ИДЕЯ КЛАССОВ У ФРАНЦУЗСКИХ ИСТОРИКОВ ЭПОХИ РЕСТАВРАЦИИ
В истории развития идеи общественных классов во Франции довольно значительную роль сыграли историки, с 20-х годов XIX-го столетия выступившие с социальной оценкой событий великой французской революции. Наибольшее значение среди них имели в данном отношении особенно Гизо, Минье, Тьерри, Луи Блан. Идея общественных классов так же, как и идея борьбы классов, кладется у них всюду в основу исторических событий или, по крайней мере, всегда всплывает при описании и оценке исторических фактов. Подробный и детальный анализ взглядов всех этих французских историков эпохи реставрации по вопросу об общественных классах мог бы явиться благодарной задачей для историка. Мы, однако, ограничимся здесь лишь наиболее характерными штрихами. Уже Минъев своей «Histoire de la revolution frangaise», вышедшей первоначально в 1824 году, отмечает факт борьбы общественных классов, особенно ярко проявившейся в эпоху великой революции, причем Минье указывает на огромное социальное влияние революции на общественный строй французского народа. Французская революция, по его мнению, изменила весь внутренний быт народа и разрушила существовавшие еще формы средневекового общества с его сословным расслоением, сословным неравенством и сословными распрями. «Французская нация, — говорит Минье, — разделенная на три сословия (духовенство, дворянство и среднее сословие, под которым Минье разумеет буржуазию), подразделялась еще на несколько классов, подвергаясь всем бедствиям неравенства и деспотизма»152. Между этими отдельными подразделениями в среде дворянства Ми- нье указывает на класс «живущих на счет народа» придворных и за нимающих высокие должности в управлении и в армии; на «класс» дворян, занимающих судебные должности; наконец, на дворян-зем- левладельцев. Духовенство Минъе также разделяет на два «класса»: высшее духовенство (епископы и аббаты), живущие на крупные доходы, и низшее, на долю которого, по его словам, «доставались лишь апостольские труды и бедность». Среднее сословие, в свою очередь, Минъе представляет расщепленным ко времени революции на различные, между собой враждующие корпорации. Правда, «сила, богатство, просвещение и самостоятельность среднего сословия, — говорит Минъеу — росли изо дня в день», оно постепенно готовилось к решительной борьбе с аристократией и короной. 17 июня 1789 года Минъе называет днем, когда исчезли государственные сословия153 и когда в социальном строе Франции открылась новая эра. Очевидно, Минъе отличает сословное расслоение общества от классового, но классовые подразделения он представляет себе не совсем ясно; они рисуются ему в виде различных рангов, расположенных на различных ступенях социальной лестницы. Интересы всех этих различных по рангу слоев Минъе представляет взаимно противоположными: интересы слоев дворянства, например, были, по его мнению, противоположны интересам народа154. Общая формула общественного движения в развитии каждого народа Минъе представляет при этом в таком виде: «Реформы затрагивают личные интересы; интересы образуют партии; партии вступают в борьбу; и чем шире победа, тем сильнее жажда мести; так было,—говорит Минъе, — и во Франции»155. Делая общий обзор революции во Франции, Минъе различает среди классов, составлявших, по его мнению, французскую нацию, во-первых, привилегированные классы, старавшиеся сохранить сословный строй и свои сословные привилегии; во-вторых, класс буржуазии, которая вела борьбу одновременно и против привилегированных классов, и против «народной массы»; в-третьих, наконец, «народную массу» (по-видимому, под этим следует разуметь низший класс), которая хотела водворить в жизнь свою систему, вопреки всем остальным сословиям, при помощи конституции 1793 года. Каждый класс, таким образом, выставлял свою особую систему, и каждая система, по мнению Минъе, не могла быть прочна, так как исключала все остальные. Но в борьбе каждый класс уничтожал в другом классе то, что было нетерпимо и мешало развитию прогресса156. Итак, на месте трех сословий старого порядка (дворянство, духовенство, среднее сословие) Минъе в новом обществе видит столько же «классов», а именно: аристократию (класс привилегированных), буржуазию (средний класс) и простонародье (низший класс). Это деление нового, зарождавшегося со времени революции социального строя у Менъе представляется, однако, довольно туманным. Он не дает анализа ни буржуазии как класса, ни тем более — простонародью, или «народной массе». Минъе не отдает себе строгого отчета ни в той основе, на которой совершается это новое классовое расчленение общества, ни в характере взаимоотношений между классами, ни в самом понятии класса как социальной категории. Он лишь отмечает самый факт новых социальных подразделений в общественной жизни и подчеркивает идею борьбы классов, ясно вскрывшейся особенно во время революции. В последнем — все то значение Минъе, какое он имел в развитии идеи общественных классов. Ту же идею общественных классов, классового расчленения общества и борьбы классов мы встречаем у Огюстэна Тъерри, бывшего ученика и ревностного последователя Сен-Симона. Историю Франции Тъерри представляет в виде истории долгой и упорной борьбы, происходившей между низшими и угнетенными классами, с одной стороны, и привилегированными — с другой. «Перед нами* — говорит Тъерри, —развертывается на протяжении веков долгая и упорная борьба, в которой низшие и угнетенные классы галло-римского, галлофранцузского и, наконец, французского и средневекового общества поднимались с одной ступени на другую до обладания гражданскими и политическими правами во всей их полноте»157. Эта борьба, по мнению Тъерри, сопровождалась постепенным исчезновением жестокости и несправедливости неравенства, противоположности раба и господина, победителя и побежденного, сеньора и крепостного и привела в конце концов к единому народу, единому и равному для всех закону, к единой свободной нации. Несмотря на это единство, Тъерри видит, однако, в новом обществе социальный антагонизм, народившийся с новым общественным строем и считает его при этом крайне вредным, угрожающим общественной безопасности158. Впрочем, антагонизм и борьбу классов Тъерри находит не только в новом обществе, но и в старом. Но корни антагонизма и борьбы классов, лежавшие в прошлом, Тъерри считает существенно отличными от антагонизма и борьбы настоящего. Борьба между |М 1личными классами старого общества ему рисуется благодетельной, приводившей постепенно к смягчению социального неравен- 1 I на; борьбу же нового времени он представляет себе разрушительной. Основу антагонизма и социального расслоения старого обще- I на Тьерри склонен искать в расовых различиях, в насильственном политическом сцеплении различных народностей, как это было с гал- /ю-римским обществом. Из различных слоев побежденного народа п различных расслоений народа-победителя складывались, по его мнению, первоначальные «классы» старого французского общества. (!реди тех и других Тьерри находит в общем три различных социальных образований: две ступени (высшую и низшую) свободы и рабства. Делая в «Истории третьего сословия» исторический анализ постепенного развития этих трех социальных расслоений-образо- наний, Тьерри не различает строго сословного деления от классового. Его классы отделены один от другого и различием ранга и общественного положения, и различием законов, нравов и даже различием языка. В феодальном строе, который сложился для Франции с Х-го века и в котором, по мнению Тьерри, уже исчезают расовые различия победителей и побежденных, Тьерри различает два больших класса или «разряда лиц»: «один класс — свободный, праздный и военный, в руках которого армия, администрация и суд; другой — класс подчиненных и трудящихся»159. Этот двухчленный раздел феодального общества выражается, в представлении Тьерри, в форме расслоения на дворянство и крепостных. Но скоро же вырастает, по мнению Тьерри, новый класс, расположившийся между дворянством и классом крепостных, который уже с ХИ-го века, как думает Тьерри, начинает вести гражданскую борьбу против феодалов; это — класс буржуазии, или «средний класс нации и высший класс третьего сословия»160. Таким образом, феодальное общество, вплоть до революции, Тьерри сводит к трехчленному разделу: дворянство с духовенстЁом — высший класс, буржуазия — средний класс и