странах начинается промышленный переворот, создававший основу для перехода от мануфактурной к промышленной стадии капитализма и от традиционного,, во многом еще патриархального общества к индустриальному обществу. В течение этого же длительного периода продолжается развитие основных признаков западной цивилизации, истоки которой уходят в глубину веков, вплоть до эпохи Древней Греции и Древнего Рима. Постепенно создается достаточно полный набор кардинальных признаков западной цивилизации, который включает в себя такие принципы, как частная собственность, рыночная экономика, индивидуализм, принцип равных возможностей в конкурентной борьбе, естественные права человека в политической области, политическая демократия, представительное правление, принцип разделения властей. В современных дискуссиях подвергается сомнению и традиционное представление советской историографии о рубеже между первым и вторым периодом новой истории и даже вообще о правомерности его выделения как особого периода. И в этих сомнениях есть рациональное зерно. В самом деле. Во- первых, привязывание рубежа между первым и вторым периодами новой истории отнюдь не к первостепенным по своему значению событиям - франко-прусской войне 1870-1871 гг. и Парижской коммуне - говорит не в пользу такой периодизации. Но главное в другом. Главное в том, что традиционное понимание второго периода новой истории в советской историографии как периода начавшегося упадка капитализма, как времени перехода от его поступательного, восходящего развития к его нисходящему развитию не отвечает реальности. Справедливо утверждается, что и в последние десятилетия XIX в. продолжается поступательное развитие капитализма и всех постулатов западной цивилизации. Более того, последние десятилетия XIX в. - это период еще более бурного развития производительных сил, период завершения промышленной революции в основных странах капитализма и на этой основе создания фабричной системы и индустриального общества, наконец, образования мировой системы капиталистического хозяйства. На этих бесспорных фактах зачастую отрицается само выделение второго периода новой истории как особого периода. Но, на наш взгляд, это неверно. Именно с 70-х гг. XIX в. начинается решительное изменение всей социально-экономической структуры капитализма - создание крупных монополистических объединений, которые примерно к началу первой мировой войны перерастают в систему монополистического, или иначе корпоративного, капитализма. Поэтому, по нашему мнению, необходимо сохранить представление о втором периоде новой истории как об особом периоде, охватывающем время от 70-х гг. XIX в. до конца первой мировой войны и представляющем собой период перерастания капитализма свободной конкуренции в монополистический, корпоративный капитализм. За эти полвека происходят крупные изменения в производственных отношениях и в социальной структуре капитализма, наряду с индивидуальной частной собственностью быстро развиваются формы коллективной капиталистической собственно* сги (акционерная, корпоративная), рыночная конкуренция дополняется различными формами корпоративного регулирования, возникает социально-классовая структура развитого индустриального общества. Словом, в итоге второго периода новой истории капитализм вступает в новую стадию своего развития - стадию монополистического, корпоративного капитализма, что, как мы увидим в дальнейшем, вносит крупные изменения во всю социальную, политическую и культурологическую структуру мира. Особенно острые споры в отечественной историографии идут по вопросу о характере третьего периода новой истории, или периода новейшей истории. Традиционно советская историческая наука начинала период новейшей истории с Октябрьской революции 1917 г. Не случайно Октябрьская революция оценивалась как “главное событие XX века”. Правомерно ли это? Каково содержание этого современного периода в истории цивилизованного мира? Вплоть до начала 90-х гг. советская историческая наука так отвечала на этот вопрос. Современная эпоха • это эпоха общего кризиса капитализма. В основе этого кризиса лежит раскол мира на две системы - систему капитализма, идущую к упадку и неизбежной гибели, и систему социализма, за которой будущее. Эти две системы находятся в постоянной конфронтации. Не случайно для характеристики этого постоянного противостояния зачастую употреблялась военная терминология: говорилось о борьбе “двух лагерей”. Между двумя системами идет непрерывная борьба (в различных формах - мирных и “немирных”), в ходе которой происходит постепенное отпадение от системы капитализма все новых стран. Развитие реальной жизни в последние десятилетия все более показывало ложность этой схемы, а события, происшедшие на рубеже 80-90-х гг., не оставили от нее камня на камне. В самом деле: реальная жизнь показала, что современный капитализм в передовых странах Европы и Америки - это общество с высочайшим научно-техническим уровнем, где идет быстрое развитие производительных сил. В этом обществе сохраняются классовые противоречия, но в то же время успешно применяются меры, способствующие их смягчению. В современном капиталистическом обществе существует определенная социальная защищенность членов общества. Все это ведет к ослаблению классовой борьбы. Другую картину представлял так называемый “реальный социализм”. На деле он превратился в общество, в котором все явственнее проявлялись экономическая стагнация, растущие масштабы социальных бедствий. На этой основе все более обострялся кризис “реального социализма”,' а на рубеже 80-90-х гг. наступил его крах. Как же теперь оценивать все эти процессы? Каково же реальное содержание современной эпохи? В оценке реального содержания периода новейшей истории и перепек* тив дальнейшего развития современного общества, и прежде всего России и других бывших стран “реального социализма”, существуют две противоположные крайности. Первая крайность, характерная для леворадикальных групп современного российского общества, может быть охарактеризована лозунгом: “Назад, к славному социалистическому прошлому”. Крах социалистической системы, по их представлениям, не был закономерностью, ибо внутренне это была здоровая и процветающая система, хотя в ней и были отдельные недостатки. Он был результатом “заговора”, заговора международного (в первую очередь американского) империализма и заговора “предателей” внутри страны (Горбачев, Ельцин, Гайдар, Чубайс и иже с ними). Вторая крайность, гораздо более распространенная, характерна для многих представителей демократических сил современной РОССИИ. Характерный для этой группы лозунг • “Возврат в цивилизованный мир, в капитализм”. Капиталистический путь развития представляется сторонниками этой концепции как путь современной цивилизации. Утверждается, что социализм обанкротился, что путь СССР - это 75 потерянных лет, что социалистическая идея потерпела крах. Октябрьская революция - это случайность, а не закономерность, это, по сути дела, не революция, а переворот кучки большевиков. В наиболее заостренной форме эта концепция звучит так: была великая Россия, она