Глава I ЮДР В ПЕРИОД КРИЗИСА. СОЗДАНИЕ В 1976 г. ОПР
Несмотря на неудачу единого кандидата левых сил, развитие политической борьбы во время президентских выборов 1974 г., а в определенном смысле и их результат с очевидностью засвидетельствовали дальнейшее ослабление позиций буржуазного лагеря в стране. В условиях предельной мобилизации всех сил этого лагеря преимущество Жискар д’Эстена составило всего 424 тыс. голосов. При этом выборы прошли в обстановке необычайно высокой для Франции активности избирателей: от участия в голосовании воздержались только 15,1% из них (в 1969 г. этот показатель составил 21,8%) \ В политическую борьбу оказались, таким образом, втянутыми те группы населения, которые ранее стояли в стороне. Это обострение конфронтации между двумя лагерями явилось новым доказательством кризиса механизма политического господства буржуазии. В кризисном состоянии оказалась правительственная коалиция, не сумевшая определить вплоть до второго тура единого кандидата. Исход выборов усложнил поиски единства уже потому, что он должен был неминуемо поставить вопрос о перестройке отношений между независимыми республиканцами и голлистами — перестройке, которая вряд ли могла пройти безболезненно. Трудность этой задачи заключалась не только в естественном нежелании голлистов отказаться от ведущей роли в «большинстве». Она усугублялась тем, что в правительственную коалицию после выборов вошло центристское Движение реформаторов, представлявшее собой последний резерв бур жуазного лагеря. Поскольку лидеры реформаторов Ж. Ле- канюэ и Ж.-Ж. Серван-Шрейбер продолжали демонстрировать враждебность голлизму, это предвещало новые обострения внутренней борьбы в «большинстве». Поражение на выборах вызвало обострение кризиса и в голлистской партии, еще более усилив ее внутреннюю разобщенность. Руководители ЮДР, явно растерявшись, делали одно противоречивое заявление за другим. Пытаясь определить новую тактическую линию в столь непривычных для голлистов обстоятельствах, они сначала декларировали «бдительную» поддержку новому президенту республики. Но спустя всего два месяца лидеры ЮДР отказались от всякой «бдительности» по отношению к главе государства, уверяя голлистских активистов в том, что за это время успели убедиться в его преданности курсу, завещанному де Голлем и Помпиду. Все это не могло не сказаться на поведении дезориентированных членов партии. «Кризис сознания» проявился прежде всего в резком сокращении численности ЮДР. Если до президентских) выборов 1974 г. число членов партии, по официальным данным, превышало 200 тыс., то в начале 1975 г. их насчитывалось лишь около 60 тыс.2 Часть из них, покинув ряды ЮДР, либо отстранились от активной политической деятельности, либо влились в новые, как правило, очень маленькие группировки, основанные бывшими деятелями голлистской партии. Так поступил, в частности, заместитель генерального секретаря ЮДР, бывший министр промышленного и научного развития, Ж. Шарбоннель, вышедший из партии в знак протеста против «предательства» Ширака и его согласия участвовать в правительствах Жискар д’Эстена. Уже в 1974 г. Шарбоннель объявил о сформировании политического клуба под названием «Новые границы». Его примеру позднее последовал М. Жобер, занимавший при Помпиду пост министра иностранных дел. Хотя во время выборов Жобер поддержал в первом туре Шабан-Дельмаса, а во втором — Жискар д’Эстена, после победы последнего он также предпочел основать собственную организацию «Движение демократов». Некоторые голлисты присоединились к независимым республиканцам. Французские исследователи Б. Леконт и К. Со- важ, анализируя социально-политическую структуру группировки Жискар д’Эстена после 1974 г., отмечали значительный удельный вес в ней перебежчиков-голлистов. По словам этих исследователей, поведение таких перебежчиков мотивировалось главным образом их верностью режиму Пятой республики, в особенности убеждением в необходимости доминирующего положения среди ее институтов главы государства. По этой причине «голлисты-легитимисты» стали, как пишут Леконт и Соваж, решительными сторонниками президента Жискар д’Эстена152. В действительности, перебежчики из ЮДР руководствовались не только этими побуждениями: помимо желания поддержать политического лидера, единственно способного, по их мнению, остановить наступление левых партий, в основе этого выбора лежали карьеристские соображения. Они понимали, что в соответствии с логикой режима Пятой республики большинство ключевых постов в правительстве и в государ ственном аппарате постепенно перейдет к независимым республиканцам и что из всех партийных группировок именно они представляют наибольшие возможности для выдвижения к вершинам власти. Потеря президентского статуса и переживаемый ЮДР в связи с этим кризис имели также следствием ослабление избирательных позиций голлизма. Если в конце 1973 г. опросы общественного мнения давали партии около 25% голосов (речь шла о намерениях избирателей), то в конце 1974 г. эта цифра сократилась почти вдвое —до 14% 153. Уменьшилась поддержка партии и со стороны тех влиятельных представителей монополистического капитала, которые ранее не скрывали своих симпатий к ЮДР. Все это вынудило руководство ЮДР попытаться проанализировать причины поражения на президентских выборах. Была сформирована специальная рабочая группа, занимавшаяся данным вопросом в течение нескольких месяцев. Однако ее деятельность не привела к вскрытию глубинных факторов, обусловивших потерю власти голлистами. Выводы рабочей группы свелись