Содержание, сущность и институциональная структура гражданского общества.

Сложность применения дефиниции «гражданское общество» обусловлена несколькими факторами: во-первых, неоднозначностью

трактовок истории его возникновения, во-вторых активным использованием в области актуальной политики и публицистики.

значительную дифференциацию исследовательских подходов к

18

интересующей нас проблематике.

Обращаясь к первой проблеме: истории возникновения и развития идеи о гражданском обществе, следует сразу отметить серьезные метаморфозы дефиниции в зависимости от историко-географической принадлежности. Если в античности гражданское общество было понятием юриспруденции, то в политической философии средневековой Западной Европы отражало различия с религиозными институтами, а в XVII веке - с природным, естественным (первобытным) состоянием человечества.^{[18] [19]}

Античные города-государства породили совершенно уникальную общественную, правовую, государственную систему, которая легла в основу всего дальнейшего развития западной цивилизации. Гражданский дух и демократические традиции, уходящие корнями в общинные отношения, сделали греческие и италийские города-государства колыбелью современных социально-политических идей.

Особенность этого периода состоит в синкретизме государственных и общественных начал. В условиях существования прямой демократии, когда практически каждый свободный гражданин мог не только участвовать в выборах и судах, но и занимать государственные должности. В условиях, когда государственный аппарат не отделялся от народа, не существовало также и постоянного единовластного правителя, дефиниция «государство» у греков и римлян имела скорее значение отечества, родины.

Среди целой плеяды общественных мыслителей античности (Сократ, Платон, Цицерон, Плиний, Марк Аврелий и др.) особое место занимает Аристотель. Этот мыслитель первым обосновал идею о естественном происхождении государства в своей знаменитой формуле: «человек - существо политическое». В области теории гражданского общества особенно значим тот факт, что Аристотель обращается к понятию гражданственности, говоря о долге гражданина участвовать в политической жизни города.

Аристотель, также, первым разграничивает естественное и гражданское право, утверждая, что если первое обусловлено самой природой, то второе возникает и действует исключительно в рамках установленных человеческой волей законов.^[20]

Эпоха средневековья привнесла, прежде всего, христианский контекст в осмысление вопросов гражданственности и дихотомии общество-государство. В средневековой европейской философии, начиная с Августина Блаженного, особую актуальность приобретает дискуссия о взаимоотношении власти Божьей и власти светской. С точки зрения теории гражданского общества интерес представляет само противопоставление двух властей, перешедшее позднее в дихотомию государство - гражданское общество.

Идеи Августина получили свое продолжение в популярной средневековой доктрине «двух мечей», автором которой стал Бернард Клервосский. Суть теории сводилась к существованию духовной и земной власти, аллегорически воплощенной в виде двух мечей (образ взят из Евангелия от Луки, где апостолы приносят Христу два меча в ответ на призыв продать одежду и купить меч). Интересно, что по мысли Бернарда, оба меча принадлежали церкви, как последовательнице апостолов, светская же власть существовала с ее позволения и благословления. Таким образом, данная концепция использовалась в качестве утверждения приоритета католической церкви над светскими правителями, что было особенно актуально в рамках продолжительной борьбы за инвеституру.

Важно отметить, что в средневековой России также происходила борьба сторонников светской и церковной власти.

ересями.^{[21] [22]}

В итальянских городах - государствах эпохи Ренессанса сложилась весьма специфическая для средневековой Европы социально­экономическая обстановка, связанная с феодально-республиканской формой правления, культурным наследием античной эпохи, развитыми торговыми связями, которые в свою очередь вели к возникновению раннекапиталистических отношений.

Значительны для развития теории гражданского общества взгляды Н.Макиавелли, получившие своё выражение в его важнейших произведениях «Государь» и «Рассуждение о первой декаде Тита Ливия» (1513-1515).

Первое было создано под влиянием социально-политической нестабильности в средневековой Италии, постоянных междоусобных войн карликовых государств, приводивших к страданиям итальянского народа, запустению страны. Неудивительно, таким образом, что трактат посвящен построению сильного, консолидированного государства и общества, способного вывести Италию из состояния тяжелейшей раздробленности и хаоса.

В трактате «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия», Макиавелли аналитически рассматривает государственное устройство древнеримского государства с целью формирования и выработки наиболее эффективных форм социального устройства, развития государственных и общественных институтов, призванных обеспечить защиту прав и свобод граждан, осуществления контроля над исполнением законов.

В качестве другого источника формирования идеи гражданского общества выступила континентально-европейская традиция, сформировавшаяся под влиянием немецкого культурного круга, где катализатором гражданских отношений выступали средневековые гильдии. Также нельзя не отметить сходства германских и итальянских городов-государств. Таким образом, представляется возможным выявить некую логику развития идеи гражданского общества от античной полисной системы к средневековым городским торговым республикам.

В данном контексте небезынтересно было бы проследить возможную корреляцию между западными и русскими феодально-республиканскими традициями, имевшими место быть не только в общеизвестных республиках Новгорода и Пскова, но и в ряде других крупных городов Руси, хотя и не получившим развития до полноценных городов-

23

государств.

