Московский методологический семинар по проблемам массовой деятельности

Настоящий семинар был основан в качестве одного из семинаров философской секции НС АН СССР по комплексной проблеме «Кибернетика». Председатель этого совета академик А.И.Берг отличался широким научным кругозором и большой заинтересованностью в развитии всевозможных направлений мысли, связанных так или иначе с кибернетической проблематикой. Естественно, что в числе последних оказались и некоторые философские изыскания. На их основе в структуре совета была создана философская секция под руководством А.Г.Спиркина. При непосредственной поддержке последнего был учрежден и данный методологический семинар. Первоначальный философско-кибернетический статус привлек к работе семинара значительное число специалистов из разных областей, чьи интересы были связаны с междисциплинарной методологической проблематикой.

Фактическим руководителем и идейным вдохновителем семинара выступал Г.П.Щедровицкий, который осуществлял программирование как тематики, так и хода дискуссий. Со стороны представителей секции совета были претензии на свою ведущую роль в организации работы, определении тематики докладов и направлении дискуссий по «размытому руслу» разнообразных вопросов, не ограничивающихся идеями и принципами генетической логики. Но Г.П.Щедровицкий занял бескомпро- миссную позицию, в силу чего представители философской секции совета прекратили свое участие в работе семинара, выступив на одном из первых заседаний с декларацией протеста.

Семинар по методологии массовой деятельности отличался прежде всего тем, что в его наименовании было использовано слово «методология», тогда как обычно в названиях семинаров с философской проблематикой использовались слова «философия» или «философские вопросы». Другой особенностью было то, что этот семинар являлся независимой организационной формой, тогда как другие философские семинары действовали в разных учреждениях в качестве ячеек массовой сети политпросвещения. Третья его особенность состояла в том, что его участники были сотрудниками из самых различных научных организаций и учебных заведений, совершенно не были связаны организационно и административно, могли в любое время включиться в работу или же прекратить свое участие. Все это предопределило свободу дискуссий, контакты разных специалистов только на почве содержания своих научных интересов, единую основу в качестве методологической проблематики и независимость от официальной традиции по «развитию гениальных идей классиков марксизма-ленинизма» и «единственно правильных решений коммунистической партии». Впоследствии все семинары, в названиях которых использовались слова «методология», «методологические вопросы» наследовали, как правило, отмеченные особенности данного семинара как своего рода эталона.

Следует особо подчеркнуть, что семинар по методологии массовой деятельности оказался прямым преемником научной традиции Московского логического кружка, в котором были осуществлены как организационная свобода его членов, так и научная объективность тематики и дискуссий, максимально независимых от конъюнктуры текущей политики и идеологической обязаловки (Грушин Б. А. Очерки логики исторического исследования. М., 1960). Поэтому семинар явился как бы связующим звеном между логическим кружком и научным духом методологических семинаров, образовавшихся первоначально в Москве, а затем и в других научных центрах стра- ны.

По существу, семинар по методологии массовой деятельности оказался истоком того явления, которое теперь получило наименование «методологического движения в СССР» (Зиновьев А.А. Метод восхождения от абстрактного к конкретному в «Капитале» К.Маркса: Автореф. дис. ... канд. филос. наук. М.: Изд-во МГУ, 1954).

Необходимо сделать ряд уточнений по поводу современных употреблений словосочетания «методологический кружок», употребляемого Г.П.Щедровицким, Н.Г.Алексеевым и рядом других идеологов методологического движения. Они утверждают, что такой кружок возник в Московском университете в 50-е годы на философском факультете, существовал в последующие годы, существует и в настоящее время. Такой взгляд явно некорректен. Прежде всего потому, что всякий кружок представляет собой действующую организационную форму на каком-то временном интервале. Прекращение взаимодействий между лицами, входящими в кружок, означает прекращение его деятельности. Тот самый кружок, который был в 50-е годы на философском факультете, прекратил свое существование в 1958 году. Кроме того, он был логическим, ? как это признавалось всеми его членами, а слово «методология» вообще не было употребительным в то время.

Методологический кружок сформировался позднее, именно тогда, когда стали исследоваться и обсуждаться вопросы общей теории деятельности, трактуемой в качестве той области знания, в которой решаются задачи разнообразных применений и обоснований идей, основных понятий и конкретных результатов генетической логики.

Такие обсуждения и дискуссии начались с осени 1961 года. Они проходили на заседаниях семинара, работавшего еженедельно по понедельникам на квартире Г.П.Щедровицкого, и на заседаниях Комиссии по психологии мышления и логике, которые проходили по четвергам в Институте общей и педагогической психологии АПН РСФСР. В этой работе принимали участие философы, психологи, представители других областей знания. Значительная часть участников домашнего семинара Г.П.Щедровицкого и участников заседаний комиссии составляла общее ядро, которое фактически и образовало методологический кружок на первом этапе его существо- вания.

Здесь следует остановиться на научной предыстории формирования проблематики методологического кружка. Она охватывает период с конца 1958 до середины 1961 года. Эта предыстория отражена отчасти в неопубликованной переписке Г.П.Щедровицкого и И.С.Ладенко, где обсуждались вопросы теории деятельности, анализировалось понятие деятельности, предпринимались попытки представить структуру деятельности с помощью наглядных моделей. Там же обсуждались причины и основания выхода или расширения научной проблематики за пределы генетической логики.

Диалог между Г.П.Щедровицким и И.С.Ладенко по перечисленным вопросам стал более эффективным на заседаниях методологического кружка, в работе которого последний непосредственно участвовал, будучи аспирантом кафедры логики философского факультета Московского государственного университета в 1961 — 1964 годах. В проходивших обсуждениях активно участвовали также другие члены кружка, усилиями которых была существенно детализирована первоначальная проблематика, что способствовало оформлению собственного предмета общей теории деятельности. Воспроизведем положения упомянутой переписки, анализом которых началась разработка оснований этой теории.

