Основные принципы советской военной стратегии в послевоенные годы

Как уже отмечалось, с появлением ракетно-ядерного оружия роль военной стратегии не только возросла, но и стала главенствующей. Хотя сохранялась ее зависимость от политики и экономики, резко усилилось обратное влияние стратегии на политику.

Интересам военной стратегии во все большей степени подчинялось и развитие советской экономики. В Советском Союзе, как и на Западе, начал формироваться мощный военно-промышленный комплекс. С каждым годом возрастал его удельный вес в народном хозяйстве страны, большинство отраслей которого так или иначе работало на оборонные цели. Исходя из изменившихся условий ведения войны пересматривалось географическое размещение промышленных предприятий, предъявлялись новые требования к интеграции и кооперации производства. Широкий размах приобрели мероприятия гражданской обороны по обеспечению защиты населения и экономических структур от нападения вероятного противника.

Изменилось и соотношение между различными областями военного искусства, но традиционная взаимосвязь между стратегией, оперативным искусством и тактикой сохранилась: сумма тактических успехов ведет к определенному оперативному успеху, а совокупность последних дает конечный стратегический результат.

Во-первых, возникла вероятность того, что конечных целей войны можно добиться за счет непосредственного применения стратегических средств борьбы, арсенал которых значительно расширился, а поражающая мощь превысила интегрированные возможности всех оперативно-тактических средств различных видов Вооруженных Сил вместе взятых. При таком раскладе роль оперативного искусства по сути сводилась к завершению успеха, достигнутого стратегией, а роль тактики — к реализации результатов, достигнутых оперативным искусством. Правда, в последующие годы возможность многовариантного ведения войны возродила прежнюю зависимость, но только до момента перехода к неограниченному применению ядерного оружия.

Во-вторых, изменились временные параметры стратегических действий Вооруженных Сил. Создались реальные предпосылки для достижения целей войны, буквально в одной операции и даже одним ударом. Соответственно глубокие изменения произошли в самом представлении о войне как о более или менее длительном

периоде продолжения политики насильственными средствами. По существу, наметилась тенденция к превращению войны в акт мгновенного действия. Но опять-та- ки это оказалось справедливым лишь для неограниченного применения сторонами всех накопленных запасов ядерных средств.

В-третьих, многократно возросли пространственные возможности стратегии. Вместо классического развития военных действий с постепенным распространением их на новые территории и районы типовым вариантом становится одномоментное вовлечение в вооруженную борьбу практически всех без исключения пространственных сфер. В пределах досягаемости средств поражения оказались все континенты, океаны и моря, любая точка на планете Земля. В итоге война приобрела колоссальный размах: стерлись былые грани между фронтом и тылом. Основу ведения войны теперь составляли глобальные и межконтинентальные операции. Причем так же, как и в предыдущих случаях, эта закономерность в полной мере могла проявляться в случаях ввода в действие стратегических ракетно-ядерных сил.

Другими словами, характер советской военной стратегии так же, как и характер военной стратегии США, был поставлен в прямую зависимость от использования стратегического ядерного оружия. По сути, в рамках единой военной стратегии СССР сформировались два направления: стратегия глубоких ракетно-ядерных ударов в сочетании с действиями всех видов Вооруженных Сил для одновременного поражения и уничтожения экономического потенциала и вооруженных сил противника на всю глубину его территории с завершением войны в короткие сроки; стратегия ведения войны обычным оружием с расчетом последовательного поражения и уничтожения вооруженных сил и основных элементов экономического потенциала врага и достижения победы как в быстротечной, так и в продолжительной борьбе.

На практике оба эти направления проявлялись в различных сочетаниях и формах. Фактически советская военная стратегия прошла по крайней мере три качественно отличительные друг от друга стадии. Для первой характерно то, что ядерная стратегия считалась единственно возможной. Вторая стадия допускала вероятность согласованного осуществления стратегии обычной и стратегии ядерной войны, причем с перерастанием первой во вторую, а третья — когда в зависимости от обстановки требовалось обеспечить равную готовность страны и Вооруженных Сил к обособленному осуществлению в одном случае ядерной стратегии, а в другом — стратегии обычной войны при постоянной угрозе ядерного конфликта.

Уже в начале 50-х годов в Советском Союзе сформировалось новое представление о сущности и содержании военной стратегии в ядерный век. Считалось, что в круг ее проблем входят следующие задачи: изучение сил, средств и способов ведения военных действий вероятными противниками, их экономических и моральных возможностей; выявление основных черт и особенностей возможной ядерной войны, ее общего характера; определение сил и средств, необходимых для достижения стратегических задач в соответствии с поставленными политическими целями, экономическими и морально-политическими возможностями государства, условиями театров военных действий; развитие системы вооружений и организационной структуры Вооруженных Сил; определение целей ядерного поражения, военных кампаний и стратегических операций; организация стратегического взаимодействия как между ядерными и атомными силами, видами Вооруженных Сил, так и между стратегическими группировками на различных направлениях и театрах военных действий; изучение вопросов морально-политической подготовки личного состава Вооруженных Сил, обеспечение их людскими контингентами, вооружением, материально-техническими средствами, резервами всех видов8.