к тому, что главная причина поражения заключалась в отсутствии авторитетного лидера партии и как следствие — в отсутствии единства. О социальной и экономической политике ЮДР, как правящей партии, в докладе голлистских исследователей фактически ничего не говорилось. Их рекомендации ограничились тремя задачами: «поиск единства», «поиск лидера» и, наконец, «поиск нового девиза» партии154. В итоговом документе рабочей группы указывалось в этой связи, что «движение должно производить впечатление единой политической силы, а не аморфной организации, состоящей из кланов, над которыми господствуют несколько всевластных руководителей». ЮДР надлежало также выдвинуть из своих рядов «бесспорного для общественного мнения лидера, который притягивал бы французов к-движению». В отношении «нового девиза» ЮДР в документе говорилось: «Представляется опасным заимствовать девиз оппозиции (борьба с неравенством) или девиз независимых республиканцев (изменения). Основной лозунг партии должен отражать исключительно то, к чему она стремится: динамизм, прогресс, народность, открытость, силу, бескорыстие и заботу об общественном благе» 155. Характеризуя прошлое ЮДР, рабочая группа выделила в нем аспекты, которые могли быть использованы в голлистской пропаганде. С точки зрения экспертов ЮДР, голлистская партия могла поставить себе в заслугу то, что она «обеспечила политическую стабильность» и «была питомником государственных деятелей». Что касается будущего, то голлистской партии надлежало подчеркивать, что она «имеет политический идеал — голлизм», что она «является патриотической» и «представляет собой крупнейшее движение правящего большинства» 156. Как видно из этих рекомендаций, эксперты партии не были склонны связывать поражение голлизма пи с его социальным консерватизмом, ни с его неспособностью уловить новые веяния в стратегии и тактике основных монополистических кругов, к этому времени поставивших на независимых республиканцев. Общая эволюция голлистской партии в сторону консерватизма, идейно-политическая негибкость большинства ее руководителей все более предопределяла превращение ЮДР из лидера всего правящего лагеря в выразителя интересов главным образом фракций консервативной буржуазии 157. Эта особенность обусловила ту роль, которую отныне голлистская партия должна была играть в правительственной коалиции. Лидерство в ней теперь принадлежало независимым республиканцам, которые на волне оптимизма, вызванного победой на президентских выборах, выдвинули лозунг — стать «первой партией Франции»158. Руководители НФНР группировки не ограничивали свои претензии чередованием власти внутри большинства, но ставили в качестве задачи- максимума перестройку партийно-политической системы страны по принципу «истощения крайних блоков» 159. Эта перестройка предполагала изоляцию и вытеснение с авансцены политической жизни в первую очередь коммунистической партии, а затем голлистов. Последующим этапом было бы чередование власти между двумя течениями: «либеральным», состоящим из независимых республиканцев и и центристов, и «социал-демократическим», к которому лидеры НФНР относили социалистическую партию и. Иными словами, лидеры независимых республиканцев стремились создать во Франции партийно-политическую систему по образцу ФРГ или Великобритании, где, как они считали, в отличие от их страны были созданы необходимые политические условия для «нормального» экономического развития 160, т. е. для беспрепятственной эволюции государственно-монополистического капитализма. Таким образом, в долгосрочных планах независимых республиканцев голлистской партии отводилась роль второстепенной и, по существу, оппозиционной политической силы. Однако социально-экономическая и политическая обстановка в стране после президентских выборов не только не способствовала усилению позиций независимых республиканцев, но, напротив, противоречила ему. Экономический кризис, поразивший Францию, как и другие капиталистические страны, в 1973—1975 гг. не сменился стабильным подъемом. Кризисные явления (спад производства, инфляция, учащение банкротств предприятий) сохранились и во второй половине 70-х годов. Более того, некоторые из этих проявлений кризиса, особенно безработица, были усугублены экономической политикой правительства, возглавлявшегося независимыми республиканцами. Как и можно было предположить, исходя из программных положений этой партии, новое правительство внесло изменения в экономический курс страны. Линия предыдущих гол- листских правительств на обеспечение максимально высоких темпов роста многоотраслевых производительных сил после энергетического кризиса 1973 г. была объявлена независимыми республиканцами «нереалистической». Как писал один из лидеров НФНР — Ж.