шла к процветанию, но пришли зловредные большевики с Лениным во главе и разрушили ее. Как оценить эти современные трактовки? По моему мнению, обе эти крайние концепции антинаучны и односторонни. Каков же должен быть научный подход к оценке современного мира? Каково же действительное содержание эпохи новейшей истории, охватывающей период от окончания первой мировой войны до наших дней? В нынешней лекции я и постараюсь высказать свои соображения на этот счет. * + * Исходный пункт кардинального поворота в развитии общества, заложившего основы его современной структуры, относится как раз к началу периода новейшей истории. Именно в это время на базе сложившейся к тому времени системы монополистического, корпоративного капитализма возникает настоятельная необходимость внесения решительных изменений в структуру классического капитализма XIX в. Начальные импульсы к этому преобразованию возникают еще в условиях капитализма свободной конкуренции. Известно, что в условиях капитализма основной движущей силой процесса производства является стремление к извлечению возможно большей прибыли и к неограниченному накоплению капитала. Но до определенного периода, до начала промышленного переворота и на его первых стадиях (до последних десятилетий XIX в.), эти результаты достигались не столько за счет технического прогресса, сколько за счет экономии на оплате наемного труда. Не случайно один из основателей идеологии классического либерализма Дэвид Рикардо назвал капиталистическую экономику XIX в. экономикой “дешевого работника”. Более действенные побудительные мотивы производственного процесса усиливали экономическую эффективность капитализма, но в условиях господства индивидуализма и идеологии laissez faire, в условиях низкой оплаты труда неизбежно вели к накоплению богатства на одном полюсе общества и к росту нищеты и бедствий на другом полюсе, ибо непосредственный производитель, лишенный средств производства и получавший низкую зарплату, был лишь пассивным орудием в процессе накопления капитала. Все это влекло за собой неизбежное обострение борьбы труда и капитала, так как, по справедливому для того времени выражению К. Маркса, “пролетариату нечего терять, кроме своих цепей". Следовательно, уже в условиях капитализма свободной конкуренции существовало противоречие между экономической эффективностью капитализма и отсутствием социальной защищенности членов общества. Тем не менее вплоть до последних десятилетий XIX в., в условиях капитализма свободного предпринимательства и относительно небольших размеров индивидуальных капиталов, до окончательного становления фабричной системы и индустриального общества это противоречие еще не достигало крупных размеров. Индивидуалистическая идеология находила в тот период поддержку не только в буржуазных слоях, но и в широких массах населения. Это было особенно характерно для тех стран, где были относительно слабы пережитки феодализма и не было прочных социальных перегородок, как, например, в Соединенных Штатах - стране с наибольшей социальной мобильностью населения, с относительно легкой возможностью повышения социального статуса по крайней мере для части населения. В этих условиях достаточно широкие слои населения считали, что в условиях рыночной экономики сохраняется “равенство возможностей" и что успех или поражение в конкурентной борьбе за “место под солнцем" зависят почти исключительно от личных способностей и усилий каждого человека. Но ъ какой-то. мере это было характерно и для многих стран Западной Европы, где социальные перегородки были значительно более прочными. До окончательного складывания фабричной системы и соответственно до перехода от традиционного общества к индустриально- му обществу постоянные кадры промышленного пролетариата в большинстве стран Западной Европы (за исключением Англии) еще не сложились, а интересы основной массы населения не выходили за узкие Рамки местных территориальных или профессиональных групп. С наступлением нового этапа в развитии капитализма, с быстрым прогрессом процесса индустриализации положение изменилось. Формирование разветвленной фабричной системы привело к невиданному ранее укрупнению масштабов производства, к резкому увеличению концентрации производства и капитала и на этой основе к созданию крупных корпораций. Уже к концу XIX в. эти крупнейшие корпоративные объединения заняли господствующее положение в экономике ведущих стран капиталистического мира, установили реальный контроль над промышленностью, транспортом и финансовой системой этих стран. Все это существенно изменило характер функционирования капиталистического воспроизводства. Неограниченная монополистическая практика, контроль над производством, сговор крупнейших корпораций о ценах и условиях производства - все это осложняло нормальный ход процесса воспроизводства, вело к углублению и затягиванию экономических кризисов. В условиях экономического кризиса громадные монополистические объединения, в отличие от сравнительно мелких предпринимателей эпохи капитализма свободной конкуренции, могли поддерживать искусственно высокий уровень цен путем сокращения объемов производства ради поддержания высокого уровня прибылей. Эго затягивало кризис, создавало преграды для обновления капитала, необходимого для выхода из циклического кризиса, придавало ему особенно разрушительный характер. Уже в 70-х, а затем в 90-х гг. XIX в. в основных странах капитализма развернулись необычайно сильные, затяжные и разрушительные экономические кризисы. Затягивание экономических кризисов, их усилившаяся разрушительная сила вели к резкому ухудшению положения трудящихся. В условиях кризиса росло число безработных, резко сокращалась заработная плата рабочих, сокращались доходы мелкобуржуазных масс города и деревни, увеличивались масштабы их разорения. Отсутствие социальной защищенности членов общества чувствовалось в этих условиях представителями социальных низов особенно остро. Конечно, экономические кризисы по-прежнему сменялись периодами довольно быстрого экономического подъема. Но и в эти периоды социально-психологический менталитет низов общества существенно изменился. Рабочему противостоял теперь не хозяин относительно небольшого промышленного предприятия, который брал связан с ним личностными отношениями, а непонятная для него безжалостная безличная сила в лице крупной корпорации. Под натиском крупного капитала рушились местные территориальные или профессиональные связи. Словом, шла своеобразная атомизация общества. В этих условиях говорить о равных возможностях в конкурентной борьбе между неквалифицированным рабочим и мелким ремесленником и крестьянином, с одной стороны, и главой мощной корпорации вроде, скажем, американского Стального треста Моргана и "Standart Oil Со” Рокфеллера - с другой, было нелепо. Существенные изменения происходили в этой обстановке и в менталитете кругов средней немонополистической буржуазии. Наступила своеобразная “революция статуса” - значительное понижение ее социального статуса по сравнению с главами гигантских корпораций. Результатом этих процессов было возникновение в