ОБЩЕСТВЕННЫЕ КЛАССЫ Важнейшие моменты в развитии Проблемы классов и основные учени
С момента выхода «Общественных классов» в их первом издании (1917) до настоящего времени прошло ровно шесть лет. За эти годы (1917-1923) европейское общество в смысле выявления классовой борьбы и классовых столкновений пережило едва ли не самый бурный период за все время существования капитализма В эти бурные и тяжелые дни в истории человечества, особенно в дни гражданских войн, сопровождавшихся страшным ослаблением и разрушением производительных сил, всем, кто интересовался теорией классов и классовых соотношений в современных государствах, пришлось над многим призадуматься, многое пересмотреть из того теоретического багажа, который сложился до мировой войны в европейской экономической и социологической литературе. Не могли не подвергнуться изменению и многие из теоретических позиций автора в вопросе об общественных классах, в связи с чем многое в книге требовало пересмотра, в некоторых случаях иной постановки и иного подхода, иного расположения материала и даже несколько иного общего тона. Но в силу ряда обстоятельств автор оставляет книгу во втором ее издании без особо резкой переработки. Так, с одной стороны, книга в первом своем издании вышла как раз в дни революции 1917 года, когда русской общественной мысли было не до теоретических проблем; книга прошла поэтому почти незамеченной и не могла в доста- • очной степени привлечь к себе внимания критики. Отсюда — каза- юсь бы, целесообразнее выждать сначала голоса всесторонней критики и затем уже приступать к коренному пересмотру предлагаемого материала. С другой стороны, для серьезного пересмотра проблемы общественных классов понадобилось бы знакомство с важнейшей штературой по этому вопросу, появившейся за последние годы на i а паде, чего сделать автору не было до сих пор возможности; выпус кать же книгу в радикальной переработке без знакомства с этой новой литературой, являлось бы делом малоцелесообразным. В настоящем издании автор поэтому ограничился лишь незначительными изменениями как в смысле устранения ненужных повторений, так и кое-где в расположении материала. Более всего заслуживала бы обработки первая половина книги - историческая часть. Эта часть, как автор сам сознает, наиболее слабая; но она и имеет характер лишь общего и беглого введения. Вообще, нужно сказать, вопрос о том, что из себя представляло в смысле классового строения докапиталистическое общество, - вопрос чрезвычайно сложный. Несомненно, социальный класс как экономическая категория представляет собою продукт очень длительного образования, результат длительного и очень сложного исторического процесса. В своем первичном зародышевом состоянии класс как экономическая категория зарождается еще в самом раннем периоде образования человеческого общества, в самый ранний момент зарождения «социальности», социальных отношений в человеческом общении. В развитом же виде «классы» выявляются лишь в капиталистическом обществе. Лишь в этом последнем их и следует изучать. Докапиталистическая же «классовая» жизнь и «классовая» структура будет понята лишь после того, как будет достаточно выяснена проблема классов капиталистического общества. В данном случае категория социального класса как экономическая категория ничем не отличается от любых других экономических категорий: категории ценности, капитала и пр. И нет ничего удивительного, если Бухарин в своей книге «Теория исторического материализма» (1922) находит в книге автора «крайне туманную постановку вопроса», поскольку в книге идет речь о классах в докапиталистическом обществе (см. у Бухарина с. 330). Сам критик этого тумана, однако, не рассеивает, когда пытается в своей книге раскрыть различие между понятием «класс» и «сословие» (с. 330-332). В докапиталистическом обществе Бухарин видит множество «классов». В одном «третьем сословии» периода великой французской революции он находит «кашу из разных классов» (с. 330): у Бухарина «классы» здесь и мелкие торговцы, и ремесленники, и т. д. Такое понимание «класса» как экономической категории отнюдь не способствует выходу из сферы тумана, и после разъяснений Бухарина вопрос о классовом строении и «классовых» отношениях в период средневековья так и остался в тумане. Кстати сказать, автор не может согласиться с Бухариным и по вопросу о «профессиях» в отличие их от «классов». Профессию Бухарин считает «исторической» категорией, полагая, что «профессия Предисловие ко второму изданию 2 7 есть в то же время общественное отношение» (ibid., с. 332). Наоборот, в своей книге «Общественные классы» автор считает профессию категорией технической и поэтому отнюдь не исторической, полагая, что основа образования профессией - техническое разделение труда, специализация по определенным видам трудовой деятельности - присуща всякому человеческому общению любой формации. Для существования «профессий» вовсе не требуется особой закрепленности определенных специальных занятий за теми или другими лицами как членами общения, сообщества, как думает Бухарин. Закрепленность занятий связана лишь с кастовым строем. Уже в капиталистическом обществе профессиональная закрепленность может иметь характер относительной закрепленности. Сравнительно с феодальным, капиталистический строй гораздо меньше закрепляет занятия по определенным видам труда, по определенным специальностям, и, тем не менее, профессиональное расчленение также приложимо к капиталистическому обществу как и к кастовому строю. Нечего сомневаться в том, что будущее общество (идеальный коммунистический строй) точно так же потребует специализации знаний. Вполне возможно, что там будут некоторые виды деятельности, которые не потребуют длительной выучки и могут выполняться всеми и каждым. Но нельзя думать, что каждый