Нет более тонкого и более надежного способа уничтожить существующий базис общества, чем ослабление национальной валюты. Процесс постепенного разрушения втягивает в себя все тайные силы экономических законов и осуществляется таким образом, что ни один человек не в силах его заметить. Лорд Кейнс В отсутствие золотого стандарта нет способа предохранить сбережения от инфляции. Сегодня не существует устойчивых средств накопления. Алан Гринспен (1966) В июле 1944 года в отеле «Маунт Вашингтон» в курортном городке Бреттон-Вудс, расположенном у подножья Белых гор в штате Нью- Гемпшир, Джон Мейнард Кейнс и Гарри Декстер Уайт создали новый мировой порядок. Оба они были «экзотическими птичками». Самый известный экономист эпохи, тайный гомосексуалист, женатый на русской балерине, лорд Кейнс являлся, так сказать, культурной иконой группы «Блумсбери». Он прославился прежде всего своим капитальным трудом «Экономические последствия мира». В качестве члена британской делегации он участвовал в мирных переговорах в Версале и покинул конференцию, донельзя раздосадованный «карфагенским миром», который навязали Германии Клемансо, Вильсон и Ллойд Джордж. Кейнес был убежден, что немцы не смогут выплатить драконовские репатриации и это рано или поздно приведет к дефолту, перевооружению и новой войне. Вторая мировая полностью подтвердила предвидения Кейнса. В годы Великой депрессии Кейнс опубликовал наиболее значительную работу по экономике со времен «Исследования о природе и причинах богатства народов» Адама Смита. «Общая теория занятости, процента и денег» отвергала доктрину невмешательства и поддерживала практику «государственных интервенций» в экономику в условиях кризиса. Книга Кейнса увидела свет в 1936 году, однако считается, что именно кейнсов- ские идеи легли в основу «Нового курса» Франклина Рузвельта. С 1930-х годов «кейсианское евангелие» разделило ученый мир: более того, многие подразделяют экономическую историю двадцатого столетия на периоды «до Кейнса» и «после Кейнса». В 1971 году президент Никсон шокировал и консерваторов,и либералов своим заявлением: «Мы все теперь кейнсианцы». Гарри Уайт имел иную «родословную». Тайный коммунист и советский шпион, он был агентом коммунистического подполья, которое поддерживало связь со своими покровителями в СССР через Уиттакера Чамберса. В 1941 году, когда начались дипломатические конфликты с Японией, Москва приказала Уайту «выйти из тени» и стала открыто использовать его как агента влияния. В июне 1941 года Гитлер разорвал пакт о ненападении и бросил немецкие войска на СССР; Москва опасалась, что Япония поддержит своего партнера по Оси и нападет на Сибирь. Поэтому Уайту предписали надавить на его шефа, министра финансов Морген- тау, с тем чтобы тот убедил госсекретаря Холла отвергнуть все мирные предложения Японии и предъявить Токио ультиматум. Этот ультиматум, датированный 26 ноября 1941 года и требовавший от Японии вывести войска из Китая и Индокитая, привел нас к Перл-Харбору. Уайту также принадлежит авторство печально знаменитого «плана Моргентау», предусматривавшего уничтожение промышленных предприятий в Рурской области, затопление угольных шахт и «окрестьянивание» побежденных (грозившее Германии повальным голодом). Если бы план Моргентау осуществился, Германия вряд ли сумела бы оправиться от такого удара и восстановить разрушенную войной экономику. План Моргентау был одобрен Франклином Рузвельтом и Черчиллем на конференции в Квебеке в 1944 году, но когда сведения о нем просочились в прессу, оба лидера союзников поспешили откреститься от этого плана. Тем не менее нацистский министр пропаганды Геббельс не упустил шанса на примере этого плана показать немцам, что требование «безоговорочной капитуляции» со стороны союзников подразумевает уничтожение немецкой промышленности и вымирание населения страны. Кроме того, впоследствии Уайт присвоил 500 миллионов долларов, выделенных Конгрессом китайским