В Новое время важным источником формирования идеи гражданского общества выступила англо-американская традиция. Возникшая в специфических условиях феодально-представительной английской системы и развитая на базе американских колоний, а впоследствии первого либерально-демократического государства, в современном смысле этого слова, США.

Так, например, Томас Гоббс резко противопоставлял государственное и естественное (догосударственное) состояние человечества. Вне государства происходит «война всех против всех» и только государство на основе общественного договора - сознательного делегирования полномочий государственным институтам и создания системы права, создает гражданское общество.

Гоббс считал, что вне государства не может быть нормальной самоорганизации индивидов. Он утверждал: «В самом деле, если бы мы могли предположить, что большая масса людей согласна соблюдать справедливость и другие естественные законы при отсутствии общей власти, держащей их в страхе, то мы с таким же основанием могли бы предположить то же самое и относительно всего человеческого рода, и тогда не существовало бы, да и не было бы никакой необходимости в

гражданском правлении или государстве, ибо тогда существовал бы мир без подчинения».^[23]

Необходимо отметить, что на взгляды Г оббса не могла не повлиять английская гражданская война 1642-1688 гг. Лично наблюдая последствия анархии и гражданского раздора, мыслитель видел в сильном монархическом государстве залог нормального функционирования общества.

Соотечественник Гоббса Джон Локк не был склонен наделять естественное состояние человечества одними лишь негативными чертами, считая, что в до государственную эпоху человеческие индивиды также могли стремиться к солидарности. Изначальной моделью такой солидарности Локк называет патриархальную семью. Кроме того, люди предрасположены к формированию больших ассоциаций в целях защиты сообщества от внешних врагов. Естественное состояние, таким образом - это не состояние вольницы и насилия, подчеркивает Локк, ибо большинство "индивидуумов" склонны поступать в соответствии с определенными естественными законами, которые запрещают акты насилия и разрушения и в целом побуждают индивидуумов уважать собственность друг друга и сохранять мир.

Тем не менее, Локк противопоставляет естественное состояние гражданскому обществу, однако здесь необходимо помнить о той эволюции, которую претерпела сама дефиниция, так как во времена Гоббса и Локка под гражданским обществом понималась политически организованная жизнь в противовес естественному, догосударственному состоянию человечества: «Поскольку люди являются, как уже

говорилось, по природе свободными, равными и независимыми, то

никто не может быть выведен из этого состояния и подчинен политической власти другого без своего собственного

согласия. Единственный путь, посредством которого кто-либо отказывается от своей естественной свободы и надевает на себя узы гражданского общества, - это соглашение с другими людьми об объединении в сообщество для того, чтобы удобно, благополучно и мирно совместно жить, спокойно пользуясь своей собственностью и находясь в большей безопасности, чем кто-либо не являющийся членом

Л ^

общества».

В модели общественного договора, выстраиваемой Дж. Локком, совместное делегирование полномочий государству предназначено для обуздания конфликтов между совместно проживающими индивидами. Когда происходит отказ людей от своей природной исполнительной власти в пользу общества, последнее из естественного состояния переходит в гражданское.^{[24] [25] Гражданское общество представляется комплексом устойчивых связей между "свободными, равными и независимыми" индивидами мужского пола, чье имущество охраняется политически, то есть благодаря подчинению этих индивидов государству, монополизирующему в своих руках законодательный и исполнительный процесс.}

Радикально противопоставил государство и гражданское общество идеолог американской демократии Т. Пейн. Оспаривая концепции Г оббса и Локка, Т. Пейн обосновывает естественную склонность индивидов к жизни в безопасном и мирном обществе, гармоничные отношения в котором обусловлены переплетением интересов и солидарности. Мирные

коллективные формы социального бытия являются самостоятельными и не зависят от государственной власти.

Полагая государство необходимым злом, Т. Пейн считал, что по мере развития гражданского общества институт государства должен умаляться, передавая все больше полномочий обществу. Стоит отметить, что дихотомия «государство - гражданское общество» хотя и возникает в трудах рассматриваемого американского мыслителя, однако не получает глубокой аналитической проработки. Т. Пейн скорее апеллирует к нравственным категориям, делая акцент на негативных сторонах государства, что представляется возможным связать с известными

историческими событиями в его время: революционно-освободительной войной в Америке, накалом революционных страстей во Франции.

Теория Т. Пейна о «минимальном государстве» имеет определенную корреляцию с взглядами представителей школы шотландского

просвещения.

Такие мыслители как А. Фергюсон, Ф. Хатченсон, А. Смит отталкивались от естественно-правовой идеи морально и экономически автономного индивида. Уделяя первостепенное внимание экономической стороне социальных взаимодействий, они отстаивали принципы фор­мального равенства возможностей в экономической (принцип свободной конкуренции) и политической сфере (принцип «беспристрастности» государства). Основой социальной интеграции шотландские просветители считали «моральное чувство», отказавшись вслед за Д. Юмом от идеи

27

«общественного договора».

В трактате А. Фергюсона «Опыт истории гражданского общества», мыслитель представляет концепцию «коммерческого государства», ^[26] рассматривающую механизмы борьбы с феодальной бюрократией и становления общества основанного на альтруизме и гражданственности. Фергюсон отмечает множество различных угроз для гражданского общества вообще и республиканского государства, в частности: эгоизм индивидов, коррупцию, узурпацию власти фракциями знати, низовой протест, социальные конфликты.