В 60-х — 70-х годах военная стратегия определялась «как высшая составная часть военного искусства, включающая теорию и практику подготовки страны и

Вооруженных Сил к защите завоеваний социализма, планирование и ведение стратегических операций и войны в целом». При этом теория военной стратегии рассматривалась как система научных знаний, включающих изучение закономерностей и характера мировых ядерных и локальных обычных войн и способов их ведения, а также разработку теоретических основ планирования, подготовки и ведения стратегических операций. К практической деятельности советской военной стратегии относились: оценка условий военно-политической обстановки и конкретных вероятных противников; определение стратегических задач Вооруженных Сил, а также необходимых сил и средств для ведения стратегических действий; разработка мероприятий по подготовке Вооруженных Сил, театров военных действий, экономики и населения страны к защите социалистического Отечества; планирование военных действий в целом и конкретных стратегических операций; поддержание Вооруженных Сил в постоянной боевой готовности; организация развертывания Вооруженных Сил и руководство ими при проведении операций; изучение возможностей вероятных противников по внезапному нападению и ведению войны9.

В дальнейшем в содержании советской военной стратегии произошли принципиально новые изменения. К важнейшим задачам военной стратегии стали относиться: исследование характера как ядерных, так и обычных мировых, региональных и локальных войн; разработка способов и форм защиты государства в условиях применения агрессором как ядерного, так и обычного оружия, строительство Вооруженных Сил с учетом важности обеспечения возможностей отражения массированного ядерного нападения агрессора; создание системы постоянной высокой боевой готовности Вооруженных Сил и обеспечение их организованного вступления в войну в любых условиях; разработка общих основ военной стратегии стран социалистического Содружества, в которых органически сочетаются интернациональные интересы союзных государств; разработка системы руководства Вооруженными Силами в условиях угрозы ядерного нападения со стороны империалистических агрессоров и в ходе развязывания ими войны10.

Наряду с типовыми задачами, особое значение приобрело военно-политическое и стратегическое предупреждение войны. Это вытекало из установок XXII съезда КПСС и принятой им новой Программы КПСС, в которой подчеркивалось: «Основной вопрос современности — вопрос о войне и мире... Главное — предотвратить термоядерную войну, не дать ей вспыхнуть»11. С середины 80-х годов эта установка стала определяющей во внешнеполитическом курсе государства. В качестве важнейшего положения она вошла в официально принятую новую советскую военную доктрину и через нее привела к активной разработке стратегических аспектов решения этой сложнейшей задачи. Соответственно были изменены требования к боевой готовности Вооруженных Сил, организации их стратегического развертывания в зависимости от уровня реальных военных угроз. Была разработана система военно-политических и стратегических мер по сдерживанию потенциальных противников, предупреждению и отражению военной агрессии в новых, в том числе и скрытых ее формах.

В общей системе исследуемых и решаемых военной стратегией задач особую роль приобрела задача стратегического предупреждения страны и Вооруженных Сил о готовящемся и начавшемся ракетно-ядерном нападении противника. По своему характеру и содержанию она вышла далеко за рамки прежней задачи, связанной с выявлением непосредственной подготовки противника к войне. Пожалуй, в корне изменился весь ее смысл. Теперь на первый план выдвинулся вопрос о практически мгновенном установлении начала старта ракет противника, об определении масшта

бов и возможных объектов ракетно-ядерной атаки для незамедлительного ввода в действие собственных стратегических средств ведения войны.

Для этого потребовались создание принципиально новой технической базы разведки, постоянное слежение за противником, разработка и внедрение сверхбыстродействующих автоматизированных систем управления, сбор и обработка глобальной информации, радикальное изменение порядка принятия экстренных военно-политических и стратегических решений, доведение задач и приказов до всех командных инстанций и непосредственно до боевых средств.

С особой остротой перед стратегией встала задача, связанная с отражением возможной агрессии в случае использования противником новых средств борьбы. Основу ее теперь составляли: действия по отражению внезапного массированного ракетно-ядерного нападения, осуществляемого одновременно со всех направлений и на всю глубину территории страны; срыв последующего вторжения противника с воздуха, суши и моря; противодействие разрушающему воздействию агрессора на природную среду; активная защита Вооруженных Сил, населения и экономики страны от поражения боевыми средствами мгновенного или неопределенно длительного действия.

При этом с совершенно иных позиций пришлось рассматривать понятие «внезапность», ибо при новых средствах ожидать удара вероятного противника можно было в любой момент, т. е. из положения мирного времени или при незавершенном развертывании Вооруженных Сил. Изменились и сами критерии отражения нападения, так как не представлялось возможным предотвратить либо сорвать ракетно- ядерные удары. Теперь речь могла идти только об их максимальном ослаблении, снижении уничтожающих последствий нападения и гарантированном нанесении по противнику адекватного удара.

Иной характер приобретала и другая задача стратегии — разгром противника и вывод его из войны. Появилась перспектива не только сокрушения всей структуры вооруженных сил, но и уничтожения целых государств вместе со всем населением, экономикой и инфраструктурой. На первый план выдвинулась проблема более или менее надежно защитить собственные военно-экономические и стратегические объекты. Потребовалось разработать целую систему новых мер и действий, направленных не только на обеспечение выживаемости страны, но одновременно на организацию надежной защиты войск и населения от оружия массового поражения, развертывание сложнейших систем противоракетной и противокосмической обороны, срыв аналогичных мер и действий со стороны противника.

Особой областью военной стратегии стала гражданская оборона. С этой целью были созданы войска и силы гражданской обороны, разработаны стратегия и тактика ликвидации последствий ядерного нападения, восстановления боеготовности Вооруженных Сил и жизнедеятельности самых важных военно-экономических структур государства.

Существенный вклад в формирование и развитие военно-стратегических взглядов в СССР внесли Генеральный штаб Вооруженных Сил, главные штабы видов Вооруженных Сил, военные академии и научно-исследовательские организации. Решающее значение при этом имела разработка новых наставлений по ведению операций.