последние десятилетия XIX в. нового социального Противоречия - противоречия между монополиями и основными слоями народа. Характерное для капитализма противоречие между его экономической эффективностью и отсутствием социальной защищенности членов общества выступило на первый план. Создание фабричной системы и переход к индустриальному обществу создали более благоприятные условия для борьбы за преодоление этих противоречий. К концу ХЗХ века в основных странах Западной Европы и Северной Америки были созданы постоянные кадры промышленного пролетариата. Вместе с этим увеличивались его потребности, росла его требовательность, начиналась активная борьба за проведение реформ в социальной области, борьба за активное участие социальных низов в политической жизни, за кардинальное расширение избирательного права. В конце XIX - начале XX в. резко увеличилось социальное недовольство. На этой основе произошло обострение классовой борьбы, усиление рабочего движения, распространение демократических антимонополистических движений за проведение социальных реформ, за создание системы государственной социальной защиты членов общества, т.е. за глубокое демократическое реформирование капитализма. Под натиском социальных движений уже в первое десятилетие XX в. возникли первые проявления либерально-буржуазного реформизма (реформы Д. Ллойд- Джорджа в Англии, Т. Рузвельта и В. Вильсона в США, Дж. Джолигти в Италии). Более того, уже на первых стадиях эпохи корпоративного капитализма широко распространились идеи социалистического переустройства общества. Глашатаями этих идей стали массовые социалистические и социал-демократические партии в важнейших странах капиталистического мира. Таковы были основные факторы, приведшие к тому, что уже в начале XX в., в период раннего монополистического капитализма, или “империализма”, как многие предпочитали его называть, стал все более нарастать глубокий кризис всей традиционной для XIX в. структуры капитализма, росло стремление к внедрению в его структуру широких программ социальной защиты членов общества, к ограничению монополистического произвола, т.е. к глубокому демократическому Реформированию капитализма или даже к социалистической трансформации общества. К этому прибавилось резкое обострение международной обстановки. На рубеже XIX-XX вв. обострилась борьба крупнейших империалистиче- ских держав за сферы влияния, за передел уже поделенного мира, в ходе которой возникли два империалистических блока - Антанта и Тройствен- ный союз. Первая мировая война 1914-1918 гг., вызванная крайним обострением этих империалистических противоречий, принесла народным массам неслыханные бедствия и еще более усилила их стремление к кардинальному реформированию общества. На территориях обширных многонациональных империй Европы и Азии - Российской, Австро- Венгерской и Турецкой - развернулись массовые национальные движения с лозунгами создания самостоятельных национальных государств. Наконец, произошли первые крупные антиимпериалистические выступления народов колоний и зависимых стран, символизировавшие начало кризиса колониальной системы империализма. Таким образом, к началу периода новейшей истории развернулся в полной мере глубокий кризис всей традиционной структуры капитализма, росло движение за его кардинальное демократическое реформирование. Более того, в странах, особенно пострадавших в результате войны, и там, где к противоречиям монополистического капитализма прибавлялись противоречия, связанные с наличием докапиталистических отношений в экономике и в политической системе, возник острый революционный кризис и были сделаны практические попытки выдвижения социалистической альтернативы капитализму, как это произошло в России, Германии и ряде регионов распавшейся в годы войны Австро-Венгерской монархии. С наибольшей решительностью эти революционные процессы прошли в России, где к этому времени накопилась масса горючего материала из-за застарелой нерешенности важнейших демократических задач (наделение крестьян землей, ликвидация сословных привилегий, решение национального вопроса и т.д.). Тот факт, что Октябрьская революция провозгласила необходимость решения, а затем приступила к решению тех вопросов, которые не могли и не хотели решать ни царское, ни Временное правительство, как раз и объединил вокруг большевиков массы населения России, поддержавшие выдвинутый Лениным лозунг социалистической революции и построения социализма. Основные группы международной социал-демократии решительно отвергли эту революционную перспективу, но и они ставили в тот период своей целью осуществление социалистической трансформации капитализма. Так, социалистический конгресс, созванный в 1920 г. в Женеве правыми, умеренными группами социал-демократии с целью восстановления распавшегося в годы первой мировой войны II Интернационала, выдвинул следующую программу: “Конгресс созывается для решения проблем политической и экономической организации рабочего класса в целях уничтожения капиталистического способа производства и освобождения человечества путем завоевания политической власти и социализации средств производства, то есть преобразования капиталистического строя в социалистический, коллективистский, коммунистический строй”. Итак, к началу периода новейшей истории значительно усилились стремления к решительному демократическому реформированию капитализма или даже к социалистической трансформации общества. В тот период основные группы международной социал-демократии (а не только ее левое, революционное крыло) рассматривали социалистическую альтернативу капитализму как вполне реальную. Правда, большинство лидеров социал-демократии отвергали революционные методы ее реализации, выдвигая в противовес им эволюционный путь перерастания капиталистического общества в социалистическое. * * * Октябрьская революция в России, выдвинув программу социалистического переустройства общества, приступила к ее осуществлению. Однако попытка осуществления социалистической альтернативы капитализму, предпринятая в СССР, оказалась неудачной. Через семь десятилетий она окончилась крахом. Встает вопрос: почему? Прежде всего, это объяснялось исходной отсталостью России по сравнению с передовыми странами Запада. В отличие от них в России вплоть до 1917 Г. еще не сложилась структура развитого индустриального общества. Уровень промышленного производства России в 1913 г., накануне первой мировой войны, был сравнительно низким: он составлял 12,3% от уровня производства Соединенных Штатов, наиболее развитой страны мира, т.е. был в восемь раз меньше американского уровня. Но в 1920 г., когда Советская Россия смогла приступить к восстановлению разрушенной долгими годами войны экономики, уровень производства российской промышленности снизился до предела. По сравнению с уровнем производства в США, резко возросшим в годы первой мировой войны, уровень промышленного производства Советской России составил в 1920 г. всего лишь 1,7% от производства США, т.