националистам для борьбы с послевоенной инфляцией. Эта махинация спровоцировала цепную реакцию, благодаря которой самый многочисленный народ на планете отвернулся от Америки и поддержал Сталина и Мао Цзэдуна. Позднее Уайта обвинили в том, что он передал СССР образцы денежных знаков, введенных в Герма- НИИ после войны, и тем самым позволил Москве упрочить свое положение в советской зоне оккупации и лишить американское казначейство, которое поддерживало немецкую валюту, сотен миллионов долларов. В архивах операции «Венона» — дешифрованных сообщениях советских агентов в США своим хозяевам в годы Второй мировой войны — Уйат фигурирует под тремя именами: Адвокат, Ричард и Рид. Несмотря на то что до зловещей славы Алджера Хисса Гарри Декстеру Уайту далеко, он был неоценимым подспорьем для Советов. Недаром Москва предлагала оплатить учебу его дочерей в колледже, если он сумеет сохранить за собой пост в министерстве финансов. В 1953 году генеральный прокурор США обвинил бывшего президента Трумэна в том, что властям было известно о шпионской деятельности Уайта с 1946 года. Впрочем, это уже не имело значения — ведь в августе 1948 года, через несколько дней после допроса в сенатском комитете по расследованию антиамериканской деятельности, где блистал Ричард Никсон, Гарри Декстер Уайт скончался от сердечного приступа. Сенатор Пат Мойниган уверен, что «Гарри Уайт определенно был советским шпионом». Летом 1944 года о шпионской деятельности Уайта еще не ведали, а Кейнс уже был легендарной личностью. Однако в Бреттон-Вудсе победа осталась за проектом организации мировых финансов, предложенным Уайтом. Кейнс представлял интересы Великобритании, тогда как помощник министра финансов США Уайт олицетворял собой единственную страну, обладавшую ресурсами для восстановления разрушенной Европы. И Гарри Уайт сумел добиться успеха и мастерски им воспользоваться. Опасавшийся экономической гегемонии США, Кейнс прибыл в Бреттон-Вудс с планом сдерживания американских притязаний на мировое господство: он предложил создать всемирный банк, который печатал бы мировые деньги и контролировал распределение международных кредитов. Кейнс хотел вернуть золотой стандарт, который, как он полагал, помешает «бесконтрольному использованию» печатного станка и поможет восстановить Европу. Он также хотел сделать доллар мировой валютой, не привязанной к золоту и подкрепленной лишь верой в экономику США. По Кейнсу, выходило, что дядя Сэм должен обеспечивать мировую валюту, но ресурсами будут распоряжаться сам Кейнс и его соратники — мандарины нового мирового порядка, истинные «повелители вселенной». По плану Уайта, доллару предстояло стать валютой королевства глобальной коммерции. Доллар предполагалось приравнять к золоту по цене 35 долларов за унцию. Всякая страна, обращавшаяся в американское казначейство с пачкой долларов, имела право обменять их по этой цене на золотые слитки. Неразрывная связь доллара с золотом была призвана стать фундаментом новой системы мировых финансов. Ожидалось, что другие страны привяжут свои валюты к доллару по фиксированному курсу. В качестве цели введения обменного стандарта обозначалось восстановление финансовой стабильности для содействия торговле и свободному обращению капитала, равно как препятствование «грабительским девальвациям», случавшимся в годы перед Второй мировой войной. Для контроля за финансовой системой и предоставлением займов странам, столкнувшимся с обесценением национальной валюты, был создан Международный валютный фонд. Соединенные Штаты передали новой международной организации 104 миллиона унций золота и миллиарды наличных средств. Прочие страны также финансировали МВФ, причем каждое государ ство получило степень влияния на решения фонда, адекватную своему вкладу в его финансирование. И Гарри Декстер Уайт, изменник и шпион, стал «отцом» новой международной организации, а в 1946 году президент Трумэн назначил его первым исполнительным