К сожалению, в первые послевоенные годы практика стратегии развивалась куда быстрее теории. В результате наставления по ведению операций, подготовленные в 1948, 1952 и, наконец, в 1955 гг., так и остались на уровне проектов. Первым официальным руководством, с принципиально новых позиций рассматривавшим задачи стратегии в ядерный век, стал изданный Министерством обороны в 1961 г. труд «Операции Вооруженных Сил СССР». Но он, по сути, включал всего лишь об-

ОБЩИЕ ЗАДАЧИ ВС военная защита СССР

Задачи ВС в мирное время

alt="" />

Сдерживание агрессии

Поддержание готовности страны к войне

Участие в локальных конфликтах

Оказание помощи народному хозяйству

Военное строительство

“I              Отражение агрессии

_ Защита территории и объектов               страны

Разгром ВС противника - Овладение территорией против-ка

Оказание военной помощи               союзным государствам

Участие в операциях               экспедиционных сил

Ближайшие стратегические задачи               Вооруженных Сил

ш

В обычной войне

В ядерной войне

Уничтожение ВС противника

Ослабление ВЭП

Дальнейшие стратегические задачи ВС

Закрепление результатов войны и обеспечение выгодных условий заключения мира

Схема 52. Стратегические задачи Вооруженных Сил (по взглядам 60-х — 80-х гг.)

щетеоретические установки для военных кадров, так как его авторы признавали, что на оперативном, а тем более на стратегическом уровне ни одна операция не может быть похожей на предыдущую. При этом они указывали, что структура и содержание операций должны определяться конкретной обстановкой, в связи с чем ни о каких строгих рекомендациях по их планированию и ведению якобы не может быть и речи.

Только спустя 19 лет, в 1980 г., было издано утвержденное Советом обороны СССР капитальное руководство «Основы стратегических операций Вооруженных Сил СССР». В нем в развернутом виде рассматривались все вопросы стратегии и оперативного искусства, давались исчерпывающие установки по работе органов стратегического и оперативного руководства. В 1989 г. вышло второе, переработанное издание «Основ».

Фундаментальные проблемы стратегии постоянно апробировались на учениях, теоретически разрабатывались и анализировались в многочисленных академических трудах, учебниках, монографиях, диссертациях, освещались на страницах журнала «Военная мысль».

Весь спектр новых стратегических проблем нашел отражение в труде «Характер современной войны и ее проблемы». Он был разработан в 1953 г. коллективом авторов Военной академии Генерального штаба. Через 6 лет вышел не менее интересный в этом отношении труд — «Современная война и воённая наука». Важным событием в исследовании стратегии ядерной войны стал выход в 1960—1961 гг. разработанного опять же Генеральным штабом фундаментального (закрытого, а позднее рассекреченного) труда «Современная война». Но поистине сенсацией явилась «Военная стратегия», подготовленная коллективом авторов под руководством Маршала Советского Союза В. Д. Соколовского. Так как этот труд был без грифа «секретно», его переиздали во многих странах мира. В последних двух работах впервые в обобщенном и концентрированном виде была изложена суть новой советской военной стратегии, раскрыты способы ведения ядерной войны.

В последующих трудах основные положения ядерной стратегии развивались и уточнялись. К числу наиболее значительных академических работ по стратегии, появившихся с 1961 по 1980 гг., можно отнести «Начальный период войны» (1964, ВАГШ), «Общие проблемы советской военной стратегии» (1969, ВАГШ), «Стратегическая операция на театре военных действий» (1966, Генштаб), «Война и военное искусство» (1972, Генштаб), «Локальная война» (1968, Генштаб), «Война и армия» (1977, Министерство обороны) и др.

В разработке отдельных вопросов военной стратегии активное участие принимали многие военные ученые, в том числе М. А. Гареев, А. И. Гастилович, А. А. Данилевич, К. И. Джорджадзе, И. Г. Завьялов, В. И. Земсков, С. Н. Красильников, В. А. Ларионов, Н. Г. Попов, Д. М. Проектор, Н. А. Сбытов, С. А. Тюшкевич, Е. А. Шиловский и др.

Как в теоретическом, так и в практическом плане большое влияние на формирование и развитие советской военной стратегии оказали министры обороны Г. К. Жуков, А. М. Василевский, Р. Я. Малиновский, А. А. Гречко, С. Л. Соколов, начальники Генерального штаба В. Д. Соколовский, М. В. Захаров, В. Г. Куликов, Н. В. Огарков, С. Ф. Ахромеев, видные военные руководители В. И. Варенников, Н. Н. Воронов, А. И. Грибков, С. П. Иванов, М. М. Козлов, И. С. Конев, С. М. Штеменко и др.

Совместными усилиями Генерального штаба и главных штабов Вооруженных Сил, военных академий и научно-исследовательских институтов в 50-х — 80-х годах удалось в основном успешно решить такие фундаментальные задачи стратегии, как выявление возможного характера будущей войны и целесообразных способов ее ведения с использованием новых средств вооруженной борьбы, установление

стратегической периодизации войны, системы стратегических операций Вооруженных Сил. Были разработаны и теоретически обоснованы главные направления в развитии Вооруженных Сил, принципы поддержания их боевой готовности, организации их развертывания и ввода в действие, создана теория стратегического наступления и стратегической обороны, теоретически решена проблема борьбы за господство в космосе, в воздухе и на море.

В 50-х — 60-х годах практически полностью были пересмотрены все важнейшие принципы стратегии. Прежде всего это относится к существовавшему с IV в до н. э. принципу сосредоточения сил и средств на решающих направлениях[§].

В отличие от минувших войн, когда успеха можно было достигнуть не иначе, как путем создания решающего превосходства над противником на главных направлениях за счет концентрации сил и средств на важнейших участках фронта, теперь пришли к выводу, что в ядерной войне подобный подход не только утратил свое значение, но и стал опасным ввиду того, что он лишь усиливает угрозу уничтожения войск ядерным оружием.