-П. Фуркад (назначенный в 1974 г. министром экономики и финансов), «цели экономического развития, основанного на японской модели, могли быть достигнуты только на этапе, когда существовали низкие цецы на топливо и возможность привлекать в широких масштабах иностранную рабочую силу» 161. В новых условиях французское правительство, как указал Жискар д’Эстен, должно было усилить отраслевую специализацию национальной экономики. Этот курс предусматривал сосредоточение основных усилий нации на развитии нескольких наукоемких отраслей производства, в которых Франция располагала технологическим преимуществом. «Иными словами, — подчеркивал президент, — речь шла о том, чтобы использовать в полную меру главное богатство страны — знания». По его мнению, «специализация противоречила французской традиции, но она была необходима, чтобы обеспечить высокую конкурентоспособность в достаточном количестве областей экономики» 162. Следует отметить, что ориентация на отраслевую специализацию национальной экономики, но в сочетании с политикой широкой индустриализации страны имела место еще в 60-е годы. В тот период «национальная экономика специализировалась, но на невыгодных и неперспективных видах продукции» 163. При Жискар д‘Эстене речь шла, таким образом, об углублении специализации и о придании ей научно-технической направленности. Избрав эту стратегию, оправдываемую, помимо последствий энергетического кризиса, изменениями в системе международного капиталистического разделения труда, происшедшими во второй половине 60-х и в начале 70-х годов, новые руководители Франции одновременно избрали курс на структурную перестройку национального хозяйства. Отныне безусловный приоритет должен был отдаваться отраслям, работавшим на экспорт и выпускавшим продукцию с высоким удельным весом инкорпорированного квалифицированного труда. Франция должна была еще более активно включиться в процесс международной конкуренции. Речь шла как об усилении торгово-экономической экспансии французских монополий за рубежом, в частности, о том, чтобы они искали и заполняли незанятые или слабо освоенные иностранными производителями «экономические ниши», так и о более широком привле чении в страну иностранных капиталов. Особые надежды в этом плане возлагались на экономический обмен в рамках ЕЭС. Обострение конкуренции внутри страны должно было, с точки зрения лидеров независимых республиканцев, привести к оздоровлению экономического организма, к сокращению или даже к прекращению производства в нерентабельных отраслях. Таким образом, экономическая политика нового правительства Франции откровенно подчинялась интересам крупнейших монополий, переросших национальные границы и в ряде случаев превратившихся в транснациональные корпорации. Именно эти монополии, контролировавшие ультрасовременное производство, были в наибольшей мере заинтересованы в создании самых благоприятных условий для включения французской экономики в процесс международного капиталистического разделения труда. Эта стратегия, как уже отмечалось, не могла не повлечь уменьшения числа занятых на производстве и сохранения в дальнейшем высокого уровня безработицы. Советские исследователи, анализируя экономическую политику Жискар д’Эстена, констатировали, что «естественным результатом узконаправленной специализации в 70-х годах явилось быстрое свертывание не выдерживающих иностранной конкуренции видов производств» 164. Это относилось прежде всего к таким отраслям с большим числом занятых, как черная металлургия, химическое производство, текстильная и кожевенная промышленность, угольная промышленность, судостроение (именно они были признаны нерентабельными), спад производства в них должен был ухудшить положение па рынке наемного труда даже в относительно благополучные годы для капиталистической экономики. В условиях же кризиса кург на усиление специализациии привел к беспрецедентному росту числа безработных: если в 1974 г. их насчитывалось 424,8 тыс., то в 1977 г. — уже 1024 тыс. Одновременно обострился инфляционный процесс: в 1975 г. среднегодовой рост цен составил 9,6%, в 1976 г.— 9,9% 165. Все это вызывало естественный протест широких масс трудящихся, вело к дальнейшему усилению влияния левых партий, выступавших под эгидой совместной правительственной программы. При данных обстоятельствах лидеры независимых республиканцев, и прежде всего президент республики, не только не могли желать быстрого распада голлистской пар тии, но, напротив, были вынуждены задуматься над проблемой укрепления ЮДР, которое, однако, не мешало бы планам создания в правительственной коалиции правоцентристского объединения. В результате президент решил установить над процессом вывода голлистской партии из состояния кризиса тесный контроль правительства таким образом, чтобы обеспечить в дальнейшем лояльность ЮДР к нему. В конечном счете эта задача была возложена на Ширака, который в мае 1974 г. был назначен на пост премьер-министра и, как казалось, был в достаточной мере солидарен с главой государства. В действительности премьер-министр вынашивал собственные планы. Он не утратил надежду завоевать президентский пост. Просто час решающего испытания отодвинулся для него тогда до 1981 г. или до 1988 г., а пока нужно было обеспечить себе соответствующий политический капитал, завоевать репутацию государственного деятеля и политического лидера национального масштаба. Первая цель достигалась получением поста премьер-ми- нистра. Это было тем более необходимо, что положение главы правительства давало Шираку возможность сравнительно легко добиться и другой цели — стать руководителем ЮДР. Сросшись с правительственным аппаратом, голлистская партия особенно на уровне функционеров весьма зависела от премьер-министра. Как уже отмечалось, организационная структура ЮДР представляла собой пирамиду, на вершине которой находились президент и глава правительства. Однако конкретное руководство партией даже во времена де Голля и Помпиду возлагалось именно на премьер-министра. В новых условиях у Ширака было еще больше оснований претендовать на руководящую роль в голлистской партии. В конечном счете сохранившаяся зависимость ЮДР от правительства и позволила Шираку прийти к власти в ней. Эта задача облегчалась тем, что, кроме Ширака, никто в ЮДР не мог претендовать на лидирующую роль. Среди «исторических» голлистов