1. Логика, теория познания и методология. Ганс-Людасси. Франк. 1. О значении методологии для политической экономии. Зиммелъ. Гей- ман и Лифман. Ганс-Людасси. 1 Непосредственно с вопросом об объекте политической экономии как науки стоит вопрос о методе. Недостаточно еще уметь познавать факты, относящиеся к той или иной (научной) области. Недостаточно уметь образовать научные понятия, которые могли бы составить собою нечто строго единое, адекватное целое. Недостаточно еще уметь правильно поставить ту или иную проблему или ряд проблем научного характера. Надо уметь из адекватных понятий построить стройную научную систему; надо уметь связать и привести к единой основе поставленные проблемы и дать им научное разрешение; надо уметь вскрыть и установить действительную зависимость и закономерность в развитии познаваемых фактов; надо уметь при построении научной системы и установлении связей и закономерностей устранить собственные субъективные взгляды и настроения; в своих суждениях исследователю надо уметь устранять самого себя и прибегать к такой аргументации, которая была бы истинна и убедительна для всех других людей; надо уметь приходить к положениям, истинность которых для всех обязательна, для всех имела бы одинаковое значение, т. е. была бы общезначима и общеобязательна в познавательном отношении1. С одной стороны, следовательно, при всяком научном изучении, во всякой науке, необходимо уметь научно познавать факты и образовать научные понятия: кроме того, необходимо уметь классифицировать факты, устанавливать причинные связи и взаимозависимости между ними, открывать правильность и закономерность в развитии явлений и отношений. В данном случае необходимо знание общих принципов и приемов научного исследования, а также принципов и приемов образования научных понятий. С другой стороны, во всякой науке необходимо научное построение полученных суждений и научно поставленных проблем; необходимо уметь связать полученные суждения и поставленные проблемы и привести их в единое стройное целое, в законченную единую систему истин, положений, законов. В этом последнем случае необходимо обладать знанием общих принципов и приемов научного изложения, научного теоретического построения. В первом случае соответственные сведения дает до некоторой степени логика и теория научного познания (гносеология). Во втором случае — методология. В более широком смысле и те, и другие знания объединяются в одном общем учении о методе. Под методом, следовательно, в науке мы разумеем правила, приемы и принципы как научного исследования, так и научного изложения или построения. Нужно различать, говорит по этому поводу Р. Лифман, метод познания или исследования и метод изложения. В первом находит себе место одинаково и индуктивный, и дедуктивный методы, в зависимости или от объекта, или часто от личной склонности и дарований исследователя; во втором случае — речь идет, главным образом, о точках зрения или исходном пункте, «подходе»692. Учение о методе в науке, или методология, тесно соприкасается, следовательно, с логикой и теорией познания (гносеологией). Как это мы увидим ниже, методология точно так же некоторыми сторонами своего учения соприкасается и с социальной философией или социологией, поскольку при исследовании или изложении речь идет в ней о социальных предпосылках и точках зрения. Как самостоятельная наука методология, однако, еще не сложилась к нашему времени и существует в связи или с логикой, или с гносеологией, или в большинстве случаев является составной частью той или иной специальной науки (социологическая методология, экономическая методология, методология права и т. д.). Специальная методология той или иной специальной научной дисциплины обычно поэтому поглощается или логическими проблемами, или гносеологическим учением, или чаще всего исчезает, иногда без остатка, в непосредственном материальном содержании той или иной науки. «Если по отношению к старой нашей (экономической) методологии применим, — говорит Амонн, — упрек в том, что она игнорировала логику, то новейшая экономическая методология заслуживает упрек в том, что она игнорирует политическую экономию... Поэтому одно должно оставаться строго неизменным и установленным во всех методологических исследованиях, поскольку последние не должны собою представлять бесплодных начинаний для специальной науки, — это то, что они должны опираться не только на прочную основу логики, но и в то же самое время никогда не должны терять самой тесной связи и с самой непосредственной материальной наукой. Методология — не нечто такое, что предшествует науке и дается в виде рецепта данной науке, по которому она могла бы сложиться, но познание о логически возможном и необходимом построении и структуре научного целого, которое нужно получить, после того как части его уже в своей сущности познаны»693. Насколько широкую область всевозможных проблем захватывала себе еще не так давно методология, показывают взгляды на экономическую методологию хотя бы Ганса-Людасси, который считает методологию в экономике «проэкономикой» и в то же время «прикладной логикой», и именно «логикой специального круга понятий», логикой экономических понятий; кроме того, экономическая методология есть, по его мнению, не только проэкономика, не только логика специальных понятий, но и пропедевтика, канон1*, органон694*, катартикон695* — словом, она есть теория экономической теории, са- моуяснение экономического мышления, общая наука об экономике2. Для Ганс-Людасси, таким образом, методология — то же, что логика или теория познания. Наоборот, для С.