В результате было выдвинуто требование о массировании усилий войск не за счет развертывания чрезмерно плотных группировок сил и средств, а преимущественно за счет маневра ядерными и огневыми ударами. Считалось, что в изменившихся условиях решающую роль приобретают не столько выбор направления главного удара, сколько определение основных районов приложения усилий, а также точный расчет сил и средств по объектам ударов, установление последовательности их поражения12.

По-иному стал рассматриваться принцип экономии сил. В отличие от прежних установок, предполагавших по мере развития войны постепенное наращивание усилий, теоретически было обосновано новое требование о необходимости концентрации всех сил и средств на выполнении задач в самом начале войны, от чего, как предполагали, может в решающей мере зависеть ее успех. Считалось, что вряд ли разумно рассчитывать на использование в ядерной войне потенциальных возможностей государства, а значит, и резервировать большую часть сил для ведения военных действий в последующие ее периоды. По мнению военных теоретиков, следует, наоборот, стремиться вложить максимум сил в первые удары по противнику и в первые операции13.

Изменилась оценка принципа частной победы. Если в прошлом непреложным законом считалось, что общий успех в войне складывается из множества частных успехов на различных фронтах и в различных сферах вооруженной борьбы, то теперь стали исходить из того, что решающих результатов возможно и даже необходимо добиваться в самые короткие сроки с помощью одновременного применения стратегических ядерных средств, а в ряде случаев даже без привлечения сил и средств оперативно-тактического назначения. Соответственно был сделан вывод, что победа в войне больше не является суммой частных побед, а становится результатом «одноактного приложения всей мощи государства, накопленной до войны»14

Безусловно, такой подход к этим и другим принципам стратегии не оставался неизменным. Он безоговорочно признавался лишь в 50-х и первой половине 60-х годов. С середины 60-х годов многие новые установки постепенно уточняются. Вырабатываются компромиссные положения, которые органически сочетали в себе как новые, так и традиционно классические требования.

Необходимо отметить, что в первые годы после создания в СССР мощного ракетно-ядерного потенциала допускалась его переоценка, потому и развитие стра

тегии шло в несколько однобоком порядке. Разработка способов стратегических действий Вооруженных Сил продолжительное время велась по обособленным проблемам, что ограничивало согласованное развитие всех областей военного искусства. Не обошлось без субъективного толкования отдельных положений. Недостаточно учитывались возможности ядерного оружия США и перспективы создания вероятными противниками новых средств борьбы. Лишь к концу 60-х годов подход к этим проблемам стал более объективным, взвешенным и реальным.

Следует подчеркнуть, что на протяжении всех послевоенных лет, несмотря на ряд разветвлений, советская военная стратегия базировалась на принципах ее нераз- делимости по сферам борьбы. Поэтому и были отвергнуты попытки некоторых военных ученых обосновать стратегию отдельных видов Вооруженных Сил как совершенно обособленную область в военном искусстве. На основе опыта Великой Отечественной войны и объективной оценки стратегических возможностей каждого вида Вооруженных Сил была подтверждена необходимость разработки единой военной стратегии, основанной на строго согласованном применении всех видов Вооруженных Сил, причем в тесном их взаимодействии.

Важность целостной стратегии обосновывалась возможным характером будущей войны, из которого вытекало, как никогда ранее, требование иметь единую политику в строительстве Вооруженных Сил, единый стратегический план применения войск (сил), централизованного руководства ими, тщательно согласованных усилий всех видов, родов войск и сил, координации действий армий и флотов всех союзных государств для достижения победы над агрессором. В то же время теоретическая мысль признавала необходимость глубокой разработки проблем стратегического применения каждого вида Вооруженных Сил, способов решений ими стратегических и оперативно-стратегических задач при ведении как совместных, так и самостоятельных операций.

Весьма характерно и то, что в первые послевоенные годы военная стратегия продолжала развиваться в основном как стратегия континентальных действий. Но уже с конца 50-х годов она начала объединять в себе элементы воздушной и океанской стратегий, а в последующем стала стратегией всеядерной вооруженной борьбы.

Попутно в рамках единой военной стратегии формировались две ее области: стратегия ведения войны в целом и стратегия войны на континентах и театрах военных действий. Официально такую установку впервые выдвинул маршал Гречко на военно-научной конференции Вооруженных Сил в 1972 г. Так и не получив разносторонней теоретической разработки и детального освещения в печати, она, однако, нашла практическое воплощение в реальном стратегическом планировании.

Между тем целесообразность подобного раздвоения стратегии была обусловлена рядом обстоятельств: расширением масштабов и пространственного размаха войны; усложнением операций на континентальных и океанских театрах военных действий; возможностью ведения крупномасштабных войн как глобальных, так и в границах определенных континентов, а также на других более или менее крупных, но обособленных территориях с прилегающим к ним космическим, воздушным и морским пространством.

Безусловно, стратегия ведения войны в целом и стратегия войны на театрах военных действий были взаимосвязаны, но при этом вторая подчинялась первой. Имели они и существенные различия по масштабу и характеру решаемых задач.

Стратегия ведения войны в целом координировала стратегические действия на различных театрах войны и театрах военных действий. Она определяла цели и задачи всех Вооруженных Сил, а также иных средств, направленных на поражение вооруженных сил противника, уничтожение его экономической базы, вывод из войны тех государств, что могли стать противником. Связанная в основном с межкон

тинентальными действиями стратегических наступательных и оборонительных средств, она объединяла в себе глобальные стратегические операции этих средств и сил.