не нашлось никого, кто бы взял на себя руководство партией в столь трудное для нее время. Враждебно относившийся ц Шираку Ж. Шабан-Дельмас не пользовался достаточным влиянием в партии. Единственный потенциальный соперник премьер-министра М. Жобер, которому голлистская верхушка сделала предложение возглавить руководство ЮДР, основал свою организацию. На стороне Ширака оказались два видных функционера ЮДР — Ш. Паска и И. Гена, которые впоследствии заняли ключевые позиции в ОПР. При их активной поддержке, дей ствуя по заранее составленному плану (авторами его были Жюйе и Гаро, к тому времени игравшие важнейшую роль в неофициальном окружении премьер-министра), Ширак смог добиться своего избрания генеральным секретарем партии на внеочередном заседании ЦК ЮДР в декабре 1974 г. Избрание Ширака генеральным секретарем ЮДР означало не просто очередное омоложение руководящих инстанций партии, но и окончательный приход к власти «третьего поколения». Захватив руководящий пост в ЮДР, Ширак приступил к ее широкой реорганизации, одной из целей которой было полное вытеснение с господствующих позиций «исторических» голлистов и замена их молодыми функционерами, ориентирующимися на премьер-министра и близкими ему по взглядам. Обновление руководящих инстанций партии приняло почти такие же масштабы, как в период Лилльского съезда в 1967 г.: состав Центрального и Руководящего комитетов был изменен на 34% а Исполнительного бюро —на 44% 166. Проведение этой операции облегчалось тем обстоятельством, что молодые голлисты к 1975 г. преобладали в ЮДР: они составляли 38,5% членов партии против 24,6% «исторических» голлистов 167. Этот перевес молодых голлистов вскоре стал еще ощутимее, поскольку новый лидер ЮДР сразу взял курс на увеличение численности партии, на массовое рекрутирование новых членов. Уже в ноябре 1975 г. ЮДР насчитывала 277 тыс. человек, одновременно все более утверждаясь в глазах общественного мнения как откровенно правая партия. Многочисленные митинги и собрания, которые организовывало в этот период руководство ЮДР, проходили в атмосфере столь истеричного антикоммунизма, что Ширак был вынужден призвать своих сторонников к большей умеренности. Выступая в июне 1975 г. он заявил, что «некоторые речи, раздающиеся с голлистской трибуны, создают превратное представление о движении. Совершенно очевидно, что голлисты не могут позволить, чтобы их идентифицировали с правыми. Для этого существуют другие политические течения, более заслуживающие подобного названия»168. Одпако эти увещевания звучали резким диссонансом по сравнению с настроем основной массы активистов. В течение очень короткого времени Ширак полностью подчинил себе голлистскую партию. Правда, в апреле 1975 г. премьер-министр по настоянию президента покинул пост генерального секретаря ЮДР. Однако Ширак передал бразды правления ЮДР своему безусловному стороннику А. Бору, который не предпринимал сколько-нибудь важных шагов без инструкций главы правительства. Несмотря на опасность конфликта fc президентом республики, Ширак не желал утратить влияние на голлистскую партию, поскольку насущно в ней нуждался для претворения в жизнь дальнейших политических планов. Хотя в первый период пребывания на посту премьер-министра он выказывал безусловную лояльность главе государства, но уже тогда в их взаимоотношениях появились трения. Шираку вряд ли было легко согласиться, например, с большими, чем при де Голле и Помпиду, персонализацией исполнительной власти и преобладанием сотрудников личного аппарата президента в системе правительственных органов. Хотя в первые годы президентства Жискар д’Эстен рекомендовал сотрудникам аппарата главы государства не «дублировать» министров и ограничиваться сугубо техническими функциями, на самом деле они «вели себя как настоящие члены правительства»169. Глава государства к тому же предпочитал поручать разрешение наиболее важных проблем именно сотрудникам личного аппарата. Вместе с тем Елисейский дворец в это время более строго контролировал деятельность правительства, чем ранее. По свидетельству известного французского политолога М. Дюверже, директивные письма президента, которыми в Пятой республике обычно направлялась деятельность правительства, стали после мая 1974 г. гораздо более многочисленными и, что самое главное, начали предаваться гласности. В результате, как пишет Дюверже, «они весьма стесняют премьер-министра в его деятельности и являются для него несравненно более унизительными, чем при де Голле и Помпиду, подчеркивая его подчиненное положение» 170. В целом лидеры независимых республиканцев, будучи вынужденными уступить голлистам значительную часть министерских постов (12 из 37), в то же время прилагали все усилия с целью ограничить их влияние в правительстве. Ключевые посты (министра экономики и финансов, министра внутренних дел, министра промышленности) занимали только независимые республиканцы, которые зачастую действовали в обход голлистского премьер-министра, обращаясь прямо к главе государства. Последний в определенной степени способствовал этому, поскольку в нарушение неписаной традиции Пятой республики лишил премьер-министра права финансового арбитража. В отличие от своих предшественников Ширак не мог вмешиваться в споры между министерствами относительно распределения между ними бюджетных средств. Потеря этой важнейшей прерогативы фактически сводила на нет влияние главы правительства на министров. Таким образом, участвуя в осуществлении власти, голлис- ты, и прежде всего лидер партии Ширак, оказались