Л. Франка методология и именно методология общественных наук есть не что иное, как философия общества или социальная философия; это не «набор советов, как надо заниматься наукой, а система высших обобщений о свойствах и соотношениях общественных явлений»3. В данном случае С.Л. Франк сближает общественную методологию уже с социологией, вводя в число проблем методологии такие, например, проблемы, как проблема социальной закономерности, т. е. вводя в методологию проблему чисто социологическую. Правда, сам Франк, отмежевывая методологию от социологии, считает проблему закономерности общественной жизни проблемой методологической, а не социологической, потому лишь, что все такие вопросы, как социальная закономерность, современной социологией либо игнорируются, либо разрешаются ею предвзято, без систематического их рассмотрения696; но такого рода аргументация существа дела, конечно, не меняет и не может превратить чисто социологическую проблему в методологическую. Таким образом, как общественная методология вообще, так и специальная методология отдельных общественных дисциплин в частности грешат одним и тем же: недостаточно строгим установлением своего объекта, своих проблем и недостаточным размежеванием с другими близко соприкасающимися с ними логическими и философскими дисциплинами. В сущности, можно думать, метод для всех общественных наук, по крайней мере, в своей общей части, т. е. в своем общем виде, в общей своей формулировке, один. В этом отношении К. Пирсон идет еще дальше, полагая, что «научный метод один и тот же во всех отраслях знания», что «научный метод есть метод также всех логически дисциплинированных умов»697. В этом Пирсон и находит основу единства науки: «Единство всех наук, — говорит он, — заключает в методе, а не в материале»698. Нас, однако, интересует лишь, главным образом, метод в политической экономии. На последнем мы и остановим свое внимание, причем коснемся в данном случае, прежде всего, вопроса о значении методологической проблемы для развития экономической науки и главным образом, разумеется, экономической теории. 2 Вопрос о значении проблемы методологии в политической экономии едва ли может возбуждать какие-либо сомнения. Разработка вопросов методологии в любой науке имеет для развития данной науки, бесспорно, огромнейшее значение. Всякая социальная наука и тем более политическая экономия располагает огромнейшим опытом по наблюдению и исследованию явлений социальной жизни в соответствующей области. Это наблюдение, исследование и само познание тех или иных сторон социальных явлений, конечно, имеет и свою техническую сторону, поскольку дело сводится к тому, как нужно вести наблюдение над социальными явлениями, как: лучше всего производить исследовательский анализ общественных отношений, как научно познавать социальные факты и отношения, в целях их научного 'выяснения. Невозможно ожидать, чтобы с прогрессом научного знания весь этот огромный технический опыт нашего мышления и познания не был использован наукой, не был использован человечеством, в целях просто экономии мышления и экономии познания. Невозможно ожидать, чтобы с развитием человеческих знаний, с развитием научного познания этот огромный технический опыт не накоплялся, не обрабатывался, не сводился в более или менее стройную и цельную систему, не превращался сам в науку, в научную самостоятельную дисциплину (социальную же, так как дело идет о выяснении и познании социальных фактов), дисциплину с собственными задачами и собственным объектом познания. Это с одной стороны, т. е. со стороны вопросов исследования или познания. С другой стороны, такой же огромный опыт имеется в распоряжении любой социальной науки и относительно того, как полученный в результате наблюдения и исследования материал, при своем изложении, превращается в логически стройную систему, находит себе логически связанное научное выражение, принимает вид единого научного цельного, однородно связанного и эстетически законченного. Научное мышление использует, разумеется, и этот опыт изложения и теоретического построения собранных научных данных, сводя его в систему, обрабатывая