Начало реального рождения журнала. Первые серьезные трудности на его пути

К этому прибавилось то печальное обстоятельство, что некоторые опытные авторы из старых философских кадров и прежде всего те, кто входил в состав редакции журнала «Под знаменем марксизма» или группировался вокруг него, заняли позицию, так сказать, «вооруженного нейтралитета» по отношению к новому журналу. Не последнюю роль здесь сыграла обида, несправедливо нанесенная Ждановым журналу «Под знаменем марксизма».

Более того, «Литературная газета», которую редактировал тогда В.В.Ермилов, повела с первых же дней при активной поддержке некоторых философов непрерывную кампанию против нового журнала и его руководства. А через некоторое время в числе наших противников оказалась газета «Культура и жизнь». Таким образом, мы столкнулись с довольно сильным, хорошо сплоченным альянсом философов, газет и учреждений, которые зорко и крайне недоброжелательно следили за каждым шагом нашего журнала, стремясь во что бы то ни стало опорочить его.

Но обо всем надо сказать по порядку. Журнал был создан, но он еще не начал свою жизнедеятельность. В начале августа была утверждена его редколлегия из 11 человек. После главного редактора весьма большую роль играл в ней ответственный секретарь и он же фактический заместитель главного редактора — И.А.Крывелев, которого удалось заполучить из журнала «Пропагандист Красной Армии».

Как только редколлегия была утверждена, она приступила к работе, причем задача ее членов состояла не только и пока что не столько в обсуждении поступивших в редакцию статей, сколько в написании таковых самими членами редколлегии и работниками редакции и в выискивании их где только это было возможно. Мы понимали, что после того, как нам санкционировали по нашей просьбе журнал, нужно во что бы то ни стало доказать, что, несмотря на молчаливый сговор ряда философов — игнорировать вновь созданный журнал, — все же у нас достаточно сил, чтобы готовить и выпускать философский журнал, и тем самым оправдать оказанное нам доверие.

Отдельные члены редколлегии засели за статьи. И.А.Крывелев написал «К характеристике немецкой военной идеологии», Ц.А.Степанян — «О некоторых закономерностях перехода от социализма к коммунизму», Б.М.Кедров — «О ленинских философских тетрадях». Здесь уязвимой оказалась прежде всего моя статья по следующим двум причинам: во-первых, я показал, что все записи В.И.Ленина, сделанные в «Философских тетрадях», условно делятся на различные группы, неравноценные по своей значимости, и наименовал эти группы: 1) цитаты, 2) извлечения из цитат, 3) пометки-оценки, 4) пометки-вопросы, 5) заметки-толкования, 6) заметки- афоризмы, 7) отрывки-обобщения, 8) заметки-планы, 9) фрагменты обобщающего характера.

При этом я предупреждал против серьезных ошибок, когда Ленину приписывали взгляды Гегеля на том лишь основании, что гегелевские высказывания приводятся в «Философских тетрадях» Лениным своим словами, в виде извлечений из цитат.

Впоследствии криминалом была признана здесь у меня сама по себе попытка подойти к «Философским тетрадям» аналитически, членя их тексты на какие-то ис- кусственно придуманные мною «группы» заметок. Во- первых, в своей статье я подчеркивал, что выпуск издания «Философских тетрадей» в 1947 году тиражом 100000 экземпляров означал фактическую ориентацию широкого читателя на изучение этих тетрадей, между тем как их редакторы не сделали буквально ничего, чтобы предупредить читателя, что это — незаконченное произведение, собрание подготовительных записей и что поэтому надо при их изучении «находить подлинно ленинское, принципиальное, и отделять ценнейшие положения материалистической диалектики, сформулированные Лениным, от выписок из работ Гегеля и других авторов»240.

При распространенности метода выдергивания отдельных фраз и полуфраз и приписывания им искаженного смысла, моей мысли был придан вскоре некоторыми философами совершенно дикий смысл, будто я вообще против издания «Философских тетрадей» массовым тиражом.

Все это, равно как и другие, оказавшиеся уязвимыми места в моей статье, дали новый повод повести против журнала и его главного редактора кампанию на страницах «Литературной газеты», а вскоре и газеты «Культура и жизнь».

С точки зрения критиков нашего журнала, уязвимой оказалась и передовая статья в № 2 журнала за 1947 год «Наши задачи», написанная мною. В ней я старался изложить то, как мы, советские философы и в особенности работники нового журнала, понимаем задачи, поставленные перед философским фронтом, а значит, и перед нашим журналом в выступлении А.А.Жданова на философской дискуссии, каким образом мы намерены реализовать эти задачи в самые короткие сроки.

В конце передовой было сказано: «Журнал призван к тому, чтобы способствовать быстрейшей ликвидации недостатков в философской работе, вскрытых на философской дискуссии»241.

Далее приводились слова, сказанные в докладе о деятельности ЦК партии на совещании некоторых компар- тий в октябре 1947 года, в которых характеризовались также и основные цели нашего журнала: «В итоге философской дискуссии по книге Г.Ф.Александрова "История западноевропейской философии", проведенной недавно по инициативе ЦК ВКП(б), был вскрыт целый ряд недостатков в работе нашего теоретического фронта, особенно в области разработки философии марксизма-ле- нинзма. В интересах ликвидации этих недостатков и в целях способствования дальнейшему подъему научно-теоретической работы в области философии марксизма-ленинизма создан новый журнал "Вопросы философии"»242.

Журналу удалось сразу же организовать дискуссию по философским вопросам физики микромира: М.А.Марков (после предварительного одобрения его статьи А.А.Максимовым, к которому он, по его словам, обратился по старой памяти в личном порядке) дал как интересную дискуссионную статью «О природе физического знания». Академик С.И.Вавилов написал к ней в порядке ведения в дискуссию несколько слов. «Очень хотелось бы, — писал С.И.Вавилов, — чтобы статья М.А.Маркова стала исходным пунктом большой, серьезной дискуссии по затронутым автором вопросам и чтобы эта дискуссия не свелась к наклеиванию клеймящих ярлыков со стороны участников дискуссии, — нужен подробный и деловой разбор вопроса по существу»243.

Увы, пожелание это осталось напрасным, так как наши противники, включая А.А.Максимова, только и ждали публикации статьи М.А.Маркова, чтобы обвинить и автора, и журнал, и редакцию во всех смертных грехах по части философии и вообще идеологии.

В конце своей вводной заметки С.И.Вавилов высказал желание, чтобы аналогичные статьи появились и по другим разделам естествознания, в особенности астрономии и биологии.

Перед этим, когда он был в нашей редакции первый раз, он пытался ее склонить к тому же, но более осторожно, о чем была напечатана небольшая заметка И.И.Новинского в отделе «Научная жизнь» под заголовком «Беседа с акад. Т.Д.Лысенко в редакции журнала "Вопросы философии"244.

Таким образом, в № 2 журнала были отражены обе точки зрения — и Т.Д.Лысенко, и его противников. Тем не менее ярлык «антимичуринцы», «менделисты-морганисты» был вскоре навешен на нас нашими противниками.

Читая сегодня № 2 журнала за 1947 год, я удивляюсь тому, как сравнительно много удалось сделать буквально на пустом месте, всего за несколько месяцев, создав солидный том в 25 печатных листов убористого шрифта, причем допустить сравнительно так немного действительных ошибок, а не тех, которые в порядке передержек нам приписывались.

Из дискуссий, начатых журналом в № 2 за 1947 год, упомяну еще дискуссию, которую поднимала статья З.А.Каменского «К вопросу о традиции в русской материалистической философии XVIII —XIX вв.», помещенная в отделе дискуссий, а также намечавшаяся в будущем дискуссия по логике (см.

По проблемам языка и мышления удалось получить две статьи — Л.Р.Резникова (из Ростова-на-Дону) и М.Г.Ярошевского. Ряд статей был посвящен критике современной буржуазной философии.

Пример прошедшей философской дискуссии показал, что ее успех определился, в частности, тем, что она велась по определенной книге, вскрывая ее коренные недостатки. Поэтому, продолжая развивать этот опыт, новый журнал обратил большое внимание на рецензирование философской литературы (в № 2 было помещено пять рецензий на труды советских философов и три — на труды зарубежных марксистов и, кроме того, обзоры обсуждений пяти философских книг).

В качестве материалов к обсуждению был помещен проспект книги «История философии», которая должна была быть написана в противовес раскритикованной на дискуссии книге Александрова.

В отделе «Сообщения и публикации» был помещен отрывок из курса «Логики» М.И.Каринского.

Номер заканчивался публикацией теплого приветствия акад. Тодора Павлова из Софии.

На обложке был помещен список философов, принимающих участие в журнале, и среди них весь актив журнала «Под знаменем марксизма». Однако на деле ряд из этих философов составил, по сути дела, заговор против руководства журнала, привлекая на свою сторону таких недовольных журналом людей, как Т.Д.Лысенко.

К концу 1947 года № 2 журнала был готов и представлен нашему непосредственному идейному начальству. Через некоторое время от него был звонок, запрещающий выход № 2 журнала в таком его виде. Очевидно, противники журнала, которым были даны на рецензию подготовленные нами статьи № 2, раскритиковали их, в частности, передовую «Наши задачи», мою статью «О ленинских тетрадях по философии», статьи Маркова «О природе физического знания» и Шмальгаузена «Представления о целом в современной биологии» и ряд других материалов. Особенно сердито наше идейное начальство говорило о передовице: «Зачем потребовалось вам противопоставлять себя Жданову? Ведь все ваши задачи он отлично сформулировал в своем выступлении на дискуссии. А вы теперь взялись их формулировать по- своему. Все это надо выбросить или основательно переделать» .

Все мои попытки объяснить, что мы как раз и исходим из того, что сказал А.А.Жданов, оказались безуспешными. А без разрешения выход подготовленного нами (фактически первого) номера нашего журнала был невозможен, а тем самым подтверждалась бы версия о неспособности философов иметь и издавать свой собственный журнал.

Вскоре затем мне позвонил Жданов и немного раздраженным тоном спросил: почему не выходит очередной номер журнала? Я ответил, что он вполне готов, но мы обнаружили в подготовленных нами статьях существенные недостатки и хотели бы часть статей переделать, а часть заменить новыми. На это А.А.Жданов категорически возразил: «Мы хорошо понимаем все ваши трудности, особенно на первых порах, и неизбежность недостатков и даже ошибок в вашей работе. Но помните, что мы будем к вам снисходительны, а потому не бойтесь, мы вас в обиду не дадим и крепко поддержим. Сейчас же важно доказать, что философы способны выпускать свой журнал немедленно, слышите! Не теряя ни одной минуты выпустите в свет то, что вы подготовили».

2 февраля 1948 года № 2 журнала был подписан к печати, и мы воспряли духом.