А. В. Кузнецова Дальний Восток в концепции естественных рубежей М. И. Венюкова
Столкновение интересов великих держав на Дальнем Востоке во второй половине XIX в. сыграло важную роль в определении Дальнейшей расстановки сил на международной арене и. во многом повлияло на развитие международной ситуации не только в регионе, но и в Европе. Активизация действий на дальневосточном направлении внешней политики не только России, но и европейских государств сопровождалась апробированием формирующихся в данный период геополитических концепций, складыванием геостратегического и геоэкономического пространства Дальнего Востока.
В России, как и на Западе, особый интерес к геополитическим проблемам проявляли военные круги, стремившиеся адекватно оценить состояние потенциальных союзников и вероятных противников. Присоединение новых территорий требовало их топографического, этнографического, культурно-конфессионального и т. п. исследований, которыми занимались представители военного ведомства. Это обстоятельство объективно способствовало превращению военных чиновников в ученых, оперирующих в своих работах уже ставшими традиционными на Западе геополитическими терминами.
Большая часть отечественных исследователей «Русской Азии» в той или иной степени обращалась к понятию «естественных рубежей».В этой связи пространственный фактор приобретал особое значение, как основополагающий для обеспечения обороноспособности страны. Этим объясняются попытки представителей Военного ведомства проанализировать проблему достижения естественных рубежей по мере расширения территории России на Восток, теоретически обосновать необходимость продолжения процесса территориального расширения Российского государства как имманент^ ного фактора самого его существования.
Данная тенденция нашла свое отражение в теоретических конструкциях Михаила Ивановича Венюкова (1832-190! гг.) — военного разведчика, политолога-аналитика, известного российского ученого, путешественника, общественного деятеля. Имя М. И. Венюкова имеет непосредственное отношение к эволюции российской внешнеполитической концепции и внешней политики, а также общественно-политического сознания. Его взгляды отразили не только особенности мировоззрения автора, но и основные тенденции формирования концепции естественных рубежей в мышлении российской военной элиты второй половины XIX в.
Важное значение в своей концепции М. И. Венюков отводил стабилизации военно-политического положения государства на естественных рубежах. На Дальнем Востоке — это, в первую очередь, присоединение Амура, выход к Тихому океану. В формировании нового геополитического рельефа Дальнего Востока Амур являлся, по мнению офицера Генштаба, естественной привязкой для установления границ.
Другим аспектом в достижении естественных рубежей Российской империи М. И. Венюков выделял соображения политико- экономического характера. Он подчеркивал, что первоначальный этап освоения Приамурья и Приморья будет убыточен для России, но это, в свою очередь, компенсировалось стратегической значимостью территорий.
Основываясь на результатах экспедиции, совершенной им в 1858 г. по заданию генерал-губернатора Восточной Сибири, М.
И. Венюков прогнозировал важное в будущем значение Владивостока, из которого «можно сделать если не Гибралтар, то Свеа- борг», при этом из Ольги — «только хорошую торговую гавань»1. Свои взгляды он вскоре вынужден был пересмотреть: спустя 17 лет в 1873 г. в высказываниях М. И. Венюкова об экономическом значении Владивостока присутствовали иронические замечания, связанные с разочарованием политикой российского правительства в отношении дальневосточного региона. «Выгодной и цветущей промышленностью оставалась, — указывал ученый, — по-прежнему, одна — продажа водки»35.Географическое изучение осваиваемых территорий трактовалось российским офицером как первостепенная задача любой колонизации. В ходе экспедиции 1858 г. им было составлено добротное географическое описание, в котором указывались особенности рельефа местности. М. И. Венюков доказал, что бассейн р. Уссури располагался весьма близко к побережью Японского моря. Ученый нашел туда путь. Он дал первое полное описание природы внутренних районов Уссурийского края между бассейном Уссури и морским берегом.
Немаловажное значение отводил М. И. Венюков описанию местного населения и его быта, а также отношения к русским и китайцам. Российским офицером особо подчеркивалось дружелюбное отношение коренного населения к русским, важное по политическим соображениям. Это являлось также еще одним подтверждением миролюбия политики России по отношению к народам Даль него Востока (данное утверждение, по мнению военного аналитика, было неоспоримым), позволяло дополнительно аргументировать «естественное» расширение территориальных границ России на Востоке. Очевидно, что в представлениях российского военного сообщества второй половины XIX в. идея достижения естественных рубежей России на Востоке могла означать только силовой способ установления границ. Отсюда стремление М. И. Венюкова акцентировать внимание на миролюбии русского народа, носителя цивилизации. Россия по отношению к гольдам выступала в его концепции естественных рубежей в качестве «избавители от жестокого ига маньчжуров».