е. был в 60 раз меньше американского. После восстановления разрушенного хозяйства в Советском Союзе начался процесс индустриализации и модернизации экономики, без чего было невозможно независимое существование страны в ее противостоянии с миром капитализма. Но этот процесс создания характерной для индустриального общества экономической структуры проходил в чрезвычайно трудных условиях. Долгое время Советский Союз находился в условиях экономической блокады и дипломатической изоляции, а то и в положении “осажденной крепости”. В этих труднейших условиях, без сколько-нибудь серьезной помощи извне, за счет собственных средств и поразительного энтузиазма была создана передовая промышленная база страны, и Советский Союз превратился в мощную индустриальную Державу. Однако обстановка “осажденной крепости”, требовавшая особенно быстрых темпов индустриализации и крайнего напряжения всех сил иэрода, умело использовалась формирующимся слоем партийно- государственной бюрократии, которая постепенно превращалась в привилегированную касту, сосредоточившую в своих руках все нити управления страной. Постепенная эрозия советского режима уже к концу 20-х гг. привела к превращению Советского Союза в разновидность строя тоталитарной диктатуры. Он характеризовался абсолютным всевластием правящей партийно-государственной верхушки во главе с “великим вождем” Сталиным, полнейшим ее господством над обществом, подавлением демократии и отстранением народа от активной политической жизни и тем более от управления страной. Однако террористические методы господства, жестокое подавление малейшей оппозиции режиму сопровождались предоставлением массам населения важных социальных прав, широких возможностей для повышения социального статуса, широкого доступа к сфере образования, науки и культуры. Эго создавало достаточно прочную социальную базу режима, веру большинства населения в то, что в СССР строится справедливое социалистическое общество, а правящая верхушка умело эксплуатировала эту веру, проповедуя в своей официальной пропаганде благородные идеи интернационализма и социальной справедливости. Расхождение между официальной пропагандой и реальной политической эволюцией советского режима постепенно начало осознаваться значительными слоями населения страны. С особой силой это стало проявляться с середины 50-х гг., когда произошло ослабление террористических черт политического режима СССР, а строй тоталитарной диктатуры стал постепенно перерастать в его смягченную форму, превращаясь в разновидность авторитарного строя. Постепенно начала сказываться и недостаточная эффективность экономической системы “развитого социализма”. До поры до времени она обеспечивала достаточно высокие темпы промышленного развития и значительные успехи в техническом прогрессе. Особенно большое впечатление на весь мир произвел проведенный Советским Союзом в 1957 г. запуск первого искусственного спутника Земли. Обеспокоенные этим руководящие круги стран Запада, прежде всего США, выдвинули задачу увеличения темпов экономического роста. Крупный американский экономист Э. Домар писал в 1957 г., убеждая американское руководство поставить проблему увеличения темпов экономического роста в центр экономической политики: “Нынешний интерес к проблемам экономического роста вызван международным конфликтом, в условиях которого без обеспечения быстрого экономического роста нельзя выжить. Сейчас, когда одна часть мира энергично и весьма успешно осуществляет этот рост, другая часть мира может пренебречь этой целью только в том случае, если ей надоело собственное существование в качестве особого общественного строя”. Ирония истории состоит в том, что развитие Советского Союза в последующие десятилетия подтвердило правомерность такого вывода. С течением времени экономическое развитие СССР стало все более замедляться. Это не было случайностью. Индустриальный прогресс Советского Союза после второй мировой войны существенно осложнился наступлением “холодной войны” и растущей конфронтацией двух сверхдержав - СССР и США. Обе сверхдержавы ставили абсолютно неприемлемые друг для друга глобальные внешнеполитические цели» что неизбежно влекло за собой гонку вооружений и огромные военные расходы. Они были тяжелыми даже для высокоразвитой экономики Соединенных Штатов, составляя до 10% валового национального продукта страны, но были просто разорительными для СССР, Отнимая до половины ВНП. В итоге стало все более ощущаться значительное отставание экономики СССР от уровня передовых стран. В 80-х гг. по уровню ВНП на душу населения Советский Союз находился лишь на 30-м месте, оказавшись далеко позади не только ведущих стран Европы и Америки, но и позади стран, совсем недавно еще бывших странами со средним уровнем экономического развития (Италия, Исландия, Австралия, Новая Зеландия) и даже позади ранее отсталых стран вроде стран Азиатского Востока. Однако усилившееся отставание Советского Союза в 60-80-е гг. приобрело еще более опасный характер. Дело в том, что в 50-х гг. мир вступил в эпоху новой научно-технической революции. Она характеризовалась созданием принципиально новых отраслей с совершенно новой технической базой (радиоэлектроника, нефтехимия, производство веществ с заранее заданными свойствами), широкой автоматизацией и компьютеризацией производства. Огромные военные расходы СССР препятствовали этим крупным капиталовложениям в новую, особенно компьютерную, технику. А это влекло за собой все большее отставание СССР по уровню технического оснащения промышленности, по освоению достижений НТР. Крайне неблагоприятным результатом этого процесса стало то, что экономическое отставание СССР от наиболее развитых капиталистических стран вновь приобрело не только количественный, но и качественный характер. В этих неблагоприятных условиях экЬномическая система “реального социализма”, основанная на всеобщем огосударствлении, на непосредственном директивном планировании сверху, показала свою несостоятельность. В официальной пропаганде государственная собственность в системе “реального социализма” все время трактовалась как общественная, общенародная собственность, противоположная частной собственности* характерной для капитализма. Десятилетиями рекламировалось превосходство советской плановой экономики над анархией капиталистического производства. Между тем доведенное до предела, до абсолюта огосударствление с°бственности превратилось в свою противоположность, привело к полному отчуждению собственности от непосредственного производителя, °т основной массы населения^_Это имело крайне неблагоприятные последствия. С одной стороны, это вело к потере побудительных мотивов к эффективному производительному труду у непосредственных производителей, полностью отчужденных от собственности. С другой стороны, создавался слой чнновников-распорядителей собственности, наделенных привилегиями, но мало заинтересованных в увеличении эффективности производства. Итогом этого была всеобщая безответственность и бесхозяйственность, всеобщее распространение принципа “государственное - не мое”. Следовательно, экономическая система “реального социализма” оказалась консервативной системой со слабым импульсом к саморазвитию, что и стало важнейшим