директором МВФ. Кроме того, был создан Международный банк реконструкции и развития (МБРР), призванный содействовать восстановлению Европы и позднее ставший известным как Всемирный банк. Его миссия виделась следующей: заимствовать у богатых государств и предоставлять ссуды государствам бедным, с низкими процентами и на продолжительные сроки. Благодаря созданию МВФ и Всемирного банка США оказались в положении Великобритании перед Первой мировой войной, когда фунт стерлингов служил мировой резервной валютой, а Лондон являлся центром банковских операций. Первая мировая война лишила Великобританию привилегированного статуса: ведь бывшей метрополии, чтобы выжить, пришлось влезть в долговую кабалу к США. Подобно британским государственным деятелям викторианской эпохи, американцы «эры Бреттон-Вуд- са» были сторонниками свободной торговли. Они прибыли в Нью-Гемпшир, сознавая свою вину и свой долг. Они искренне считали, что США, отказавшись от Версальского договора и от членства в Лиге Наций, возвратившись при Хардинге, Кулидже и Гувере к политике протекционизма (кульминацией которой стал тариф Смута-Хоули 1930 года), во многом повинны в развязывании Второй мировой войны. Они не сомневались в том, что «республиканский изоляционизм» способствовал приходу Гитлера к власти и распространению нацизма по планете. Безусловно, в значительной степени их вера представляла со бой коктейль легенд и мифов, но искренности у нее было не отнять. Американские элиты по сей день испытывают чувство вины, а американским детям это чувство упорно внушают в школах. Кейнс, участвовавший в Версальской конференции, твердо намеревался не повторять катастрофических ошибок Версаля. Он желал «справедливого мира», в котором и победители, и побежденные смогут рассчитывать на необходимую помощь. Но автор плана Моргентау, предусматривавшего уничтожение немецкой промышленности, не разделял взглядов Кейнса. Уайт и Кейнс сходились лишь в том, что новый мировой порядок невозможен без Советского Союза. В схеме Уайта имелись существенные недостатки. США несли ответственность за доллар, то есть за обеспечение ликвидности, тем самым способствуя развитию международной торговли. Однако Америка, наиболее самодостаточная страна в истории человечества, многие десятилетия пользовалась накапливавшимися торговыми излишками. В мирное время Америка экспортировала в долларовом эквиваленте вдвое больше, чем приобретала. Деньги текли в Соединенные Штаты, а не вовне. Следовало изыскать способы перенаправить финансовые потоки для восстановления Европы и Японии. Поэтому сотни тысяч американских солдат оказались за рубежами своей страны: они расплачивались долларами и поддерживали местные экономики. Американские банки начали ссужать капиталы иностранным клиентам, американские компании вкладывали средства в зарубежные филиалы. Иными словами, стал реализовываться план Маршалла, а затем США приступили к оказанию прямой финансовой поддержки. Домашний рынок США открыли для товаров, произведенных в странах, где зарплата работников со ставляла малую толику американской. Наши новые союзники продавали нам свою продукцию, чтобы получить твердую валюту, необходимую для восстановления экономики и возвращения американских субсидий. Очень скоро сталелитейные заводы в долине Махонинг, штат Огайо, и в долине Мон, штат Пенсильвания, изготавливавшие «оружие победы» во Второй мировой, оказались на грани банкротства по причине возросшего импорта стали из Германии и Японии, новые заводы которых были построены на американские деньги и по американским технологиям. Ветераны возвращались домой и видели, что прилавки завалены дешевым импортом из тех самых стран, которым они нанесли сокрушительное поражение в войне. Постепенно бывшие противники США стали уничтожать американскую промышленность. Так, Япония заставила Соединенные Штаты отказаться от производства телевизоров, а немецкие и японские автомобили вытеснили с рынка автомобили