Принципиально новый акцент в становление теории о гражданском обществе внёс выдающийся исследователь американской демократии А. де Токвиль, аналитически разделив политическое и гражданское общество. Если первое представляется образованным отношениями между

государственными органами управлениями и гражданами, то второе -

28

отношениями между самими гражданами.

Именно в работах А. де Токвиля происходит становление научной традиции разделения государства и гражданского общества, пользующейся неизменной популярностью в либерально ориентированной политической и научной литературе.

Кроме того, французский мыслитель видит угрозу демократическому государству в так называемой «тирании большинства», когда основная часть общества может через демократические институты навязывать свое решение индивиду или различным меньшинствам.

Решение этой проблемы мыслитель видит в создании множества гражданских ассоциаций, лежащих вне сферы непосредственного контроля со стороны институтов государственной власти. Такие формы гражданских ассоциаций, как научные и литературные круги, школы, издательства, студенческие общежития, промышленные предприятия, религиозные организации, муниципальные объединения и независимые семьи, ^[27] препятствуют деспотизму. Фактически, Токвиль говорит о необходимости развития «третьего сектора», который закрепит завоевания демократической революции, создав "независимое общественное око" - широкий круг разно профильных, взаимодействующих общественных организаций.

А. де Токвиль выступает в качестве создателя новой теории демократии, а именно - либеральной демократии, где принцип формального равенства сочетается с гарантиями прав меньшинств и индивидуальной свободы личности. Таким образом, его взгляд на формирование демократического государства не только актуален и поныне, но и во многом соответствует современной концепции гражданского общества и либерально-демократического государства.

Благоприятные условия для теоретической разработки проблематики гражданского общества в XVIII-XIX вв. сложились не только на Британских островах и в США, но и на континенте, прежде всего, во Франции.

Эмансипация «третьего сословия», высокая аристократическая культура, увеличивающаяся буржуазия, успехи капитализма, связанные с успехами колониальной политики, небывалый всплеск общественной мысли в революционный и постреволюционный периоды во Франции - все это дало импульс осмыслению социальных процессов и породило плеяду выдающихся мыслителей.

С точки зрения К. А. Г ельвеция, общественный договор

представляет собой соглашение между отдельными людьми с целью достижения общего интереса ради интересов частных. Философ писал: «Желая обмануть людей, преувеличивают силу чувства и дружбы, ^{[28] [29] общительность рассматривают как любовь или как врожденное начало. Неужели можно искренне забыть, что существует только одно такое}

31

начало - физическая чувствительность?»

Значительную важность для развития теории гражданского общества представляла идея Жан-Жака Руссо о перерастании государства в общество. Именно ему принадлежит классическая формула, согласно которой государство, воплощающее непосредственное верховенство суверенного народа, выше отдельной личности и обладает правом

~ 32

принуждения по отношению к ней.

В работах Руссо продолжается осмысление теории общественного договора, цель которого он видит в создании социальной системы, защищающей общей силой личность и собственность каждого члена общества, при сохранении свободы индивидов, хотя и с отчуждением части их прав в пользу общественного целого. Считая неприкосновенность частной собственности важнейшей задачей общественного соглашения, мыслитель выделяет данный фактор в качестве основополагающего залога существования гражданского общества.

Разработка Ж. -Ж. Руссо принципов гражданского общества более фундаментальна, чем у других мыслителей XVIII века. Он вводит совершенно новые понятия, характеризующие гражданское устройство. Прежде всего, это понятия «суверен», «акт суверенитета», «общая воля». Сувереном, т.е. тем субъектом, который осуществляет законодательную власть, является только народ. Его суверенитет не может быть от него ^{[30] [31] [32]}

отчужден, т.е. не может быть передан никому другому, он не может быть и

34

разделен.

В аналитической литературе концепции Ж.-Ж. Руссо зачастую противопоставляются взгляды Ш.-Л. Монтескьё. Для последнего характерна локковская модификация теории общественного договора, признающая государство необходимым условием обеспечения

35

гражданских свобод личности.

Для Монтескьё государство и гражданское общество тождественны, хотя акцент делается на правовом государстве, в отличие от Руссо, использующего ту же тождественность, но конструировавшего именно теорию гражданского общества.

Концепция гражданского общества Монтескьё неотделима от принципа разделения властей, без которого нельзя построить общество, гарантирующего каждому человеку свободу, жизнь и собственность. Несмотря на то, что впервые идею разделения властей выдвигает еще Локк, Монтескьё существенно углубляет проработку данной концепции, описывая реальные механизмы ее реализации и губительное влияние сращивания власти (что и в наше время остается существенной проблемой стран с развивающимися демократическими институтами).