оттесненными от центров принятия решений. Несмотря на свое численное преобладание в правящем лагере, имея самую крупную фракцию в Национальном собрании (183 депутата против 55 депутатов у независимых республиканцев), они должны были отныне удовлетворяться ролью вспомогательной силы, обеспечивающей правительственной коалиции голоса консервативно настроенных избирателей. При этом независимые республиканцы не скрывали, что они стремятся к дальнейшему «перебалансированию сил» в большинстве в ущерб голлистам, которых они представляли в своей пропаганде наиболее правой правительственной партией171. Все это, естественно, не могло не встретить противодействия со стороны руководства ЮДР, не смирившегося с поражением и мечтавшего о возвращении к реальной власти. Ширак резко осудил, например, предложение генерального секретаря партии независимых республиканцев М. Понятов- ского (который в это время занимал пост министра внутренних дел), вынесенное на обсуждение правительства, об установлении порога в 15% голосов избирателей для допуска кандидатов во второй тур выборов всех степеней. Это предложение было направлено на то, чтобы заставить центристских кандидатов, как правило, не имеющих надежды преодолеть этот порог, блокироваться с независимыми республиканцами. Протест Ширака возымел довольно слабое воздействие: предложение было одобрено, хотя порог и был понижен до 12,5% 172- Спор между голлистами и независимыми республиканцами за перевес в правительственной коалиции вел к конфлик ту между президентом и премьер-министром. Вместе с тем с течением времени становилось ясно, что за этим соперничеством скрывалось столкновение двух разных стратегий дальнейшего экономического развития Франции, затронувшее весь правящий класс страны. К середине 70-х годов из французской буржуазии сформировалось два течения: «монополистическая буржуазия особенно ее модернистская, динамичная фракция, тесно связанная с ТНК, была удовлетворена предоставленными ей налоговыми льготами, принятыми мерами по поощрению экспорта и проводимой правительством социальной политикой, тогда как организации мелкой и средней буржуазии начали переходить в оппозицию к режиму»173. Указанные организации все решительнее протестовали как против стратегии узкоотраслевой специализации экономического аппарата, так и против социальной политики Жискар д’Эстена, которая в соответствии с распространенным в мелкой и средней буржуазии мнением была не чем иным, как «разбазариванием средств», отвлеченных от производительных целей. На партийно-политическом уровне эти противоречия нашли отражение в программных разногласиях между независимыми республиканцами и голлистами: первые заявляли, что искусственное сохранение нерентабельных отраслей экономики не соответствует принципам «передового либерального общества» 174, вторые ратовали за сохранение многоотраслевого характера хозяйства Франции и за усилия по поддержанию значительных темпов экономического роста, финансируемые за счет сокращения социальных программ (особенно программ помощи безработным) 175. Эти разногласия в конечном счете проявились в политике президента и премьер-министра: «Если в Елисейском дворце принимались решения в пользу ускоренной концентрации производства, активизации политики социальных реформ, то в Матипьоне (резиденция премьер-министра) все чаще прислушивались к голосу консервативной буржуазии, к протестам мелких и средних предпринимателей»23. Лидеры ЮДР выступили решительными противниками перехода к исключительно качественной модели роста, предполагавшей понижение темпов наращивания производительных сил. Они считали необходимым и возможным обеспечить путем стимулирования инвестиционной активности прирост промышленного производства порядка 5—6% в год. Только в этом случае, утверждали голлистские руководители, правительство могло бы стабилизировать положение в области занятости трудовых ресурсов, которое, по их мнению, в противном случае грозило социальным взрывом. Ширак как премь- ер-министр отстаивал эту линию и именно по его инициативе осенью 1975 г. была сделана попытка оживления экономики, выразившаяся в выделении предприятиями из государственного бюджета 25 млрд. франков для капиталовложений176. Этот шаг не принес ожидаемых Шираком результатов. Тем не менее после кантональных выборов 1976 г., на которых партии правительственной коалиции потерпели поражение, Ширак представил президенту новый план оживления. В нем он по-прежнему предлагал продолжать стимулирование инвестиционной активности промышленности, невзирая на угрозу резкого обострения инфляционного процесса. Президент отверг этот план, что впоследствии было представлено Шираком как одна из причин, побудивших его уйти в отставку177. Острые разногласия между независимыми республиканцами и ЮДР, между президентом и премьер-министром возникли также в связи с проблемой внутриполитической тактики в условиях наступления левых сил. Если Жискар д’Эстен усиленно пропагандировал лозунг «национального примирения», подразумевая под этим смягчение противостояния между правым и левым лагерями (чему должны были содействовать некоторые реформы), то Ширак полагал нужным действовать с открытых классовых позиций, вести с левыми партиями беспощадную борьбу, исключающую какие- либо уступки. В отличие от президента, который делал ставку на раскол союза ФКП с ФСП и надеялся перетянуть на сторону правительственной коалиции часть социалистов и радикалов, Ширак был убежден, что «союз левых сил никогда не расколется и что если он победит, то