американские — в ту самую пору, когда американцы стояли на Эльбе и вели войны за освобождение Азии во Вьетнаме и Корее. Роковой же недостаток международной финансовой системы «по Уайту» заключался в следующем: едва американские доллары начали покидать пределы США в значимых количествах, привязка валюты к золоту стала выказывать признаки слабости. Ив 1971 году произошло крушение. Через четверть столетия после Бреттон-Вудса, при возрастающих тратах на поддержание «великого общества» и стремительном росте расходов на войну во Вьетнаме, возник бюджетный дефицит, равный почти 5 процентам ВВП. Эра торговых прибылей, продолжавшаяся семь десятилетий, подошла к концу. Началась эпоха возрастания торгового дефицита протяженностью в треть столетия. Американские доллары текли в Европу, и ев ропейцы принялись обменивать их на американское золото. Запасы Форт-Нокса сокращались на глазах. Но Никсон и министр финансов Джон Коннали не допустили опустошения Форт-Нокса. В августе 1971 года Никсон прикрыл «золотое окно», отказался от обязательства обменивать доллары на золото, отпустил американскую валюту в свободное плавание и ввел 10-процентную таможенную пошлину. «Никсон шокировал мир!» — восклицали пораженные японцы. Плотина рухнула. После отказа от привязки доллара к золоту цена на последнее за десять лет выросла до 800 долларов за унцию. Бреттон-вудсские соглашения остались в прошлом. Спекулянты, игравшие против доллара и не верившие в готовность Америки защищать свою валюту, получили колоссальные прибыли. С утратой привязки доллара к золоту и «освобождением» прочих национальных валют у МВФ исчезла необходимость поддерживать фиксированные обменные курсы, которые прекратили свое существование. Но подобно тому, как фонд «Марш десятицентовиков» 21 не прекратил работу с созданием докторами Сейбином и Солком вакцины против полиомиелита, МВФ, дабы оправдать свое существование, подыскал себе новую миссию. Фонд объявил себя «банкиром последней надежды», что означало, что любая страна, стоящая перед дефолтом, может обратиться в МВФ за миллиардными ссудами (при этом она должна быть готова к отказу от экономического суверенитета и к строгому следованию рекомендациям фонда по восстановлению национальной экономики). Когда Никсон отпустил доллар в свободное плавание, за единицу американской валюты давали 360 японских иен. При этом иена оставалась недооцененной настолько, что качественные японские автомобили поставлялись на американский рынок по ценам, с которыми «Большая тройка»22 не могла конкурировать, не рискуя разориться. В 1985 году за доллар давали 220 иен, что по-прежнему не позволяло остановить рост американского торгового дефицита. По международному соглашению того же года министр финансов США Джеймс Бейкер и его помощник Ричард Дарман от лица Америки взяли на себя обязательство снизить курс доллара. Это решение было продиктовано предсмертной агонией «Большой тройки». Президент Рейган, стремясь не допустить прискорбного исхода, ввел импортные квоты на японские автомобили — за что фритредеры заклеймили Рейгана как еретика. Для них гибель «Форда» и «Крайслера» значила куда меньше, нежели верность заветам Давида Рикардо и Адама Смита. Но Рейган не отступился и сумел спасти автомобильную промышленность США. Вдобавок уже начинался «бум 1980-х», обусловленный снижением налогов и разумной финансовой политикой федерального правительства. С падением СССР американский бюджет избавился от львиной доли расходов на оборону и сделался более сбалансированным, что привело к росту доходов в конце 1990-х годов. «Новое процветание» дало Соединенным Штатам возможность оказать Мексике, Таиланду, Индонезии, Южной Корее, России, Аргентине и Бразилии необходимую помощь во время финансового кризиса 1995-1998 го дов. Сотни миллиардов долларов в виде займов МВФ, Всемирного банка и правительства США позволили этим странам продолжать обслуживание своего внешнего долга. Однако МВФ потребовал, чтобы эти страны девальвировали свои валюты, тем самым сократив долларовый эквивалент стоимости своего экспорта. Идея состояла в том, чтобы эти страны могли затопить американский рынок своими дешевыми товарами и заработать доллары, чтобы вернуть ссуды МВФ и банкам. Так и получилось. Клинтон открыл американский рынок для импортных товаров по «бросовым» ценам. Иными словами, Клинтон и Роберт Рубин принесли американское производство в жертву глобальному капиталу под оглушительные аплодисменты давосской элиты. Торговый дефицит США вырос буквально в одночасье до чудовищных размеров. Сегодня он составляет 600 миллиардов долларов, почти в десять раз выше, чем при Джордже Г. Буше. И, несмотря на падение доллара три года подряд, нет причин ожидать сколько- нибудь существенного сокращения этого дефицита. В начале президентства Джорджа У. Буша 1 евро стоил 83 цента. Впоследствии он вырос на 50 процентов, до 1,27 доллара. Цена на золото возросла с 260 до 390 долларов. Для американских глобалистов это весьма обнадеживающие новости. Слабеющий доллар удешевляет экспорт и удорожает импорт, подрывая доводы протекционистов. Во многом ситуация напоминает ту, при которой человек радуется потере руки — ведь теперь можно сэкономить на стоимости рубашек! Слабеющая национальная валюта говорит о слабости страны, и падение доллара отражает растущие сомнения в способности администрации Буша управлять Америкой. У нас есть серьезные основания для тревоги. В 2005 году торговый дефицит в товарном выражении и бюджетный дефицит составят, по прогнозам, 10 процентов ВВП. Мы занимаем свыше 1 триллиона в год на финансирование американской империи, нашего государства «войны и социального обеспечения» и нашего «неудержимого потребления». Слабеющая валюта означает, что правители втайне лишают народ его богатства. Более того, когда слабеет имперская валюта, отсюда вытекают стратегические последствия. Граждане утрачивают веру в правительство. Финансовая помощь уже не достигает прежних высот и рубежей. Американские солдаты за границей и их семьи вынуждены сокращать потребление, что затрудняет размещение наших вооруженных сил вне территории США. Мы вынуждены полагаться на наемников... Нельзя управлять мировой империей при слабеющей валюте. Не верите — спросите британцев. Цена на нефть определяется в долларах. Когда евро стоил 83 цента, требовалось 36 евро, чтобы купить баррель нефти, — или 30 долларов. При курсе 1,27 доллара за евро цена барреля составляет уже 24 евро, то есть налицо падение цены на 33 процента. ОПЕК, почувствовав себя обманутым, сократил производство, что привело к увеличению цены на нефть до 42 долларов за баррель; стоимость бензина рекордно возросла, а американская экономика получила сокрушительный удар. Существует и еще более грозная опасность: иностранные банки, владеющие казначейскими облигациями США на сумму в 1 триллион долларов, могут начать от них избавляться. Это заставит Федеральную резервную комиссию повысить учетные ставки для компенсации бюджетного дефицита и ввергнет экономику в хаос. Надо честно признать, что безболезненного выхода из кризиса нет и не предвидится. Яд девальвации разъедает богатство Америки, а мир, видя нашу не способность отказаться от печатания все новых и новых долларов, выказывает явное желание с ними расстаться. В длительной перспективе дешевый доллар сократит торговый дефицит, поскольку импорт стане неоправданно дорогим, а экспорт будет дешеветь. Но в перспективе краткосрочной ослабление доллара приведет к стремительному росту дефицита. Мы сегодня зависим от иностранцев, поставляющих одну седьмую ежегодно потребляемых нами товаров и услуг (а иностранная доля в производстве намного выше). Если мы сами не выпускаем видеомагнитофоны, телевизоры, мобильные телефоны и музыкальные центры, нам не остается ничего другого, как покупать их за рубежом. И, подобно наркотикам, от этой зависимости крайне сложно излечиться.