Таким образом, идеи Ш.-Л. Монтескьё о правовом государстве, разделении властей и мысли Ж. -Ж. Руссо о народном суверенитете прочно вошли во всю последующую либерально-демократическую традицию, как научно-аналитическую, так и практическую, через включение соответствующих принципов во многие конституции демократических государств, включая действующую Конституцию РФ. ^{[33] [34]}

В Германии XVIII в. не было столь продуктивных исторических условий для развития общественной мысли, как в англо-саксонском культурном ареале и во Франции. Разделенный на множество анахроничных княжеств, «ветшающий колосс» Священной Римской империи, буквально с каждым годом становился все более карикатурен на фоне стремительно меняющегося Западного мира.

Земли империи становились ареной сражения двух великих держав: Австрии и относительно молодого Прусского королевства. В самих же княжествах сохранялись архаичные средневековые социально­экономические отношения, препятствующие развитию экономики и общества. Австрия, хотя и была государством формально

централизованным, имела колоссальную по отношению к этническому ядру (австрийцам) инонациональную территорию восточно-европейских и южно-европейских земель с господствующими на них средневеково­феодальными отношениями, иной культурой, крайне неоднородным уровнем заселенности, развития и образования. Лишь Пруссия в среде немецких государств отличалась динамизмом развития, готовностью к модернизации, культурной и религиозной гомогенностью. Неудивительно, что именно из Прусского королевства вышли великие немецкие мыслители этого периода: И. Кант и Г.В.Ф. Гегель.

Заслуга Канта состоит в актуализации философско-этических вопросов общественного устройства и взаимоотношений в нем индивидов, тогда как предшествующая традиция акцентировала внимание на исторических, теоретических и конкретно-прикладных вопросах.

Основная идея социально-политической теории Канта - самоценность индивида, которая находит своё трансцендентальное основание в свободе индивида, то есть в присущей индивиду способности создавать моральные законы и поступать согласно этим законам.

Юридические права и политические институты должны стремиться защищать эту свободу и равенство.^[35]

Для Канта проблемой является то, каким образом можно гарантировать наибольшую свободу, чтобы свобода одного человека не мешала свободе другого. Именно в рамках данной проблемы он формулирует универсальный юридический принцип, который должен гарантировать и свободу, и сосуществование людей. Он писал: «Право - это совокупность условий, при которых произвол одного [лица] совместим

37

с произволом другого с точки зрения всеобщего закона свободы».

Государственно-правовая система, легитимная при условии равенства граждан перед законами и направленности этих законов на защиту свободы и самостоятельности индивида, имеет право вмешиваться в деятельность тех личностей или групп, которые стремятся ограничить гарантированную свободу людей.

Гражданское общество, согласно концепции Г.Ф.В. Гегеля, есть сфера реализации особенных, частных целей и интересов отдельной личности: здесь каждый для себя есть цель, все другие значимы лишь как средства для достижения этой цели. Согласно концепции Абсолютного духа, мыслитель выражает и «гражданское общество» и «государство» в качестве ступеней его объективации.

Вступая в дискуссию о дихотомии государство - гражданское общество, Гегель выступает с этатистских позиций, считая, что в гражданском обществе реализуются, в первую очередь, интересы групп и индивидов, а государство (в своем идеальном варианте) должно олицетворять солидаризм, «растворив» гражданское общество (а с ним и частные интересы) в своей универсальной сущности.

В отличие от Гоббса и Локка, Гегель видит государство не результатом общественного договора, для прекращения «войны всех против всех» (Гоббс) или же поддержки и развития естественного состояния общества (Локк), а носителем "абсолютного божественного принципа", подчиняющим гражданские структуры и отношения. Действительность государства в отличие от его простого, внешнего существования как раз в том и состоит, что оно - «нечто божественное в

38

земном».

Своеобразно развивает этатисткую концепцию и К. Маркс. В его теории уже не государство поглощает гражданское общество, а напротив государственные институты отпадают ввиду всеобщего обобществления и стирания границ между общественными сферами. Как мы знаем на основе исторических примеров СССР, Китая, Северной Кореи и других стран социалистического лагеря практическое применение марксистских идей привело к максимальной этатизации общества, созданию тоталитарных государств.

Последние если и не растворили в себе общества, то поставили их под невиданный ранее контроль и учредили колоссальную регламентацию и формализацию всех сторон человеческой жизни, включая частные сферы. Впрочем, остается открытым вопрос, лежат ли причины подобного развития событий в дефектах теоретической концепции, либо их следует связать с конкретными обстоятельствами и лицами, претворявшими коммунистические идеалы в жизнь.

Не следует, в тоже время, считать К. Маркса противником гражданского общества, как это иногда наблюдается в аналитической литературе. Представляется возможным согласится с мнением Л.Г. Ионина о том, что: «нельзя утверждать, как это часто встречается в ^{[36] [37] современных работах, что Маркс был «противником» гражданского общества; он был противником того, что понималось как капиталистическая «надстройка», и пророком создания нового общества, свободного от губительного капитализма и воплощающего в себе лучшие черты того, что большая часть совершенно немарксистских мыслителей понимала под гражданским обществом».[38]}

В западном марксизме вторым крупным теоретиком гражданского общества выступил А. Грамши. Гражданское общество данный теоретик рассматривал в рамках концепции гегемонии, своеобразно дополнявшей учение Маркса о классовой идеологии. По мнению Грамши, господствующий класс не только создает классовую идеологию, но и распространяет ее идеалы на все общество, добиваясь идейной гегемонии.