Жискар д’Эстен перед лицом профсоюзов и организованного народного движения не продержится у власти и трех недель» 178. По этой причине лидер ЮДР полагал необходимым придерживаться традиционной голлистской тактики, основывающейся на драматизации «марксистской опасности» и вытекающем отсюда лозунге «Либо мы, либо хаос». Исходя из этой тактики, Ширак предложил президенту провести досрочные парламентские выборы с тем, чтобы приблизить час «решающей схватки» и воспользоваться «победной волной» 1974 г. Однако президент не принял этого предложения. Выступая в декабре 1975 г. по радио и телевидению, он подтвердил свою приверженность центристской стратегии, заявив, что «Франция будет управляться из центра» 179. Руководство независимых республиканцев в это время стремилось форсировать создание центристского объединения с участием социалистов. Пресса партии подчеркивала «многочисленные контакты, поддерживаемые независимыми республиканцами с парламентской оппозицией, которые показывают, что то общее, что объединяет их с некоторыми социалистами и левыми радикалами, возрастает с каждым днем», и высказывала уверенность во включении последних в «центристский блок» 180. Для ускорения этого процесса рекомендовалось осуществить реформу избирательной системы и заменить мажоритарное голосование пропорциональным, ибо, как заявил один из лидеров независимых республиканцев — П. Дижу, «то что пас по существу в наибольшей мере разделяет с социалистами — это нынешний избирательный закон. Нужно сделать все, чтобы освободить социалистов от необходимости всту- пать в союз с коммунистами» . Расчет на раскол единого фронта левых сил строился прежде всего на убеждении в принципиальной разнице социально-политических и экономических концепций коммунистов и социалистов и в сугубо тактическом временном характере их союза. Пропаганда независимых республиканцев выражала настойчивые «сожаления» в связи с ненормальностью» и «неестественностью» блока двух партий и подчеркивала уверенность в том, «что друзья Франсуа Миттерана поймут, что предпочтительней социализированный либерализм, чем советизированный социализм» 181. Основанием для такого расчета было также наличие в социалистической партии правого крыла, лидеры которого оставались враждебными прочному альянсу с коммунистами. Колебания наблюдались и внутри Движения левых радикалов (ДЛР), а в определенной мере и председатель ДЛР Р. Фабр был не прочь заявить контакты с противоположным лагерем. Идя по центристскому пути, партия независимых республиканцев объявила в сентябре 1974 г. об «установлении привилегированных отношений» с «Демократическим центром Ж. Леканюэ, на который возлагались большие надежды. Демократический центр должен был воссоединиться с другой родственной ему центристской группировкой — Центром современной демократии и прогресса (ЦДП) Ж. Дюамеля, отколовшейся от него в 1969 г., и привлечь к себе радикалов. В руководстве последних по инициативе Жискар д’Эстена и Понятовского были произведены изменения: вместо Ж.-Ж. Серван-Шрейбера партию возглавил Г. Перонне. Для стимулирования процесса центристской перегуппировки использовалось такое средство, как предоставление центристам большего числа министерских портфелей, чем предполагал их реальный политический вес внутри большинства. При очередной реорганизации правительства 12 января 1976 г. центристские лидеры получили 9 правительственных постов из 43 (независимые республиканцы — И). Председатель Демократического центра Ж. Леканюэ был назначен на пост государственного министра, т. е. заместителя премьер- министра, с одновременным сохранением портфеля министра юстиции, Г. Перонне — министром по делам государственных служб. Реформаторы» А. Росси и М. Дюрафур сохранили свои посты: первый — представителя правительства по прессе, второй — министра труда 182. В планах лидеров НФІІР Дюрафуру и Росси отводилась очень важная роль: именно они в январе 1975 г. создали Движение социал-демократов и левых реформаторов, которое должно было привлечь часть левой оппозиции. С этой целью через Г. Перонне были установлены контакты с ДЛР. На правительственном уровне был предпринят еще один шаг: Жискар д’Эстен выдвинул идею регулярных консультаций между правительством и оппозицией, практически предложив последней официальный статус по английскому образцу. Все это, естественно, не способствовало устранению разногласий независимых республиканцев с голлистами и президента с премьер-министром. В конечном счете они привели к публичному разрыву между Жискар д’Эстеном и Шираком в августе 1976 г. В письме на имя главы государства Ширак указал, что во время пребывания на своем посту он стремился придать деятельности правительства «целенаправленный и последовательный» характер. По его словам выполнение этой задачи требовало «безоговорочного» расширения полномочий премьер-министра. Однако подобный шаг «не входил в намерения президента и не отвечал его чувствам» 183. Уход Ширака принял сенсационную окраску, ибо впервые в истории Пятой республики премьер-министр не был «отозван» главой государства, а сам ушел со своего поста, публично заявив о своем несогласии с его политикой. В то же время голлистская партия постепенно увеличивала дистанцию между собой и президентом. В этом смысле весьма симптоматичен был факт избрания на пост генераль- ног секретаря ЮДР в апреле 1976 г. И. Гена в противовес рекомендованному Жискар д’Эстеном А. Шаландону. В первом же своем выступлении новый генсек подверг недвусмысленной критике тактику президента в отношении