класс крепостных — низший класс. Все симпатии Тьерри, при этом на стороне среднего класса или буржуазии, причем Тьерри определяет этот класс теми же чертами, какими Сен-Симон характеризовал класс промышленный: стремление к гражданскому равенству, к независимому труду, стремление к новаторству и деятельности, стремление к накоплению капитала — таковы основные черты буржуазии, в представлении Тьерри161. Идея о том, что борьба классов наполняет собою историю новых времен, повторяется у Тьерри всюду. В «Dix ans d’etudes histoiques», например, в очерке из истории Англии, Тьерри говорит о «борьбе классов людей и противоположных интересов» (lutte des classes d’ hommes et des interets opposes), — борьбе, имевшей место во время великой гражданской войны в Англии, т. е. в 40-х годах XVII-ro столетия162. Эту борьбу Тьерри представляет как результат двух сталкивающихся противоположных интересов: лозунгом одной стороны были «праздность и власть», лозунгом другой — «труд и свобода»163. Идею расового происхождения социальных различий в современной Франции Тьерри развивает особенно картинно на истории Жака Бонома164'22*. Жак — это французское простонародье, низший класс французской нации, народная масса, которая некогда представляла из себя галльскую нацию, но потом подверглась завоеванию со стороны чужеземных пришельцев с севера (голубоглазых германцев). Жак подчинился игу завоевателей и терпеливо сносил его, предпринимая лишь по временам неудачные попытки к возмущению. Но когда однажды правительство очутилось без денег и обратилось к Жаку за советом, Жак потребовал, наконец, себе свободы. С этого момента начинается бурная эпоха в истории Жака Бонома, которую Тьерри доводит до времени реставрации. Более глубокое содержание, чем у Минье и Тьерри, идея общественных классов приобретает у Гизо. У него мы встречаем попытку серьезного методологического обоснования идеи общественных классов, исходящую из идеи о необходимости классового анализа при изучении общественной жизни. Для Гизо, социальные отношения — основа политических отношений. Большая часть писателей, ученых, историков или публицистов, говорит Гизо, ищут познания сущности общества, определение степени или характера цивилизации путем изучения политических учреждений; но, по его мнению, было бы целесообразнее изучать сначала общество, как таковое, для познания и понимания его политических институтов так как прежде чем стать причиной, политические учреждения сами являются следствием. Общество сначала их производит, а потом уже испытывает на себе их влияние и модифицируется. И вместо того, говорит Гизо, чтобы в формах или в системе управления искать, каково было в данный исторический момент состояние народа, нужно сначала изу- чигь состояние народа, чтобы знать, каким могло и должно было оыть управление165. «Общество, его составные части, характер суще- ст вования в нем отдельных индивидуумов сообразно с обществен- иым положением каждого, взаимные отношения между различными классами, к которым принадлежат эти индивиды, положение личности — вот первый вопрос для внимания историка, который хочет вникнуть в историю народа, и для публициста, который хочет знать, как этот народ управлялся»166. При всем этом, думает Гизо, историк должен считаться, главным образом, с состоянием земельных отношений прежде всего: «Чтобы понять различия социальных условий, необходимо знать, — говорит Гизо, — природу и отношения земельной собственности». Всю историю Франции Гизо считает, подобно Минъе и Тъерри, историей борьбы классов, при этом так же, как и Тъерри, Гизо близок к идее расового фактора в образовании социального неравенства, отмечая столкновения и слияния, путем завоевания двух различных рас как важнейшую основу возникновения социальных различий. В течение тринадцати столетий, говорит Гизо, побежденный народ вел борьбу, чтобы свергнуть иго народа-победителя167. В борьбе классов далекого прошлого Гизо придает, таким образом, значение и расовым различиям, оказавшимся, по его мнению, небезразличными для процесса социального расслоения. В новом реформированном после революции обществе Гизо видит, однако, борьбу классов совершенно иного характера, чем в