Гражданское общество, согласно данной концепции, может занимать различное положение по отношению к государству: быть зависимым от государства, если именно последнее является источником гегемонии, иметь равное с государством влияние, либо же самому распространять гегемонию на государство и экономику. Кроме того, гражданское общество, являясь ареной, где сталкиваются гегемония и сопротивление гегемонии различных социальных групп, оказывается той сферой, в которой идет неинституциализированная классовая борьба. ^[39]

Обращаясь к российской традиции исследования гражданского общества, следует отметить ее относительную молодость, а также специфику возникновения.

Если в Западной Европе первые обращения к теории гражданских отношений прослеживаются со средневековья и базируются частично на античных, частично на самобытных началах, то в Россию терминология гражданского общества «импортируется» уже в состоявшемся виде.

В дальнейшем, механические попытки сопоставления западноевропейского и «русского» пути развития гражданских отношений не давали необходимых совпадений, что неудивительно в силу цивилизационных различий. Так как западный вариант развития считался эталонным, мыслитель неизбежно приходил к выводу о некой «дефектности» российского менталитета, что далее приводило к разнообразным негативным характеристикам российского национального пути.^[40] Представляется, что данный подход лишен историзма и внутренней логики. Абсурдно механистически сравнивать историю столь разных исторических пространств, как Россия и Западная Европа.

Кроме того, более гибкий подход к анализу русской истории позволяет увидеть образцы развития гражданских отношений, сходные с западными. Это и уже упомянутые вечевые традиции, получившие наибольшее развитие в торгово-олигархических республиках Новгорода и Пскова, и наличие в средневековой России сословно-представительной системы в форме Земских соборов, и традиции местного самоуправления и самоорганизации (крестьянская община). Имело место в средневековой России также дихотомия светской и церковной властей, которая на Западе вела к формированию идеи гражданского общества.

Одним из первых в среде русских мыслителей вопрос о гражданском обществе поставил Б.Н. Чичерин. В научной литературе Чичерина обычно относят к представителям школы естественного права (С. Муромцев, А. Куницын), определявшим гражданское общество как всю совокупность частных отношений между индивидами и имеющее своим основанием личную свободу и институт частной собственности.

Будучи последователем Г.-В.-Ф. Гегеля, Б. Н. Чичерин интересовался, прежде всего, проблемой соотношения государства и гражданского общества. Выделяя, как и Гегель, ступени восхождения человека к Абсолютному духу, Чичерин выделяет вместо гражданского общества две различные сферы: гражданский союз в качестве области частных отношений и церковный союз в качестве сферы внутренней свободы, морали и нравственности. Таким образом, Чичерин выходит за рамки гегелевской триады, постулируя новое понимание отношений государство - гражданское общество.^{[41] [42]}

Чичерин отмечал большое значение гражданского общества для построения политической демократии. Его несомненной заслугой является установление логической связи между типом социальных отношений в обществе и его государственным строем. «Сохранить ту же самую политическую власть при совершенно изменившемся гражданском

44

порядке нет возможности» - писал мыслитель.

Как справедливо отмечает В. Д. Виноградов: «Абсолютизируя государство в качестве основного двигателя и творца исторического процесса, Б. Н. Чичерин полагал, что исследование этого феномена возможно в рамках каждой научной отрасли знания, но под своим "специфическим" углом зрения: государственное право изучает государство как юридический союз; социология - соотношение государства с другими социальными "союзами" и, прежде всего, с гражданским обществом; политика анализирует действия государства в

процессе борьбы за власть различных общественных объединений, партий

45

и групп».

Полемизируя со сторонниками радикального пути общественной модернизации (революционными демократами, социалистами и анархистами) Чичерин провидчески отмечал бесперспективность революционного пути, приносящего социальный хаос и деструкцию. Мыслитель справедливо полагал, что абсолютное равенство несовместимо с реальной свободой, а идея построения общества, нивелирующего социальные различия, утопична. Наиболее целесообразен, по мнению Чичерина, эволюционный путь развития. В России, где традиционно сильна государственная власть, реформы могут осуществляться "сверху" как результат правительственной инициативы. Думается, что эти положения сохраняют крайнюю актуальность в современных российских условиях.

Если сопоставить взгляды Чичерина на гражданское общество с концепциями дореволюционных русских консерваторов, можно увидеть ряд сходств и отличий. В первую очередь, Чичерина с консервативной традицией роднит гегельянство. Однако если для Чичерина функция государства заключается в регуляции общественных отношений и сдерживании асоциальных интенций отдельных индивидов, то консерваторы в полной мере разделяют идеи Гегеля, считая наличие сильного монархического государства идеалом политического устройства.

Говоря о роли либеральной традиции в концепции Чичерина, следует отметить следующие теоретические положения: ключевая роль института частной собственности в процессе формирования гражданского общества, индивидуальные свободы, ограничение степени государственного ^[43] вмешательства в жизнь общества законами. В определенной мере Чичерина с либералами роднит и его критика дворянства как класса, который не смог обеспечить политическую модернизацию России.