Суть стратегии ведения войны на театрах военных действий сводилась к разгрому группировок войск и сил противника. Она охватывала и рассматривала главным образом проблемы, касающиеся подготовки и ведения операций на континентальных и океанских ТВД.

Такой подход оказался особенно целесообразным после того, как в советских Вооруженных Силах были созданы главные командования на театрах военных действий, вследствие чего планирование глобальных операций стало прерогативой исключительно Генерального штаба, а подготовка, планирование и ведение стратегических операций на ТВД — задачей соответствующих главных командований.

В целом, в течение четырех послевоенных десятилетий развитие военной стратегии в СССР характеризовалось переходом от разработки теории обычной машинной войны с использованием модернизированных, полностью моторизованных и механизированных армий к разработке теории ядерной войны с неограниченным применением ракетно-ядерного оружия с самого начала ее и до конца. Затем получила развитие теория поэтапной войны с последовательным переходом к использованию все более разрушительных средств вооруженной борьбы. И наконец начала формироваться теория равной готовности. Здесь имелась в виду как ядерная, так и обычная война с широким использованием высокоточных боевых средств и автоматизированных систем управления войсками и оружием.

Надо заметить, что теория обычной машинной войны начала складываться сразу же после окончания Великой Отечественной войны. В ее основу был заложен обобщенный опыт этой войны с учетом новой расстановки военно-политических сил, перестройки организационной структуры Вооруженных Сил и их оснащения эффективными видами обычных вооружений. Имелось в виду создание реактивной авиации, полная моторизация сухопутных войск, резкое увеличение в их составе бронетанковых сил. Соответственно разрабатывались более решительные способы ведения операций и боевых действий. При возросших показателях их размаха особый упор делался на высокомобильные военные действия с нанесением по противнику стремительных и глубоких ударов.

В обобщенном виде теория ведения обычной машинной войны нашла свое отражение в вышедшем в 1948 г. Полевом уставе Вооруженных Сил. Вплоть до 1954 г. применительно к его положениям и требованиям велось строительство армии и флота. В том же духе осуществлялось стратегическое и оперативное планирование, организовывалась подготовка военных кадров и штабов.

Формирование теории неограниченной ядерной войны относится к 50-м годам. Вначале ядерное оружие рассматривалось как исключительно мощное, но все же вспомогательное средство вооруженной борьбы. Полагали, что главные стратегические задачи в войне будут решаться массовыми вооруженными силами с обычным вооружением. Ядерное оружие предполагалось использовать в основном в стратегических целях. По существовавшим в то время взглядам, его применение на поле боя весьма ограничено из-за несовершенства носителей и недостаточного количества имевшихся тогда в распоряжении сторон ядерных боеприпасов.

Поэтому изданное в 1954 г. наставление рассматривало, по существу, не стратегию и тактику действий в ядерной войне, а всего-навсего особенности ведения военных действий с использованием атомных бомб. Иначе говоря, в силе сохранялись все классические способы ведения операции и боя. Лишь кое-какие уточнения были внесены в вопросы построения войск, организации их защиты, планирования боевых действий и выполнения боевых задач, ибо приходилось учитывать угрозу приме

нения противником атомного оружия, а также использование своих ядерных боеприпасов в тактических и оперативных целях.

В обобщенном виде эти положения нашли отражение в проектах боевых уставов 1954—1958 гг. Свою завершенность они получили после оперативного учения в Прикарпатском военном округе, проведенного в 1955 г. под руководством Н. А. Булганина, где имитировались ядерные удары по войскам, а также после тактического учения на Тоцком полигоне в 1957 г. с реальным применением ядерной бомбы среднего калибра, проведенного под руководством маршала Жукова.

Поворотным пунктом в создании теории всеобщей неограниченной ядерной войны стало начало 60-х годов, когда в СССР были созданы Ракетные войска стратегического назначения.

Несмотря на то что отдельные положения о радикальном изменении характера войны высказывались и ранее, они вплоть до 1959—1960 гг. так и не были сведены в единую систему. Процесс разработки теории ядерной войны в ее новом варианте начался с доклада «О характере современной ракетно-ядерной войны», с которым в Военной академии Генерального штаба выступил начальник Генерального штаба маршал Соколовский. Он был подготовлен на основе обстоятельных теоретических исследований Генерального штаба и главных штабов видов Вооруженных Сил. Резкой критике докладчик подверг все основополагающие принципы доядерной стратегии, а потом выдвинул принципиально новые положения о характере и способах ведения войны и операций, стратегическом и оперативном применении Вооруженных Сил, организации всех видов обеспечения, оперативного и стратегического тыла.

Важнейшие установки этого доклада были развиты в уже упоминавшихся трудах «Современная война» и «Военная стратегия». В качестве основного вида военных действий авторы этих теоретических трудов рассматривали ракетно-ядерные удары сторон. Фактически отрицая необходимость заблаговременного развертывания Вооруженных Сил, они предлагали считать главным объектом военных действий экономику врага. Отсюда следовал такой вывод: «ракетно-ядерная война, если она все же возникнет, будет вестись принципиально иными способами по сравнению с прошлыми войнами ...всякие попытки перенести в современные условия без каких-либо изменений способы вооруженной борьбы, выработанные в ходе второй мировой войны, весьма опасны, ибо эти попытки могут нанести ущерб готовности Вооруженных Сил и страны в целом к отпору агрессии»15.