фактором, обусловившим резкое сокращение темпов экономического роста СССР и других стран, пошедших по этому пути. Таким образом, провозглашенные в октябре 1917 г. идеалы построения социалистического общества не осуществились. Декларированные социалистические принципы все более деформировались, а затем Советский Союз стал страной, в которой сложился тоталитарный режим. На первых порах он давал возможность быстрой индустриализации страны, превращения ее в мощную индустриальную державу, но затем из- за поставленных советским руководством непосильных для страны глобальных внешнеполитических и военно-политических планов, а главное, из-за внутренних слабостей и пороков социально-экономического и политического строя этот режим вступил в полосу глубокого кризиса и на рубеже 80-90-х гг. потерпел крах. * * * Значит ли это, что 75 лет существования Советского Союза не дали ничего позитивного и ценного для современной цивилизации? Значит ли это, что социализм' потерпел полное банкротство, что социалистическая идея умерла? Я хотел бы дать на эти вопросы отрицательный ответ. Почему? Для того чтобы ответить на этот вопрос, посмотрим, какое развитие претерпели в период новейшей истории капиталистические страны Запада. Мы уже говорили о том, что Октябрьская революция в России и новый подъем массового демократического, а в ряде стран и революционного антикапиталистического движения дали сильнейший толчок для решительной перестройки капитализма, для его приспособления к потребностям общественного развития. Конечно, выдвинутый левым крылом социал-демократии лозунг революционного переустройства капиталистического общества в большинстве стран Европы и Америки был воспринят лишь небольшим меньшинством рабочего класса, не говоря уже о других группах социальных низов. Хотя в 1918-1920 гг. лозунг “Сделать так, как в России” и получил широкое распространение во многих странах Западной Европы, это отнюдь не означало одобрения социалистической революции и тем более идеи диктатуры пролетариата. Однако в эти первые послевоенные годы провозглашенные Октябрьской революцией идеи социальной справедливости, социального равенства, прочной социальной защищенности всех членов общества стали лозунгом широких народных масс во всех странах. В этих условиях сохранение прежней структуры капитализма было крайне затруднено. В самом деле, значительно выросла требовательность народных масс. Усилилось вовлечение широких масс населения в политическую жизнь, расширилось избирательное право, а в ряде передовых стран было введено всеобщее избирательное право. Теперь крупная буржуазия уже не могла сохранять свое классовое господство прежними методами. Со всей остротой встал вопрос о расширении социальной базы власти крупной буржуазии, о необходимости интеграции широких народных масс в капиталистическую систему. Словом, перед идеологами и практиками капиталистических стран встала задача - создать реальную альтернативу угрозе осуществления социалистической трансформации капиталистического общества. Каким путем? Главным средством, которое было применено в большинстве стран Запада уже в период между первой и второй мировой войной, стало решительное расширение роли государства, активное государственное регулирование экономики и социальных отношений, быстрое развитие экономической и социальной функции современного государства. Становление новой системы государственно-регулируемого капитализма произошло, конечно, далеко не сразу. Первые попытки государственного регулирования экономики и социальной сферы в условиях высокоразвитых капиталистических стран Европы и Америки были предприняты, как мы уже говорили, еще в начале XX в. Затем, в годы первой мировой войны, в этих странах впервые была создана разветвленная система государственного регулирования, функционировавшая в чрезвычайных условиях войны. Государственное регулирование экономики и социальных отношений в ряде стран Запада получило новый импульс после окончания первой мировой войны, в обстановке глубокого кризиса традиционной структуры капитализма, но с наступлением капиталистической стабилизации в середине 20-х гг. вновь ослабло. Новый, еще более сильный импульс государственному регулированию дал самый глубокий во всей истории капитализма экономический кризис 1929-1933 гг. и последовавшая за ним продолжительная депрессия. Нерегулируемый ход экономической жизни в условиях кризиса привел к полнейшему расстройству экономики капиталистических стран. Государственное регулирование экономики стало настоятельнейшей необходимостью. Среди новых экономических теорий, выдвигавших эту идею, в 30-е гг. выступило на первый план кейнсианство. Главное Удержание кейнсианской теории составляла идея о том, что для обеспечения стабильности капиталистического хозяйства государство должно навсегда отказаться от роли нейтрального наблюдателя, “ночного сторожа” и активно вмешиваться в экономику, поставив своей целью эффективное стимулирование как производственного спроса, т.е. поощрения инвестиций предпринимателей, так и потребительского спроса, т.е. повышения покупательной способности населения. В новых условиях, следовательно, стал необходим отказ от “экономики дешевого работника”, характерной для эпохи классического капитализма. Разрушительный экономический кризис до крайности ухудшил положение широких масс населения, поставив многих из них буквально на грань голодной смерти. Это создало серьезную угрозу социальной стабильности общества и заставило лидеров основных капиталистических стран выдвинуть принцип социальной ответственности государства и провести серию важных реформ с целью создания системы социальной защиты членов общества. Рост угрозы социальной стабильности общества побудил лидеров стран капитализма дополнить характерную для традиционного капитализма идею политического равенства граждан чуждой классическому капитализму идеей социальной справедливости и социальной защищенности членов общества. В период между первой и второй мировой войной в крупнейших странах капитализма как раз и началось создание разветвленной системы государственно-регулируемого капитализма. Однако при общности основных принципов государственного регулирования конкретные его формы, конкретные модели государственного регулирования, созданные в тот период были весьма различными, а то и противоположными. В конкретной ситуации 20-30-х гг. сложились две основные модели государственно-регулируемого капитализма. Одна из этих моделей, характерной чертой которой стало применение различных форм либерального реформизма, сложилась в таких странах, как США, Англия, Франция, Скандинавские страны. Все они были наиболее развитыми, наиболее богатыми капиталистическими странами, странами с высокоразвитой парламентской демократией, с высоким культурным уровнем и политической организованностью населения. Все это позволило лидерам этих стран выдвинуть либерально-реформистскую альтернативу нерегулируемому капитализму. Но в 20-30-х гг. была применена и другая модель государственнорегулируемого капитализма. Она была характерна для ряда стран Западной Европы, которые отличались