Сам мыслитель, обращаясь к анализу сущности либерализма, разделил последний на три типа: «уличный», «оппозиционный» и «охранительный».

Первый - по сути, является радикально-маргинальной формой политической борьбы, второй - своей главной целью ставит борьбу с правительством, причем, как метко отмечает мыслитель, ряды оппозиции нередко пополняют люди, недовольные властью по меркантильным причинам (уволенные чиновники, лишенные крепостных помещики и т.п.) Наконец, последний, третий вид либерализма - либерализм

«охранительный», сторонником которого является сам мыслитель. Он полагал: «Сущность охранительного либерализма состоит в примирении начала свободы с началом власти и закона. В политической жизни лозунг его - либеральные меры и сильная власть: либеральные меры,

предоставляющие обществу самостоятельную деятельность, обеспечивающие права и личность граждан, охраняющие свободу мысли и свободу совести, дающие возможность высказываться всем законным желаниям; сильная власть, блюстительница государственного единства, связующая и сдерживающая общество, охраняющая порядок, строго надзирающая за исполнением закона, пресекающая всякое его нарушение, внушающая гражданам уверенность, что во главе государства есть твердая рука, на которую можно надеяться, и разумная сила, которая сумеет отстоять общественные интересы против напора анархических стихий и

~ 46

против воплей реакционных партий». ^[44]

Таким образом, в трудах Б.Н. Чичерина мы находим своеобразный синтез консервативных и либеральных подходов к концептуализации идеи гражданского общества. Консервативным началом в работах Чичерина можно считать его опору на гегелевское учение об Абсолютном духе, которое пользовалась неизменной популярностью среди русских консерваторов (М.Н. Катков, И.А. Ильин), обоснование необходимости сильной власти для охраны либеральных прав и свобод, отрицание революционного пути развития.

П.И. Новгородцев рассматривал гражданское общество в качестве союза, возникающего благодаря предприимчивости отдельных индивидов, то есть в основе его лежит низовой принцип формирования. Вообще рассмотрение гражданского общества в качестве союза - одна из особенностей российской социальной мысли XIX века.

Мыслитель также подчеркивал необходимость особой «политической зрелости» народа для построения демократического государства, акцентировал внимание на совершенствовании форм общественной интеграции и самоорганизации.^[45]

Особняком от представителей либерально-правовой традиции рассмотрения гражданского общества стояли российские анархисты М.А. Бакунин и П.А. Кропоткин.

Формально Бакунин почти не использует термин «гражданское общество». Однако, отрицая государство в любом его виде, фактически его концепция предлагает радикальное решение дихотомии гражданское общество - государство в пользу первого.

Взгляды М.А. Бакунина, считавшего любую государственную власть аморальной и основанной на насилии, можно сравнить с взглядами Т. Пейна о государстве как вынужденном зле, с той лишь разницей, что

Бакунин не видит никаких моральных оправданий существования этого института.

Соглашаясь с марксистами по поводу эксплуататорской сущности буржуазного государства, Бакунин не разделял их взгляд на формирование коммунистического государства, пророчески предупреждая апологетов диктатуры пролетариата о возможности быстрого перерождения верхушки революционных активистов в новую аристократию, полностью узурпирующую власть.

Говоря о российской концептуализации гражданского общества, необходимо отметить и отечественных мыслителей консервативной направленности.

М.Н. Катков, будучи идеологом русского национализма, отождествлял гражданское общество с нацией. Надо понимать, что национализм XIX века серьезно отличается от современных ультраправых социально-политических концепций и был чужд маргинальным проявлениям, да и сам термин «русская нация» трактовался в Российской империи существенно шире, имея скорее общегражданский, нежели конкретно этнический характер. Являясь сторонником самодержавия, мыслитель не отрицал необходимости реформ, связывая свои надежды с распространением и углублением самоуправления.

Монархия, по мнению Каткова, является надсословным механизмом, призванным сдерживать социальную борьбу, хранить идеал государства. Он писал: «Трон затем возвышен, чтобы пред ним уравнивалось различие сословий, цехов, разрядов и классов. Бароны и простолюдины, богатые и бедные при всем различии между собой равны пред Царем. Единая власть и никакой иной власти в стране, и стомиллионный, только ей покорный народ, вот истинное царство».^[46] Здесь мысли Каткова вполне коррелируют с гегелевской концепцией воплощения в государстве Абсолютного духа, популярной среди российских и европейских консерваторов.

Довольно редко в связи с консервативными политическими концепциями упоминается имя Л.А. Тихомирова, на наш взгляд, совершенно незаслуженно забытого выдающегося теоретика русского консерватизма.

Тихомиров, глубоко осмысливший политическую и социальную историю допетровской Руси, обозначил интересную программу преобразования российской политической системы. Являясь противником либерально-демократического пути развития, а также западных институтов представительной демократии, Тихомиров вовсе не был апологетом тоталитарного этатизма. Мыслитель предложил основанную на многовековом опыте систему прямого демократического участия населения в решении основных социально-экономических вопросов посредством внедрения широкого самоуправления.