И сегодня многие идеи, выдвинутые в книгах «Современная война» и «Военная стратегия», поражают своей смелостью и дальновидностью. Правда, не все положения оправдались. Авторы не учли перспективы развития как ядерного, так и обычного оружия, ошиблись в своем прогнозе военно-политической обстановки. Бесспорно, нельзя согласиться с огульным отрицанием всех канонов классического военного искусства. Не совсем были обоснованы и авторские оценки объектов вооруженной борьбы, роли обычных средств поражения и продолжительности войны. И тем не менее столь решительный пересмотр всех взглядов был необходим как воздух. Он позволил освободиться от давно устаревших догм в военном искусстве, дал мощный импульс развитию военной мысли, особенно в области стратегии, что сыграло большую роль в обеспечении военной безопасности страны.

В последующие годы сложились более взвешенные и объективные взгляды на ядерную войну, включая ее возможное развитие и характер проводимых Вооруженными Силами операций. В соответствии с ними были переработаны все оперативные планы, уточнены основные направления развития Вооруженных Сил.

Важнейшие положения теории ядерной войны исследовались и проверялись на многочисленных стратегических и оперативных учениях и играх. Среди них особое значение имело проведенное в 1970 г. министром обороны Гречко стратегическое

командно-штабное учение под условным наименованием «Решающий удар». На учении присутствовало высшее руководство страны: Генеральный секретарь ЦК КПСС и Председатель Совета обороны J1. И. Брежнев, Председатель Совета министров А. Н. Косыгин, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Н. В. Подгорный Учение проводилось с реальными пусками ракет и выполнением обозначенными силами отдельных задач при полномасштабном использовании всех систем управления и всех без исключения центральных командных пунктов.

В основу замысла учения были положены реальные планы сторон по применению стратегических сил, что позволяло в самом приближенном виде представить себе обстановку в ядерной войне. Результаты проигрыша этих планов выявили потрясшую всех присутствовавших картину. Впервые высшее военно-политическое руководство государства смогло убедиться в катастрофических последствиях первых ядерных ударов. Судя по расчетам, получалось, что после первого же упреждающего удара по Соединенным Штатам Америки погибнет почти 87% боевого состава их вооруженных сил, около 80—90 млн. человек, что составляло не менее 70%, и 68— 72% промышленного потенциала. Но и территория всей европейской части Советского Союза оказывалась в таком случае в зоне сплошного радиоактивного заражения с уровнем радиации от 300 рентген в час и выше. Сделанные на основе проведенного учения выводы заставили принять разносторонние решения, направленные на развитие средств ответного удара и повышение защищенности СССР, уточнена была и система степеней боевой готовности Вооруженных Сил.

Способы ведения операций на театрах военных действий, стратегических и операционных направлениях отрабатывались на оперативно-стратегических учениях Наиболее важными из них были «Буря» в 1962 г., «Тайфун» в 1963 г., «Днепр» в 1967 г., «Неман» в 1968 г., «Весенний гром» в 1968 г., «Восток» в 1969 г., «Запад» в 1969 г., «Север» в 1970 г., «Океан» в 1970 г. и др. Полученные на основе их результаты позволили выявить основные проблемы ведения операций в рамках неограниченной ядерной войны в различных условиях ее начала и ведения.

И все-таки представление о ядерной войне менялось не столько под влиянием учений, сколько под воздействием реальных материальных факторов, прежде всего приходилось учитывать быстрый рост ракетно-ядерных потенциалов США и СССР. В 60-е годы запасы ядерных боеприпасов в США возросли в 15, а в СССР — в 25 раз. Резко расширились возможности средств их доставки к целям. Разумеется, все это не могло не отразиться на способах решения стратегических задач.

Первоначально обмен ракетно-ядерными ударами рассматривался весьма упрощенно. Как правило, эффективность собственных ударов по врагу переоценивалась, а результативность противоположной стороны принижалась. В связи с этим слишком оптимистично рассматривались перспективы ведения операций, не говоря уже

о              войне в целом. До сих пор почему-то считали, что при всех обстоятельствах победа будет за Советским Союзом. А во главу угла ставились морально-политические преимущества социалистического государства, огромные размеры территории СССР и, наоборот, высокая степень концентрации населения и экономики США, превосходившей в полтора раза концентрацию населения и экономики Советского Союза. В последующем оценки стали более осмотрительными и реальными, а упрощенная схема ведения войны постепенно заменялась целой системой разнообразных операций, осуществляемых с участием всех видов Вооруженных Сил.

На характер взглядов и оценок ракетно-ядерной войны определяющее влияние оказывал субъективный подход к этой проблеме со стороны высшего военного руководства страны, прежде всего министров обороны. Например, Булганин нанесению ударов по противнику ядерными средствами придавал первостепенное значение, а потому операции сухопутных войск считал малосущественными Жуков, на

против, все свое внимание обращал на развитие способов ведения операций на театрах военных действий в условиях применения ядерного оружия. В свою очередь Малиновский считал Ракетные войска стратегического назначения техническим видом Вооруженных Сил, применение которого сводится, по его мнению, к техническому акту, а значит, не имеет никакого отношения к военному искусству. По его мнению, ядерное оружие самым коренным образом изменило содержание стратегии, но в тактике продолжают действовать прежние классические принципы. Он же первым поставил вопрос о создании средств противоракетной обороны страны. Наконец, деятельность Гречко можно охарактеризовать как решительный курс на выравнивание ядерного баланса и установление стратегического равновесия.

В конце 60-х и начале 70-х годов началась разработка теории поэтапной ядерной войны. Она была вызвана осознанием и в СССР, и в США обоюдной опасности в случае неограниченного применения ядерного оружия и основывалась на переходе к его использованию не с начала войны, а в ходе ее развития, причем в самый критический момент.