союза левых сил, рассчитанную на отрыв от него социалистической партии: «Время сомнений и искушений миновало. Чтобы уменьшить влияние социалистической партии, нужно не заигрывать с ней, а переманивать на свою сторону ее избирателей; не брать на вооружение элементы ее доктрины или ее политического словаря, а вовсю пропагандировать наши собственные идеи». Гена вторил лидер ортодоксального крыла ЮДР М. Дебре, который заявил, что избиратели все чаще голосуют за кандидатов левых сил, так как «надеются, что в случае победы левых сил правительство будет твердо осуществлять власть, демонстрировать эффективность и независимость, которые большинство уже не в состоянии обеспечить» 184. В подтверждение своей линии голлисты ссылались на результаты кантональных выборов 1976 г., на которых партии правительственной коалиции собрали лишь 43% голосов. При этом наибольшие потери на этих выборах понесли независимые республиканцы, чье представительство в генеральных советах уменьшилось на 36 местзэ. Это поражение было для них тем более чувствительным, что оно усилило колебания центристских лидеров в отношении вступления в планируемую Жискар д’Эстеном «федерацию центров». Правда, при содействии президента лидерам НФНР удалось добиться слияния Демократического центра и ЦДП, которые образовали в мае 1976 г. объединение под названием Центр социальных демократов (ЦСД). Но руководство радикальной партии не поддержало данную инициативу и отказалось присоединиться к новой организации. Эфемерным оказалось Движение социал-демократов и левых реформаторов, созданное в январе 1975 г. и по существу не оказавшее никакого влияния на расстановку политических сил в стране. Не увенчалась успехом и попытка установить систему регулярных консультаций между правительством и оппозицией. И социалистическая партия, и Движение левых радикалов в конечном итоге не пошли на претворение этой идеи в жизнь. Все это укрепляло уверенность голлистов в ошибочности тактики президента. Они занимали все более непримиримую позицию в отношении правительства и прежде всего в отношении правительственных законопроектов. По существу, именно депутаты ЮДР наряду с представителями таких консервативных группировок, как Национальный центр независимых и крестьян, составили ядро оппозиции в Национальном собрании реформам президента: снижению возрастного порога голосования с 21 до 18 лет, легализации абортов, упрощение прецедуры разводов. Но особенно сильное противодействие ЮДР вызвали проект реформы предприятий (здесь предполагалось несколько расширить права персонала) и введение налога на спекулятивную прибыль. Отрицательное отношение к ним голлистов обеспечило последним поддержку всей консервативной буржуазии. Журнал «Экспресс» отмечал в конце весенней парламентской сессии 1976 г.: «Дискуссия в Национальном собрании вышла за рамки вопроса о налоге на спекулятивную прибыль. Многие голлисты пользуются им как предлогом, чтобы выразить свое отношение к политике Жискар д’Эстена в целом. Таких много и среди лидеров ЮДР, и среди рядовых парламентариев, выступающих против реформы, которую они считают неэффективной и опасной» 185. В результате для обсуждения вопроса о реформе предприятий оказалось недостаточно двадцати заседаний Национального собрания, и правительство было вынуждено созвать чрезвычайную сессию. О том, какие страсти вызвало это обсуждение в правительственной коалиции, говорит тот факт, что за одно из важнейших положений проекта (о представительстве персонала предприятий в наблюдательных советах компаний) проголосовали лишь 162 депутата, в то время как 77 проголосовали против и 200 воздержались186. В конечном счете проект так и не получил одобрения. Весьма показательной для отношения голлистов к упомянутым проектам реформ была позиция их лидера, т. е. Ширака. Продолжая оставаться в то время премьер-министром, он в принципе должен был наиболее активно защищать эти реформы, так как в соответствии с конституцией республики законопроекты, исходящие от исполнительной власти, выносит на обсуждение Национального собрания не президент, а правительство. Однако премьер-министр «вмешивался в дискуссию лишь по указке сверху с явным предубеждением против проектов, которые, по меньшей мере, не снискали его одобрения» 187. Одновременно голлисты начали подвергать более откровенной критике внешнюю политику Жискар д’Эстена. Уже 15 марта 1976 г., т. е. буквально на второй день после кантональных выборов, исполнительное бюро голлистской партии опубликовало коммюнике, где перечислялись условия, на которых ЮДР могла согласиться с участием Франции в прямых и всеобщих выборах в так называемый Европейский парламент (Ассамблея европейских сообществ). Это была несколько запоздалая реакция на демарш президента во время встречи глав государств и правительств девяти стран ЕЭС в Риме в декабре 1975 г., где Жискар д* Эстен предложил провести подобные выборы в мае—июне 1978 г. Руководство ЮДР выдвинуло в связи с этим следующие условия: выборы должны проводиться во всех странах—участницах одновременно; каждая страна должна получать места пропорционально количеству ее населения; везде должна применяться одна и та же система голосования; выборы не могут повлечь за собой расширения полномочий Ассамблеи; любая модификация этих полномочий могла иметь место только путем заключения Специального соглашения между государствами- членами и, кроме того, во Франции должна была одобряться на референдуме по конституционному вопросу188. По мнению руководителей ЮДР, в совокупности эти условия