Данным заявлением российский офицер полагал возможным не только обосновать присутствие русских в регионе, идеализировать методы колонизации русскими Дальнего Востока, но и противопоставить «гуманный» характер российской колониальной политики «жестоким» методам маньчжур, а также западных государств, активно использовавших силовую политику в ходе колонизации.Явные противоречия между теорией и практикой российской колонизации Дапьнего Востока в концепции М. И. Венюкова приобретали совершенно иной характер. Взаимовлияние и взаимообусловленность внешнего и внутреннего фактора политики России в регионе, взаимозависимость и нерасторжимость их естественным образом, по мнению военного чиновника, предопределяли выбор способов и методов достижения естественных границ Российской империи на Дальнем Востоке, стратегию и тактику российской политики.
Стратегической целью М. И. Вешоков считал необходимость легализировать «наши захваты на Амуре», т. е. заключить договор с Китаем. При достижении данной цели военный аналитик полагал возможным (необходимым) использовать весь комплекс методов, принятых тогда в международных отношениях. Приоритет отводился дипломатическим комбинациям. В этой связи особо подчеркивалось возможное противодействие политике России в регионе со стороны западных держав.
Намерение России присоединить Амур действительно вызывало негативную реакцию Англии, Франции и США. Американцы, англичане и французы стремились отрезать Приморье от Тихого океана, а также основать военные базы на островах Сахалин, Эдзо и Цусима. Английское и американское пиратство в 50-60-е гг. XIX в. на Дальнем Востоке и в Сибири преследовало цели экономического, а затем и политического внедрения на территорию России. Со своей стороны, правительство России выражало озабоченность растущим вниманием и влиянием западных держав на Дальнем Востоке. Аргументируя свои доводы относительно опасности для России растущего интереса американцев к Амуру, проявленного ими в те годы, М. И.
Венюков прозорливо отмечал: «Нужно заметить, что уже со второго года нашего появления на Амуре, появились там и американцы, которые смотрят на Тихий океан, как на Средиземное море будущего, а на впадающие в него реки, как на законные пути их торговли..., но, — иронически замечал военный, — янки мерили длинным американским аршином». Несмотря на свои либеральные взгляды по вопросам внутренней политики России и государственного устройства, во всем, что касалось внешнеполитических интересов государства, М. И. Венюков был гораздо менее гибок. Демократические принципы, привнесенные извне им отвергались, более того, он считал их опасными для российской политики в регионе. «Республиканский дух» американцев не соответствовал политическим воззрениям ученого, который полагал, что наиболее подходящей для России формой государственного строя является конституционная монархия.М. И. Венюков высоко оценивал результаты как Айгуньского договора, так и Тяньцзинского договора, подписанного с китайским правительством Е. В. Путятиным в том же, 1858 г., и «положившего основание новому порядку международных наших сношений с Китаем, взамен устарелых условий Кяхтинских и Нереченских». По мнению М. И. Веиюкова, он «открывал для нас порты на восточном берегу Небесной империи»3. Продолжением принятого российским правительством курса М. И. Венюков считал заключение русско-китайского Пекинского договора (1860 г.).
Российский офицер не склонен был переоценивать очевидные Успехи России на Дальнем Востоке. Действия правительства, при отсутствии проработанного комплексного военно-политического плана стало следствием «сверхмедлительности и бессистемности
І Іроскт письма министра иностранных дел Члену Верховного совета Китайского правительства от 9 января 1861 г. ЛВЦРИ. Ф. 161. Оп. 781. Д. 171. Д. 38.
самого завоевания и огромного количества расходов». Характеризуя переселенческую политику царского правительства в XIX в., М. И. Вешоков отмечал, что «некоторые приобретения делались по хорошо продуманному плану, но в большинстве случаев, в том числе, и в Приамурье, правительство действовало бессистемно, по обстоятельствам», доказывая очевидную, на его взгляд, необходимость придерживаться при проведении колониальной политики четко выработанной программы действий, вариант которой был разработан им и предложен правительству.
М.
И. Венюков с сожалением отмечал, что «вся поэзия амурского дела кончилась с подписанием Айгуньского договора. За исключением одной моей небольшой экспедиции, которая тоже утратила часть своей прелести, не осталось ни одного предприятия на Амуре, которое не было бы самой сухой прозой», подчеркивая, тем самым, недостаточное внимание российского правительства ко вновь присоеди ненны м территория м.Присоединение Амура оценивалось им как наиболее важное достижение российской внешней политики XIX в. Для обоснования территориальной экспансии Российской империи на Дальнем Востоке М. И. Венюков вновь обращался к «мирному» характеру российской политики в приграничных с Китаем землях. Он апеллировал к следующим доводам: «...Это не было нашествием русских войск с целью кого-либо разгромить или покорить оружием, как на Кавказе или потом в Туркестане <.. .> Войска брались на всякий случай, а главной — как рабочая сила для водворения русских оседлостей»36. Обращает на себя внимание небольшая оговорка автора — «на всякий случай»: самим своим присутствием войска обеспечивали «мирный» характер колонизации, разумеется, не только российской. Безусловно, усиление военного присутствия на Дальнем Востоке преследовало цели не только аграрной колонизации вновь присоединенных территорий. Как и западные державы, активизировавшие в конце 1850-х гг свою политику на Дальнем Востоке, Россия стремилась утвердить собственные военно-политические приоритеты в регионе.