Последнее, по мнению мыслителя, должно решать три важнейших задачи: прямое действие в управлении, законодательная инициатива, контроль над управлением.^[47] Интересен тот факт, что представительство должно осуществляться по профессиональному признаку. Подобное возвращение к сословности вообще популярно в консерватизме XX века, особенно у представителей корпоративистских идей, получивших конкретное воплощение в европейских режимах Муссолини, Франко, Салазара, Дольфуса. Однако отметим, что Тихомиров во многом предвосхищает данную концепцию, обращаясь к ней уже вначале XX в.

Передовая роль Тихомирова также состоит в обоснованной критике государственно-правовых теорий, распространенных в российских научных кругах XIX века. Он писал: «Мы поэтому не можем понять общества и государства путем анализа одних юридических отношений. Нам требуется изучать непосредственно тот ряд явлений, которые называются социальными и политическими, и не посредством юридических понятий уяснять их, а, наоборот - путем уяснения социально­политических явлений приходить к пониманию юридических отношений».^[48] Фактически Тихомиров здесь выступает сторонником социологического подхода к истории, хотя и поверхностно, но все же предваряя идеи французских историков - анналистов.

Как представляется, в идеях Л.А. Тихомирова нашла воплощение программа глубоко консервативной по духу, но демократичной по форме модернизации российской политической системы начала XX в. Такие положения этой программы, как развитие местного самоуправления и институтов прямого гражданского участия, направленность на дебюрократизацию общества, максимальный учет национального менталитета при проведении демократических реформ сохраняют актуальность и в условиях современной российской модернизации.

И.А. Ильин, также как и М.Н. Катков был последователем философии Гегеля. Этот мыслитель развивал концепцию государства как высшего духовного идеала, консолидирующего общество. Однако, как и в случае с Тихомировым, идеализация государства не олицетворена здесь с исключительной централизацией или подавлением свободной воли. Напротив, Ильин неоднократно говорит о необходимости гражданской инициативы и гражданской свободы.^[49]

В статьях и работах периода эмиграции (прежде всего, в сборнике «Наши задачи») И.А. Ильин неоднократно сравнивает тоталитарные режимы с самодержавием, настаивая на сильной власти, но последовательно критикуя тоталитаризм. В качестве важнейших факторов, позволяющих гражданскому обществу существовать, мыслитель выделяет частную собственность и особую русскую духовность, связанную с духом взаимопомощи, братства.

Особняком от других российских мыслителей стоит С.Л. Франк. Он одним из первых непосредственно затронул тему гражданского общества в России и дал ему следующее определение - «общественное единство, спонтанно слагающееся из вольного сотрудничества, из свободного соглашения всех воль отдельных членов общества».^{[50] [51] [52]}

Концепция гражданского общества С.Л. Франка представляет собой дальнейшее развитие его коммуникативной теории общества и концепции

53

соборности общественной жизни.

Франк отвергает как атомистический подход к гражданскому обществу, акцентирующий внимание на индивидуальном начале, так и социалистический, с его растворением гражданского общества во всеобщей коллективизации. Мыслитель считает, что гражданское общество имеет естественное, органическое происхождение в виде

54

«молекулярной, спонтанно слагающейся связи».

Франк не отрицает буржуазное государство подобно анархистам и социалистам, но и не идеализирует его вслед за гегельянской и консервативной традицией. Исследователь полагает, что границы действия и вмешательства государства совпадают с границами гражданского общества. Такая трактовка гражданского общества вполне соответствует современной либеральной парадигме демократического государства. В связи с этим представляется возможным согласиться с теми исследователями, которые относят С.Л. Франка к либерально- консервативному лагерю.^[53]

В современной отечественной и зарубежной научной литературе также сложились различные подходы к изучению сущности и структуры гражданского общества.

Так, например, А.П. Кочетков при анализе гражданского общества, прежде всего, рассматривает совокупность невластных отношений, обеспечивающих жизнедеятельность общества, - экономические, выражающие многообразие форм собственности; социокультурные, включающие семейные, этнические, религиозные и прочие устойчивые связи, связанные с индивидуальным выбором, политическими и культурными различиями групп по интересам.^{[54] [55] [56]}

Структура гражданского общества, предложенная А.Ю. Сунгуровым, включает: политическое общество - партии, движения; экономическое общество - профсоюзы, бизнес-ассоциации; сообщество

57

«третьего сектора».

Оригинальную концепцию структуры гражданского общества

со

предлагает Ю.М. Резник.

С. Э. Ибрагим определяет гражданское общество как набор ценностей, норм и организаций, которые исходят от свободной воли людей в их стремлении к интересам, причинам или поискам, выражающим коллективные чувства.^[57]

Обычно, при попытках понятийного определения гражданского общества рассматриваются такие противопоставления, как государство - индивид; несправедливость - справедливость; институционализация - деинституционализации; солидарность - равнодушие; отчуждение - сплоченность; иерархия - сеть.^[58]

Подобные дихотомии, необходимые для теоретического обозначения гражданского общества и разграничения его с иными элементами социетальной системы, создают ряд проблем.