воздвигали надежные препятствия на пути форсированной западноевропейской интеграции. Наряду с этим голлисты поставили под сомнение результаты переговоров Жискар д’Эстена с президентом США на Ямайке в 1975 г., где был достигнут, в частности, некоторый компромисс в области валютно-финансовой политики. Глава французского государства, по их мнению, пошел на очевидное отступление от традиционного голлистского требования заменить доллар как основу капиталистической валютно-финансовой системы золотым стандартом. Ортодоксальное крыло партии было также весьма встревожено выступлениями летом 1976 г. начальника генерального штаба вооруженных сил Франции генерала Ш. Мери, который фактически призвал пересмотреть голлистскую доктрину обороны «по всем азимутам», разработанную в свое время генералом Айере. Высказывания Мери о необходимости для Франции участвовать в «битве на передовых рубежах на Востоке» и о возможности размещения французских ракет «Плутон» с ядерными боеголовками на территории ФРГ были расценены голлистами как проявление тенденции к «интегрированной» обороне189. Они выступали также против уменьшения расходов Франции на реализацию военной атомной программы, и в частности против приостановки строительства шестой атомной подводной лодки для ударных ядерных сил (впоследствии по настоянию голлистов это решение было отменено). С течением времени лидеры голлистской партии начали подвергать резкому осуждению политику президента в целом. По словам Гена, она коренным образом противоречила установкам ЮДР: «Жискар д’Эстен является сторонником либерализма, а мы выступаем за дирижизм. Он европеист и даже атлантист, в то время как мы боремся за национальную независимость. Президент проповедует парламентаризм, мы же в отличие от него предпочитаем режим, основывающийся на институте референдумов» 190. Уход Ширака в отставку с поста премьер-министра вызвал новую волну критики в адрес президента и независимых республиканцев со стороны ЮДР и соответственно новое обострение борьбы в правительственной коалиции. Некоторое время лидеры независимых республиканцев продолжали попытки поставить ЮДР под свой контроль, в частности, с помощью «исторического» голлиста О. Гишара, который был назначен на пост государственного министра (заместителя премьер-министра). Однако Гишар не смог выполнить поставленную перед ним задачу, поскольку подавляющее большинство в голлистской партии поддерживали Ширака и его тактическую линию. Сам Ширак отныне сосредоточил усилия на организационной перестройке ЮДР для максимального приспособления партии к новым условиям. Выступая в Эглетоне в октябре 1976 г., он призвал к созданию нового «широкого и подлинно народного объединения», глобальной целью которого была бы «защита главных идейных ценностей голлизма» 191. В соответствии с этой установкой в декабре 1976 г. ЮДР была реорганизована в Объединение в поддержку республики (ОПР). Председателем ОПР был избран Ширак. В определенном смысле эта широко разрекламированная реорганизция носила символический храктер: она должна была подчеркнуть решимость голлистов стать «активистской» партией, целиком и полностью ориентированной на бескомпромиссную борьбу с левой оппозицией. Ближайшей задачей ОПР, как указал Ширак на учредительном съезде, являлось создание условий для победы «большинства» на парламентских выборах 1978 г.: «Подготовка к этим выборам не может быть импровизированной. Чтобы их выиграть, необходима активнейшая деятельность по информированию и мобилизации масс» 192. Эти слова Ширака отчасти были адресованы независимым распубликанцам, которые, по его мнению, не уделили достаточного внимания подготовке к кантональным выборам и именно поэтому проиграли на них. Многие буржуазные обозреватели расценили этот выпад Ширака, а также само образование ОГІР, как начало нового этапа в отношениях между двумя партиями, который должен был закончиться разрывом. В действительности разрыва не произошло, хотя накал полемики между ними на самом деле существенно возрос. Основным ограничителем конфронтации в правительственной коалиции была угроза прихода к власти левой оппозиции. При всей разнице в стратегических и тактических установках между голлистами и независимыми республиканцами, при усиливающемся личном соперничестве Ширака и Жискар д’Эстена (Ширак не скрывал свего намерения бороться за президентский пост) обе партии стремились ввиду этой угрозы не переходить в борьбе между собой определенную грань. Вопрос, однако, заключался в том, как долго могла длиться ситуация, при которой голлисты должны были оставаться вспомогательной силой независимых республиканцев при гораздо меньшем избирательном весе этой партии и, самое главное, при все возрастающем несогласии голлистов с ее политикой. Эволюция отношений между голлистами и республиканцами отразила сложные процессы, происходившие в правящем классе в условиях дальнейшего развития государственно-монополистического капитализма. Борьба между различными фракциями монополистического капитала, одни из которых усилились в ущерб другим, сумев быстрее воспользоваться плодами научно-технической революции и изменившегося разделения труда, возрастание противоборства между монополистическим и немонополистическим отрядами буржуазии нашло свое весьма противоречивое выражение в коллизиях между партнерами по правительственной коалиции. Сложная диалектика отношений между голлистами и партией Жискар д’Эстена сказалась также на социальной базе ОПР. Некоторые аспекты организации голлистской партии при Ш. де Голле и Ж. Помпиду