Применение некоторой операции к данному объекту при получении результата, определяемого содержанием решаемой задачи, обусловлено подведением этого объекта под то или иное понятие. Поэтому один и тот же объект может быть исходным данным для получения разных результатов, а значит, для применения соответствующих операций. Таким путем представляется общая структура, в которую включаются разные альтернативные возможности в осуществлении мыслительных операций.

Каждый случай, где объединены подведение под понятие и операция по получению результата, представим с помощью наглядной модели в виде пятиугольника, в углах которого представляются обозначения, символизирующие объект как исходное данное, результат, задачу, понятие и операцию (или ее правило). Взяв некоторую систему понятий и отобразив отношения между ними, мы получим образ для системы соответствующих операций.

Однако система понятий может организовываться различными способами. Для генетической логики особый интерес представляет организация такой системы с помощью механизмов рефлексии. И таким путем, изучая подобную организацию, мы можем построить иерархическую систему, содержащую некоторое число уровней. В качестве последнего нижележащего уровня может выступать не мыслительная, а практическая деятельность. Тогда для интеграции всех возможных деятельностей, над которыми осуществляется рефлексия, нам надо иметь тот самый комплекс понятий, которые входят в общую теорию деятельности.

В этом случае встает вопрос о том, как представлять альтернативные единицы в модели. И.С.Ладенко предложил использовать тот же самый пятиугольник.

Недостаточность такого понимания и представления в модели была почти очевидной. Однако необходимо было осуществить детальную критику, с тем чтобы понять, что должно быть добавлено или что должно быть предложено взамен пятиугольной схемы. Но эта задача так и не была решена ни в переписке, ни в непосредственно ближайшее время. Изложенный результат обсуждений в переписке стал исходным материалом для анализа проблем общей теории деятельности в методологическом кружке. При этом наметились две существенно отличные друг от друга линии исследований, которые оформились затем в ряде публикаций.

Последующая работа по социализации и развитию идей генетической логики шла чрезвычайно разными путями. Один из них связан с деятельностью Г.П.Щедровицкого, с его работами по проблемам общей теории деятельности, по методологии систем мыследеятельности и организационно-деятельностных игр. Результаты этих исследований и их практические применения описаны во многих публикациях этого научного направления, образующего особую методологическую школу.

Исследования И.С.Ладенко и его коллег оформились в другое научное направление, получившее название ин- теллектики, которое связывало свои интересы с проблематикой систем деятельности, в особенности интеллектуальных систем, деловых игр, интеллектуальных инноваций и интеллектуальной культуры специалистов, а также проблем рефлексии во всех обозначенных случаях (Ладенко И.С. Проблемы логического анализа систем знания // Проблемы исследования систем и структур. Материалы конференции. М., 1965. С. 187 — 190).

• • •

С момента знакомства и навсегда Г.П.Щедровицкого и меня связало единое стремление служить общему делу — разработке нового направления логики. Благодаря нашему знакомству я включился в работу логического кружка НСО, который был основан еще в 1952 году А.А.Зиновьевым, стал общаться с членами кружка, чьи интересы были обращены к логической проблематике. После окончания университета я работал в Томском политехническом институте. Но в это время я и Г.П.Щедровицкий вели интенсивную переписку с обсуждением проблем логики и общей теории деятельности, встречались на конференциях в Москве и Томске, а также в летнее время в Москве. Осенью 1961 года я поступил в аспирантуру по кафедре логики и включился в работу методологического кружка и методологического семинара, которые были детищами моего друга. Но 3 июня 1963 года мы прекратили совместное научное обсуждение, так как выявилось, что мы работаем в существенно разных концептуальных системах. С этого дня мы выступили в качестве представителей разных научных школ. Но друзьями оставались всегда.

С детства в семье, а затем в школе-интернате мои родственники, учителя и воспитатели развивали во мне такие качества личности, которые во многом я затем обнаружил в поведении Г.П.Щедровицкого. Именно это обусловило с моей стороны личную преданность нашей дружбе. Его приверженность к теоретическому анализу и обобщениям, непосредственный интерес к научному поиску, стремление к постановкам новых проблем и задач, безоговорочная преданность своему делу, бескомпромиссность в научной дискуссии, последовательность, честность, настойчивость, непримиримость к халтуре и подлости, высокая требовательность к себе и коллегам были для меня своего рода «зеркалом», глядя в которое я утверждался в себе. Не могу знать, кем и чем я выступал для Г.П.Щедровицкого, но с его стороны я всегда встречал почти полное понимание.

Г.П.Щедровицкий оставил после себя не только опубликованные труды, но — и это не менее важно — огромный научный архив с материалами методологического кружка, методологического семинара, комиссии по психологии мышления и логике, логического кружка, с материалами ряда научных конференций и многими другими документами. Публикация этих материалов — исключительно принципиальное дело. Он оставил после себя и большое наследие в форме профессиональной подготовки, умений и навыков своих учеников, сотрудников и

Из истории отечественной философии: XX век, 60—80-е гг. 595

последователей, что составляет содержание его научной школы. Все это — выдающийся вклад в отечественную культуру и поэтому должно быть осмыслено и обеспечено соответствующей организационной поддержкой. Несомненно, наследие Г.П.Щедровицкого будет изучаться и комментироваться нашими науковедами, многое из его содержания будет и впредь использовано на практике.

«Интеллектуальные торпедо Материалы научной конференции памяти Г. П. Щедровицкого «Георгиевские чтения> 21-22 февр. 1995; 1996