Главной проблемой, как представляется, выступает идеологизация, характерная для практически всех описанных дихотомий. В российской традиции, как научно-аналитической, так и публицистической, это свойственно, прежде всего, противопоставлению государство - гражданское общество. Последнее, в нашей общественно-политической сфере практически всегда понимается как некий оппонент государства, а российская политическая история, начиная с XVIII века, зачастую описывается как драматическое противостояние государства и общества, причем с перманентным доминированием государства, которое изредка отступает, лишь для того, чтобы перегруппировавшись, снова подавить общество.

Подобная концепция, если и описывает реальные отношения государства - общества, то только при условии сведения последнего к узкой группе оппозиционной правящей власти интеллигенции.

Другой подход - это определение гражданского общества в качестве некоей идеальной модели, к которой общество должно стремиться. Соответственно происходит подмена научного понятия определенной идеологемой, которая приемлема в политической риторике, но не в научной литературе. Главная трудность, которую порождает подобное положение вещей - невозможность разработки системы критериев

научного измерения уровня развития гражданского общества, так как они часто находятся вне объективных границ верифицируемости.

В результате проведённого анализа сущности, содержания и институциональной структуры гражданского общества можно сделать ряд выводов.

Во-первых, теоретические основы концепции гражданского общества появляются еще в античную эпоху и встречаются в трудах философов и мыслителей древней Г реции и Рима. Впоследствии античное наследие было всесторонне осмысленно в трудах мыслителей эпох Возрождения и Просвещения.

Во-вторых, средневековая религиозная философия являлась своеобразным источником формирования концепции гражданского общества, прежде всего, в рамках исторической дискуссии о взаимоотношении и приоритете светской и церковной властей.

В-третьих, в Новое время концепция гражданского общества формировалась в рамках англо-американской, французской и германской научных традиций. В данный исторический период идея гражданского общества оформляется в научную теорию, формулируются ее важнейшие положения и проблемные поля.

В-четвертых, дискуссионные вопросы теории гражданского общества появляются и изменяются по мере развития традиции его осмысления. Если для мыслителей XVII-XVIII вв. в центре внимания находятся концептуальные положения общественного договора, процесса перехода от естественного к гражданскому состоянию общества, дихотомии «государство - гражданское общество», то в работах социальных мыслителей XIX в. мы находим обращение к этическим и нравственным вопросам, к гегелевской концепции государства как выражения Абсолютного духа.

В-пятых, в российской дореволюционной традиции концептуализация идей гражданского общества происходила в рамках развернувшейся в XIX веке борьбы общественно-политических идеологий. Сторонники либерального и либерально-консервативного подхода в целом разделяли ведущую парадигму осмысления гражданского общества на Западе. Гражданское общество для них - это сфера гражданских взаимоотношений и инициатив, отделенная от государства, необходимая для проведения либеральных реформ и формирования правового государства. Государство должно иметь четкие пределы своего влияния и вмешательства, регламентированные законами. Гражданское общество не противостоит государству, если последнее агрессивно не вторгается в его сферу, многие задачи решаются совместно государством и гражданским обществом.

Классики русского анархизма видели в гражданском обществе, по сути, единственную справедливую форму существования индивидов. Характерной чертой их взглядов было принципиальное неприятие государства, радикальное решение дихотомии «государство - гражданское общество» через уничтожение первого и формирование своеобразного глобального гражданского общества вне национальных и географических рамок.

Представители консервативного направления российской общественной мысли рассматривали гражданское общество через призму гегелевской философской концепции. Не следует, однако, сводить консервативную традицию лишь к стремлению законсервировать соответствующие социально-политические реалии. В работах консервативных мыслителей активной критике подверглись коррупция, бюрократизм, отсутствие адекватных передаточных механизмов между властью и обществом. Нельзя считать, что консерваторы идеализировали политический строй России XIX в., скорее, они аналитически отделяли институт монархии и личность монарха от других правительственных учреждений. Идеалом отношений гражданского общества и государства для консерваторов была допетровская средневековая Русь с ее сословным представительством, общинными традициями, православной идентичностью.

В современной научной литературе под гражданским обществом обычно понимают совокупность социальных отношений и институтов, отличных и относительно независимых от государства и бизнеса и способных в определённой мере воздействовать на них с целью ограничения их властных полномочий.

Г ражданское общество анализируется в контексте различных подходов, школ, течений и направлений научной мысли, фиксирующих внимание на том или ином его аспекте в зависимости от наличных социокультурных условий. Максимальным эвристическим потенциалом обладают, на наш взгляд, системный и структурно-функциональный подходы. В социологической науке, как известно, структурный подход акцентирует аспект социальной структуры (целостность взаимосвязанных элементов), а функциональный - организационный аспект (принципы соотнесения и функционирования элементов) социума, общества как социетальной системы.

Автор придерживается следующего определения: гражданское

общество - это сфера самоконструирующихся и самомобилизующихся организаций и ассоциаций граждан, способных осознать и реализовать свои гражданские права и обязанности, которая защищена необходимыми законами от произвола государства, характеризующаяся высоким уровнем гражданского участия в обсуждении и решении насущных социально-

бытовых, социально-экономических, культурных вопросов развития общества.

Данный тезис находит своё выражение в институциональной основе и главных функциях гражданского общества, которые анализируются в следующем параграфе.

1.2