значительно меньшей зрелостью индустриального развития, как, например, Италия, Испания и Португалия, либо оказались в особо трудных условиях, как Германия, потерпевшая поражение в первой мировой войне и сильнейшим образом потрясенная экономическим кризисом 30-х гг. В этих странах не было глубоких традиций парламентской демократии и уровень политической сознательности широких слоев населения, особенно масс мелкой буржуазии, был относительно низким. В результате в этих странах была выдвинута реакционно-фашистская альтернатива нерегулируемому капитализму, давшая разновидностью тоталитарного режима. Во главе государства становился узкий слой партийно-государственной бюрократии, подчиненный верховному вождю и в свою очередь подчинивший себе общество. Этот узкий слой номенклатуры осуществлял жесткое государственное регулирование экономики, а то и управление ею. Террористическое подавление любого недовольства соединялось с проведением ряда мер в социальной области, рассчитанных на сохранение и даже расширение массовой социальной базы режима. Эти меры в социальной сфере принципиально отличались от социальной политики стран парламентской демократии. В отличие от методов либерального реформизма, закреплявших за трудящимися и их организациями важные политические права, социальная политика тоталитарных режимов была политикой государственного патернализма, более или менее важных подачек массам, лишенным какой бы то ни было возможности влиять на политику правящей клики. Развязывание реакционно-фашистским блоком второй мировой войны, кровавые преступления фашизма и его разгром силами антигитлеровской коалиции привели к краху тоталитарного режима Германии и Италии и полностью дискредитировали реакционно-фашистскую модель государственно-регулируемого капитализма. Магистральным путем развития государственно-регулируемого капитализма после второй мировой войны стала его либеральнореформистская модель. Для эффективного регулирования экономики в странах капитализма в послевоенный период применялись различные методы - от национализации важнейших отраслей промышленности и непосредственного прямого контроля государства до различных форм косвенного регулирования средствами бюджетно-налоговых и кредитно- финансовых методов. Наибольшего развития методы либерального кейнсианского регулирования экономики достигли в 60-х - первой половине 70-х гг., когда перед ним была поставлена цель обеспечения стабильных и достаточнс высоких темпов экономического роста. Правда, во второй половине 70-х и в 80-е >т. лидеры большинства высокоразвитых стран Европы и Америки перешли к более консервативным методам экономического регулирования * к стимулированию эффективного предложения, а не эффективного потребительского спроса, направив основные усилия на снижение налоговых ставок на крупный капитал ради усиления возможности для его инвестиционной деятельности. Но это, разумеется, отнюдь не означало полного отказа от кейнсианства, в том числе и от его 'либерального варианта, что не раз проявлялось и проявляется в экономической политике ^Ран Запада в 90-х гг. В итоге за послевоенный период в странах Запада создан достаточно эффективный механизм государственного регулирования экономики. С его помощью удалось добиться определенного смягчения экономических кризисов, ослабления циклических колебаний экономики, ограничения монополистической практики корпораций. К настоящему времени создан достаточно эффективный механизм функционирования экономической системы, основанный на сложном переплетении и взаимодействии трех компонентов: рыночной конкуренции, которая и сейчас играет решающую роль в процессе воспроизводства; корпоративного регулирования производства и рынка; различных форм государственного регулирования экономики, которые существенно корректируют самодействующий ход экономической жизни. Для наиболее точного определения современной экономической системы высокоразвитых стран Запада пригоден, на наш взгляд, выдвигавшийся в отечественной экономической литературе термин (надо сказать, довольно неуклюжий) ‘‘государственно-корпоративноконкурентный капитализм”, точно передающий три важнейших компонента механизма функционирования современной капиталистической экономики. Однако этот термин все же неполон, ибо он не включает еще одного важного компонента. Речь идет о государственном регулировании социальных отношений. В период новейшей истории резко усилилась социальная функция капиталистического государства. Социальная политика в послевоенный период развивалась по нескольким направлениям: во-первых, по линии трудового законодательства - установление минимального уровня заработной платы и максимальной продолжительности рабочей недели, введение и удлинение ежегодного оплачиваемого отпуска, организация переподготовки рабочей силы на средства государства и предпринимателей, помощь и посредничество государства в заключении и поддержании коллективных договоров; во-вторых, по линии создания разветвленной системы социального обеспечения - установление и регулярная выплата пенсий и пособий по старости, безработице, инвалидности, временной нетрудоспособности и т.д.; в-третьих, по линии создания государственного вспомоществования - организация более или менее регулярной помощи бедным и нетрудоспособным гражданам; наконец, по линии увеличения государственных расходов на науку, культуру, здравоохранение. В результате за последние десятилетия в странах высокоразвитого капитализма создана разветвленная система социальной инфраструктуры. Эти важнейшие изменения в социальной сфере придают современному капитализму социально ориентированный характер. В связи со всем этим следует, на наш взгляд, отказаться от традиционного для отечественной литературы термина “государственно- монополистический капитализм”, которым обозначалась современная стадия развития капитализма. Употребление этого термина неизбежно с01Г|?аяпп впечатление, что политика современных государств Запада всецело определяется интересами крупного корпоративного капитала, что упрощает и примитивизирует сложную картину функционирования социально-экономической и политической структуры современного западного общества. * * * Таким образом, в период новейшей истории создана новая, существенно отличная от классического капитализма XIX в. и даже от монополистического капитализма первых десятилетий XX в., структура современного капиталистического общества. Современный государственно- корпоративно-конкурентный, социально ориентированный капитализм • это новый этап в развитии капиталистического общества. Характерная его особенность состоит в том, что в структуре современного капитализма есть ряд таких черт и принципов, которые выходят за рамки традиционного капитализма, которые в какой-то мере отражают влияние социалистической идеи. Поэтому современная фаза в развитии капиталистического общества - это переходный этап к новому, более высокому способу общественного производства. В чем это выражается? Во-первых, в существенных изменениях в характере производственных отношений. Уже создание в конце XIX в. крупных картелей, синдикатов, трестов, корпораций и других монополистических объединений вело к возникновению наряду с индивидуальной частной собственностью различных форм коллективной капиталистической собственности (акционерной, корпоративной и т.