Возможность такого способа действий первыми обосновали американские политики и военные теоретики. Особую роль в этом сыграли Р. Пана, выдвинувший концепцию «эскалации» войны, Р. Осуд, который в конце 50-х годов написал работу под весьма симптоматичным названием «Ограниченная война», Б. Броди — автор труда «Стратегия в век ракетного оружия», М. Тейлор, подготовивший книгу «Ненадежная стратегия», и др.

В СССР теоретические разработки по проблемам поэтапной войны начались с критики американских взглядов. Однако очень скоро и советские военные теоретики пришли к аналогичным выводам, признав целесообразность более гибкой стратегии поэтапного ведения ядерной войны. В самом развернутом виде концепция этой стратегии обсуждалась в 1972 г. на военно-научной конференции Вооруженных Сил. Примечательно, что в дальнейшем все вышедшие в свет теоретические труды, наставления и руководства базировались на выводах той конференции.

При практической разработке способов ведения поэтапной ядерной войны большую роль играли ежегодно проводимые стратегические и оперативно-стратегические учения Вооруженных Сил, особенно учения стратегических ядерных сил и оперативно-стратегические учения со средствами связи и обозначенными войсками на Западе, Востоке и Юге. С 1970 по 1979 гг. было проведено 8 стратегических учений типа «Центр». В ходе них отрабатывались типовые варианты войны, которая начиналась обычными средствами, затем перерастала в ограниченную, а завершалась неограниченной ядерной войной.

В этом отношении особый интерес представляли такие учения, как «Удар-71», «Центр-74» и «Центр-78», ибо для них были характерны практические пуски ракет наземного, морского и воздушного базирования. Впервые в ходе этих учений в едином комплексе с развертыванием Вооруженных Сил и их стратегическим применением в войне решались вопросы перевода народного хозяйства с мирного на военное положение, работы экономики в «особый период», оценивались масштабы ущерба, который мог быть нанесен различным отраслям промышленности, сельскому хозяйству, транспорту, определялись минимально возможные объемы восстановительных работ. Во всех случаях наиболее детально проигрывались военные действия без применения ядерного оружия, а главное — отражение первого массированного ядерного удара противника и ввод в действие своих стратегических ядерных сил. Обычно этим учения завершались. А вот процесс развертывания последующих операций не исследовался ввиду исключительной сложности и неопределенности обстановки, которая может сложиться после обмена сторонами первыми массированными ядер- ными ударами.

В эти же годы была создана стройная система оперативно-стратегических учений на театрах военных действий. С 1971 по 1980 гг. было проведено 9 таких учений на Западе, 7 учений на Востоке, 2 учения на Юге, 4 оперативно-стратегических учения войск ПВО, 3 оперативно-стратегических учения ВВС, 2 стратегических учения ВМФ. На развитие теории и практики ведения оперативно-стратегических операций, операций фронтов и флотов особенно повлияли учения «Весна-72», «Восток-72», «Зенит-72», «Пролив-72», «Весна-73», «3апад-73», «Восток-74», «Амур» (1975), «Закавказье» (1975), «Запад-77», «Атлантика-78», «Восток-79», «Океан» (1979), «Юг-80» и др.

В тот период особое внимание обращали на отработку вопросов управления Вооруженными Силами и стратегического обеспечения их действий. С подобной целью были специально проведены крупные учения: «Горизонт-74», «Эфир-74», «Электрон-75», «Импульс-76», «Квант-76» и др. Это позволило детально исследовать важнейшие проблемы стратегического руководства войной, организации и ведения стратегической разведки, радиоэлектронной борьбы, стратегической маскировки

Реализация принципов поэтапной ядерной войны потребовала радикального пересмотра системы боевой готовности Вооруженных Сил, порядка их стратегического развертывания, ведения первых и последующих операций. На этой основе начала складываться принципиально иная система стратегических действий Вооруженных Сил. Изменились взгляды на способы разгрома противника: все больше склонялись к последовательному выводу государств коалиции противника из войны.

Большое влияние на новые теоретические установки оказали все без исключения области строительства Вооруженных Сил, прежде всего развитие военной техники и оружия. Наряду с совершенствованием стратегического ядерного оружия приоритетное внимание стало уделяться разработке оперативно-тактических и тактических ядерных вооружений. К тому же быстро накапливались запасы тактических ядерных боеприпасов на театрах военных действий, совершенствовалась система их хранения и перевода в высшие степени готовности. Была разработана стройная организация службы ракетно-технического и ядерно-технического обеспечения. Большую роль в этом отношении сыграли специальные учения, проведенные с центральными органами управления, а также в Группе советских войск в Германии, Северной группе войск, Белорусском и Прикарпатском военных округах, в Военно- воздушных силах и на Военно-морском флоте.

Одновременно интенсивно развивались обычные вооружения, особенно техника бронетанковых войск, артиллерии, инженерных войск, Военно-воздушных сил, Войск противовоздушной обороны страны. Тем самым закладывалась материальная база для появления, разработки и реализации новой теории войны — теории равной возможности как мировой ядерной войны в различных ее вариантах, так и мировой обычной войны в качественно новом ее виде.

Такая теория создавалась по мере выявления катастрофических последствий возможной ядерной войны и вынужденного удаления «ядерного порога». Наконец, пришли к выводу, что без применения ядерного оружия могут быть проведены не только первые, но и последующие стратегические операции на театрах военных действий, а в конце концов и вся война от ее начала и до полного завершения.

Впервые вопрос о возможности развития полномасштабных обычных войн, в том числе между СССР и США, государствами НАТО и Варшавского договора, был поставлен в 1981 г. на стратегическом командно-штабном учении, проведенном под руководством министра обороны маршала Д. Ф. Устинова. В дальнейшем Генеральный штаб, главные штабы видов Вооруженных Сил, Военная академия Генерального штаба, управление стратегических исследований, Институт военной истории

и другие организации тщательно проанализировали его в своих теоретических разработках.