Достижение естественных іраниц России в регионе требовало, по мнению М. И. Венюкова, от правительства интенсивного хозяй ственного освоения дальневосточных территорий, их экономическую и политическую интеграцию с центральными районами.
В этой связи им подробно была рассмотрена теория колонизации. М. И. Венюков обратился к составлявшим ее компонентам, исходя из уже накопленного «негативного» и «позитивного» опыта российской и зарубежной колонизаций. Теоретические конструкции предлагалось внедрить на практике на Дальнем Востоке и в Средней Азии.
Прежде всего, — считал М. И. Венюков, — необходимо четко определить цели колонизации. Это позволит правильно установить объекты (территории) колонизации. В качестве таковых, имевших значение для России, ученый и военный называл земли, прилегающие к р. Уссури, о. Сахалин, Приамурье, Алтайский край. М. И. Венюков составил подробное географическое и этнографическое описание геополитически полезных для России земель, рекомендации к составлению обстоятельного и подробного руководства переселенцами в разные части Сибири, выступая при этом не только военным и политиком, но и независимым ученым. Затем необходимо было решить вопрос о недостаточном финансовом и военном обеспечении. Он считал, что расходы, связанные с колонизацией вновь присоединенных территорий, должны были стать частью государственного бюджета, а не передаваться на усмотрение восточносибирского генерал-губернатора.
Важным вопросом колонизации М. И. Венюков видел правильный выбор мест для российских поселений. Он рекомендовал правительству отправить во вновь присоединенные территории специшгь- ные экспедиции, в задачи которых входило бы изучение «осваиваемого пространства и указание целого края, но не собственно мест для селений». Не менее значимым являлся правильный подбор колонистов, которые могли бы решать одновременно проблемы собственного экономического бытия и способствовать, тем самым, реализации государственных проектов. Ученый полагал, что переселение преступников, наряду со свободными гражданами, в новые земли предоставляло им возможность нравственной и социальной реабилитации, возвращало стране полезных граждан. Однако М. И. Венюков осуждал и называл «неудачной мерой» поселение так называемых «сынков», т- е. штрафных солдат, на Амуре. Часть переселенцев, по мнению М. И. Венюкова, но только часть, должны были составить казаки. Одним из принципиально важных вопросов любой колонизации являлся вопрос о земле, об объеме и характере владельческих прав на недвижимость. В качестве наиболее приемлемого варианта он рассматривал общинное землепользование, как естественную форму быта земледельческого сословия, а также частное владение землей, не противоречившее Положению об амурской колонизации.
В условиях меняющейся международной обстановки на Дальнем Востоке М. И. Венюков указывал на необходимость обеспечения безопасности российских границ. Характеризуя ситуацию в приграничных районах России на Дальнем Востоке, М. И. Венюков обосновывал стратегическую значимость региона как возможного театра военных действий в будущем.
Он считал, что стратегическое значение Приморского края обуславливал целый ряд факторов, среди которых военный особо выделял географическое положение: близость к Японскому морю, а, следовательно, необходимость создания мощного военного флота на морском побережье с портом во Владивостоке. Другой особенностью географического положения Приморского края им определялась конфигурация Татарского пролива, в котором виделся «истинный ключ к Сахалину и Амуру». Военные силы здесь необходимо было, по мнению офицера, усилить. Оценивая стратегическое значение, которое имело для России Приамурье, М. И. Венюков указывал на возможность использования территории Приамурья в качестве базы для наступательных действий в Маньчжурии в случае войны с Китаем. При этом военный аналитик подчеркивал необходимость сооружения путей сообщения, в частности стратегических шоссе и особенно железнодорожных линий. Их отсутствие вело к снижению уровня мобилизационной готовности страны к серьезному военному конфликту, который прогнозировался им в возможном будущем.
Таким образом, в концепции естественных рубежей М. И. Ве- нюкова неоспоримо важное значение отводилось Дальнему Востоку. Его рекомендации правительству содержали ценные сведения по устранению причин медленного усиления дальневосточной группировки русских войск и отражали актуальные потребности политики России на Дальнем Востоке.