старом обществе. Во всех странах и во все времена Гизо находит три общих типа социальных состояний или положений, которые в основе своей, по его мнению, всегда одни и те же, хотя и различны по своим взаимоотношениям: это, во-первых, люди, живущие от доходов с собственности, земельной или иного вида, не вкладывая при этом своего труда; во-вторых, люди, эксплуатирующие и увеличивающие собственность (движимую и земельную) посредством вкладывания в нее собственного труда; в-третьих, наконец, люди без собственности, живущие только собственным трудом168. Эти три различные социальные состояния или неравенства в социальном положении Гизо представляет себе далеко не случайными в жизни человеческого общества; напротив, они возникают «естественно» и в силу определенных законов169. Существование этих трех классов (аристократия, буржуазия и народ) Гизо считает фактом, который сами классы не в силах отменить. В силу последнего Гизо настаивает на необходимости для социальных классов мириться с неизбежным фактом классового расслоения и жить в мире; только социальный мир, по его мнению, может привести Францию к свободе и величию170. С этой точки зрения, классовую борьбу и домогательство классов уничтожить друг друга Гизо считает величайшим злом, существующим в жизни Франции, главным образом, с 1789 г.171. Идея компромисса — вот во что должен вылиться, по Гизо, социальный мир. Значительное место в своих исторических сочинениях отводит идее общественных классов и Луи Блан. Классовые интересы и борьбу классов Луи Блан кладет в основу истории. «Надо понять, — говорит он, — что если революция 1789 года пустила в событиях корень, то это случилось потому, что она не неожиданно овладела обществом, что, наоборот, она служила интересу класса, получившего господство, именно буржуазии»172. Истории развития класса буржуазии во Франции Луи Блан уделяет много внимания, причем под буржуазией он разумеет «совокупность граждан, которые, обладая орудиями труда или капиталом, работают на счет своих собственных ресурсов и лишь до известной степени зависят от других»173. Буржуазии Луи Блан противопоставляет «народ», под которым он понимает «совокупность граждан, которые, не обладая никаким капиталом, зависят от других вполне, даже и в том, что касается первых потребностей жизни». Луи Блан разделяет, таким образом, общество на буржуазию и народ, или, иначе говоря, на буржуазию и пролетариев, разумея под «народом» наемных работников (пролетариев)174. Между буржуазией и народом, или пролетариями, Луи Блан видит глубокую пропасть. «Мы видели, — говорит он, — как глубоко, хотя всегда замаскировано общими интересами и общею ненавистью, было всегда различие между народом и буржуазией»175. Это различие Луи Блан видит не только в области фактов, не только в области реально-материальных отношений. Это различие, говорит он, было воспроизведено в XVIII в. и в области мысли. Две основные доктрины XVIII-ro века, пропитывавшие общественную мысль Франции того времени, — индивидуа лизм23*, с одной стороны, и социализм — с другой, (или, как он выражается, доктрину, имевшую целью ассоциацию равных и отправлявшуюся от принципа братства), — Луи Блан считает продуктом двух различных классов общества: буржуазии и пролетариев. Буржуазия, по мнению Луи Блана, могла довольствоваться индивидуализмом: «она обладала богатством и силой; имея в своем распоряжении орудия труда, которых не было у пролетариев, обладая деятельностью и I юзнаниями, которых обыкновенно не имели дворяне, буржуазия располагала средствами к развитию, которые устраняют необходимость ассоциации и заставляют страшиться стеснительных сторон иерархии». Но, обещая свободу духа и политическую свободу, буржуазия, оставаясь на своем принципе индивидуализма, не могла, по мнению Луи Блана, выполнить своих обещаний. «Без равенства, — говорит он, — составляющего связь интересов, и без братства, служащего связью сердец, свобода есть не что иное, как лицемерный деспотизм. Вот почему буржуазия должна была рано или поздно дать нам: вместо свободы духа — полную нравственную анархию, вместо политической свободы — олигархию людей, обладающих цензом, вместо свободы промышленной деятельности — конкуренцию богача и бедняка к выгоде богача»176. Приведенные положения и мысли, высказываемые Луи Бланом, говорят нам о том, как резко он разграничивал друг от друга два больших класса, которые он находил в современном ему обществе: буржуазию и пролетариев («народ»). Эту идею двух классов Луи Блан, правда, не везде выдерживает. Нередко он говорит о буржуазии как о «среднем классе», предполагая этим, следовательно, существование высшего класса (аристократии, дворянства) и низшего (народа, или пролетариев). Но все же идея двух противоположных классов у Луи Блана является преобладающей в его исторической философии. Эту идею он считает одной из основных идей, тревожащих, по его представлению, общественную мысль XVIII-ro века: «Зачем,—спрашивает он, — классы, рождающиеся счастливыми, а внизу — бесчисленные толпы существ стонущих, голодных, доведенных до отчаяния?»177 Ответ и разрешение подобных вопросов Луи Блан находит только в борьбе; этот ответ может быть найден, говорит он, только ценою бурь. Так или иначе, у Луи Блана как историка мы находим идею классов, классовых интересов, классового антагонизма и идею борьбы классов. Эти идеи не имели у него особенно глубокого и развитого содержания и теоретической разработки. Так, например, определяя буржуазию, Луи Блан не смог строго ограничить труда от капитала; он соединяет с буржуазией еще представление о труде и трудовой деятельности («совокупность граждан, которые... работают» и т. д.). Во всяком случае, однако, идеи Луи Блана так же, как и Гизо, Минъе, Тъерри, не могли оставаться без влияния на развитие общественной мысли и сыграли видную роль в истории возникновения и роста проблемы классов. Подводя общий итог влиянию французских историков на развитие идеи классов, мы должны прийти к заключению, что распространенное, особенно в немецкой экономической науке, представление о степени этого влияния (Шмоллер, Зомбарт), слишком преувеличено. Если в «Die deutsche Volkswirtschaft im neunzehnten Jahrhundert» (Berlin, 1909, гл. 17-ая) Вернер Зомбарт говорит, что в сочинениях Гизо, Минъе и Луи Блана содержится все, что можно сказать о сущности и процессе образования социальных классов, то это совершенно не соответствует действительности. Все упомянутые французские историки, несомненно, толкнули вперед идею общественных классов; они выставили борьбу классов как действительно важный фактор в истории народов и особенно великой французской революции; они считались с классовым расчленением, по крайней мере, нового общества как с непреложным фактом; они затронули вопрос о происхождении социальных классов, еще ранее поднимаемый, однако, например, Сен-Симоном; они пробовали представить полную историю возникновения и роста буржуазии; они искали социологических основ образования классов и классового расчленения; они подходили к определению и самого понятия социального класса. Но, как мы могли убедиться, все это носило характер довольно смутный, имело вид неразработанности, неясности, отсутствия выдержанности: наилучшее определение класса (у Луи Блана) обнаруживало, например, недостаточно ясное представление о соотношениях между трудом и капиталом в новом классовом обществе; основа образования классов, сводившаяся у них к расовому фактору и к завоеванию одного народа другим, выставлялась у них без достаточных доказательств и оставляла широкое место для ударов научной критики (см. ниже о расовой теории общественных классов); идея двух классов у них нередко пересекалась с идеей трехчленного классового деления; самую борьбу классов они считали большим социальным злом и старались всячески найти компромиссный путь социального развития, проповедуя вместо классовой борьбы социальный мир (Гизо, Луи Блан). В конце концов, «сущность и процесс классового образования» оставались у них именно далеко не раскрытыми. В этом отношении более плодотворным явилось во Франции движение социалистичес кой мысли, под непосредственным влиянием которой находились сами французские историки реставрационной эпохи. К рассмотрению важнейших моментов в движении социалистической мысли Франции, поскольку в ней находила себе место идея общественных классов, мы и переходим. III.