д.). Следующим этапом стало создание государственной капиталистической собственности и государственного сектора экономики. Однако возникновение в условиях капитализма государственной собственности не влечет за собой ее превращения в общественную собственность. Мы уже видели, что даже революционное уничтожение института частной собственности, как это произошло в России после Октября 1917 г., не превратило ее в общественную собственность. Да и в условиях капитализма государственная собственность ведет к отчуждению производителей от собственности, порождает чиновничий бюрократизм. Во многом к аналогичным результатам приводит и корпоративная собственность. Непосредственное руководство в корпорациях все более переходит из рук собственников и тем более акционеров в руки наемных Управляющих - менеджеров. В этих условиях наемный менеджмент превращается в промышленную бюрократию, ибо организация эффективного производства интересует наемных менеджеров лишь в той МеРе, в какой эго способствует их карьерному продвижению в иерархии управленческой власти и приобретению связанными с этим привилегий, а также акционерной собственности. И в условиях государственной, и в обстановке корпоративной собственности непосредственные производители - наемные рабочие - отчуждены от собственности, лишены моральных стимулов к эффективному производству. Между тем в обстановке современной научно- технической революции все более значительные слои рабочих • это высокообразованные, высококвалифицированные специалисты, люди с высокими запросами. Они уже не могут мириться с системой, где мотивация к труду осуществляется силами экономического принуждения (под угрозой безработицы и голода). К тому же у них, как правило, есть политические средства борьбы за их интересы (профсоюзы, политические партии). Но и руководство корпораций в условиях ожесточенной международной конкуренции объективно во все большей мере становится заинтересованным в повышении эффективности производства, в применении на своих предприятиях моральных стимулов для наемных рабочих. Действие всех этих факторов и привело в последние десятилетия к существенным изменениям в характере собственности в высокоразвитых капиталистических странах Запада, к возникновению и распространению собственности наемных работников. Уже в первые послевоенные десятилетия в ряде стран Западной Европы стали распространяться различные формы этого процесса: система так называемого ‘"соучастия” рабочих в собственности (как, например, в Германии), создание производственных рабочих кооперативов с собственностью работников и др. С течением времени эти системы так называемого “социального партнерства” получили значительное распространение в высокоразвитых странах Запада. В создании этих систем существенную роль играет государственная власть. Раньше других стран эти системы распространились в странах Западной Европы, но в последние десятилетия первые важные шаги в этом направлении предприняты даже в Соединенных Штатах, которые издавна отличались особой прочностью частнособственнических отношений и наибольшей мощью корпоративного капитала. В США с 1974 г. действует так называемая программа создания собственности работников на акционерный капитал (ESOP), которая разработала план выкупа собственности в рассрочку. Выкупаемые с помощью банковских кредитов акции аккумулируются на коллективном счете рабочих • участников ЭСОП и распределяются на их индивидуальные счета в зависимости от величины их заработной платы. Так, не тратя личных средств на приобретение акций, рабочие становятся совладельцами собственности, заинтересованными в повышении эффективности производства. Внедрение этого и многих других планов участия рабочих в собственности создает основу для возникновения так называемой нетрадиционной экономики, отличной и от корпоративной и от государственно- капиталистической собственности. Ее главная отличительная черта - внедрение в производство морального императива, использование моральных стимулов, применение принципа социальной справедливости как средства повышения эффективности современного производства. Для последних десятилетий характерен и дальнейший шаг в развитии современных производственных отношений • некоторые реальные шаги к участию рабочих в управлении производством. Как определенный подготовительный этап в этом процессе, происходят крупные изменения в организации процесса производства, ведущие к большей самостоятельности непосредственных производителей, введению творческого начала в процесс труда. Характерными примерами этих нововведений стали применение скользящего графика рабочего дня, создание производственных бригад с предоставлением им значительной самостоятельности в осуществлении производственных заданий, распространение так называемых “кружков качества”. От этих новых методов организации производственного процесса осуществляете^ переход к первоначальным формам участия рабочих в управлении производством. Представители рабочих (чаще всего через профсоюзные организации) становятся членами советов директоров компаний без права голоса или даже с правом голоса. Иногда представители рабочих в органах управления избираются всем персоналом предприятий. Характерной чертой современного капиталистического общества является быстрое развитие социальной функции государства, что ведет ко все большей социализации общественных отношений современного капитализма. Признание за трудящимися различных социально-экономических прав, возросшая социальная защищенность населения, включая и работоспособных и нетрудоспособных, распространение систем социального страхования и государственного вспомоществования - все это обеспечивает растущую долю присвоения результатов труда в пользу непосредственных производителей. Возросли масштабы общественных фондов потребления. В результате теперь уже нельзя сказать, что пролетариату нечего терять, кроме своих цепей, как это было в XIX в. Нет, теперь рабочим есть что (и немало) терять. В странах высокоразвитого капитализма в послевоенные десятилетия социальные расходы государства составляют значительную долю (от 1/5 До 1/3 в различных странах) валового национального продукта. Попытки сокращения социальных расходов государства, которые неоднократно предпринимались консервативными правительствами США, Англии, Германии, Франции и других стран в 80-е и 90-е гг., давали лишь частичные результаты, приводя лишь к небольшому снижению доли социальных расходов государства в ВНП, но оставляя в неприкосновенно- 0X11 °сновные социальные программы. Наконец, в период новейшей истории существенно возросла относи* тельная самостоятельность государства. Сила рабочих организаций, демократизация политического процесса, растущая требовательность населения • все это усилило возможности воздействия народных масс на государственный аппарат и привело к тому, что современное государство • это уже не “комитет по управлению делами буржуазии”, как это когда-то было. Государство может быть использовано и в ряде случаев действительно используется в интересах народа, вопреки своекорыстным интересам отдельных корпоративных групп. Таким образом, современные капиталистические отношения утратили свою однородность. Эволюционным путем формируются отношения принципиально иного типа. Их уже, по сути дела, нельзя назвать чисто капиталистическими, они переходам к отношениям нового, более высокого типа. Это признается зачастую н идеологами Запада Не случайно для характеристики нынешней стадии развития стран Запада в современной социологии и политологии используются не только термины “постиндустриальное”, “информационное” или “технотронное” общество, но и термин “посткапиталистическое" общество. И не столь уж важно, как назвать эти новые отношения, важно подчеркнуть, что они формируются не только под воздействием внутреннего развития самого капитализма, но и под влиянием идей социалистического переустройства общества и даже под влиянием позитивного опыта “реального социализма”. К числу этих конкретных форм позитивного опыта относятся такие черты советского образа жизни, как бы недостаточны они ни были, как наличие общественных фондов потребления, широкие социальные функции государства, право на труд, на бесплатное образование и здравоохранение. В этом смысле можно сделать вывод, что существовавшая с давних пор социалистическая идея, вновь выдвинутая в 1917 г. Октябрьской революцией, сыграла важнейшую роль в общественном прогрессе в XX в. Следовательно, в современную эпоху реально идет процесс своеобразной “социализации” капитализма. В высокоразвитых странах Запада наряду с отношениями чисто капиталистического типа существует целый пакет общечеловеческих социальных ценностей. Именно на пути сочетания этих двух типов ценностей и лежит, на наш взгляд, магистральный путь развития человечества, в том числе и путь современной России. Конечно, крах “реального социализма” в СССР показал, что невозможно достичь провозглашенных целей социальной справедливости без таких элементов, как создание гражданского общества, развитие демократии и правового государства, охрана прав человека, развитие рыночной экономики, т.е. без тех элементов “пакета" социальных ценностей, которые доказали свою жизнеспособность в высокоразвитых странах Запада. Проявившаяся в современной России тенденция к отказу от активного государственного регулирования - это, несомненно, реакция на всестороннюю регламентацию общества в условиях авторитарного строя, на всеобщее огосударствление, характерное для советского периода- Но в то же время попытки создания в нашей стране в конце XX в. традиционного капитализма, чего-то вроде капитализма свободной конкуренции утопичны, ибо такого капитализма нигде в мире в настоящее время нет. Поэтому, беря курс на развитие рыночной экономики, правового государства, политической демократии и частного предпринимательства, необходимо в то же время сочетать все это с характерными для XX в. ценностями коллективизма, с позитивным опытом советского периода, с конкретным практическим воплощением социалистической идеи. Реальное осуществление этого курса политики имеет не только огромное значение для внутреннего социально-экономического и политического развития Российского государства, но и огромное международное значение. Ведь и позитивный опыт советского общества, и влияние социалистической идеи, и наличие пусть лишь декларативной социалистической альтернативы капитализму - все это было важными факторами, усиливавшими позиции левых сил в странах Запада и заставлявшими руководящие круги этих стран делать реальные шаги по “социализации” капитализма. Распад СССР, ликвидация даже декларативной социалистической альтернативы, ослабление социалистической идеи, напротив, ослабляют позиции левых сил в странах Запада, существенно ослабляют рабочее движение и общедемократическое движение, а тем самым и побудительные мотивы к перестройке современного общества на коллективистских началах, на принципах социальной справедливости. И такая тенденция в настоящее время реально сказывается во внутренней политике стран Запада. Не случайно в интеллектуальных кругах стран Запада нередки выступления, в которых выражается сожаление об исчезновении в рамках идеологической биполярности альтернативной “точки опоры”, об утрате существовавшего на протяжении многих десятилетий весомого противовеса западному эгоцентризму и меркантилизму. Так, американский социолог и экономист Роберт Хейпбронер в вышедшей в 1993 г. книге “Капитализм XXI века” пишет: “Крах советской системы, преподнесенный нам как победа дела свободы, на самом деле является поражением общечеловеческих чаяний. Мысль о том, что социализм был в состоянии вывести человечество на высшие горизонты духа, потерпела поражение, а это оставило без выбора всех тех, кто помышлял об идее прогресса”. Последствия распада СССР явственно ощущаются и в сфере международной политики. Явное ослабление международных позиций России, крах биполярной системы международных отношений, основанной на противостоянии двух сверхдержав - СССР и США, превращение США в единственную сверхдержаву - все это оказывает неблагоприятное влияние па международную обстановку. Недавние рассуждения о создании нового мирового порядка, основанного не на силе, а на справедливости, на Цивилизованных принципах международного сотрудничества, оказывают ся мифом в условиях растущего гегемонизма и диктата в политике Соединенных Штатов, в условиях крушения хельсинкских договоренностей 1975 г. о неприкосновенности сложившихся границ между государствами, в условиях одностороннего вмешательства сил НАТО во внутренние дела ряда стран. Не допустить дальнейшего углубления эпгих негативных тенденций, добиться того, чтобы развитие мирового сообщества в XXI в. пошло по пути равноправного международного сотрудничества, а общественный строй был основан не только на принципах экономической эффективности, но и на принципах социальной справедливости, - важнейшая задача человечества на ближайшее будущее. Обеспечение именно этого пути чрезвычайно важно, ибо только тогда есть реальная надежда на решение глобальных проблем, стоящих перед человечеством на рубеже XXI в., - на преодоление различных проявлений кризиса современной цивилизации: углубляющегося экологического кризиса и прогрессирующего разрушения биосферы, усиливающегося произвола транснациональных корпораций, роста нищеты и социальных бедствий в странах третьего мира, религиозных и этнонациональных конфликтов. Вот те вопросы, которые мне хотелось осветить в этой первой, вводной лекции к курсу новейшей истории, чтобы дать вам некоторое общее представление о содержании этого курса, о содержании современной эпохи в развитии человеческого общества. Разумеется, изложенные в лекции соображения далеко не исчерпывают всех сторон этой сложной проблемы. Для этого вам предстоит прослушать весь годовой лекционный курс. Эти соображения, разумеется, не истина в последней инстанции. Они лишь материал для размышлений.