его, превращая его в самостоятельную проблему, и, сливая последнюю с проблемой исследования и научного познавания, получает единую самостоятельную научную дисциплину, — науку о методе, или методологию. Метод, следовательно, в любой общественной науке — это экономия мышления, экономия познания, экономия исследования, экономия построения научной системы; метод в общественных науках — это использование всего накопленного в истории научного мышления и познания человеческого опыта; он тесно связан с развитием самой науки; развитие научного метода в той или иной социальнонаучной области необходимо сопровождается и развитием самой материальной науки данной области. Роль и значение метода в науке сводится, таким образом, к тому же, к чему сводится роль и значение техники в хозяйственной деятельности. Чем выше техника, тем продуктивнее хозяйственная деятельность, тем продуктивнее человеческий труд, тем успешнее борьба человека с природой за существование. Чем ниже хозяйственная техника, тем ниже результаты трудовой деятельности. Как на войне побеждает тот, кто лучше вооружен и обладает лучшей, более высокой техникой, так и наука сильна и высоко развита там, где более развит научный метод. Метод в науке, следовательно, то же, что техника в хозяйстве... «Ведь все-таки, — говорит Зиммелъ в своей “Социальной дифференциации”, — современное состояние наук выработало способы разработки науки, отличающиеся от прежних способов, указанных нами выше. Подобно тому, как современные политические революции отличаются от революций прежних времен тем, что стремятся осуществить уже известный, в каком-нибудь другом месте осуществленный и испытанный строй, ибо теперь обдуманная «теория уже предшествует практике и служит для нее образцом: так же точно, вследствие более высокой сознательности и современной умственной деятельности, может быть оправдано требование, чтобы на основании существующей совокупности наук и доказанных теорий намечались контуры, формы и цели новой науки прежде, чем приступать к ее фактическому построению»699. Далеко не всеми одинаково признается, однако, высокое значение, которое имеет изучение вопросов методологии. Среди экономистов нередко раздаются голоса против расширения методологических знаний в политической экономии и высказываются сомнения относительно плодотворности разработки проблем экономической методологии. Так, например, мы находим такие сомнения у Геймана, приходящего по вопросам экономической методологии к следующего рода пессимистическому заключению. «Методологические выяснения, — говорит Геиман, — стали в последнее время весьма модными в политической экономии. Лучше было бы сказать: были модными, так как интерес к этого рода вопросам снова ослабел; и это понятно, если вспомнить, что такие методологические изыскания никогда не означают надежного роста силы научного знания. Правильно говорилось, что плохо науке, когда она слишком глубоко погружается в вопросы методологии. Для нас они являются лишь как необходимое зло. Зло, потому что вопросы эти не ведут вперед; необходимое же потому, что при всеобщем признании неудовлетворительного состояния нашей науки только внутренняя спайка (Konsolidation) в состоянии вызвать силы, без которых невозможно здоровое развитие и расширение (Expansion)»700. Особенно отрицательно к методологии относится Роберт Лифман. Для Лифмана всякая экономическая теория представляет лишь упрощенное изложение хозяйственно-менового механизма; и если в течение столетних усилий мысли не удалось правильно познать этот механизм, то это доказывает лишь, думает Лифман, что существовавшие до сих пор теории несовершенны; но доказать ложность той или другой теории можно только на основе новой, более правильной теории, а отнюдь не на основе столь излюбленных, по мнению Лифмана, философских и методологических рассуждений. «Я, по крайней мере, — говорит Лифман, — не вижу, чтобы методологи сумели раскрыть неправильное понимание экономистами, хозяйства, ошибки теории вменения, теории цены и т. д., не говоря уже об их исправлении»701. Больше того: Лифман думает, что методология не имеет вообще никакого значения для развития экономической науки. «Я не могу, — говорит он, — самым глубоким философским рассуждениям о сущности и методах политической экономии придавать какое бы то ни было значение для развития нашей науки. В действительности, практические результаты от этих современных занятий политико-экономов философией для экономической теории равны нулю, и я опасаюсь, что ожидать чего-нибудь благоприятного для развития экономической теории от всех этих философов и методологов в будущем не приходится»702. К внесению историко-философских и социологических основ в политическую экономию Лифман вообще относится крайне отрицательно, находя, что современное смешение (Verquickung) политической экономии с историей, философией, короче — расширение ее объекта вместо углубления его является лишь доказательством неспособности сторонников таких направлений помочь развитию политической экономии, наполнить спорные проблемы политической экономии новым знанием703. Менее скептически относится к методологии Ганс-Людасси. В развитии метода в политической экономии он видит и силу, и слабость; слабость, так как это значит, что исследователь недоверчиво прикасается к земле и прежде чем идти вперед, он должен ощупывать землю ногой; силу—так как методологические стремления идут к тому, чтобы избегать ошибок и достигнуть высоконаучных результатов общезначимого характера. Но в то же время, по мнению Людасси, занятие методологическими проблемами отнюдь не является благоприятным знаком для той или иной фазы развития, которую переживала наука. Оно не указывает на новый расцвет в науке, оно свидетельствует скорее об эре страшной осторожности, когда точность формы оценивается выше, чем сила и глубина содержания; методология в основе своей не что иное, как недоверие экономического мышления к собственному деянию; недоверие к собственному мышлению; знание дороги, по которой надо идти, еще не есть сила, с которой бы можно было смело пуститься в путь704. Мы встречаем, таким образом, у экономистов сомнения в глубоком значении методологии для развития экономической теории. Едва ли нужно долго останавливаться на том, чтобы доказывать неосновательность такого рода сомнений. Научный метод в каждой научной дисциплине так же необходим и важен, как компас для мореплавателя. Он направляет, указывает путь исследователю. Неправильные приемы неизбежно приводят и к ложным положениям, ложным теориям, о чем хорошо известно на опыте любому естествоиспытателю. То же самое и в области социального познания. Надежный, научный метод в руках социального исследователя — это то же самое, что верное, надежное оружие в руках борца. Метод помогает социальному исследователю разбираться и ориентироваться в бесконечных лабиринтах социального поля; он дает в руки исследователя руководящие вехи, Которыми исследователь пользуется на пути своего исследования; он освещает путь, бросает свет на далекие точки. Имея в своих руках научный метод, исследователь идет уже не ощупью, изучая социальную жизнь; он может идти вперед более уверенно, не рискуя заблудиться, сбиться с пути. Метод вбирает в себя весь технический опыт познания и теоретического построения; он дает поэтому огромную экономию мышления и познания. Развитие науки немыслимо без развития метода. Могут рушиться теоретические построения, может распасться самая стройная научная система, — метод же надолго остается как для одной системы, так и для другой одинаково надежным и верным: будучи формально-техническим средством в руках исследователя, он в гораздо большей степени может рассчитывать на общеобязательность и на общезначимость, чем любая материальная истина. «Методология в политической экономии, — говорит Ганс-ЛюдассЫу — это служанка экономики; она идет впереди, но не потому, что за ней больше почета и преимуществ, а потому, что она служит и, служа, несет свечу, которая освещает своей госпоже путь и охраняет ее от возможности оступиться»705. В социальных науках и особенно в политической экономии огромная важность и значение метода осязательно чувствуется и остро сознается особенно в тех случаях, когда идет обостренная идей на я борьба и столкновения между различными школами, между различными направлениями и течениями социальной или, в частности, экономической мысли; когда каждая школа, каждое направление, каждое учение, каждая теория, отстаивая свои положения, нападает на других, стараясь развенчать и доказать ложность положений противников. В этом столкновении, в этой идейной борьбе научных течений побеждает и должна необходимо побеждать та школа, которая вооружена наиболее надежными техническими средствами для борьбы, так как всюду побеждает тот, кто лучше вооружен технически, у кого выше техника. В науке, в научном споре, в научных столкновениях такой техникой, такими техническими средствами является метод. Следовательно, в руках научного исследователя научный метод играет роль не только технического средства для научного познавания и научно-теоретического построения, но и роль оружия для борьбы и для укрепления завоевываемых одна за другой научных позиций на поле научного знания. Вывод, к которому мы приходим, говоря о значении и важности метода в науке, может быть только тот, что, несмотря на некоторые сомнения, имеющиеся по этому вопросу у немногих из экономистов (по отношению к роли экономической методологии для развития политической экономии), метод является необходимой предпосылкой возможности научного развития: без научного метода немыслимо развитие науки; без развития экономической методологии нельзя ожидать успешного развития политической экономии как науки.