сочлен будущей коммуны может быть одновременно и врачом, и сапожником, и ученым (например, естествоиспытателем). Есть специальности, которые требуют не только длительной выучки, но и длительных занятий после выучки: иначе длительность выучки не будет производительно оправдана. Есть специальные занятия, которые без вреда для общества или коммуны не допускают длительного перерыва для одного и того же специалиста или группы специалистов. Это настолько ясно, что не требуется примеров. А отсюда приходится с неизбежностью признать, что и для идеального коммунистического строя специализация и расчленение по специальностям в той или иной степени, но, во всяком случае, будут иметь себе место. А это и значит, что при коммунистическом общении будут «профессии», под которыми в собственном смысле слова и разумеется основное, главное занятие, к которому специально «призвано» данное лицо по своим силам, по своему складу, склонностям и дарованиям. И, в конце концов, профессия все же есть техническая категория, отнюдь не особого рода «социальное отношение», отнюдь не историческая категория. Сущность понятия, конечно, не в слове. Содержание же понятия «профессия» таково, что профессиональный раздел населения предполагает всегда и всюду раздел только технический, раздел по различным специальностям, не больше. Правда, различие специальности в общем трудовом процессе (производственном процессе) ведет к некоторому различию и в отношениях между лицами или группой, занятыми в этих специальностях, но не всякое отношение между людьми будет непременно «социальным» отношением. Отношения между людьми всегда есть и будут во всяком общении человека с человеком, социальное же отношение - историческая категория. Наконец, еще одно последнее замечание к настоящему изданию. Автор считал необходимым дополнить книгу краткой вставкой заключительной главы, содержащей схему классового строения современных капиталистических обществ. Делается это в целях большей законченности. Январь, 1923 Петроград. Автор. До сих пор проблема общественных классов останавливала внимание больше социологов, чем экономистов, и привлекала к себе интерес больше социально-политических мыслителей, чем представителей социальной теории. Лишь в самое последнее время стал определенно выясняться чисто экономический характер категории социального класса и исключительно хозяйственная основа классового расслоения в обществе. Экономическая мысль стала вместе с тем все более и более обращать внимание на теоретический анализ явлений классового порядка и вводить идею общественных классов в круг своих экономических теорий. Но, собственно говоря, научная экономическая разработка явлений классового образования находится все же еще в зачаточном состоянии. Для экономиста проблема общественных классов является, таким образом, в настоящее время чрезвычайно сложной и, во всяком случае, настолько сложной, что исчерпать ее во всей ее полноте в одной книге не было никакой возможности. В самом же начале разработки этой проблемы автору пришлось поэтому ограничить свою задачу некоторыми рамками. Задача автора свелась к тому, чтобы, во-первых, раскрыть содержание важнейших моментов в развитии идеи социальных классов, поскольку последняя выявлялась в общественном сознании двух старейших стран мировой культуры — Англии и Франции с конца XVIII-го века и, во-вторых, установить и проанализировать основные учения об общественных классах, со второй половины Х1Х-го столетия начинавшие уже определенно складываться. Остановиться на вопросе об общественных классах, хотя бы и в указанных скромных пределах, автора побуждало то обстоятельство, что проблема классов, за последнее время, особенно начиная с ХХ-го века, слишком настоятельно требовала своего освящения, вставая перед научным сознанием настоящего во всей своей значительности, важности и неотложности. В теоретическом познании проблема классов выдвигалась на первую очередь уже одним ростом и развитием социальной методологии, грозящей за последнее время не оставить камня на камне от господствующего индивидуалистического метода. Под влиянием развития нового «общественного» (классового) метода, идущего на смену индивидуалистического, в экономике выдвигался ряд важнейших вопросов, которые не могли найти в себе разрешения без предварительного выяснения процессов классового расчленения; в последнем автору пришлось осязательно убедиться еще в первой своей большой работе, посвященной заработной плате как проблеме распределения. В намеченных выше рамках книга может носить характер не больше лишь как введение в бесконечно сложный, но вполне назревший вопрос о социальных классах. Но на большее автор и не претендует. Одного он хотел бы — это привлечь к данной проблеме внимание самых различных представителей социальной науки в нашей стране, чтобы последние могли совместными дружными усилиями, подходя к вопросу с самых различных сторон и направлений, дать, наконец, этой проблеме должное и всестороннее освещение. Автор не может не отметить также и того печального обстоятельства, что условия военного времени, в каких ему пришлось собирать и разрабатывать материалы по избранной теме, далеко не благоприятствовали правильному течению работы. Библиотека Британского музея в Лондоне, где автор занимался в течение зимы и весны 1915/1916 года, для притока новейшей научной литературы в это время была уже собственно закрыта; многого в ней или не поступало вовсе, или уже не регистрировалось, вследствие сокращения штата служащих и экономии. Доставать же книги извне, например, из Бельгии, не было уже никакой возможности. Все это не могло не отразиться на работе, особенно при составлении текста, который формировался окончательно уже вдали от гостеприимного Британского Музея, в холодной Сибири. Томск Январь 1917 г.