А на практике положения, возникшие в связи с этой идеей, проверялись на маневрах, стратегических командно-штабных учениях и играх 1982—1987 гг. Полнее всего данная теория была освещена в «Основах подготовки и ведения операций Вооруженных Сил» (изданных в 1981 г. и переизданных в 1989 г.), а также в выводах по крупнейшему за все послевоенные годы стратегическому учению Вооруженных Сил с обозначенными войсками и силами флота, проведенному в 1988 г. министром обороны генералом армии Д. Т. Язовым.

Следует подчеркнуть, что до распада СССР военные действия обычными средствами обязательно проигрывались с учетом постоянной готовности внезапного перехода к ядерной войне. Более того, на стратегических командно-штабных тренировках, получивших широкое распространение начиная с 1984 г., систематически изучались все новые и новые варианты ввода в действие стратегических и оперативно-тактических ядерных сил.

Примерно такая же направленность в развитии военно-стратегических взглядов сложилась в вооруженных силах США и НАТО. В 80-х годах на самых крупных учениях НАТО, особенно на учении типа ОТЭМ-«Фордт», обстоятельно изучались способы ведения войны в Европе с использованием и обычного, и ядерного оружия, причем, как правило, с постепенным переходом от одиночных ядерных ударов по военным целям к ограниченной и, наконец, неограниченной ядерной войне.

К середине 80-х годов, когда изменилась обстановка в мире и появились новые взгляды на войну и стратегию ее ведения, как в США, так и в СССР, а также в других государствах НАТО и ОВД были существенно переработаны программы строительства вооруженных сил и планы их оперативного применения на театрах военных действий. Тогда же существенной корректировке подверглись планы действий стратегических ядерных сил. Характерной их чертой стала многовариантность нанесения первых и последующих ядерных ударов с таким расчетом, чтобы избежать неотвратимого перехода к глобальному применению ядерного оружия, по крайней мере до тех пор, пока сохраняется возможность ограничения масштаба военных действий и контроля за их развитием.

В связи с этим в Советском Союзе все больше внимания стали уделять стратегии вынесенных стратегических оборонительных рубежей. Суть ее состояла в том, что обычная война и первые ее операции, связанные с ограничением возможной агрессии противника на западе, могут быть проведены без распространения полномасштабных действий сухопутных войск на внутренние территории СССР, в основном за счет сил первого стратегического эшелона. Иными словами, за счет групп войск, армий государств — участников Варшавского договора, приграничных военных округов, флотов и Войск ПВО при частичном их усилении резервами, развернутыми в ходе мобилизации. В принципе, это был особый вариант натовской стратегии «передовой обороны», но, конечно, более масштабный и обстоятельно проработанный.

По отношению к советской доктрине, отражавшей важнейшие официально принятые взгляды на характер и способы выполнения оборонных задач, отечественная военная стратегия занимала подчиненное положение. При этом она разрабатывала и исследовала вполне конкретные вопросы, касающиеся не только характера войны, подготовки к ней страны и Вооруженных Сил, но и способов ее ведения. Вместе с тем выводы и рекомендации военной стратегии во многом определяли содержание военной доктрины, особенно это касалось ее военно-технической стороны.

Но нельзя не отметить сложившееся в то время определенное расхождение между некоторыми положениями военной доктрины и военной стратегии. В своей основе военная доктрина СССР носила преимущественно оборонительный характер.

Она исходила из необходимости активной защиты советского государства и союзных стран от агрессии. Но в то же время основным доктринальным требованием являлось положение, что Советский Союз ни при каких условиях не должен первым применять ядерное оружие. В решении конкретных стратегических задач военная стратегия, безусловно, не могла не считаться с этим. Не случайно с конца 60-х годов в военно-стратегических разработках и планах перестали рассматриваться способы нанесения упреждающих ударов по противнику. Отсюда все больше повышалась роль оборонительных действий.

Однако при всем этом советская военная стратегия всегда носила предельно решительный наступательный характер, так как исходила из необходимости полного разгрома противника и достижения победы любой ценой. Требование бескомпромиссных действий пронизывало все без исключения установки по строительству и применению Вооруженных Сил, а главным видом военных действий считалось наступление. Лишь с середины 80-х годов стали допускать возможность преднамеренного ограничения наступательных военных действий. В соответствии с этим и была разработана теория стратегической обороны. Получила признание и возрастающая роль стратегической обороны в войне. Тем не менее установка на решительный разгром противника путем развертывания стратегического наступления неизменно оставалась определяющей.

Другая важная особенность военной стратегии 50-х — 80-х годов заключалась в том, что она развивалась как стратегия социалистической военной коалиции, основанная на согласованном использовании объединенной военной мощи всех государств Варшавского договора и прочих союзных стран. Именно в эти годы были разработаны принципы согласованного строительства и подготовки союзных армий, ведения операций коалиционными группировками вооруженных сил, их стратегического взаимодействия, всестороннего обеспечения и организации управления.

К тому же периоду относится разработка стратегических аспектов военного сотрудничества СССР с развивающимися странами, оказания им интернациональной помощи, в том числе и военными средствами. На основе опыта участия советских военных специалистов, а также некоторых боевых частей в локальных войнах и военных конфликтах, прежде всего в Корее, на Ближнем Востоке, во Вьетнаме, но особенно в Афганистане, была создана новая теория ведения локальных войн с возможным участием в них ограниченных контингентов советских Вооруженных Сил Однако ввиду ее идеологической подоплеки и тенденциозного представления о причинах и характере таких войн многие ее положения на практике себя не оправдали.